С другой стороны, намного лучше и достойней быть максимально честным и об»ективным.
— Интеллигентен, — вымучено выдавил он из себя. — Матом ругается редко. Даже не кричит — говорит спокойно и ровно. Вроде, увлекается литературой… Прибыл однажды на совещание с книжкой в руках, я говорю, инструктирую, а он, паскуда, читает. Ну, я ему, конечно, врезал по мозгам… К бабам… простите, к женщинам равнодушен, не хамит, не заглядывает под подолы, разговаривает уважительно… В пьянстве не замечен…
Аттестация классическая, прямо-таки великолепная, иронически подумал Добято, скосив на собеседника недоверчивый взгляд. Поверишь такой — молиться станешь, будто на икону. Морально выдержан, политически грамотен, делу партии и правительства предан…
Маньяк, безжалостный убийца читает Льва Толстого, Джека Лондона, Тургенева, переживает вместе с их героями? Не верится. Может быть, не Гранд, а настоящий Королев?
А вот излишнее самолюбие говорит о другом. Судья рассказывала, как вел себя на допросе преступник — сверкал глазами, сучил кулаки. И все время глотал какие-то таблетки
— Не знаете какое лекарство принимает капитан?
— Может быть, прикажете интересоваться цветом плавок у моих офицеров?
Тоже правильно, одобрил ответ сыщик. И все же жаль, что Парамонов не поинтересовался этой «мелочью».
— Какие отношения сложились у капитана с сослуживцами?
— Сложные, — нахмурился подполковник. — и не только с сослуживцами, но и с… командованием. Больно уж самолюбив ротный! С неделю тому назад я выматерил его за снижение производственных показателей, так он чуть не набросился на меня с кулаками… Представляете? Задрал гордую голову, сверкает глазами… А с подчиненными офицерами ведет себя на подобии турецкого паши с рабами…
— И чем же тогда закончилось ваше «противостояние»? — поинтересовался Добято. — Помирились?
Командир отряда презрительно фыркнул.
— Стану мириться с наглецами, дождутся… Просто показал Вадиму кулак и пообещал начистить фииономию. Тот мигом пришел в норму… А так — нормальный мужик, не представляю, что заставило его пуститься в бега… Если, конечно, сбежал…
Наконец, Парамонов иссяк. С мольбой поглядел на мучителя. Дескать, не пора ли прекратить дурацкие расспросы. Неужели «пиджак» не устал, неужто ему не хочется спать?
Действительно, пора приступать к завершающей фазе трудной беседы, подумал Тарасик, ничего больше из подполковника не вытащить, кажется, он добросовестно выложил все, что знает.
Над входом в штаб покачивается тусклая лампочка. Добято мягко взял собеседника под руку, подвел к навесу.
— Опять дождь начинается, — с досадой промолвил он, выставив узкуй ладонь. — Кто занимался первичным расследованием?
— Прапорщик Толкунов…
— Это тот, который организвал великолепный ужин?
— Так точно.
— И чего же он добился?
Пономарев кратко изложил полученные от прапорщика сведения. Странно, перед ним — чисто гражданский человек, не полковник и не генерал, мягкий, интеллигентный, а появляется упрямое желание принять стойку «смирно», не говорить, а докладывать, словно высокому начальству.
Добято внимательно выслушал собеседника, одобрительно покачал головой. Будто поставил дознавателю в классном журнале приличную оценку. Услышав об юридическом образовании прапорщика и его сыщицком «опыте», едва заметно улыбнулся.
— Раньше бывали случаи исчезновения Королева или теперяшний — первый?
— Разве весной?… Заблудился дерьмовый охотник, вышел аж к Чертовой речке. Это — километров двадцать от Голубого распадка… Тамошние мужики выручили — проводили домой… Но чтобы на трое суток — впервые.
— А с кем из офицеров и прапоршиков отряда дружил… капитан?
