— Так вот она, наша ниточка!
— Час от часу не легче, — буркнул Смит.
— Почему?
— Представьте себе, что через Биллингса деньги, нажитые преступным путем, поступали в фонд президентской кампании. А теперь Биллингс исчез. Понимаете, что это может означать!
— Нет, — признался Римо.
— Возможно, это именно то, чего мы боялись. Быть может, за похищением стоит сам президент. Может, Слаймон не по своей воле похитил Биллингса, чтобы тот не проговорился, — может, это президент приказал похитить его.
— Ну, это ваши проблемы, — заявил Римо. — Мое дело — найти этого субъекта. Скажите-ка лучше адресок Слаймона. — Он подождал, пока Смит запросит свои компьютеры, и вскоре директор КЮРЕ, вновь сняв телефонную трубку, назвал адрес в районе Бэк-бей. — Спасибо, Смитти. Буду держать вас в курсе. — Римо повесил трубку и вышел из будки.
— Ты никогда ничего не добьешься без тренировок, — упрекнул его Чиун.
— Отстань. У меня голова забита другим.
— Бобби Джеком Биллингсом? — осведомился Чиун.
— Да, Бобби Джеком.
— Он что, платит нам жалованье? Он хоть цент пожертвовал моей деревне?
— Нет.
— Тогда что толку о нем беспокоиться? Послушай, Римо, ты должен серьезно поговорить со Смитом. Что за задания он тебе дает? Заставлять тебя скитаться по городам и весям в поисках какого-то неприятного толстяка — это все равно что скальпелем пилить дрова.
— Работа есть работа, — пожал плечами Римо. — Зато я при деле.
— Скальпель тоже будет при деле, если пилить им дрова. Но когда он вдруг понадобится для хирургической операции, то уже будет ни на что не годен.
— Не хочешь ли ты сказать, что я рискую утратить квалификацию?
— Вполне возможно. Вот если бы ты согласился пройти серьезный курс упражнений и тренировки, я бы еще смог поддержать тебя на достойном уровне. Это было бы непросто, но, возможно, я бы справился.
— Забудь об этом.
— Начать можно с бега на месте.
— Ни за что!
— И все же подумай насчет бега на месте, — посоветовал кореец.
Глава четырнадцатая
— Где его апартаменты? — спросил Чиун.
Они стояли напротив пятнадцатиэтажного многоквартирного дома, где жил Эрл Слаймон.
— Естественно, верхний этаж, — ответил Римо.
— Естественно, — повторил Чиун. Странно, подумал он, но люди верят, что высота гарантирует безопасность. — Нам надо пробраться через крышу.
— Сегодня ночью я уже лазил на стену, — заметил Римо. — Ты не должен чрезмерно меня перегружать, если хочешь наложить лапу на мои золотые медали. Мы войдем через парадный вход.
В вестибюле их встретил привратник. Римо заметил, что у него нет правого глаза и что ему не мешало бы побриться.
— Чем могу быть полезен, ребятки? — поинтересовался он.
— Мы к Эрлу Слаймону, — объяснил Римо.
— В такое-то время? — Привратник поскреб щетину на лице.
— Да, именно сейчас, — подтвердил Римо. — А вы знаете с кем разговариваете? Может, вы решили, что перед вами привидение?
— Вас ждут?
— Нет, но я уверен, вас не затруднит все уладить, — сказал Римо.
Казалось, привратник на секунду задумался.
— Хорошо, можете подняться. Лучше на центральном лифте, — и он указал в глубь вестибюля.
Римо нажал кнопку вызова; открылась правая дверь. Но только они с Чиуном собрались зайти, как раздался крик привратника:
— Я же сказал — центральный! Этот не доходит до верхнего этажа.
— Хорошо, — согласился Римо.
Почти минуту они ждали, когда придет центральный лифт, и все это время привратник стоял у них за спиной. Наконец лифт прибыл, и привратник подтолкнул их внутрь. Они дали загнать себя в кабину, где оказались лицом к лицу еще с двумя мужчинами, нуждающимися в бритье. Но в чем они точно не нуждались, так это в пушках. У каждого был тяжелый автоматический ствол сорок пятого калибра.
— Ты Римо? — спросил один.
— Так точно.
— Отлично. Тебя-то мы и ждем.
Сначала Римо удивился, но потом до него дошло: это Джессика Лестер навела на них. Ну, я ей это припомню, решил Римо.
— Собираетесь пристрелить нас прямо здесь? — осведомился он.
— Не. Сперва потолкуем с вами наверху, а уж потом пришьем, — ответил один из мужчин.
— А Слаймон тоже тут?
