Только полный идиот способен ответить отказом. И все же где гарантия, что предложение о встрече — не очередной хитрый ход Жетона, преследующего цель заманить конкурента в тихое место и рассчитаться с ним за все доставленные неприятности?
— Мы можем встретиться, скажем, на Красной площади, — нерешительно предложила Сотова, уверенная в том, что собеседник ответит отказом. — Или — в ресторане Метрополь.
Названы места славящиеся многолюдием. Не так-то легко на глазах гуляющих в самом центре Москвы либо сидящих за столиками фешенебельного ресторана убить человека.
— В моих и в ваших интересах не демонстрировать наши переговоры. Имею встречное предложение — посидеть в тихом уютном ресторанчике. Предположим, на Ордынке. Вы можете разместить десяток своих телохранителей за соседними столиками, блокировать подступы к ресторану. Я буду один.
Последняя фраза оказалась решающей. Правда, собеседник может и сблефовать, посадить неподалеку своих боевиков под видом отдыхающих, но это маловероятно — Хвост мигом вычислит, а его пехотинцы потихоньку ликвидируют «любопытных». Кажется, телефонный собеседник принадлежит к тому же миру, что и она, поэтому должен заранее просчитать все плюсы и минусы, раскрыть все скобки.
— Ладно. Неизвестно по какой причине, но я вам верю, дорогой Петр-Николай, — рассмеялась женщина. — Вы — предлагающая сторона, вам и назвать ресторан… Лично мне Ордынка не подходит, но если вы настаиваете…
— Ни в коем случае, — запротестовал баритон. — Метро Черемушки годится?
Пришлось согласиться на Черемушки — не заставлять же учтивого джентльмена перебирать все московские рестораны и бары.
— Время?
— Любое.
Красуля прикинула сколько понадобится времени для того, чтобы изучить обстановку вокруг ресторана, расставить боевиков, по договоренности с хозяином заведения подменить пару-тройку официантов.
— Тогда буду в указанном месте завтра ровно в девять вечера. Заказ столика — за мной.
— Ни в коем случае! — снова запротестовал интеллигент. — Вы унижаете достоинство мужчины и бизнесмена. О, майн Готт, будьте великодушны!
Ага, все же раскрылся! Немец. Слава Богу, не Ближнее Зарубежье, с которым опасно связываться — ради пустяшных нескольких сотен долларов продадут и подставят.
Разговаривая по телефону, размышляя о национальности абонента, Красуля мысленно выстраивала планы обеспечения завтрашней безопасности. Одновременно досматривала увлекательный фильм о студентке и преподавателе. Не просто досматривала — по привычке ставила на место девушки себя, на место страстного преподавателя — Мишеньку.
Окончание возбуждающего фильма и завершение странного разговора с незнакомцем совпали по времени. Красуля задумчиво посмотрела на часы. Положив трубку, вызвала рыжего слугу, приказала: завтра в шесть утра созвать «штаб». Потом, не стесняясь его присутствия, сбросила халатик и нагая подошла к зеркалу.
— Петенька, ты — мужик. Скажи можно ли меня полюбить? Так полюбить, чтобы — искры из глаз, чтобы позабыть мать с отцом, жену, детей? Только без комплиментов — честно и прямо: можно или нельзя?
Петенька многозначительно улыбнулся. Дескать, разреши мне хотя бы одну ночку провести в твоей постели, тогда я отвечу более подробно. И не только словами.
— Конечно, можно, — охрипшим голосом ответил он. — Я бы, к примеру, самого себя и то позабыл… Похоже, офицерик увидев тебя теряет сознание.
Красуля удовлетворенно улыбнулась и жестом отпустила слугу…
Рано утром она развила бурную деятельность. Жадюга помчался в черемушкинский ресторанчик, владелец которого платил Красуле солидный процент с оборота. Хвост рванул в противоположную сторону — подбирать боевиков, втолковывать им, что каждый должен делать. Рыжий отбирал проституток для сопровождения хозяйки. Не только грудастых и молодых — наиболее толковых, умеющих вести себя в обществе.
Сама Красуля легла в разобранную постель с трубкой радиотелефона. Первый звонок — Федорову.
— Мишенька, родной мой, сегодняшнее свидание отменяется. Тоскую, страдаю, но — дела… Кстати, вчера по ночному каналу передавали интересный фильм о любви… Смотрела я и видела нас… Если бы не позднее время — послала бы за тобой…До того извертелась и испереживалась — ужас… Ты видел?
