А скука и наслаждения — два полюса…
Для дела — бизнес. Он не только подпитывает семейный бюджет, но и придает уверенность в своих силах, аккумулирует энергию. Тем более бизнес, связанный с наркотиками…
…Быстроглазый, юркий парнишка уже три раза попадает в ее поле зрения… Не послал ли Руслан за ней свою шестерку? Босс никогда никому не верит. Даже ближайший «кунак» Столяров не пользуется у Руслана полным доверием… Тем более, рядовая наводчица…
Нет, не то! Парнишка свернул на другую улицу. Клавдия Сергеевна постояла возле очередной витрины, последила — так и не появился… Слава Богу, можно порассуждать дальше…
И вот две опоры из трех неожиданно рухнули.
Для тела и для дела. Осудили любовников. О «грибном» бизнесмене Клавдия Сергеевна не сожалела. В качестве постельного «утешителя» он успел надоесть. В роли агента по перевозке наркотиков — глуп и бездарен.
А вот исчезновение Костеньки — любовника, рекомендованного ей Матвеевым, стало невосполнимой утратой. Что ей до того, что сладкий и неутомимый Костя — примитивный бандит с интеллектом пещерного человека? В постели он был академиком!
Отправился отбывать срок Матвеев, который был для нее неиссякаемым источником доходов. Едва не угодила в Бутырку сама Клавдия Сергеевна. Спас её муж. Депутат тогда развил бешеную деятельность, задействовал всех — знакомых и незнакомых Начиная с коллег депутатов, кончая видными, высокопоставленными чиновниками из Министерства внутренних дел, из окружения самого президента. Спасал Иванов не только жену, но и себя. Осуждение супруги — смертельный удар по депутату Думы.
В результате из уголовного дела исчезла не только фамилия Клавдии Сергеевны, но и упоминание о наркотиках вообще…
«Шестёрка» получил пять лет за участие в похищении бизнесмена. Матвееву дали «червонец». Перечень его преступлений занял больше часа. Судья даже охрипла от напряжения.
Что же оставалось делать в подобной ситуации бедной женщине? Заниматься мужем и квартирой, убирать, стирать и варить обеды?
Для деятельной натуры Клавдии Сергеевны такое время провождение равносильно смерти.
Неожиданно пришло спасение.
Через неделю после суда над Дмитрием и Дуговым в квартире Ивановых раздался вкрадчивый телефонный звонок.
Именно, вкрадчивый, ибо Клавдия Сергеевна ожидала его, надеялась, боялась.
— Квартира Ивановых?
Гортанный голос явно не русского происхождения сразу насторожил женщину. Никогда ранее она не общалась ни с кавказцами, ни со средне азиатами. Не потому что не хотела — не приходилось.
— Да, вы не ошиблись, — ответила она внезапно охрипшим голосом. — Кто звонит?
— Зачем так сразу — кто да зачем? Друг беспокоит, понимаете, друг… Твой друг и Дмитрия… Хочу соболезнование выразить… Аи, какая беда приключилась, какое несчастье…
— О чем вы?
— Как это о чем? Матвеева повязали, как жить станешь?… Послушай, красавица, встретиться нужно. Какой разговор по телефону? Помочь тебе хочу, понимаешь, очень хочу. Кунаком мне был твой Дмитрий, как же о его подруге не позаботиться? Аллах накажет, друзья заплюют…
Знать бы тогда, чем обернется «дружеская помощь» — ни за что не пошла бы на встречу. Почувствовал бы Руслан ее нежелание — может быть, отстал бы… Нет, не отстал! Он такой клещ — вцепится — не отдерешь!
Проявила слабоволие пошла. Вдруг на самом деле поможет, вдруг поддержит…
Где же они тогда встретились? Ах, да, на Красной площади! Странное место выбрал бандит — главную площадь страны… Позже поняла — ничего удивительного в этом выборе не было. Руслан считал и до сих пор считает самой безопасной обстановкой для встреч со своими людьми — многолюдье. Там легко укрыться за чужими спинами, разговаривать под аккомпанемент многочисленных голосов.
Но на этот раз он ошибся. По площади разгуливали немногочисленные парочки. Фотографировались на фоне Кремля туристы. Возле мавзолея небольшая толпа стариков и старушек тосковали по старым временам.