— Не, его нет.
— Где же он?
— Ты лучше пока помалкивай. Будешь говорить, когда спросят. Тоже мне, умник нашелся. Это не твое дело — вопросы задавать.
— А вы знаете, где он? — настаивал Римо.
— Нет. Нам не говорят.
— Так какого черта вы нам сдались? — взорвался Римо.
Лифт плавно поднялся наверх и теперь замедлял ход, подъезжая к фешенебельной квартире на пятнадцатом этаже. Не поворачиваясь, Римо резко выбросил руку в сторону, и автоматические игрушки упали на покрытый ковриком пол. Громилы потянулись за ними, но тут дверь лифта открылась, Чиун вышел наружу, и Римо, нажав кнопку первого этажа, выскочил вслед за ним. Двое в лифте снова овладели своим оружием и теперь целились в Римо. Тогда он сделал легкое движение правой ногой, и пушки опять оказались на полу. В этот момент дверь лифта закрылась, и он пошел вниз.
Римо с Чиуном пришлось немного задержаться у лифта. Используя пальцы вместо зубила, Римо просунул руки между дверьми и раздвинул их. В этот момент Чиун встал возле Римо и взмахнул левой ногой, целясь в стальной трос в дюйм толщиной. Трос вздрогнул и, натянувшись, оборвался. Римо взглянул на кабину — набирая скорость, она стремительно падала вниз — оттуда неслись страшные вопли. Тогда Римо отпустил двери, и они мягко закрылись перед ним.
Несколько мгновений спустя из шахты лифта донесся глухой удар, крики сразу стихли и наступила мертвая тишина.
— Отлично, — бросил Римо. — А теперь пойдем поищем Слаймона.
Они стояли в коридоре перед двумя дверьми. Дверь в центре оказалась незапертой, и они вошли в роскошную гостиную, отделанную деревом и кожей.
На диване сидел молодой человек. Он глядел на дверь, словно кого-то ждал, и когда увидел, что Римо с Чиуном одни, лицо его приняло озабоченное выражение. Он бросился к маленькому столику и принялся шарить рукой в ящике, но Римо движением ноги захлопнул ящик, не обращая внимания на то, что рука молодого человека все еще оставалась там. Он держал ящик ногой, не давая его открыть.
— Учтите, я дважды не повторяю, — произнес Римо. — Где он?
— В своем поместье. Ньюпорт, штат Род-Айленд.
— Когда он туда уехал?
— С неделю назад. У него отпуск.
— А кто там с ним?
— Никого.
Римо сильнее надавил на ящик.
— Честно, — простонал молодой человек. — Только охрана, как обычно, и все.
— Спасибо, — поблагодарил Римо, убирая ногу.
Тут в руке молодого человека блеснул пистолет — он целился в Римо. Но не успел он спустить курок, как Римо всадил каблук ему под челюсть и стал приподнимать, пока у того не хрустнули шейные позвонки. Бесформенной грудой юнец рухнул на пол.
— Еще раз спасибо, — повторил Римо. Потом взглянул на Чиуна и пожал плечами: — А я как раз обдумывал, что бы такое с ним сделать, чтобы он не позвонил в Ньюпорт.
Чиун посмотрел на тело.
— Похоже, ты нашел выход, — заметил он.
В аэропорту Римо сразу пошел в комнату отдыха пилотов и нашел одного, который за четыреста долларов согласился немедленно доставить их в Ньюпорт. Когда они шли к двухмоторной «сессне», пилот вдруг сказал:
— Очень жаль.
— Что жаль? — заинтересовался Римо.
— Если б вы приехали часом раньше, у вас был бы попутчик. Ко мне обратился еще один пассажир.
— Блондинка? Высокая, привлекательная блондинка? — воскликнул Римо.
— Точно, она. Сказала, что сбежала от мужа. Слушайте, а вы случайно не ее муж?
— Какая разница?
— Никакой, если заплатите вперед, — согласился летчик.
Глава пятнадцатая
Двести тысяч долларов.
Эти слова пульсировали в голове Джессики Лестер в течение всего полета из Бостона в Ньюпорт. Она продолжала повторять их про себя, пока, запершись в туалете маленького частного аэропорта, меняла одежду.
Двести тысяч долларов.
Она отыскала на дне чемоданчика черную блузку, пару черных брюк и черные туфли, удобные для ходьбы.
Переодеваясь, она думала о Римо. Он сказал мало, но для нее этого было вполне достаточно. Он работает на правительство США и в настоящее время пытается отыскать Бобби Джека Биллингса. Другими словами, он хочет лишить ее двухсот тысяч долларов — именно столько обещали ливийцы, если ей удастся доставить Бобби Джека им.