— Нет, спал, — равнодушным тоном ответил любовник, нисколько не переживая по поводу несостоявшейся встречи. — Устал очень, тяжелый был день…
— Значит, спал? — чужим, незнакомым голосом прошипела Сотова. По ее мнению любовник в разлуке должен тосковать, места себе не находить, а Мишенька, видите ли, изволил отсыпаться. — Какие сны видел? Почему был таким тяжелым для тебя день?
Ответь Федоров: видел во сне тебя, день был тяжелым в разлуке — все бы обошлось, женщина снова расцвела бы и замурлыкала вечную песнь любви.
Но Михаил не соориентировался, упустил удобный момент.
— Готовились к работам по ремонту квартиры коллекционера, — сухо проинформировал он деловым тоном. — Искали плиточника, договаривались с дизайнером…
Разочарованная Надежда Савельевна постаралась успокоиться. Ничего стращного, Мишенька, как и все твердолобые мужики старается скрыть свою страсть, утвердиться в качестве повелителя женщин. На самом деле, он, конечно, всю ночь проворочался на своей холостяцкой постели, представляя себе, как сжимает в об"ятиях трепещущее тело любовницы.
— Если б не дела, послала бы за тобой машину, но сделать это сегодня невозможно — предстоит важное деловое свидание… Не ревнуй, милый, не любовное… До завтрашнего вечера, желанный.
Положила трубку, походила по комнате и снова позвонила. На этот раз — недавней своей приятельнице, супруге видного сотрудника уголовки. После ликвидации Купцова — единственный, оставшийся у нее «источник».
— Давненько мы не виделись, дорогая, — защебетала она, услышав хриповатый от курения голос «подруги». — Признаться, соскучилась. Завтрашний вечер у тебя свободен? Благоверный, как всегда занят на службе?
— Ошибаешься, милая, вечером он будет дома. Собираемся пойти в гости к одному сослуживцу, — охотно раскрылась безмозглая курочка. — Ему стукнуло шестьдесят, вот и пригласил отметить… Представляешь, только нас! Хохловых, Куликовых вниманием обошел, а Петеньке уже дважды звонил… Хочу надеть голубое платье с глубоким декольте… Как думаешь, пойдет оно мне или лучше взять черное, облегающее?
Красуля терпеливо слушала всю эту дребедень, отлавливая в ней интересные детали. Муж приятельницы руководит отделом по борьбе с организованной преступностью, юбиляр, хотя его фамилия и не названа, тоже немалая шишка среди сыскарей. Значит, на празднование шестидесятилетия соберется весь цвет уголовки, то есть, проведение серьезных акций не предусмотрено. Мелочевка Красулю не беспокоила, ибо она причисляла себя к видным деятелям криминала, против которой не пошлют простого капитана или майора.
Хитроумная криминальная бизнесменша не знала, что «юбилей» — тщательно отрепетированный спектакль, призванный не допустить утечки оперативных сведений. Сыщики отлично осведомлены о предстоящей встрече и в ресторане будут присутствовать их люди. Захвата не предусматривается — обычное изучение действующих лиц.
В половине девятого вечера Надежда Савельевна впорхнула в небольшой уютный зал ресторана.
Бегло огляделась.
Все в порядке. Заказанный Жадюгой столик стоит неподалеку от занятых ее боевиками. Обычные посетители оттеснены на «окраины», обиженно поглядывают на парней с девушками, беспардонно захвативших их законные места.
Отобранные Петенькой проститутки ведут себя более или менее прилично, знают — мстительная хозяйка ни за что не простит малейшего «прокола». Боевики тоже талантливо играют доверенные им роли: пьют в меру, пользуются ножами и вилками, не лапают соседок, под прикрытием скатертей не шарят у них под подолами вечерних платьев.
Надежда Савельевна не знает, что среди «окраинных» посетителей — трое оперативников уголовного розыска. Веселятся, приглашают на танцы дам, поднимают тосты. Одновременно фиксируют обстановку. За пределами ресторана, в припаркованном микроавтобусе сотрудники уголовки внимательно вслушиваются в сигналы, посылаемые спрятанными под столами и в стенах приборчиками подслушивания.
За «отгороженным» столиком уже сидит черняый, плотный мужчина, нетерпеливо постукивает по тарелке обеденным ножом, брезгливо разглядывает красочное меню. Будто там — не наименования явств, а перечень смертельных ядов. Рядом услужливо склонил бычью шею официант — один из красулинских пехотинцев. Возле бородатого швейцара — два его «помощника», тоже из числа боевиков, отобранных Хвостом.