— Ах, какое безобразие, какое неуважение! — ворчал Руслан, озираясь и нервно подрагивая плечами. — Святое место, понимаешь, и так мало народа… Придется нам, красавица, в ГУМе поговорить, около фонтана… Знаешь, да? Еще ваш Пушкин писал о таком фонтане, только в Бахчисарае… Там в любви объяснялись, а у нас другой разговор пойдет…
В ГУМе тоже народу не густо, но все же не безлюдно. Выразив многословное цветистое соболезнование по поводу суда над Дуговым и Матвеевым, Руслан перешел к обещанной помощи…
Помощь? На самом деле — элементарная вербовка. Под видом поддержки попавшей в беду женщины.
— Платить стану больше, понимаешь? — старательно раскидывал новый босс частую сеть, в которую попала глупая рыбёшка. Он умело находил самые увлекательные слова, играл на струнах жадности, присущей всем людям, обиженным судьбой
— Понимаю, красавица, бедствуешь, да? С хлеба на квас перебиваешься, да?
Он прав, после ареста Матвеева, Клавдия Сергеевна оказалась на мели. Безработная, униженная, почти без средств к существованию. Но жаловаться, плакать она не привыкла. Поэтому ответила неопределенно: подрабатываю, дескать, но так, чтобы не особенно утомляться…
Руслан понял и хитро улыбнулся.
— Зачем тебе работать, скажи, пожалуйста? С утра до вечера вкалывать за гроши? Муж получает, я буду подбрасывать. Аллах повелел помогать ближнему… Вот только иногда просить стану, понимаешь, просить… Так, по мелочам… Там послушать, тут посмотреть, там понюхать… Бизнес у меня криминальный, все сгодится…
— Вы не боитесь так открыто говорить?
— А чего мне, понимаешь, бояться? Продашь? Тебе выйдет дороже. Менты ко мне прибегут, твою бумажку-заявление на стол положат… Что мне тогда делать, а? Вижу — догадалась… А просьбы маленькие будут, как твой розовый мизинец… Понимаешь?
Назойливое повторение любимого словечка «понимаешь» раздражало, вносило в беседу какой-то дискомфорт. Клавдия Сергеевна старалась подавить раздражение, внимательно прислушивалась к щедрым обещаниям кавказца.
Намеки на «мелочные» задания успокаивали, называемые крупные суммы вознаграждения воодушевляли.
До чего же она была тогда глупа!
В первый год просьбы действительно были чепуховые. Навестить банк, полюбопытствовать, как он охраняется… Познакомиться с директором ювелирного магазина, войти к нему и доверие… Узнать, когда приезжают инкассаторы…
Только позже Клавдия Сергеевна поняла: ее проверяют.
Деньги потекли несильной, но постоянной струей. Она воспрянула духом — кажется, крепнет «деловая» опора ее системы. На двух уже можно стоять… В ожидании появления третьей.
Постепенно скромные просьбы переродились в жесткие приказы, доброжелательный, жалеющий тон — в твердый, с металлическим привкусом. Посмотри, проверь, познакомься — всё это отошло в прошлое…
И вот ее толкают в постель к какому-то Коломину. Завтра велят лечь под Козлова, послезавтра удовлетворить слюнявого Баранова.
Как бы добродетельной супруге депутата не превратиться в заказную проститутку!
И все же приказ Руслана придется выполнять. За отказ он может даже пустить ее по грязным рукам своих подручных. Не спасут ни милиция, ни муж-депутат.
Отыскать Коломина особого труда не составит, ибо Иванов — ходячее справочное бюро: всех знает, будто компьютер с заложенными в него данными.
Возле входа в подъезд снова вынырнул тот же самый остроглазый парень… Значит, следят? Ну, что же, пусть развлекаются, она многое пережила, переживет и слежку…
Федор Федорович Иванов всю жизнь был дарственным деятелем, оратором и депутатом.
Еще в младенчестве усвоил простую истину: чтобы пробиться, нужно кричать. Молчащему откажут, так просто материнской груди не получить…
Конечно, голодным тебя не оставят, но пищу получить желательно повкусней и послаще, и не в строго назначенное время, а постоянно. Кричащего младенца непременно накормят. Позже понял: лучше не прост кричать — требовать. Обычный крик походит на просьбу: подайте Христа ради! Крик-требование означает более конкретен: дайте немедленно!
С возрастом Феденька обогатил метод общения с внешним миром новыми и многообещающими нюансами.
Требовать, конечно, хорошо, но любое требование становится ноотразимым, когда оно опирается на чувство вины перед кричащим. Поэтому ни в коем случае нельзя извиняться, намного лучше обвинять. Скажем, малыш обмарался. Просить прощения, обещать впредь не допускать позорного поступка? Ни за что!… Почему вовремя не перепеленали? Почему посадили его не на привычное место?
