Тем не менее в последние годы Чиз тщательно старался избегать всего, что могло бы противоречить желаниям Пумы.
Он подал ей одну из чашек.
— Лучше попробуй вот это.
Пума попробовала отхлебнуть жидкость через соломинку, но из этого ничего не вышло — сверху жир уже застыл. Тогда она сорвала пластмассовую оболочку, длинным ногтем сковырнула белую пленку говяжьего жира и сделала деликатный глоток.
Оторваться от чашки Пума уже не смогла. — Я подумал, что так будет лучше, — поднося к губам свою чашку, сказал Чиз.
Когда лимузин выбрался на шоссе номер 405, ведущее к Голливуду, звездная парочка уже покончила со своим лакомством. Недалеко от бульвара Сансет они проехали мимо афиши, рекламирующей новый боевик с участием Чиза. Его название — «Большой калибр» — по идее относилось к оружию Чиза, чудовищных размеров пистолету. То, что никто не заметил двусмысленности названия до тех пор, пока фильм не был выпущен в прокат, являлось прекрасной иллюстрацией Закона Мерфи.
На афише высотой в три человеческих роста был изображен голый по пояс Чиз с пристегнутым к внутренней стороне бедра массивным хромированным «магнумом». Метровый ствол пистолета неприлично выдавался вперед. Поверху афиши громадные буквы кричали: «Крепче... Больше... Тверже». Ниже крошечными буквами шла цитата из рецензии Найджела Плимсоула, напечатанной в «Агура Уикли эдвертайзер».
Когда афиша пронеслась мимо, Чиз не смог удержаться от воспоминаний о том, каких усилий ему стоило прийти в форму перед съемками «Большого калибра». Тогда он провел шесть ужасных месяцев в компании личных тренеров и консультантов по диетологии. Чизом двигало не только тщеславие. Подобных ролей от него ждали. Ждали фанаты, ждали продюсеры. Когда твоя голая задница красуется на семиметровой высоты экране, лучше постараться убрать с нее лишнее, детка.
Проблема заключалась в том, что Чизу Грэхему уже было за тридцать пять. Теперь уже нечего и думать о том, чтобы нарастить мускулы — приходилось тратить все больше и больше усилий только на то, чтобы удержать себя в форме. В промежутках между фильмами Чизу приходилось прятать свой лишний жирок под свободными рубашками и мешковатыми брюками.
Больше этого делать не придется.
На известной всему миру физиономии кинозвезды появилась довольная усмешка. Черные дни прошли. Сегодня выше пояса на Чизе была лишь сшитая на заказ красная кожаная жилетка с чересчур большими проймами, призванными продемонстрировать его покрытые загаром монументальные бицепсы. Благодаря достижениям современной науки Чиз стал строен как Аполлон, причем не пошевелив ради этого и пальцем. Содержание жира в теле уменьшилось до ничтожных десяти процентов. Мышечная масса возросла на тридцать процентов. Физическая сила увеличилась более чем вдвое. И все благодаря наклейке размером пять на пять сантиметров, которая, хоть и стоила миллион долларов в год, но зато приносила Чизу вдвое больше.
Он не стал приклеивать пластырь с лекарством на ягодицу, поскольку тот наверняка выделялся бы поверх обтягивающих красных шорт. Чиз прикреплял наклейку спереди, чуть ниже пояса, где она была совершенно незаметна. Пума носила пластырь на внутренней поверхности правого бедра.
Темноволосая королева экрана сидела рядом, попеременно сгибая и разгибая свои руки со вздувшимися мышцами. Выпив кварту теплого жира, Чиз теперь мог, казалось, невооруженным взглядом наблюдать, как увеличиваются в размере его собственные бицепсы. В мышцах ощущалось приятное жжение, как будто он только что проделал сто пятьдесят упражнений с гантелями.
