Оползень закрыл вход в храм, а время стерло самую память о его существовании. Висванатха оставался единственным живым человеком, знавшим, как проникнуть туда. Ему была известна и тайна храма.
— Вы сами были там? — поинтересовался Крюков.
— Был, и не так давно. Обширный зал этого храма тоже украшен богатейшей скульптурой, а у задней стены стоит огромная статуя богини науки (на индийском Олимпе есть и такое божество!)
Изваяние трехликой богини помещается на каменном пьедестале. В тыловой его части вынимается плита, искусно замаскированная резьбой по камню. Узкий лаз внутри подножья ведет вниз, во вторую, глухую пещеру. Здесь и было спрятано сокровище великих моголов.
Рао-Сагиб, не колеблясь, взял ценности. Они позволили ему шагнуть от первых, довольно робких с нынешней точки зрения, опытов с «оранжевым углем» к осуществлению грандиозной идеи покорения молнии. На что способен индийский народ, можно судить по храмам Эллоры. Ведь они создавались самым примитивным инструментом. Трудно даже представить себе, что создаст этот народ, если наука даст в его распоряжение новые силы. Вот сравнение: мощность взрыва одной водородной бомбы весом в одну мегатонну соответствует мощности взрыва миллиона тонн тринитротолуола. А во время одной обычной здесь грозы расходуется столько же энергии, сколько несут в себе двадцать взрывов водородных бомб!
Заставить служить эту грандиозную мощь мирному созиданию, дать в руки человека энергию, скрытую в недрах материи, — такова наша цель.
— Так значит эти странные башни, которые я видел во время ночной грозы?..
— Это молниеприемники. Получив неограниченные средства, Рао-Сагиб смог развернуть работы во всю ширь и перенес их на этот остров. В горах Ассама ему начали мешать нежелательные посетители. После случайного визита одного английского летчика явилась целая комиссия. Остров Больших Молний избран не случайно. Рао-Сагибу было необходимо место с очень большим среднегодовым числом гроз. Само расположение острова, его неизвестность и удаленность от больших океанских дорог должны были обеспечивать тайну изысканий.
Итак, сокровище было перевезено на остров, вы видели его в «Сезаме». Только золотые бруски взяты не из эллорского клада, а получены позже здесь, на самом острове. Часть ценностей мы потом снова отправили в Индиго, во время ужасающего голода в Бенгалии в 1943 году. Время было военное, и эта помощь не дошла. Наш теплоход был потоплен фашистами, хотя и шел под нейтральным флагом. Еще часть мы передали гарсемальскому народу, борющемуся за свою независимость. Я уговорил Рао-Сагиба сделать это.
— Вы гарсемалец?
— Вы угадали, друг, я — сын гарсемальского народа… И, наконец, часть полученных ценностей была затрачена на научную работу. Здесь, на Острове Больших Молний, Рао-Сагиб выстроил лаборатории, оборудовал их, срезал вершину потухшего вулкана, высверлил в горе шахты, из которых выдвигаются башни, и поднял над островом свой флаг — багровое полотнище, прорезанное золотой молнией.
— Расскажите мне о самом Рао-Сагибе, — попросил Крюков.
— Это мой учитель и второй отец. Рао-Сагиб не только замечательный ученый, но и своеобразный, оригинальный мыслитель. Он горячо любит трудящееся человечество и работает в его интересах. Но, при всей моей любви и уважении к нему, должен сказать, что есть и его политических взглядах слабое место. В научных вопросах он последовательный материалист. И в то же время он резко отграничивает науку от политики, считая, что его дело служить только «чистой науке». Рао-Сагиб полагает, что, дав в руки трудящихся могучий источник энергии, он тем самым разрешит проблему труда и капитала. И все на земле уладится без классовой борьбы.
— Это — зря! — решительно заявил Крюков. — Теперь, впрочем, политика сама пришла к нему… Если не секрет: как же вы ловите молнии? Я читал, что работы в этом направлении ведутся и у нас, в Советском Союзе. Как вы заставляете молнии идти к приемникам?