Увидев идущую по проходу Красулю, чернявый предупредительно поднялся.
— Добрый вечер, Надежда Савельевна. Слышал о вашей привлекательности, но, ей-Богу, не представлял себе, что придется вести деловую беседу с такой красавицей.
Красуля ответила поощрительной улыбкой. Она любила комплименты, считала — они облагораживают, придают определенный шарм. Тем более, когда исходят не от примитивного рыжего слуги, а от респектабельного господина.
— Спасибо, Петр-Николай… Слишком неуклюжее имя, хотелось бы узнать настоящее.
Чернявый поклонился.
— Скажем, Ганс…
— Вот это уже легче… К сожалению, у меня мало свободного времени, поэтому давайте перейдем к делу… Итак, что вы хотите мне предложить?
Ганс задумался. Планируя беседу, он рассчитывал на расслабляющее действие спиртного, на светский обмен мнениями. Все это, в конечном итоге, должно привести к некой анестезии, под прикрытием которой легче добиться согласия. А эта баба сразу берет «за рога». Но придется соглашаться, иначе Красуля вежливо распрощается и уйдет.
— Будь по вашему, дорогая, — снова склонил чернявый прилизанную голову со старательно замаскированной лысиной. — Хотя у нас подобные дела обсуждаются без излишней торопливости.
— У кого это у вас? — невежливо перебила собеседника Надежда Савельевна. — В Германии или в Бельгии?
Ганс подавил пренебрежительную улыбку. Слишком дешевый приемчик, рассчитанный на непроходимого глупца. Несмотря на внешнюю красоту и обаяние, эта женщина не заслуживает своего положения, она лучше бы смотрелась в роли путаны, которая пытается заглянуть в бумажник разгоряченного клиента.
— Скажем, за рубежом… Там не спешат, не то, что в России. Впрочем, в каждой стране — свои традиции и порядки… Мне поручено предложить вам сотрудничество в крайне щекотливом деле. В Москве проживает некий коллекционер, Моревич Семен Адольфович. Нас заинтересовали не все его коллекции — всего лишь две картины. Мы выведем ваших людей на Моревича, вы возьмете его драгоценности — их, можете мне верить, немало — нам отдадите упомянутые полотна.
Красуля насторожилась. Значит, картиночки весят в несколько раз больше, нежели все остальное достояние коллекционера. Забавно! За кого ее держит этот великосветский хлыщ, за дуру или за наивную невинность?
— Во избежание недоразумений, в акции будет учавствовать и наш человек. Кроме того, мы имеем выходы на уголовный розыск… Вы сами понимаете, дорогая красавица, что взаимный обман начисто исключен, ибо он чреват… непредсказуемыми последствиями.
Угроза присутствия «своего человека» — пустяк, красулинские парни мигом покажут ему дорогу на небеса, а вот привлечение сыскарей — намного опасней.
— Вы обижаете бедную, беззащитную женщину, — мастерски изобразила обиду Красуля. — Договор — святое дело, можете быть уверены — моя фирма вас не подведет и не продаст.
— Спасибо за то, что вы устранили мои сомнения…
Ни один из собеседников ни на минуту не поверил второму. Красуля мысленно вынашивала план захвата «картинок», Ганс думал о больших, нежели уголовка, гарантиях успешного вывоза полотен Ван-Гога.
Вот так она выщла на Моревича-отца… * * *
Женщина потянулась, с недоумением взглянула на работающий телевизор, перевела взгляд на часы. Господи, уже половина второго, давно пора спать. Куда же запропастился Петенька, почему не выполнил задания привезти Мишеньку? Впрочем, это — к лучшему, сейчас у нее не то настроение, чтобы заниматься сексом.
Надежда Савельевна выключила телевизор и забралась под одеяло. Через несколько минут она уже блаженно спала.
Разбудили ее шаги в коридоре.
— Двигай ходулями, фрайер. — зло шептал Петенька, подталкивая Федорова стволом «макарова». — Сейчас хозяйка устроит нам с тобой варфоломеевсую ночь — мне сразу, тебе — чуть погодя. Надо же, выбрала в хахали такое дерьмо, да еще не простое — офицерское.