Через несколько минут лимузин затормозил перед входом в клуб «Веном». Вверху на неоновой вывеске каждые несколько секунд то сворачивалась в клубок, то бросалась в атаку зеленовато-розовая гремучая змея. Как поговаривали обитатели Тинзелтауна, змея прекрасно себя чувствовала среди себе подобных. Охраняемый фалангой вышибал бархатный канат отделял ночной клуб от собравшейся на тротуаре толпы фанатов и папарацци.
Одетый в свой неизменный черный кожаный плащ, кожаные брюки и ковбойские башмаки начальник охраны клуба Пизмо Пит распахнул перед прибывшими дверцу лимузина и быстро провел их к двери, над которой висел большой транспарант с надписью «Гала-бенефис Оксфама».
На возвышении, под вращающимся и переливающимся огнями огромным шаром, дергались в танце высокие, стройные и красивые люди. Основная масса завсегдатаев толпилась вокруг расположенного в середине зала длинного стола с закусками. Быстро продвигаясь сквозь толпу поближе к еде, Чиз и Пума на ходу здоровались, приветственно махали руками и посылали воздушные поцелуи.
Не заботясь о приличиях, Пума прямо рукой взяла большой кусок голубого сыра, лежавший на вершине горы из шпината. Но, едва откусив кусок, она тут же выплюнула его обратно.
— Что это еще за гадость? — воскликнула она, вытирая рот тыльной стороной руки.
Тут же возле кинозвезды возникли официант в белой униформе и шеф-повар в колпаке.
— Это «виртуальная горгонзола», — сказал шеф-повар. — Продукт из сои, имеющий аромат сыра. Не беспокойтесь, в нем совершенно нет жира, как и во всех тех блюдах, которые мы подаем сегодня. Так что смело наслаждайтесь, не опасаясь последствий...
Но внимание Пумы — как и ее гнев — уже было направлено на другой объект.
Взглянув ей через плечо, Чиз увидел, на кого с такой злобой смотрела его жена.
Виндалу.
Высокая светловолосая шведка с гладкой, как у ребенка, кожей — бывшая супермодель, ныне ставшая киноактрисой — была единственной реальной соперницей Пумы в ее борьбе за мировое первенство в кинематографе. Сейчас Виндалу накладывала себе на тарелку шоколадный десерт.
Она улыбнулась Пуме, и Чиз понял, что скоро начнутся неприятности.
4
— Прославленный Император зовет нас, — объявил Чиун. Верховный мастер Синанджу, однако, не сдвинулся с места, хотя телефон прямой связи с штаб-квартирой КЮРЕ находился к нему ближе, чем к Римо. Чиун просто указывал своему единственному ученику на источник шума — видимо, на тот маловероятный случай, если он сам его не заметил.
Многолетний опыт подсказывал Римо, что, оставаясь на месте, ничего не добьешься. Тем не менее Чиун, казалось, прирос к полу, не собираясь реагировать на телефонные звонки, даже если бы они продолжались еще неделю. Перейдя заполненную дымом комнату, Римо включил динамик.
— Что случилось, Смитти?
— Включите «Футбол в пятницу вечером»! — без всяких предисловий прозвучал обеспокоенный голос доктора Харолда В. Смита.
— О достойнейший, — угодливо произнес Чиун, — мы уже воспользовались своей привилегией следить за этим замечательным поединком.
— Значит, вы видели, что произошло с защитником «Мэна»?
— Если хотите знать мое мнение, — сказал Римо, — то это уже немного слишком, даже по нынешним временам.
— Мы столкнулись с важной проблемой, — сказал Смит. — Пожалуйста, переключитесь на восьмой канал.
Чиун поднял с пола пульт дистанционного управления «Фазер нового поколения „Стар трек“». Мастер Синанджу не стал спрашивать, зачем надо переключаться на другую программу, или ворчать по поводу того, что пропускает конец игры — как поступил бы, если бы подобная просьба поступила от Римо. В конце концов, это говорил его Император. В соответствии с кодексом поведения, выработанным за многие века предшественниками Чиуна, выдающимися ассасинами с Корейского полуострова, большое золото неизбежно влечет за собой и верность сюзерену — равно как и возможность немного развлечься. Будучи верным и преданным слугой, Чиун нажал на кнопку переключения каналов.