Пономарев в очередной раз изумленно поглядел на наивного «следователя». Что тот имеет в виду под емким словом «дружил»? В таежной глухомани, где — ни телевизоров, ни танцулек, ни театров, общение, в основном, ограниченно пьянкой. Семейные офицеры и прапорщики — туда-сюда, заботы, детишки, уют, а куда деваться холостяку? Вот и пьют по черному…
— К поискам офицера привлекали милицию?
— Зачем, менты и чс гражданскими преступниками не управляются. К тому же, я не позволю разным шпакам копаться в нашем белье!
— Понятно… Сами пытались искать?
— А как же, — оживился Парамонов. — Мой зам по воспитательной работе занимается. Послал по заимкам и лесоучасткам нескольких сержантов. Пока не нашли… Думаю, сам появится. Ежели, конечно, зверью на зубы не попал.
— Были такие случаи?
В ответ — многозначительное пожимание плечами, ироническая улыбка. Дескать, тайга — не московский проспект, тигры и медведи — не домашние животные.
Добято нерешительно замолчал. До чего же ему не хочется открываться перед командиром отряда! Слова застревают в глотке, в голове крутится одна мысль — что ты делаешь, Тарасик, зачем откровеничаешь? Опасно ведь — Парамонов не изучен, не проверен!
Но он знает и другое — одному задание не выполнить. Пусть он самый опытный, самый знающий, самый ловкий и сильный. Все равно, на заключительной стадии придется обращаться за помощью. Не лучше ли посвятить командира отряда в действительную цель командировки?
Парамонов выжидательно помалкивал.
И сыщик решился.
— Теперь — главное, — из кармана появилось три фотокартчки. Одна — четкая, профессионально сделанная, вторая — тусклая, расплывчатая, третяя — расплывчатая, нечеткая. — Узнаете?
Поднес под лампочку первую.
На подполковника, прищурясь, смотрит человек в военной форме, с четырьмя звездочками на каждом погоне. Узкое лицо, немного искривленный нос — такие встречаются у боксеров, умные глаза под стрельчатыми бровями.
— Кто это? Очень похож на Королева…
— Точно — он… И это — тоже.
На расплывчатом фото навзничь лежащий человек с закинутой головой, в одном нижнем белье. На груди — большое темное пятно… Кровь! Такие же пятна — на животе, горле…
— Убит?
— Самым зверским образом. Медики насчитали на теле двенадцать ножевых ран… А вот и предполагаемый убийца.
Сыщик, словно фокусник на эстраде, поднес на раскрытой ладони третий снимок. В профиль и в анфас. Человек с жестким выражением лица. Широко раскрытые глаза с «сумасшедшинками».
— Это же Королев!
— ЛжеКоролев, — поправил сыщик. — Такие вот дела-делишки, дорогой военный строитель, — вздохнул он. — Заявился я к вам — по его гнилую душонку. Участие в комиссии — легендированное прикрытие… О том, что вы услышали — до поры, до времени молчок. Честно говоря, мне и вам не следовало бы открываться. Непрофессионально и опасно. Но мне может понадобиться поддержка… Комиссия уедет, я задержусь, погуляю по тайге, полюбуюсь закатами-восходами, пощипаю сладкой ягодки… Кстати, имеется ещё одна просьба: прикоманлируйте ко мне вашего юридически подкованного прапорщика… Есть проблемы?
— Нет… Надолго он вам понадобится? Хоть и трепач, хоть и хвастун, но кто-то ведь должен заниматься отрядным хозяйством…
— Думаю, не больше двух недель. И ещё раз хочу попросить: молчок. Никому — ни жене, ни подчиненным, ни сослуживцам, ни начальникам — ни слова… Договорились?
Ошеломленный очередной неприятностью, Парамонов безвольно наклонил голову. Добято ободряюще пожал ему локоть.
— Если попрошу у вас хотя бы один взвод — дадите?