— Здесь используется явление «притягивания» молний. Ученые вычертили специальные грозовые карты, и на них можно видеть участки с повышенной поражаемостью молниями. Знаменитый французский физик Араго попробовал разгадать эту загадку. С тех пор прошло больше ста лет, но его теория сохраняет значение до сих пор. Причину притягивания молний Араго объяснял тем, что грунт на определенном участке резко неоднороден и состоит из слоев различных материалов с разной электропроводностью. Ну, скажем, глина чередуется с песком. Строение горы на нашем острове блестяще подтверждает эту теорию.
— Понятно, понятно, Виценте! И в то же время гора сама представляет гигантский конденсатор емкости, способный заряжаться и хранить энергию.
— Верно! Искусственными мерами мы еще больше усилили эти природные свойства горы.
— Но куда вы расходуете такие запасы энергии? Ведь ими сам остров можно сдвинуть с места!
Зобиара положил руку на плечо Крюкова:
— Вот когда вы подошли к самой сути дела. Нас интересует, в конечном счете, не сама энергия молний, а кое-что другое. Молния лишь средство, вспомогательная «рабочая сила» для осуществления главной идеи.
Он остановился, прислушиваясь. До собеседников донесся отдаленный гул вертолета. Зобиара поднялся.
— Летят? Доскажу после. Впрочем, скоро вы все увидите сами…
Крюкова словно пружиной подбросило. Он опустил ноги на пол, сел, упираясь в край дивана. На пороге стояла сияющая Наташа.
ГЛАВА 19
Родина зовет
Единственным на острове человеком, который не принимал участия в бурных событиях последних часов, был Бейтс, находившийся под стражей.
Зобиара, Крюков и Курочкин в беседе с ним выясняли подробности заговора.
— Не подумайте, что это допрос, — сказал инженер. — Но ваши компаньоны нанесли островитянам огромный вред, и мы вправе знать всю правду. Только искренность может облегчить вашу дальнейшую участь.
— Клянусь вам, я никого не убивал! — захныкал Бейтс. — Я вообще не хотел участвовать в этой дикой затее. Вы же видите: я убежал от них.
— Только потому, что хотели спасти свою шкуру, — отрезал Зобиара. — Но вы немного выиграли на этом. Знаете ли вы, что нынче над островом нависла, смертельная опасность?
Бейтс испуганно вытаращил глаза.
— С-с-смертельная?! Ах, зачем я не бежал на «Ломоносове»!
— «Ломоносов» погиб, — сказал Зобиара. Лицо Бейтса перекосилось.
— А Хаутон, Портер, Рамирес?
— Тоже погибли.
— Это какой-то р-рок! — воскликнул Бейтс. — Куда ни повернешься — всюду смерть! Господа! Не бросайте меня на произвол судьбы, дайте мне возможность спастись! Я все ра-ра-расскажу!
— Мы слушаем, — произнес Зобиара.
И Бейтс поведал все, что касалось изнанки экспедиции Хаутона. Закончив рассказ, он поглядел на Зобиару и затрепетал. Глаза инженера пылали, кисти рук сжались в кулаки, он сделал в сторону Бейтса недвусмысленное порывистое движение. Незадачливый заговорщик поспешил отскочить.
— Какая гнусная провокация! — процедил сквозь зубы инженер. — Ваши компаньоны, мистер Бейтс, заслуживали иной смерти: веревки.
— Но я надеюсь, что меня-то вы не по-по-повесите, г-гослода! — завопил Бейтс.
— По справедливости, следовало бы! — бросил Зобиара. — Впрочем, не беспокойтесь за вашу жизнь, она нам не нужна. — И со злой иронией добавил: — Ведь вы не в руках гарсемальского правительства…
Бейтс сразу воспрянул духом: он будет жить! Возникла и заполнила все его существо мелкая, подленькая радость: Хаутон и Портер погибли, и теперь никто в Штатах не узнает о его измене.
Но тут Бейтс заметил, что Курочкин что-то быстро строчит в блокноте.
— Что вы записываете? — опасливо осведомился он.
— Как же ему не записывать такие любопытные вещи? — ответил за Курочкина инженер. — Ведь он журналист. Вся эта подлая история должна быть обнародована! Вас, ваших компаньонов и вдохновителей гарсемальской авантюры будут судить все честные люди мира.
— И там будет фигурировать мое имя?