На гигантском экране «Мицудзуки» появились сидевшие за стильным столом мужчина и женщина, которым явно не хватало чувства меры. Все в них было как-то чересчур, и это ужасно раздражало. Раздражали их тщательно уложенные прически и безукоризненная одежда (серый шелковый костюм от Армани у мужчины и модное красное одеяние от Адольфо у женщины), раздражали постоянная ослепительная улыбка ведущего и манера ведущей то и дело перекладывать под столом свои длинные ноги. Но что раздражало больше всего — это наигранно-серьезное выражение их лиц.
«Замочная скважина США» — так называлась передача — ставила своей целью пощекотать нервы телезрителям, стараясь одновременно возбудить в них любопытство и испугать. Если такое удавалось сделать в ходе одноминутного сюжета, продюсеры этого тележурнала были очень довольны. Сейчас, по очереди соответственно ослепительно улыбаясь и оголяя ляжки, Джед и Молли выдавали в эфир очередную чепуху под названием «Когда кролики с Востока атакуют, в детских садах Техаса начинается кошмар».
— Император желает, чтобы эти люди понесли заслуженное наказание за свои неслыханные преступления? — прочитав название сюжета, спросил Чиун. — Ни слова больше! Они уже мертвы.
— Долой говорящие головы! — поддержал его Римо.
— Ш-ш-ш! Давайте немного послушаем, — сказал Смит.
В фейерверке компьютерной графики «Замочная скважина США» перешла к следующему сюжету, озаглавленному «Что случилось с прапрапрадедушкой?».
— Теперь, — начал визгливый голос Молли, — уже вся Америка знает о девяностолетнем сенаторе с Юга и его «королеве красоты». Сейчас сенатор Ладлоу Бэкьюлэм и Бэмби Сью Стимпл проводят свой медовый месяц. Для нее он первый, а для него тринадцатый. Как показали последние телефонные опросы телезрителей, большинство из вас считает, что со стороны старого Лада это выглядит как совращение младенца. Если даже и так, то можно ли в свою очередь сказать, что Бэмби грабит могилы?
Когда на экране появилось изображение расположенного в Малибу-Бич особняка с плавательным бассейном, репортер «Замочной скважины» поведал телезрителям некоторые дополнительные подробности: что Бэмби на шестьдесят девять лет моложе своего молодого мужа и что Бэкьюлэм является председателем могущественного сенатского комитета по постоянному наблюдению за условиями проведения и финансированием выборов.
Под звуки «Бэби-лав» в исполнении Дианы Росс камера сфокусировалась на ближней стороне бассейна, где в своем черном узком бикини плескалась пышущая молодостью и здоровьем бывшая «Мисс Никотин». В дальнем конце бассейна, где дно было поглубже, ленивыми кругами плавал сенатор Бэкьюлэм. Его загорелая лысина торчала над водой, словно рождественское яйцо. Возле больших, торчащих ушей с удивительно длинными мочками виднелась серебристая бахрома редких волос. Вот сенатор по-собачьи подплыл к лестнице, и камера показала крупным планом, как он выходит из воды.
— О Боже! — вскричала Молли. — Что случилось с прапрапрадедушкой?
Линия подбородка сенатора играла роль международной линии перемены дат. Ниже ее Ладлоу Бэкьюлэм не был, как следовало ожидать, сутулым и сморщенным старичком. Нет, там он выглядел совершенно другим человеком.
Он выглядел как настоящий Тарзан.