— Извините, Тарас Викторович — не могу. Каждый солдат на счету, должен зарабатывать. Финансовое положение отряда — аховое. Кроме того, личный состав, как бы это сказать, ненадежен. Пошлешь — разбегутся…
Добято сочувственно вздохнул.
— У вас, небось, ещё уйма работы, а мне, бездельнику, погулять хочется. Покойной ночи, Сергей Дмитриевич. Не берите в голову чужие проблемы — своих у вас предостаточно…
Проводив взглядом подполковника, сыщик снова медленно двинулся по щебеночной дорожке вокруг плаца. Дождь усилился, но он не замечал воды, стекающей по лицу и по спине.
Показания командира отряда ничего не прибавили и не убавила. Кроме одного: исчезновение Королева — не первое. Не мешает проверить, что происходило весной в поселке Медвежья Падь и на заимке в Голубом распадке.
Нынешнее бегство убийцы об»яснимо только полученными им сведениями о возможном появлении в таежном гарнизоне преследующего его сыщика. Похоже, кто-то работает на преступника, «кормит» его необходимыми сведениями. На этот раз — известиями о предстояшем приезде комиссии. А что заставило Гранда скрываться в прошлый раз? Кто приезжал в лесничество либо в штаб отряда? Какие телеграммы или письма приходили в его адрес? Кто их передавал?
13
Сон не приходил. Взбудораженный мозг не хотел успокаиваться, перебирал, словно карточки в многостраничной картотеке, события последних лет и дней, рисовал картинки поимки преступника, за которым сыщик охотится вот уже два с половиной года. Охотился безуспешно. «Зверь» подпускал его на расстояние выстрела, маячил, будто качающаяся мишень в тире, и… исчезал.
Добято не помогали ни многолетний опыт работы в уголовном розыске, ни невероятная трудоспособность. Казалось бы, все предусмотрено — расставлены настороженные петли и капканы, перекрыты все пути бегства, окольцованы подельники и дружаны. Убийце остается либо сдаться, либо воспарить в небеса, к ползущим над страной тучам.
И вдруг в последний момент, когда оперативники удовлетворенно потирали руки и проверяли наличие на поясах наручников, бандит исчезал. Совершенно непонятным образом. Не позарился на разбросанные приманки, обошел замаскированные ямы.
И снова — поиски…
На этот раз Гранду не уйти — он прочно заперт в «угол»!
Тьфу, тьфу, не сглазить бы! Тарас Викторович свесился с кровати, суеверно постучал кулаком по деревянному, чисто вымытому полу. Даст Бог, он повяжет убийцу Николая и его семьи, засадит в следственный изолятор под опеку надзирателей и следователей, займется другими, менее мучительными расследованиями…
Может быть, не стоит загружать и без того переполненные тюрьмы и изоляторы? Пуля в голову разом решит все проблемы. Маньяк заслуживает более мучительную смерть, но Добято не сможет пересилить себя — пытать, посылать пули в ноги, в руки, видеть, как мучительно корчится Убийца. Что поделаешь, не каждому дано!
Обращение к Богу — не простая фраза — просьба о помощи. Ведь отыскать в необьятной глухой тайге преступника — все равно, что найти иголку в стоге сена. Поневоле вознесешь молитву.
У сыщиков, впрочем, как и у профессионалов других специальностей, имеются свои подходы к решению главной задачи. Одни организуют плотную слежку, фиксируют каждый шаг преступника, другие внедряют в его окружение своих агентов, третии вербуют шестерок авторитетов, четвертые…
Ни один из этих методов сейчас не подходит. Искать Убийцу в тайге одному — глупо, засылать несуществующих агентов невесть куда — ещё глупей. Остается одно — проверить и перепроверить жителей Медвежьей Пади и Голубой заимки, прошерстить сослуживцев лжеКоролева. Кто-то ведь предупреждает его об опасности? Кто?