— Черта с два! — произнесла она вслух. Двести тысяч баксов станут неплохим дополнением к ее и без того уже немалому счету в европейских банках, и тогда уж можно будет удалиться от дел.
Много воды утекло с тех пор, как она приехала из Южной Африки, чтобы заняться оперативной работой в британской разведке МИ-5. Очень скоро ей стало ясно, что британская система не предусматривает серьезного продвижения женщин по службе и ей никогда не удастся занять положения, которого она заслуживала. В этом обществе доминировали мужчины, к тому же в нем слишком многое зависело от прежних школьных связей и количества приставок к имени, так что у юной, прекрасной южноафриканки было мало шансов получить то, что ей причиталось по праву. Принцип Питера, как однажды заметила она в разговоре с приятелем, действует только для тех, у кого есть солидная поддержка.
Она выжидала. Часто писала рапорты о переводе на новое место службы, чтобы объездить как можно больше европейских городов. Из кожи вон лезла, чтобы завязать связи с максимальным числом агентов, работающих на правительства других стран. И вот однажды, после пяти лет оперативной работы, она написала аккуратненькое заявление и положила его шефу на стол. В тот же день она сообщила всем своим знакомым агентам, что вышла в отставку и готова работать по контракту.
Предложения не заставили себя долго ждать. Всегда требовалось доставить что-то по назначению, встретиться с людьми, выкрасть какую-нибудь безделицу... Такая работа всегда связана с риском, поэтому заинтересованное правительство не хочет подставлять собственных агентов — их могут поймать, страна будет скомпрометирована или что-нибудь похуже. Мало того, что Джессика легко справлялась с подобной миссией — в случае провала она всегда могла сказать, что не знает, на кого работает. И это было чистой правдой, поскольку большинство заданий ей передавали по цепочке, причем чаще всего задачу ей ставил агент, которого она никогда прежде не встречала, — таким образом он оказывал услугу другому агенту, работающему, как правило, на другое правительство, за что в другой раз тот мог попросить об аналогичной услуге. Даже если б ее раскрыли, то в худшем случае могли бы притянуть как агента британской разведки, что, по ее мнению, было бы даже неплохо: Британия этого вполне заслужила, заставив ее податься на вольные хлеба.
От заказов не было отбоя, деньги текли рекой. Ничего удивительного: Джессика Лестер была хорошо подготовленным агентом, как, впрочем, большинство английских шпионов, с которыми в проведении разведывательных операций могли сравниться разве что израильтяне.
Она промышляла этим уже три года, помогая противоположным сторонам расправиться с центром, а центру — обрубить концы, и вот теперь чувствовала, что пора выходить из игры: в последнее время, отправляясь на задание, она слишком нервничала. Ее предупреждали о такой опасности в самом начале шпионской подготовки. Инструктор, усатый старик со слезящимися голубыми глазами, сказал ей тогда, что наступит момент и она почувствует непреодолимое желание послать все к чертям. Когда это произойдет, напутствовал он, надо немедленно уходить — подобное состояние свидетельствует о необратимом психологическом сдвиге, в результате которого агент теряет уверенность в себе. Он уже не готов идти на риск и в конечном итоге у него остается меньше шансов выжить.
— За это отвечает задняя часть головного мозга, — объяснил старик. — Это наше подсознание, девочка. Так вот, однажды оно дает команду во все отделы мозга, как бы сообщая тебе, что твое время вышло и пора сматывать удочки. Как только почувствуешь эти симптомы, немедленно уходи, иначе потом может быть слишком поздно.
— А что может случиться, если этого не сделать? — спросила она.
— Две вещи. Тебя могут поймать или убить, а в нашем деле, как тебе, должно быть, известно, это почти одно и то же. Если же тебе повезет и ты останешься в живых, тебя постигнет та же участь, что и меня: учить таких же ослов, рвущихся заниматься оперативной работой.
— Значит, с вами такое было? — задала Джессика новый вопрос.
— Уже на второй день после того, как я приступил к работе, — ответил он со смешком. — Но мне повезло: мой дядя занимал высокий пост в министерстве, поэтому меня сразу же взяли на преподавательскую должность. И слава Богу, иначе неизвестно, какой бы из меня получился оперативник. К тому же я ненавижу смерть.
Поначалу она не восприняла эти слова всерьез, расценив как пустую болтовню старого трусливого слабака, и постаралась засунуть их на самую дальнюю полочку сознания, но вот однажды, когда она прогуливалась по какой-то улице в Копенгагене, ожидая связного, ее вдруг пронзила мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16