Для Римо это напоминало одно из тех чудес компьютерной графики, которые часто демонстрируют по «Эм-Ти-Ви». У древнего сенатора были монументальные плечи, великолепно очерченные мышцы и совершенно отсутствовал лишний вес. По краю бассейна он передвигался со звериной грацией шестнадцатилетнего подростка.
— О Боже! — вновь выдохнула Молли.
— Так в чем же здесь, собственно, проблема, Смитти? — спросил Римо.
Удивленный столь непостижимой недогадливостью своего ученика, Чиун презрительно фыркнул.
— Очевидно, — объявил он, — наш Император желает сделать создание по имени Бэмби своей наложницей. Разве этот старик с телом юноши может воспрепятствовать подобному желанию Императора Смита?
— Да подождите вы! — с нехарактерной для него раздражительностью гаркнул Смит.
«Замочная скважина США» начала показывать кадры, снятые раньше, за восемь месяцев до этого. На экране появилась сцена бракосочетания Бэкьюлэма с его двенадцатой женой, официанткой из придорожного ресторанчика, находящегося в городе Мобил, штат Алабама. Церемония проходила в номере для новобрачных отеля сети «Холидэй инн», рядом с недавним местом работы Бэмби. На пленке Ладлоу выглядел на все девяносто с лишним. С трудом опираясь на палку, сутулый и сморщенный сенатор чрезвычайно медленно подходил к свадебному торту. При этом, однако, законодатель не отрывал похотливого взгляда от округлого зада своей новой жены. За свадебным тортом вдоль всей стены стояли кислородные подушки.
— Таким был сенатор Бэкьюлэм еще две недели тому назад, — заявил Смит.
Камера вернулась в студию, к Джеду и Молли.
— Неужели Ладлоу Бэкьюлэм нашел источник вечной молодости? — спросил свою аудиторию Джед. — На Капитолийском холме все хотят об этом знать, однако наш добрый сенатор предпочитает хранить молчание. Молли, ты должна восхищаться человеком, который желает умереть с улыбкой на лице.
— Судя по тому, что я сейчас видела, завтра будет улыбаться не он один, — ответила Молли, не спеша закидывая ногу за ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Он подал ей одну из чашек.
— Лучше попробуй вот это.
Пума попробовала отхлебнуть жидкость через соломинку, но из этого ничего не вышло — сверху жир уже застыл. Тогда она сорвала пластмассовую оболочку, длинным ногтем сковырнула белую пленку говяжьего жира и сделала деликатный глоток.
Оторваться от чашки Пума уже не смогла. — Я подумал, что так будет лучше, — поднося к губам свою чашку, сказал Чиз.
Когда лимузин выбрался на шоссе номер 405, ведущее к Голливуду, звездная парочка уже покончила со своим лакомством. Недалеко от бульвара Сансет они проехали мимо афиши, рекламирующей новый боевик с участием Чиза. Его название — «Большой калибр» — по идее относилось к оружию Чиза, чудовищных размеров пистолету. То, что никто не заметил двусмысленности названия до тех пор, пока фильм не был выпущен в прокат, являлось прекрасной иллюстрацией Закона Мерфи.
На афише высотой в три человеческих роста был изображен голый по пояс Чиз с пристегнутым к внутренней стороне бедра массивным хромированным «магнумом». Метровый ствол пистолета неприлично выдавался вперед. Поверху афиши громадные буквы кричали: «Крепче... Больше... Тверже». Ниже крошечными буквами шла цитата из рецензии Найджела Плимсоула, напечатанной в «Агура Уикли эдвертайзер».
Когда афиша пронеслась мимо, Чиз не смог удержаться от воспоминаний о том, каких усилий ему стоило прийти в форму перед съемками «Большого калибра». Тогда он провел шесть ужасных месяцев в компании личных тренеров и консультантов по диетологии. Чизом двигало не только тщеславие. Подобных ролей от него ждали. Ждали фанаты, ждали продюсеры. Когда твоя голая задница красуется на семиметровой высоты экране, лучше постараться убрать с нее лишнее, детка.