От тягостных раздумий заболела голова, застучало в висках. Видимо, подскочило давление. Добято раздосадованно что-то промычал. Надо заставить себя уснуть — слишком он перенервничал, готовясь к броску на Дальний Восток, потом в самолете, выстраивая и тут же разрушая многочисленные версии. Не легко ему далось знакомство с засушенным полковником, общение с подозрительными кадровиками, с медвежьеподобным начальником уголовки и скользким фээсбэшником. Да и короткая схватка в парке над Амуром оставила след.
Завтра — по своему опасный день. Медлить, тянуть, расставлять хитроумныее ловушки нет времени. Узнает Гранд о появлении в таежном гарнизоне идущего по пятам сыщика — все пропало…
Узнает? Тарасик возмущенно заворочался в постели, его снова охватили недавние сомнения. Нельзя быть до такой степени наивным, не по возрасту и не по профессии. Гранда уже проинформировали! Иначе — зачем вонючему ублюдку, кровавому упырю, надежно укрытому под личиной командира роты, бросать насиженное место?
В голове, будто ершистая заноза, сидит одна и та же мысль: как выйти на информатора Убийцы и по его следам — на логово затаившегося зверя?
Тарасик поднялся с постели, зашлепал босыми ногами по холодному полу. Подошел к окну, взял с подоконника приготовленную на ночь пачку сигарет, подрагивающими от напряжения нервными пальцами вытряхнул одну. Закурил, внимательно отслеживая ползущий по оконному стеклу причудливый дымок.
Итак, откуда преступник узнал о предстоящем появлении преследующего его сыщика, снова задал он сам себе главный волпрос. Каким образом предупредили «капитана» о грозящей ему опасности, из каких ручек выпорхнула телеграмма с условным текстом? Кажется, это произошло не впервые — весной бандюга тоже, наверняка, получил известие, которое заставило его «заблудиться».
Если детектив прав, получается своеобразная цепочка, один конец которой — в Москве, второй — в Медвежьей Пади или в Голубом распадке, а промежуточные узелки завязаны в различных городах и весях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Интеллигентен, — вымучено выдавил он из себя. — Матом ругается редко. Даже не кричит — говорит спокойно и ровно. Вроде, увлекается литературой… Прибыл однажды на совещание с книжкой в руках, я говорю, инструктирую, а он, паскуда, читает. Ну, я ему, конечно, врезал по мозгам… К бабам… простите, к женщинам равнодушен, не хамит, не заглядывает под подолы, разговаривает уважительно… В пьянстве не замечен…
Аттестация классическая, прямо-таки великолепная, иронически подумал Добято, скосив на собеседника недоверчивый взгляд. Поверишь такой — молиться станешь, будто на икону. Морально выдержан, политически грамотен, делу партии и правительства предан…
Маньяк, безжалостный убийца читает Льва Толстого, Джека Лондона, Тургенева, переживает вместе с их героями? Не верится. Может быть, не Гранд, а настоящий Королев?
А вот излишнее самолюбие говорит о другом. Судья рассказывала, как вел себя на допросе преступник — сверкал глазами, сучил кулаки. И все время глотал какие-то таблетки
— Не знаете какое лекарство принимает капитан?
— Может быть, прикажете интересоваться цветом плавок у моих офицеров?
Тоже правильно, одобрил ответ сыщик. И все же жаль, что Парамонов не поинтересовался этой «мелочью».
— Какие отношения сложились у капитана с сослуживцами?
— Сложные, — нахмурился подполковник. — и не только с сослуживцами, но и с… командованием. Больно уж самолюбив ротный! С неделю тому назад я выматерил его за снижение производственных показателей, так он чуть не набросился на меня с кулаками… Представляете? Задрал гордую голову, сверкает глазами… А с подчиненными офицерами ведет себя на подобии турецкого паши с рабами…
— И чем же тогда закончилось ваше «противостояние»? — поинтересовался Добято. — Помирились?
Командир отряда презрительно фыркнул.