Не успевший толком проснуться отставник не отвечал, не огрызался — шел медленно, как бычек на мясокомбинате, которого тащат в убойный цех. Рыжий «евнух» вытащил его из постели, заставил быстро одеться и затолкал в «мерседес». Бубнил одно и тоже:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Мы можем встретиться, скажем, на Красной площади, — нерешительно предложила Сотова, уверенная в том, что собеседник ответит отказом. — Или — в ресторане Метрополь.
Названы места славящиеся многолюдием. Не так-то легко на глазах гуляющих в самом центре Москвы либо сидящих за столиками фешенебельного ресторана убить человека.
— В моих и в ваших интересах не демонстрировать наши переговоры. Имею встречное предложение — посидеть в тихом уютном ресторанчике. Предположим, на Ордынке. Вы можете разместить десяток своих телохранителей за соседними столиками, блокировать подступы к ресторану. Я буду один.
Последняя фраза оказалась решающей. Правда, собеседник может и сблефовать, посадить неподалеку своих боевиков под видом отдыхающих, но это маловероятно — Хвост мигом вычислит, а его пехотинцы потихоньку ликвидируют «любопытных». Кажется, телефонный собеседник принадлежит к тому же миру, что и она, поэтому должен заранее просчитать все плюсы и минусы, раскрыть все скобки.
— Ладно. Неизвестно по какой причине, но я вам верю, дорогой Петр-Николай, — рассмеялась женщина. — Вы — предлагающая сторона, вам и назвать ресторан… Лично мне Ордынка не подходит, но если вы настаиваете…
— Ни в коем случае, — запротестовал баритон. — Метро Черемушки годится?
Пришлось согласиться на Черемушки — не заставлять же учтивого джентльмена перебирать все московские рестораны и бары.
— Время?
— Любое.
Красуля прикинула сколько понадобится времени для того, чтобы изучить обстановку вокруг ресторана, расставить боевиков, по договоренности с хозяином заведения подменить пару-тройку официантов.
— Тогда буду в указанном месте завтра ровно в девять вечера. Заказ столика — за мной.
— Ни в коем случае! — снова запротестовал интеллигент. — Вы унижаете достоинство мужчины и бизнесмена. О, майн Готт, будьте великодушны!
Ага, все же раскрылся! Немец. Слава Богу, не Ближнее Зарубежье, с которым опасно связываться — ради пустяшных нескольких сотен долларов продадут и подставят.
Разговаривая по телефону, размышляя о национальности абонента, Красуля мысленно выстраивала планы обеспечения завтрашней безопасности. Одновременно досматривала увлекательный фильм о студентке и преподавателе. Не просто досматривала — по привычке ставила на место девушки себя, на место страстного преподавателя — Мишеньку.
Окончание возбуждающего фильма и завершение странного разговора с незнакомцем совпали по времени. Красуля задумчиво посмотрела на часы. Положив трубку, вызвала рыжего слугу, приказала: завтра в шесть утра созвать «штаб». Потом, не стесняясь его присутствия, сбросила халатик и нагая подошла к зеркалу.
— Петенька, ты — мужик. Скажи можно ли меня полюбить? Так полюбить, чтобы — искры из глаз, чтобы позабыть мать с отцом, жену, детей? Только без комплиментов — честно и прямо: можно или нельзя?
Петенька многозначительно улыбнулся. Дескать, разреши мне хотя бы одну ночку провести в твоей постели, тогда я отвечу более подробно. И не только словами.
— Конечно, можно, — охрипшим голосом ответил он. — Я бы, к примеру, самого себя и то позабыл… Похоже, офицерик увидев тебя теряет сознание.
Красуля удовлетворенно улыбнулась и жестом отпустила слугу…
Рано утром она развила бурную деятельность. Жадюга помчался в черемушкинский ресторанчик, владелец которого платил Красуле солидный процент с оборота. Хвост рванул в противоположную сторону — подбирать боевиков, втолковывать им, что каждый должен делать. Рыжий отбирал проституток для сопровождения хозяйки. Не только грудастых и молодых — наиболее толковых, умеющих вести себя в обществе.
Сама Красуля легла в разобранную постель с трубкой радиотелефона. Первый звонок — Федорову.
— Мишенька, родной мой, сегодняшнее свидание отменяется. Тоскую, страдаю, но — дела… Кстати, вчера по ночному каналу передавали интересный фильм о любви… Смотрела я и видела нас… Если бы не позднее время — послала бы за тобой…До того извертелась и испереживалась — ужас… Ты видел?