Проблема заключалась в том, что Чизу Грэхему уже было за тридцать пять. Теперь уже нечего и думать о том, чтобы нарастить мускулы — приходилось тратить все больше и больше усилий только на то, чтобы удержать себя в форме. В промежутках между фильмами Чизу приходилось прятать свой лишний жирок под свободными рубашками и мешковатыми брюками.
Больше этого делать не придется.
На известной всему миру физиономии кинозвезды появилась довольная усмешка. Черные дни прошли. Сегодня выше пояса на Чизе была лишь сшитая на заказ красная кожаная жилетка с чересчур большими проймами, призванными продемонстрировать его покрытые загаром монументальные бицепсы. Благодаря достижениям современной науки Чиз стал строен как Аполлон, причем не пошевелив ради этого и пальцем. Содержание жира в теле уменьшилось до ничтожных десяти процентов. Мышечная масса возросла на тридцать процентов. Физическая сила увеличилась более чем вдвое. И все благодаря наклейке размером пять на пять сантиметров, которая, хоть и стоила миллион долларов в год, но зато приносила Чизу вдвое больше.
Он не стал приклеивать пластырь с лекарством на ягодицу, поскольку тот наверняка выделялся бы поверх обтягивающих красных шорт. Чиз прикреплял наклейку спереди, чуть ниже пояса, где она была совершенно незаметна. Пума носила пластырь на внутренней поверхности правого бедра.
Темноволосая королева экрана сидела рядом, попеременно сгибая и разгибая свои руки со вздувшимися мышцами. Выпив кварту теплого жира, Чиз теперь мог, казалось, невооруженным взглядом наблюдать, как увеличиваются в размере его собственные бицепсы. В мышцах ощущалось приятное жжение, как будто он только что проделал сто пятьдесят упражнений с гантелями.
Через несколько минут лимузин затормозил перед входом в клуб «Веном». Вверху на неоновой вывеске каждые несколько секунд то сворачивалась в клубок, то бросалась в атаку зеленовато-розовая гремучая змея. Как поговаривали обитатели Тинзелтауна, змея прекрасно себя чувствовала среди себе подобных. Охраняемый фалангой вышибал бархатный канат отделял ночной клуб от собравшейся на тротуаре толпы фанатов и папарацци.
Одетый в свой неизменный черный кожаный плащ, кожаные брюки и ковбойские башмаки начальник охраны клуба Пизмо Пит распахнул перед прибывшими дверцу лимузина и быстро провел их к двери, над которой висел большой транспарант с надписью «Гала-бенефис Оксфама».
На возвышении, под вращающимся и переливающимся огнями огромным шаром, дергались в танце высокие, стройные и красивые люди. Основная масса завсегдатаев толпилась вокруг расположенного в середине зала длинного стола с закусками. Быстро продвигаясь сквозь толпу поближе к еде, Чиз и Пума на ходу здоровались, приветственно махали руками и посылали воздушные поцелуи.
Не заботясь о приличиях, Пума прямо рукой взяла большой кусок голубого сыра, лежавший на вершине горы из шпината. Но, едва откусив кусок, она тут же выплюнула его обратно.
— Что это еще за гадость? — воскликнула она, вытирая рот тыльной стороной руки.
Тут же возле кинозвезды возникли официант в белой униформе и шеф-повар в колпаке.
— Это «виртуальная горгонзола», — сказал шеф-повар. — Продукт из сои, имеющий аромат сыра. Не беспокойтесь, в нем совершенно нет жира, как и во всех тех блюдах, которые мы подаем сегодня. Так что смело наслаждайтесь, не опасаясь последствий...
Но внимание Пумы — как и ее гнев — уже было направлено на другой объект.
Взглянув ей через плечо, Чиз увидел, на кого с такой злобой смотрела его жена.
Виндалу.