— Вне всякого сомнения.
Бейтс схватился за голову. Час от часу не легче! Он сразу сообразил, какие последствия это будет иметь для него лично. В Штаты и нос не покажешь, у разведки длинные руки. Майкл Кэрли не простит ему разоблачений. Он либо «уберет» его, либо посадит за решетку.
А Зобиара, гадливо глядя на трясущегося, бледного человечка, спросил:
— Что же с вами делать? На родину отправить вас нельзя: мало того, что вы трус, вы еще и болтун. Оставить вас на острове, сами понимаете, мы тоже не можем.
— Отправьте меня куда угодно, только не в Штаты! — взмолился Бейтс.
— Ба! Нашел! — инженер хлопнул себя по лбу. — Мы отвезем вас к нашим друзьям, на другой остров…
— О-опять о-остров? — просипел окончательно обессилевший Бейтс.
— Да. Не волнуйтесь: климат там превосходный, вы попадете в среду нецивилизованных, полудиких, но хороших, честных («честных!» — подчеркнул Зобиара) людей. Это явится весьма полезным для вас в моральном смысле. И вы пробудете там до тех пор, пока тайна Острова Больших Молний перестанет быть тайной…
* * *
Лифт, устроенный в недрах потухшего вулкана, доставил участников советской экспедиции в сопровождении Зобиара и Декобра к лаборатории «Д». Это просторное и высокое помещение являлось преддверием таинственной сферы, скрытой в кратере.
Островитяне повели советских гостей вверх, по прихотливым зигзагам алюминиевой лесенки. Повинуясь нажатию кнопки, откинулась крышка круглого люка в потолке зала. Прибывшие очутились внутри шара.
С площадки, расположенной у боковой стенки на уровне середины сферы, можно было хорошо рассмотреть ее внутреннее устройство. Прежде всего, сама сфера была поражающе обширна, здесь поместилось бы десятиэтажное здание. Шестигранная трубка из серебристого сплава спиралью обегала стенки шара сверху донизу. В средине сферы на четырех пластмассовых столбах были установлены два металлических полудиска, один над другим. Это устройство напоминало круглую конфетную коробку, разрезанную пополам. Внизу и вверху помещались громадные электромагниты.
Как-то само собой люди на площадке разделились на две группы: В одной оказались Зобиара с Разиным и Гао Шэном, в другой Декобра с Крюковым, Пчелинцевой и Курочкиным. В первой группе завязался очень специальный разговор, во второй Декобра взял на себя роль гида.
— Атака на атомное ядро — самая захватывающая страница науки нашего века, — говорил он. — Расщепить это ядро — задача чрезвычайно трудная. Силы, связывающие составные части ядра, необычайно велики. Некоторые исследователи пытались использовать при бомбардировке атомного ядра электричество грозового разряда. Но удалось это пока только Рао-Сагибу.
Орудие, разбивающее атомное ядро — перед вами. Оно представляет собой трубку, к которой прикладывается напряжение в несколько десятков миллионов вольт. Принципиальная схема этого устройства хорошо известна ученым-атомникам.
— Что же здесь нового? — спросите вы. — Новое — это «сигма-лучи», заветный, могучий поток частиц, способный освободить энергию, заключенную в материи.
— Бейтс рассказал, как Хаутон издевался над островитянами: уж не ищете ли вы «философский камень», могущий превращать свинец в золото, — заметил Крюков.
— Хаутон был не сведущ в этих вопросах и не подозревал, насколько он близок к истине, — спокойно ответил Декобра. — Поиски эти были начаты еще средневековыми алхимиками. Но опыты их не могли увенчаться успехом, слишком бедны были тогда сведения о строении вещества. Физика атомного ядра вплотную подошла к решению проблемы. Ученым уже удавалось превращать гелий в литий, фосфор в алюминий, цинк в медь. Островитяне расширили этот список: разбивая и перемешивая атомы, отнимая и прибавляя недостающие электроны, мы можем производить перевоплощение матерки, многие элементы по своему желанию превращать в другие.
— Вы не шутите? — Крюков недоверчиво смотрел на физика.
— Нет.
— Дима, переведи! — дергая моряка за рукав, просила Наташа.