Мать — в слезах. Обнимает сына, обещает исправиться. Отец умиляется…
В школьные годы к талантливому парнишке пришли новые наблюдения.
Нужно, чтобы окружающие не просто осознавали свою вину, но и научились извиняться. Любое извинение педагогов и воспитателей не только наполняет хитрого мальчишку радостью и уверенностью, но и создаёт ореол недоступности.
Да, я получил двойку по математике, но вины моей в этом прискорбном событии нет. Ибо вы, родители, не помогли сыну, не объяснили непонятные формулы, не подсказали, как их решить. Если бы мне была оказана такая помощь — двойка мигом преобразилась бы в пятерку…
Пусть отец изводит себя муками, пусть пилит его мать, укоряя в бездушном отношении к единственному сыну. Феденька находится в центре родительского внимания и заботы…
Разбил оконное стекло в школьном коридоре — этого бы не произошло, если б Петька (Васька, Митька) не толкнул его.
Порвал недавно купленную рубашку — какую-то дрянь, едва притронешься — рвется. Вот Олька (Надька, Ирка) еще не так зацепилась во время экскурсии на стройку за арматурный стержень — одежда цела. Почему? Родители заботятся, покупают добротные вещи…
В девятом классе Федю озарила еще одна полезная мысль. Если хочешь выдвинуться, завоевать авторитет, нужно чаще выступать. Неважно где и неважно, по какому вопросу. Главное — привлечь внимание, подняться над уровнем скромных и молчащих.
Активного парня заметили. Избрали в комитет комсомола. Сначала членом, потом — секретарем.
В институте райком не забыл своего выдвиженца. На третьем курсе студента Иванова приняли в партию.
Когда в период полового созревания молодому человеку понадобилась женщина, он не пошел по традиционному пути влюбленностей и ухаживаний. Связываться с ровесницами — глупо. Забеременеет — хлопот не оберешься, могут заставить жениться. Откажешься — обвинят в аморальности, попрут из партии. Тогда — конец карьере!
Федор напросился в гости к одинокой немолодой женщине, соседке по дому. Дескать, скучно мне в обществе сверстников, я стою выше по запросам и по потребностям. Почувствовал родственную душу человека неординарного, живущего в будущем веке.
Поколебавшись, соседка согласилась. Студент явился без цветов и шампанского. Справедливо полагал, что его молодость — самый дорогой подарок. Выразился ясно и четко. Ему нужна женщина, женщине нужен мужчина — таков закон природы. Любые признания в любви и верности попросту смешны.
Огорошенная подобной дерзостью, соседка была не в силах ни отказать, ни согласиться. Молчала. Ее молчание Федя посчитал за согласие и принялся деловито раздеваться. Сопротивления, даже показного, не последовало.
Член парткома и профкома института, активный борец за высокую нравственность, приверженец идеям марксизма-ленинизма, Иванов заботливо поддерживал достигнутый имидж. Выступал по любому поводу, начиная от анализа успеваемости и кончая обсуждением закрытых писем Центрального Комитета. Он усвоил, что главное не то, о чем человек говорит, главное то, что он — на виду у начальства. Значит, его не забудут, не спишут в архив, где уже прозябает немалое количество обанкротившихся активистов.
Любой магазин нуждается в броской вывеске, любому товару необходима умная реклама. И хотя Иванов — не магазин и не товар, но и ему требуется этакая красочная заставка. В виде красивой и умной жены.
Поэтому Федор Федорович подошел к выбору спутницы жизни со всей серьезностью делового человека. Начал с того, что развелся с первой женой — тусклой, бесцветной особой, молчаливой и до тошноты покорной. Двое детей не преграда для расторжения брака, алименты — не финансовая катастрофа.
Поиски достойной женщины продолжались долго, очень долго! Вторично ошибиться Иванов не имел права, ибо второй развод для деятеля такого ранга мог неблагоприятно отразиться на карьере.