Высокая светловолосая шведка с гладкой, как у ребенка, кожей — бывшая супермодель, ныне ставшая киноактрисой — была единственной реальной соперницей Пумы в ее борьбе за мировое первенство в кинематографе. Сейчас Виндалу накладывала себе на тарелку шоколадный десерт.
Она улыбнулась Пуме, и Чиз понял, что скоро начнутся неприятности.
4
— Прославленный Император зовет нас, — объявил Чиун. Верховный мастер Синанджу, однако, не сдвинулся с места, хотя телефон прямой связи с штаб-квартирой КЮРЕ находился к нему ближе, чем к Римо. Чиун просто указывал своему единственному ученику на источник шума — видимо, на тот маловероятный случай, если он сам его не заметил.
Многолетний опыт подсказывал Римо, что, оставаясь на месте, ничего не добьешься. Тем не менее Чиун, казалось, прирос к полу, не собираясь реагировать на телефонные звонки, даже если бы они продолжались еще неделю. Перейдя заполненную дымом комнату, Римо включил динамик.
— Что случилось, Смитти?
— Включите «Футбол в пятницу вечером»! — без всяких предисловий прозвучал обеспокоенный голос доктора Харолда В. Смита.
— О достойнейший, — угодливо произнес Чиун, — мы уже воспользовались своей привилегией следить за этим замечательным поединком.
— Значит, вы видели, что произошло с защитником «Мэна»?
— Если хотите знать мое мнение, — сказал Римо, — то это уже немного слишком, даже по нынешним временам.
— Мы столкнулись с важной проблемой, — сказал Смит. — Пожалуйста, переключитесь на восьмой канал.
Чиун поднял с пола пульт дистанционного управления «Фазер нового поколения „Стар трек“». Мастер Синанджу не стал спрашивать, зачем надо переключаться на другую программу, или ворчать по поводу того, что пропускает конец игры — как поступил бы, если бы подобная просьба поступила от Римо. В конце концов, это говорил его Император. В соответствии с кодексом поведения, выработанным за многие века предшественниками Чиуна, выдающимися ассасинами с Корейского полуострова, большое золото неизбежно влечет за собой и верность сюзерену — равно как и возможность немного развлечься. Будучи верным и преданным слугой, Чиун нажал на кнопку переключения каналов.
На гигантском экране «Мицудзуки» появились сидевшие за стильным столом мужчина и женщина, которым явно не хватало чувства меры. Все в них было как-то чересчур, и это ужасно раздражало. Раздражали их тщательно уложенные прически и безукоризненная одежда (серый шелковый костюм от Армани у мужчины и модное красное одеяние от Адольфо у женщины), раздражали постоянная ослепительная улыбка ведущего и манера ведущей то и дело перекладывать под столом свои длинные ноги. Но что раздражало больше всего — это наигранно-серьезное выражение их лиц.
«Замочная скважина США» — так называлась передача — ставила своей целью пощекотать нервы телезрителям, стараясь одновременно возбудить в них любопытство и испугать. Если такое удавалось сделать в ходе одноминутного сюжета, продюсеры этого тележурнала были очень довольны. Сейчас, по очереди соответственно ослепительно улыбаясь и оголяя ляжки, Джед и Молли выдавали в эфир очередную чепуху под названием «Когда кролики с Востока атакуют, в детских садах Техаса начинается кошмар».
— Император желает, чтобы эти люди понесли заслуженное наказание за свои неслыханные преступления? — прочитав название сюжета, спросил Чиун. — Ни слова больше! Они уже мертвы.
— Долой говорящие головы! — поддержал его Римо.
— Ш-ш-ш! Давайте немного послушаем, — сказал Смит.
В фейерверке компьютерной графики «Замочная скважина США» перешла к следующему сюжету, озаглавленному «Что случилось с прапрапрадедушкой?».