— Стану мириться с наглецами, дождутся… Просто показал Вадиму кулак и пообещал начистить фииономию. Тот мигом пришел в норму… А так — нормальный мужик, не представляю, что заставило его пуститься в бега… Если, конечно, сбежал…
Наконец, Парамонов иссяк. С мольбой поглядел на мучителя. Дескать, не пора ли прекратить дурацкие расспросы. Неужели «пиджак» не устал, неужто ему не хочется спать?
Действительно, пора приступать к завершающей фазе трудной беседы, подумал Тарасик, ничего больше из подполковника не вытащить, кажется, он добросовестно выложил все, что знает.
Над входом в штаб покачивается тусклая лампочка. Добято мягко взял собеседника под руку, подвел к навесу.
— Опять дождь начинается, — с досадой промолвил он, выставив узкуй ладонь. — Кто занимался первичным расследованием?
— Прапорщик Толкунов…
— Это тот, который организвал великолепный ужин?
— Так точно.
— И чего же он добился?
Пономарев кратко изложил полученные от прапорщика сведения. Странно, перед ним — чисто гражданский человек, не полковник и не генерал, мягкий, интеллигентный, а появляется упрямое желание принять стойку «смирно», не говорить, а докладывать, словно высокому начальству.
Добято внимательно выслушал собеседника, одобрительно покачал головой. Будто поставил дознавателю в классном журнале приличную оценку. Услышав об юридическом образовании прапорщика и его сыщицком «опыте», едва заметно улыбнулся.
— Раньше бывали случаи исчезновения Королева или теперяшний — первый?
— Разве весной?… Заблудился дерьмовый охотник, вышел аж к Чертовой речке. Это — километров двадцать от Голубого распадка… Тамошние мужики выручили — проводили домой… Но чтобы на трое суток — впервые.
— А с кем из офицеров и прапоршиков отряда дружил… капитан?
Пономарев в очередной раз изумленно поглядел на наивного «следователя». Что тот имеет в виду под емким словом «дружил»? В таежной глухомани, где — ни телевизоров, ни танцулек, ни театров, общение, в основном, ограниченно пьянкой. Семейные офицеры и прапорщики — туда-сюда, заботы, детишки, уют, а куда деваться холостяку? Вот и пьют по черному…
— К поискам офицера привлекали милицию?
— Зачем, менты и чс гражданскими преступниками не управляются. К тому же, я не позволю разным шпакам копаться в нашем белье!
— Понятно… Сами пытались искать?
— А как же, — оживился Парамонов. — Мой зам по воспитательной работе занимается. Послал по заимкам и лесоучасткам нескольких сержантов. Пока не нашли… Думаю, сам появится. Ежели, конечно, зверью на зубы не попал.
— Были такие случаи?
В ответ — многозначительное пожимание плечами, ироническая улыбка. Дескать, тайга — не московский проспект, тигры и медведи — не домашние животные.
Добято нерешительно замолчал. До чего же ему не хочется открываться перед командиром отряда! Слова застревают в глотке, в голове крутится одна мысль — что ты делаешь, Тарасик, зачем откровеничаешь? Опасно ведь — Парамонов не изучен, не проверен!
Но он знает и другое — одному задание не выполнить. Пусть он самый опытный, самый знающий, самый ловкий и сильный. Все равно, на заключительной стадии придется обращаться за помощью. Не лучше ли посвятить командира отряда в действительную цель командировки?
Парамонов выжидательно помалкивал.
И сыщик решился.
— Теперь — главное, — из кармана появилось три фотокартчки. Одна — четкая, профессионально сделанная, вторая — тусклая, расплывчатая, третяя — расплывчатая, нечеткая. — Узнаете?
Поднес под лампочку первую.
На подполковника, прищурясь, смотрит человек в военной форме, с четырьмя звездочками на каждом погоне. Узкое лицо, немного искривленный нос — такие встречаются у боксеров, умные глаза под стрельчатыми бровями.