Он посещал театры и концерты, скучал на банкетах и званых вечерах, бывал на ярмарках и распродажах. Везде внимательно разглядывал красавиц, молодых и не очень молодых, общительных и таинственно помалкивающих, грудастых толстух и хрупких девчонок. Озабоченно высчитывал достоинства и недостатки, примерял женщин на роль супруги, как в магазинах перед покупкой примеряют обувь. Не жмет ли? Не болтается ли на ноге? Смотрится со стороны или не смотрится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Для дела — бизнес. Он не только подпитывает семейный бюджет, но и придает уверенность в своих силах, аккумулирует энергию. Тем более бизнес, связанный с наркотиками…
…Быстроглазый, юркий парнишка уже три раза попадает в ее поле зрения… Не послал ли Руслан за ней свою шестерку? Босс никогда никому не верит. Даже ближайший «кунак» Столяров не пользуется у Руслана полным доверием… Тем более, рядовая наводчица…
Нет, не то! Парнишка свернул на другую улицу. Клавдия Сергеевна постояла возле очередной витрины, последила — так и не появился… Слава Богу, можно порассуждать дальше…
И вот две опоры из трех неожиданно рухнули.
Для тела и для дела. Осудили любовников. О «грибном» бизнесмене Клавдия Сергеевна не сожалела. В качестве постельного «утешителя» он успел надоесть. В роли агента по перевозке наркотиков — глуп и бездарен.
А вот исчезновение Костеньки — любовника, рекомендованного ей Матвеевым, стало невосполнимой утратой. Что ей до того, что сладкий и неутомимый Костя — примитивный бандит с интеллектом пещерного человека? В постели он был академиком!
Отправился отбывать срок Матвеев, который был для нее неиссякаемым источником доходов. Едва не угодила в Бутырку сама Клавдия Сергеевна. Спас её муж. Депутат тогда развил бешеную деятельность, задействовал всех — знакомых и незнакомых Начиная с коллег депутатов, кончая видными, высокопоставленными чиновниками из Министерства внутренних дел, из окружения самого президента. Спасал Иванов не только жену, но и себя. Осуждение супруги — смертельный удар по депутату Думы.
В результате из уголовного дела исчезла не только фамилия Клавдии Сергеевны, но и упоминание о наркотиках вообще…
«Шестёрка» получил пять лет за участие в похищении бизнесмена. Матвееву дали «червонец». Перечень его преступлений занял больше часа. Судья даже охрипла от напряжения.
Что же оставалось делать в подобной ситуации бедной женщине? Заниматься мужем и квартирой, убирать, стирать и варить обеды?
Для деятельной натуры Клавдии Сергеевны такое время провождение равносильно смерти.
Неожиданно пришло спасение.
Через неделю после суда над Дмитрием и Дуговым в квартире Ивановых раздался вкрадчивый телефонный звонок.
Именно, вкрадчивый, ибо Клавдия Сергеевна ожидала его, надеялась, боялась.
— Квартира Ивановых?
Гортанный голос явно не русского происхождения сразу насторожил женщину. Никогда ранее она не общалась ни с кавказцами, ни со средне азиатами. Не потому что не хотела — не приходилось.
— Да, вы не ошиблись, — ответила она внезапно охрипшим голосом. — Кто звонит?
— Зачем так сразу — кто да зачем? Друг беспокоит, понимаете, друг… Твой друг и Дмитрия… Хочу соболезнование выразить… Аи, какая беда приключилась, какое несчастье…
— О чем вы?
— Как это о чем? Матвеева повязали, как жить станешь?… Послушай, красавица, встретиться нужно. Какой разговор по телефону? Помочь тебе хочу, понимаешь, очень хочу. Кунаком мне был твой Дмитрий, как же о его подруге не позаботиться? Аллах накажет, друзья заплюют…
Знать бы тогда, чем обернется «дружеская помощь» — ни за что не пошла бы на встречу. Почувствовал бы Руслан ее нежелание — может быть, отстал бы… Нет, не отстал! Он такой клещ — вцепится — не отдерешь!
Проявила слабоволие пошла. Вдруг на самом деле поможет, вдруг поддержит…
Где же они тогда встретились? Ах, да, на Красной площади! Странное место выбрал бандит — главную площадь страны… Позже поняла — ничего удивительного в этом выборе не было. Руслан считал и до сих пор считает самой безопасной обстановкой для встреч со своими людьми — многолюдье. Там легко укрыться за чужими спинами, разговаривать под аккомпанемент многочисленных голосов.
Но на этот раз он ошибся. По площади разгуливали немногочисленные парочки. Фотографировались на фоне Кремля туристы. Возле мавзолея небольшая толпа стариков и старушек тосковали по старым временам.