— Нет, спал, — равнодушным тоном ответил любовник, нисколько не переживая по поводу несостоявшейся встречи. — Устал очень, тяжелый был день…
— Значит, спал? — чужим, незнакомым голосом прошипела Сотова. По ее мнению любовник в разлуке должен тосковать, места себе не находить, а Мишенька, видите ли, изволил отсыпаться. — Какие сны видел? Почему был таким тяжелым для тебя день?
Ответь Федоров: видел во сне тебя, день был тяжелым в разлуке — все бы обошлось, женщина снова расцвела бы и замурлыкала вечную песнь любви.
Но Михаил не соориентировался, упустил удобный момент.
— Готовились к работам по ремонту квартиры коллекционера, — сухо проинформировал он деловым тоном. — Искали плиточника, договаривались с дизайнером…
Разочарованная Надежда Савельевна постаралась успокоиться. Ничего стращного, Мишенька, как и все твердолобые мужики старается скрыть свою страсть, утвердиться в качестве повелителя женщин. На самом деле, он, конечно, всю ночь проворочался на своей холостяцкой постели, представляя себе, как сжимает в об"ятиях трепещущее тело любовницы.
— Если б не дела, послала бы за тобой машину, но сделать это сегодня невозможно — предстоит важное деловое свидание… Не ревнуй, милый, не любовное… До завтрашнего вечера, желанный.
Положила трубку, походила по комнате и снова позвонила. На этот раз — недавней своей приятельнице, супруге видного сотрудника уголовки. После ликвидации Купцова — единственный, оставшийся у нее «источник».
— Давненько мы не виделись, дорогая, — защебетала она, услышав хриповатый от курения голос «подруги». — Признаться, соскучилась. Завтрашний вечер у тебя свободен? Благоверный, как всегда занят на службе?
— Ошибаешься, милая, вечером он будет дома. Собираемся пойти в гости к одному сослуживцу, — охотно раскрылась безмозглая курочка. — Ему стукнуло шестьдесят, вот и пригласил отметить… Представляешь, только нас! Хохловых, Куликовых вниманием обошел, а Петеньке уже дважды звонил… Хочу надеть голубое платье с глубоким декольте… Как думаешь, пойдет оно мне или лучше взять черное, облегающее?
Красуля терпеливо слушала всю эту дребедень, отлавливая в ней интересные детали. Муж приятельницы руководит отделом по борьбе с организованной преступностью, юбиляр, хотя его фамилия и не названа, тоже немалая шишка среди сыскарей. Значит, на празднование шестидесятилетия соберется весь цвет уголовки, то есть, проведение серьезных акций не предусмотрено. Мелочевка Красулю не беспокоила, ибо она причисляла себя к видным деятелям криминала, против которой не пошлют простого капитана или майора.
Хитроумная криминальная бизнесменша не знала, что «юбилей» — тщательно отрепетированный спектакль, призванный не допустить утечки оперативных сведений. Сыщики отлично осведомлены о предстоящей встрече и в ресторане будут присутствовать их люди. Захвата не предусматривается — обычное изучение действующих лиц.
В половине девятого вечера Надежда Савельевна впорхнула в небольшой уютный зал ресторана.
Бегло огляделась.
Все в порядке. Заказанный Жадюгой столик стоит неподалеку от занятых ее боевиками. Обычные посетители оттеснены на «окраины», обиженно поглядывают на парней с девушками, беспардонно захвативших их законные места.
Отобранные Петенькой проститутки ведут себя более или менее прилично, знают — мстительная хозяйка ни за что не простит малейшего «прокола». Боевики тоже талантливо играют доверенные им роли: пьют в меру, пользуются ножами и вилками, не лапают соседок, под прикрытием скатертей не шарят у них под подолами вечерних платьев.
Надежда Савельевна не знает, что среди «окраинных» посетителей — трое оперативников уголовного розыска. Веселятся, приглашают на танцы дам, поднимают тосты. Одновременно фиксируют обстановку. За пределами ресторана, в припаркованном микроавтобусе сотрудники уголовки внимательно вслушиваются в сигналы, посылаемые спрятанными под столами и в стенах приборчиками подслушивания.
За «отгороженным» столиком уже сидит черняый, плотный мужчина, нетерпеливо постукивает по тарелке обеденным ножом, брезгливо разглядывает красочное меню. Будто там — не наименования явств, а перечень смертельных ядов. Рядом услужливо склонил бычью шею официант — один из красулинских пехотинцев. Возле бородатого швейцара — два его «помощника», тоже из числа боевиков, отобранных Хвостом.