— Теперь, — начал визгливый голос Молли, — уже вся Америка знает о девяностолетнем сенаторе с Юга и его «королеве красоты». Сейчас сенатор Ладлоу Бэкьюлэм и Бэмби Сью Стимпл проводят свой медовый месяц. Для нее он первый, а для него тринадцатый. Как показали последние телефонные опросы телезрителей, большинство из вас считает, что со стороны старого Лада это выглядит как совращение младенца. Если даже и так, то можно ли в свою очередь сказать, что Бэмби грабит могилы?
Когда на экране появилось изображение расположенного в Малибу-Бич особняка с плавательным бассейном, репортер «Замочной скважины» поведал телезрителям некоторые дополнительные подробности: что Бэмби на шестьдесят девять лет моложе своего молодого мужа и что Бэкьюлэм является председателем могущественного сенатского комитета по постоянному наблюдению за условиями проведения и финансированием выборов.
Под звуки «Бэби-лав» в исполнении Дианы Росс камера сфокусировалась на ближней стороне бассейна, где в своем черном узком бикини плескалась пышущая молодостью и здоровьем бывшая «Мисс Никотин». В дальнем конце бассейна, где дно было поглубже, ленивыми кругами плавал сенатор Бэкьюлэм. Его загорелая лысина торчала над водой, словно рождественское яйцо. Возле больших, торчащих ушей с удивительно длинными мочками виднелась серебристая бахрома редких волос. Вот сенатор по-собачьи подплыл к лестнице, и камера показала крупным планом, как он выходит из воды.
— О Боже! — вскричала Молли. — Что случилось с прапрапрадедушкой?
Линия подбородка сенатора играла роль международной линии перемены дат. Ниже ее Ладлоу Бэкьюлэм не был, как следовало ожидать, сутулым и сморщенным старичком. Нет, там он выглядел совершенно другим человеком.
Он выглядел как настоящий Тарзан.
Для Римо это напоминало одно из тех чудес компьютерной графики, которые часто демонстрируют по «Эм-Ти-Ви». У древнего сенатора были монументальные плечи, великолепно очерченные мышцы и совершенно отсутствовал лишний вес. По краю бассейна он передвигался со звериной грацией шестнадцатилетнего подростка.
— О Боже! — вновь выдохнула Молли.
— Так в чем же здесь, собственно, проблема, Смитти? — спросил Римо.
Удивленный столь непостижимой недогадливостью своего ученика, Чиун презрительно фыркнул.
— Очевидно, — объявил он, — наш Император желает сделать создание по имени Бэмби своей наложницей. Разве этот старик с телом юноши может воспрепятствовать подобному желанию Императора Смита?
— Да подождите вы! — с нехарактерной для него раздражительностью гаркнул Смит.
«Замочная скважина США» начала показывать кадры, снятые раньше, за восемь месяцев до этого. На экране появилась сцена бракосочетания Бэкьюлэма с его двенадцатой женой, официанткой из придорожного ресторанчика, находящегося в городе Мобил, штат Алабама. Церемония проходила в номере для новобрачных отеля сети «Холидэй инн», рядом с недавним местом работы Бэмби. На пленке Ладлоу выглядел на все девяносто с лишним. С трудом опираясь на палку, сутулый и сморщенный сенатор чрезвычайно медленно подходил к свадебному торту. При этом, однако, законодатель не отрывал похотливого взгляда от округлого зада своей новой жены. За свадебным тортом вдоль всей стены стояли кислородные подушки.
— Таким был сенатор Бэкьюлэм еще две недели тому назад, — заявил Смит.
Камера вернулась в студию, к Джеду и Молли.
— Неужели Ладлоу Бэкьюлэм нашел источник вечной молодости? — спросил свою аудиторию Джед. — На Капитолийском холме все хотят об этом знать, однако наш добрый сенатор предпочитает хранить молчание. Молли, ты должна восхищаться человеком, который желает умереть с улыбкой на лице.
— Судя по тому, что я сейчас видела, завтра будет улыбаться не он один, — ответила Молли, не спеша закидывая ногу за ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33