— Кто это? Очень похож на Королева…
— Точно — он… И это — тоже.
На расплывчатом фото навзничь лежащий человек с закинутой головой, в одном нижнем белье. На груди — большое темное пятно… Кровь! Такие же пятна — на животе, горле…
— Убит?
— Самым зверским образом. Медики насчитали на теле двенадцать ножевых ран… А вот и предполагаемый убийца.
Сыщик, словно фокусник на эстраде, поднес на раскрытой ладони третий снимок. В профиль и в анфас. Человек с жестким выражением лица. Широко раскрытые глаза с «сумасшедшинками».
— Это же Королев!
— ЛжеКоролев, — поправил сыщик. — Такие вот дела-делишки, дорогой военный строитель, — вздохнул он. — Заявился я к вам — по его гнилую душонку. Участие в комиссии — легендированное прикрытие… О том, что вы услышали — до поры, до времени молчок. Честно говоря, мне и вам не следовало бы открываться. Непрофессионально и опасно. Но мне может понадобиться поддержка… Комиссия уедет, я задержусь, погуляю по тайге, полюбуюсь закатами-восходами, пощипаю сладкой ягодки… Кстати, имеется ещё одна просьба: прикоманлируйте ко мне вашего юридически подкованного прапорщика… Есть проблемы?
— Нет… Надолго он вам понадобится? Хоть и трепач, хоть и хвастун, но кто-то ведь должен заниматься отрядным хозяйством…
— Думаю, не больше двух недель. И ещё раз хочу попросить: молчок. Никому — ни жене, ни подчиненным, ни сослуживцам, ни начальникам — ни слова… Договорились?
Ошеломленный очередной неприятностью, Парамонов безвольно наклонил голову. Добято ободряюще пожал ему локоть.
— Если попрошу у вас хотя бы один взвод — дадите?
— Извините, Тарас Викторович — не могу. Каждый солдат на счету, должен зарабатывать. Финансовое положение отряда — аховое. Кроме того, личный состав, как бы это сказать, ненадежен. Пошлешь — разбегутся…
Добято сочувственно вздохнул.
— У вас, небось, ещё уйма работы, а мне, бездельнику, погулять хочется. Покойной ночи, Сергей Дмитриевич. Не берите в голову чужие проблемы — своих у вас предостаточно…
Проводив взглядом подполковника, сыщик снова медленно двинулся по щебеночной дорожке вокруг плаца. Дождь усилился, но он не замечал воды, стекающей по лицу и по спине.
Показания командира отряда ничего не прибавили и не убавила. Кроме одного: исчезновение Королева — не первое. Не мешает проверить, что происходило весной в поселке Медвежья Падь и на заимке в Голубом распадке.
Нынешнее бегство убийцы об»яснимо только полученными им сведениями о возможном появлении в таежном гарнизоне преследующего его сыщика. Похоже, кто-то работает на преступника, «кормит» его необходимыми сведениями. На этот раз — известиями о предстояшем приезде комиссии. А что заставило Гранда скрываться в прошлый раз? Кто приезжал в лесничество либо в штаб отряда? Какие телеграммы или письма приходили в его адрес? Кто их передавал?
13
Сон не приходил. Взбудораженный мозг не хотел успокаиваться, перебирал, словно карточки в многостраничной картотеке, события последних лет и дней, рисовал картинки поимки преступника, за которым сыщик охотится вот уже два с половиной года. Охотился безуспешно. «Зверь» подпускал его на расстояние выстрела, маячил, будто качающаяся мишень в тире, и… исчезал.
Добято не помогали ни многолетний опыт работы в уголовном розыске, ни невероятная трудоспособность. Казалось бы, все предусмотрено — расставлены настороженные петли и капканы, перекрыты все пути бегства, окольцованы подельники и дружаны. Убийце остается либо сдаться, либо воспарить в небеса, к ползущим над страной тучам.