— Он говорит, — сообщил Крюков, — что островитяне могут из свинца делать золото!..
— Золото? — засмеялся Декобра. — Да, и золото… Но что, золото! Скоро мы будем изготовлять радий! Идет ли это в какое-нибудь сравнение с мечтой алхимиков? Судите сами: грамм золота на ваши деньги стоит несколько десятков рублей, а грамм радия — миллионы!
Но не в золоте, даже не в радии, главная цель. К ней стремятся не только островитяне, но и академик Разин, и Гао Шэн, все ученые, которые хотят поставить атом на мирную службу человечеству. Эта цель — освободить скрытые в материи источники энергии.
Задумывались ли вы над вопросом: сколько энергии заключено в одной капле нефти? А ее достаточно, чтобы крупный океанский теплоход совершил кругосветный рейс.
— Но ведь энергия атома уже используется! — сказал Курочкин.
— Это только первые ступеньки очень высокой лестницы. При делении урана извлекается только одна десятая процента внутриатомной энергии, при водородном взрыве — полпроцента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Вы сами были там? — поинтересовался Крюков.
— Был, и не так давно. Обширный зал этого храма тоже украшен богатейшей скульптурой, а у задней стены стоит огромная статуя богини науки (на индийском Олимпе есть и такое божество!)
Изваяние трехликой богини помещается на каменном пьедестале. В тыловой его части вынимается плита, искусно замаскированная резьбой по камню. Узкий лаз внутри подножья ведет вниз, во вторую, глухую пещеру. Здесь и было спрятано сокровище великих моголов.
Рао-Сагиб, не колеблясь, взял ценности. Они позволили ему шагнуть от первых, довольно робких с нынешней точки зрения, опытов с «оранжевым углем» к осуществлению грандиозной идеи покорения молнии. На что способен индийский народ, можно судить по храмам Эллоры. Ведь они создавались самым примитивным инструментом. Трудно даже представить себе, что создаст этот народ, если наука даст в его распоряжение новые силы. Вот сравнение: мощность взрыва одной водородной бомбы весом в одну мегатонну соответствует мощности взрыва миллиона тонн тринитротолуола. А во время одной обычной здесь грозы расходуется столько же энергии, сколько несут в себе двадцать взрывов водородных бомб!
Заставить служить эту грандиозную мощь мирному созиданию, дать в руки человека энергию, скрытую в недрах материи, — такова наша цель.
— Так значит эти странные башни, которые я видел во время ночной грозы?..
— Это молниеприемники. Получив неограниченные средства, Рао-Сагиб смог развернуть работы во всю ширь и перенес их на этот остров. В горах Ассама ему начали мешать нежелательные посетители. После случайного визита одного английского летчика явилась целая комиссия. Остров Больших Молний избран не случайно. Рао-Сагибу было необходимо место с очень большим среднегодовым числом гроз. Само расположение острова, его неизвестность и удаленность от больших океанских дорог должны были обеспечивать тайну изысканий.
Итак, сокровище было перевезено на остров, вы видели его в «Сезаме». Только золотые бруски взяты не из эллорского клада, а получены позже здесь, на самом острове. Часть ценностей мы потом снова отправили в Индиго, во время ужасающего голода в Бенгалии в 1943 году. Время было военное, и эта помощь не дошла. Наш теплоход был потоплен фашистами, хотя и шел под нейтральным флагом. Еще часть мы передали гарсемальскому народу, борющемуся за свою независимость. Я уговорил Рао-Сагиба сделать это.
— Вы гарсемалец?
— Вы угадали, друг, я — сын гарсемальского народа… И, наконец, часть полученных ценностей была затрачена на научную работу. Здесь, на Острове Больших Молний, Рао-Сагиб выстроил лаборатории, оборудовал их, срезал вершину потухшего вулкана, высверлил в горе шахты, из которых выдвигаются башни, и поднял над островом свой флаг — багровое полотнище, прорезанное золотой молнией.
— Расскажите мне о самом Рао-Сагибе, — попросил Крюков.