Увидев идущую по проходу Красулю, чернявый предупредительно поднялся.
— Добрый вечер, Надежда Савельевна. Слышал о вашей привлекательности, но, ей-Богу, не представлял себе, что придется вести деловую беседу с такой красавицей.
Красуля ответила поощрительной улыбкой. Она любила комплименты, считала — они облагораживают, придают определенный шарм. Тем более, когда исходят не от примитивного рыжего слуги, а от респектабельного господина.
— Спасибо, Петр-Николай… Слишком неуклюжее имя, хотелось бы узнать настоящее.
Чернявый поклонился.
— Скажем, Ганс…
— Вот это уже легче… К сожалению, у меня мало свободного времени, поэтому давайте перейдем к делу… Итак, что вы хотите мне предложить?
Ганс задумался. Планируя беседу, он рассчитывал на расслабляющее действие спиртного, на светский обмен мнениями. Все это, в конечном итоге, должно привести к некой анестезии, под прикрытием которой легче добиться согласия. А эта баба сразу берет «за рога». Но придется соглашаться, иначе Красуля вежливо распрощается и уйдет.
— Будь по вашему, дорогая, — снова склонил чернявый прилизанную голову со старательно замаскированной лысиной. — Хотя у нас подобные дела обсуждаются без излишней торопливости.
— У кого это у вас? — невежливо перебила собеседника Надежда Савельевна. — В Германии или в Бельгии?
Ганс подавил пренебрежительную улыбку. Слишком дешевый приемчик, рассчитанный на непроходимого глупца. Несмотря на внешнюю красоту и обаяние, эта женщина не заслуживает своего положения, она лучше бы смотрелась в роли путаны, которая пытается заглянуть в бумажник разгоряченного клиента.
— Скажем, за рубежом… Там не спешат, не то, что в России. Впрочем, в каждой стране — свои традиции и порядки… Мне поручено предложить вам сотрудничество в крайне щекотливом деле. В Москве проживает некий коллекционер, Моревич Семен Адольфович. Нас заинтересовали не все его коллекции — всего лишь две картины. Мы выведем ваших людей на Моревича, вы возьмете его драгоценности — их, можете мне верить, немало — нам отдадите упомянутые полотна.
Красуля насторожилась. Значит, картиночки весят в несколько раз больше, нежели все остальное достояние коллекционера. Забавно! За кого ее держит этот великосветский хлыщ, за дуру или за наивную невинность?
— Во избежание недоразумений, в акции будет учавствовать и наш человек. Кроме того, мы имеем выходы на уголовный розыск… Вы сами понимаете, дорогая красавица, что взаимный обман начисто исключен, ибо он чреват… непредсказуемыми последствиями.
Угроза присутствия «своего человека» — пустяк, красулинские парни мигом покажут ему дорогу на небеса, а вот привлечение сыскарей — намного опасней.
— Вы обижаете бедную, беззащитную женщину, — мастерски изобразила обиду Красуля. — Договор — святое дело, можете быть уверены — моя фирма вас не подведет и не продаст.
— Спасибо за то, что вы устранили мои сомнения…
Ни один из собеседников ни на минуту не поверил второму. Красуля мысленно вынашивала план захвата «картинок», Ганс думал о больших, нежели уголовка, гарантиях успешного вывоза полотен Ван-Гога.
Вот так она выщла на Моревича-отца… * * *
Женщина потянулась, с недоумением взглянула на работающий телевизор, перевела взгляд на часы. Господи, уже половина второго, давно пора спать. Куда же запропастился Петенька, почему не выполнил задания привезти Мишеньку? Впрочем, это — к лучшему, сейчас у нее не то настроение, чтобы заниматься сексом.
Надежда Савельевна выключила телевизор и забралась под одеяло. Через несколько минут она уже блаженно спала.
Разбудили ее шаги в коридоре.
— Двигай ходулями, фрайер. — зло шептал Петенька, подталкивая Федорова стволом «макарова». — Сейчас хозяйка устроит нам с тобой варфоломеевсую ночь — мне сразу, тебе — чуть погодя. Надо же, выбрала в хахали такое дерьмо, да еще не простое — офицерское.
Не успевший толком проснуться отставник не отвечал, не огрызался — шел медленно, как бычек на мясокомбинате, которого тащат в убойный цех. Рыжий «евнух» вытащил его из постели, заставил быстро одеться и затолкал в «мерседес». Бубнил одно и тоже:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40