— Я это знаю. Чем предполагаете заняться?
— Я уже вам говорил: буду работать по контракту с коммерческой рекламой. Это — золотое дно. Мои руки входят в моду, они меня сделают миллионером. А потом — как знать? — может, и ноги пригодятся, может, им понадобится сделать что-нибудь этакое ногами.
— Как обезьяны, — вставил Чиун. — Они умеют ловко орудовать ногами.
— Как называлось это приспособление, которое вы рекламировали? — справился Смит, беря со стола газету.
— "Вега Чоппа".
— Не стоит рассчитывать на это как на источник дохода.
— Почему? Дайте-ка взглянуть...
В статье, которую отчеркнул Смит, говорилось следующее:
"Домашние хозяйки предъявили производителю овощерезки «Вега Чоппа» двадцать семь гражданских исков на общую сумму в сорок пять миллионов долларов. Женщины жаловались на порезы рук при пользовании этим приспособлением. Они утверждали, что телереклама вводила зрителей в заблуждение и, скорее всего, снималась с замедленной скоростью.
Когда производитель опроверг это обвинение, юристы, представляющие интересы истиц, переписали жалобы заново, включив в число ответчиков некое лицо, которое демонстрировало приспособление. Его обвиняли в том, что он иллюзионист, создающий у телезрительниц ложное представление, что приспособлением может пользоваться любой нормальный человек..."
Римо посмотрел на Смита. Если бы тот позволил себе хотя бы малейший намек на улыбку, Римо убил бы его не сходя с места. Но Смит был серьезен, как всегда.
— Давайте прикинем, Римо, — сказал он. — Ваша доля в сорокапятимиллионных убытках составит двадцать два с половиной миллиона долларов. Спрашивается, сколько вам придется продать овощерезок, чтобы выручить эту сумму?
— Я поищу другую работу, — сказал Римо со вздохом.
Руби тронула его за плечо.
— Можно тебя на минуточку?
— Говори!
— Давай выйдем.
— Чего тебе? — спросил он, когда они вышли в соседнюю комнату.
— И что ты такой ершистый? — ответила она вопросом на вопрос.
— Тебе легко говорить. А тут... Такие были возможности разбогатеть и прославиться!
— У тебя будут другие шансы.
— Когда они еще будут! А что делать сейчас?
— Мне все равно, что ты будешь делать. Мне важно то, что ты уже сделал.
— А что я такого сделал?
— Ты освободил Люшена и других.
— Тебе повезло, что я был у тебя в долгу.
— Дело не в том. У тебя был долг перед Америкой, — сказала Руби. — Это — твоя заслуга перед нацией.
Римо тяжело опустился на край кровати. Некоторое время он молчал, не поднимая глаз.
— Ты в самом деле так думаешь? — спросил он наконец.
Руби молча кивнула.
— Это большая заслуга. Благодаря тебе в нашей стране станет легче жить. У каждого из нас есть свой долг, который мы должны выполнить.
— Ты действительно так считаешь, Руби?
— Я действительно так считаю. И горжусь знакомством с тобой.
Римо поднялся на ноги.
— А ты, пожалуй, права. Избавить страну от этих ползучих гадов чего-нибудь да стоит. Меньше будет смрада.
— Это — большая заслуга, — еще раз повторила Руби.
Римо взял ее за руки.
— Ты знаешь... Может, Чиун где-то и прав? Ну, насчет нас с тобой, — сказал он.
Руби улыбнулась его робости.
— Это мы еще должны обсудить.
— Мы обсудим это, — подхватил Римо. — Мы непременно это сделаем!
Он пошел назад в гостиную. Руби последовала за ним.
Чиун взглянул на нее, минуя глазами Римо. Она соединила в кружок большой и указательный пальцы: все о'кей.
Проходя мимо Чиуна, она наклонилась к нему и шепнула:
— Ты проиграл: он почти не сопротивлялся. Гони десять долларов!
Чиун отдал ей купюру, которую взял из кармана Римо.
Руби спрятала ее за корсаж и повернулась, чтобы последить за беседой Римо со Смитом.
— Я решил дать вам еще один шанс, Смитти, — сказал, подойдя к шефу, Римо.
На лице Смита показалось слабое подобие улыбки.
— Но если вы не исправитесь, Смитти, тогда пеняйте на себя. Верно я говорю, папочка?
— Впервые за все время, — сказал Чиун.
— Я прав, Руби?
— Как всегда, дружок.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20