— Ах, какое безобразие, какое неуважение! — ворчал Руслан, озираясь и нервно подрагивая плечами. — Святое место, понимаешь, и так мало народа… Придется нам, красавица, в ГУМе поговорить, около фонтана… Знаешь, да? Еще ваш Пушкин писал о таком фонтане, только в Бахчисарае… Там в любви объяснялись, а у нас другой разговор пойдет…
В ГУМе тоже народу не густо, но все же не безлюдно. Выразив многословное цветистое соболезнование по поводу суда над Дуговым и Матвеевым, Руслан перешел к обещанной помощи…
Помощь? На самом деле — элементарная вербовка. Под видом поддержки попавшей в беду женщины.
— Платить стану больше, понимаешь? — старательно раскидывал новый босс частую сеть, в которую попала глупая рыбёшка. Он умело находил самые увлекательные слова, играл на струнах жадности, присущей всем людям, обиженным судьбой
— Понимаю, красавица, бедствуешь, да? С хлеба на квас перебиваешься, да?
Он прав, после ареста Матвеева, Клавдия Сергеевна оказалась на мели. Безработная, униженная, почти без средств к существованию. Но жаловаться, плакать она не привыкла. Поэтому ответила неопределенно: подрабатываю, дескать, но так, чтобы не особенно утомляться…
Руслан понял и хитро улыбнулся.
— Зачем тебе работать, скажи, пожалуйста? С утра до вечера вкалывать за гроши? Муж получает, я буду подбрасывать. Аллах повелел помогать ближнему… Вот только иногда просить стану, понимаешь, просить… Так, по мелочам… Там послушать, тут посмотреть, там понюхать… Бизнес у меня криминальный, все сгодится…
— Вы не боитесь так открыто говорить?
— А чего мне, понимаешь, бояться? Продашь? Тебе выйдет дороже. Менты ко мне прибегут, твою бумажку-заявление на стол положат… Что мне тогда делать, а? Вижу — догадалась… А просьбы маленькие будут, как твой розовый мизинец… Понимаешь?
Назойливое повторение любимого словечка «понимаешь» раздражало, вносило в беседу какой-то дискомфорт. Клавдия Сергеевна старалась подавить раздражение, внимательно прислушивалась к щедрым обещаниям кавказца.
Намеки на «мелочные» задания успокаивали, называемые крупные суммы вознаграждения воодушевляли.
До чего же она была тогда глупа!
В первый год просьбы действительно были чепуховые. Навестить банк, полюбопытствовать, как он охраняется… Познакомиться с директором ювелирного магазина, войти к нему и доверие… Узнать, когда приезжают инкассаторы…
Только позже Клавдия Сергеевна поняла: ее проверяют.
Деньги потекли несильной, но постоянной струей. Она воспрянула духом — кажется, крепнет «деловая» опора ее системы. На двух уже можно стоять… В ожидании появления третьей.
Постепенно скромные просьбы переродились в жесткие приказы, доброжелательный, жалеющий тон — в твердый, с металлическим привкусом. Посмотри, проверь, познакомься — всё это отошло в прошлое…
И вот ее толкают в постель к какому-то Коломину. Завтра велят лечь под Козлова, послезавтра удовлетворить слюнявого Баранова.
Как бы добродетельной супруге депутата не превратиться в заказную проститутку!
И все же приказ Руслана придется выполнять. За отказ он может даже пустить ее по грязным рукам своих подручных. Не спасут ни милиция, ни муж-депутат.
Отыскать Коломина особого труда не составит, ибо Иванов — ходячее справочное бюро: всех знает, будто компьютер с заложенными в него данными.
Возле входа в подъезд снова вынырнул тот же самый остроглазый парень… Значит, следят? Ну, что же, пусть развлекаются, она многое пережила, переживет и слежку…
Федор Федорович Иванов всю жизнь был дарственным деятелем, оратором и депутатом.
Еще в младенчестве усвоил простую истину: чтобы пробиться, нужно кричать. Молчащему откажут, так просто материнской груди не получить…
Конечно, голодным тебя не оставят, но пищу получить желательно повкусней и послаще, и не в строго назначенное время, а постоянно. Кричащего младенца непременно накормят. Позже понял: лучше не прост кричать — требовать. Обычный крик походит на просьбу: подайте Христа ради! Крик-требование означает более конкретен: дайте немедленно!
С возрастом Феденька обогатил метод общения с внешним миром новыми и многообещающими нюансами.
Требовать, конечно, хорошо, но любое требование становится ноотразимым, когда оно опирается на чувство вины перед кричащим. Поэтому ни в коем случае нельзя извиняться, намного лучше обвинять. Скажем, малыш обмарался. Просить прощения, обещать впредь не допускать позорного поступка? Ни за что!… Почему вовремя не перепеленали? Почему посадили его не на привычное место?