И вдруг в последний момент, когда оперативники удовлетворенно потирали руки и проверяли наличие на поясах наручников, бандит исчезал. Совершенно непонятным образом. Не позарился на разбросанные приманки, обошел замаскированные ямы.
И снова — поиски…
На этот раз Гранду не уйти — он прочно заперт в «угол»!
Тьфу, тьфу, не сглазить бы! Тарас Викторович свесился с кровати, суеверно постучал кулаком по деревянному, чисто вымытому полу. Даст Бог, он повяжет убийцу Николая и его семьи, засадит в следственный изолятор под опеку надзирателей и следователей, займется другими, менее мучительными расследованиями…
Может быть, не стоит загружать и без того переполненные тюрьмы и изоляторы? Пуля в голову разом решит все проблемы. Маньяк заслуживает более мучительную смерть, но Добято не сможет пересилить себя — пытать, посылать пули в ноги, в руки, видеть, как мучительно корчится Убийца. Что поделаешь, не каждому дано!
Обращение к Богу — не простая фраза — просьба о помощи. Ведь отыскать в необьятной глухой тайге преступника — все равно, что найти иголку в стоге сена. Поневоле вознесешь молитву.
У сыщиков, впрочем, как и у профессионалов других специальностей, имеются свои подходы к решению главной задачи. Одни организуют плотную слежку, фиксируют каждый шаг преступника, другие внедряют в его окружение своих агентов, третии вербуют шестерок авторитетов, четвертые…
Ни один из этих методов сейчас не подходит. Искать Убийцу в тайге одному — глупо, засылать несуществующих агентов невесть куда — ещё глупей. Остается одно — проверить и перепроверить жителей Медвежьей Пади и Голубой заимки, прошерстить сослуживцев лжеКоролева. Кто-то ведь предупреждает его об опасности? Кто?
От тягостных раздумий заболела голова, застучало в висках. Видимо, подскочило давление. Добято раздосадованно что-то промычал. Надо заставить себя уснуть — слишком он перенервничал, готовясь к броску на Дальний Восток, потом в самолете, выстраивая и тут же разрушая многочисленные версии. Не легко ему далось знакомство с засушенным полковником, общение с подозрительными кадровиками, с медвежьеподобным начальником уголовки и скользким фээсбэшником. Да и короткая схватка в парке над Амуром оставила след.
Завтра — по своему опасный день. Медлить, тянуть, расставлять хитроумныее ловушки нет времени. Узнает Гранд о появлении в таежном гарнизоне идущего по пятам сыщика — все пропало…
Узнает? Тарасик возмущенно заворочался в постели, его снова охватили недавние сомнения. Нельзя быть до такой степени наивным, не по возрасту и не по профессии. Гранда уже проинформировали! Иначе — зачем вонючему ублюдку, кровавому упырю, надежно укрытому под личиной командира роты, бросать насиженное место?
В голове, будто ершистая заноза, сидит одна и та же мысль: как выйти на информатора Убийцы и по его следам — на логово затаившегося зверя?
Тарасик поднялся с постели, зашлепал босыми ногами по холодному полу. Подошел к окну, взял с подоконника приготовленную на ночь пачку сигарет, подрагивающими от напряжения нервными пальцами вытряхнул одну. Закурил, внимательно отслеживая ползущий по оконному стеклу причудливый дымок.
Итак, откуда преступник узнал о предстоящем появлении преследующего его сыщика, снова задал он сам себе главный волпрос. Каким образом предупредили «капитана» о грозящей ему опасности, из каких ручек выпорхнула телеграмма с условным текстом? Кажется, это произошло не впервые — весной бандюга тоже, наверняка, получил известие, которое заставило его «заблудиться».
Если детектив прав, получается своеобразная цепочка, один конец которой — в Москве, второй — в Медвежьей Пади или в Голубом распадке, а промежуточные узелки завязаны в различных городах и весях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35