Мать — в слезах. Обнимает сына, обещает исправиться. Отец умиляется…
В школьные годы к талантливому парнишке пришли новые наблюдения.
Нужно, чтобы окружающие не просто осознавали свою вину, но и научились извиняться. Любое извинение педагогов и воспитателей не только наполняет хитрого мальчишку радостью и уверенностью, но и создаёт ореол недоступности.
Да, я получил двойку по математике, но вины моей в этом прискорбном событии нет. Ибо вы, родители, не помогли сыну, не объяснили непонятные формулы, не подсказали, как их решить. Если бы мне была оказана такая помощь — двойка мигом преобразилась бы в пятерку…
Пусть отец изводит себя муками, пусть пилит его мать, укоряя в бездушном отношении к единственному сыну. Феденька находится в центре родительского внимания и заботы…
Разбил оконное стекло в школьном коридоре — этого бы не произошло, если б Петька (Васька, Митька) не толкнул его.
Порвал недавно купленную рубашку — какую-то дрянь, едва притронешься — рвется. Вот Олька (Надька, Ирка) еще не так зацепилась во время экскурсии на стройку за арматурный стержень — одежда цела. Почему? Родители заботятся, покупают добротные вещи…
В девятом классе Федю озарила еще одна полезная мысль. Если хочешь выдвинуться, завоевать авторитет, нужно чаще выступать. Неважно где и неважно, по какому вопросу. Главное — привлечь внимание, подняться над уровнем скромных и молчащих.
Активного парня заметили. Избрали в комитет комсомола. Сначала членом, потом — секретарем.
В институте райком не забыл своего выдвиженца. На третьем курсе студента Иванова приняли в партию.
Когда в период полового созревания молодому человеку понадобилась женщина, он не пошел по традиционному пути влюбленностей и ухаживаний. Связываться с ровесницами — глупо. Забеременеет — хлопот не оберешься, могут заставить жениться. Откажешься — обвинят в аморальности, попрут из партии. Тогда — конец карьере!
Федор напросился в гости к одинокой немолодой женщине, соседке по дому. Дескать, скучно мне в обществе сверстников, я стою выше по запросам и по потребностям. Почувствовал родственную душу человека неординарного, живущего в будущем веке.
Поколебавшись, соседка согласилась. Студент явился без цветов и шампанского. Справедливо полагал, что его молодость — самый дорогой подарок. Выразился ясно и четко. Ему нужна женщина, женщине нужен мужчина — таков закон природы. Любые признания в любви и верности попросту смешны.
Огорошенная подобной дерзостью, соседка была не в силах ни отказать, ни согласиться. Молчала. Ее молчание Федя посчитал за согласие и принялся деловито раздеваться. Сопротивления, даже показного, не последовало.
Член парткома и профкома института, активный борец за высокую нравственность, приверженец идеям марксизма-ленинизма, Иванов заботливо поддерживал достигнутый имидж. Выступал по любому поводу, начиная от анализа успеваемости и кончая обсуждением закрытых писем Центрального Комитета. Он усвоил, что главное не то, о чем человек говорит, главное то, что он — на виду у начальства. Значит, его не забудут, не спишут в архив, где уже прозябает немалое количество обанкротившихся активистов.
Любой магазин нуждается в броской вывеске, любому товару необходима умная реклама. И хотя Иванов — не магазин и не товар, но и ему требуется этакая красочная заставка. В виде красивой и умной жены.
Поэтому Федор Федорович подошел к выбору спутницы жизни со всей серьезностью делового человека. Начал с того, что развелся с первой женой — тусклой, бесцветной особой, молчаливой и до тошноты покорной. Двое детей не преграда для расторжения брака, алименты — не финансовая катастрофа.
Поиски достойной женщины продолжались долго, очень долго! Вторично ошибиться Иванов не имел права, ибо второй развод для деятеля такого ранга мог неблагоприятно отразиться на карьере.
Он посещал театры и концерты, скучал на банкетах и званых вечерах, бывал на ярмарках и распродажах. Везде внимательно разглядывал красавиц, молодых и не очень молодых, общительных и таинственно помалкивающих, грудастых толстух и хрупких девчонок. Озабоченно высчитывал достоинства и недостатки, примерял женщин на роль супруги, как в магазинах перед покупкой примеряют обувь. Не жмет ли? Не болтается ли на ноге? Смотрится со стороны или не смотрится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28