— Это мой учитель и второй отец. Рао-Сагиб не только замечательный ученый, но и своеобразный, оригинальный мыслитель. Он горячо любит трудящееся человечество и работает в его интересах. Но, при всей моей любви и уважении к нему, должен сказать, что есть и его политических взглядах слабое место. В научных вопросах он последовательный материалист. И в то же время он резко отграничивает науку от политики, считая, что его дело служить только «чистой науке». Рао-Сагиб полагает, что, дав в руки трудящихся могучий источник энергии, он тем самым разрешит проблему труда и капитала. И все на земле уладится без классовой борьбы.
— Это — зря! — решительно заявил Крюков. — Теперь, впрочем, политика сама пришла к нему… Если не секрет: как же вы ловите молнии? Я читал, что работы в этом направлении ведутся и у нас, в Советском Союзе. Как вы заставляете молнии идти к приемникам?
— Здесь используется явление «притягивания» молний. Ученые вычертили специальные грозовые карты, и на них можно видеть участки с повышенной поражаемостью молниями. Знаменитый французский физик Араго попробовал разгадать эту загадку. С тех пор прошло больше ста лет, но его теория сохраняет значение до сих пор. Причину притягивания молний Араго объяснял тем, что грунт на определенном участке резко неоднороден и состоит из слоев различных материалов с разной электропроводностью. Ну, скажем, глина чередуется с песком. Строение горы на нашем острове блестяще подтверждает эту теорию.
— Понятно, понятно, Виценте! И в то же время гора сама представляет гигантский конденсатор емкости, способный заряжаться и хранить энергию.
— Верно! Искусственными мерами мы еще больше усилили эти природные свойства горы.
— Но куда вы расходуете такие запасы энергии? Ведь ими сам остров можно сдвинуть с места!
Зобиара положил руку на плечо Крюкова:
— Вот когда вы подошли к самой сути дела. Нас интересует, в конечном счете, не сама энергия молний, а кое-что другое. Молния лишь средство, вспомогательная «рабочая сила» для осуществления главной идеи.
Он остановился, прислушиваясь. До собеседников донесся отдаленный гул вертолета. Зобиара поднялся.
— Летят? Доскажу после. Впрочем, скоро вы все увидите сами…
Крюкова словно пружиной подбросило. Он опустил ноги на пол, сел, упираясь в край дивана. На пороге стояла сияющая Наташа.
ГЛАВА 19
Родина зовет
Единственным на острове человеком, который не принимал участия в бурных событиях последних часов, был Бейтс, находившийся под стражей.
Зобиара, Крюков и Курочкин в беседе с ним выясняли подробности заговора.
— Не подумайте, что это допрос, — сказал инженер. — Но ваши компаньоны нанесли островитянам огромный вред, и мы вправе знать всю правду. Только искренность может облегчить вашу дальнейшую участь.
— Клянусь вам, я никого не убивал! — захныкал Бейтс. — Я вообще не хотел участвовать в этой дикой затее. Вы же видите: я убежал от них.
— Только потому, что хотели спасти свою шкуру, — отрезал Зобиара. — Но вы немного выиграли на этом. Знаете ли вы, что нынче над островом нависла, смертельная опасность?
Бейтс испуганно вытаращил глаза.
— С-с-смертельная?! Ах, зачем я не бежал на «Ломоносове»!
— «Ломоносов» погиб, — сказал Зобиара. Лицо Бейтса перекосилось.
— А Хаутон, Портер, Рамирес?
— Тоже погибли.
— Это какой-то р-рок! — воскликнул Бейтс. — Куда ни повернешься — всюду смерть! Господа! Не бросайте меня на произвол судьбы, дайте мне возможность спастись! Я все ра-ра-расскажу!
— Мы слушаем, — произнес Зобиара.
И Бейтс поведал все, что касалось изнанки экспедиции Хаутона. Закончив рассказ, он поглядел на Зобиару и затрепетал. Глаза инженера пылали, кисти рук сжались в кулаки, он сделал в сторону Бейтса недвусмысленное порывистое движение. Незадачливый заговорщик поспешил отскочить.
— Какая гнусная провокация! — процедил сквозь зубы инженер. — Ваши компаньоны, мистер Бейтс, заслуживали иной смерти: веревки.
— Но я надеюсь, что меня-то вы не по-по-повесите, г-гослода! — завопил Бейтс.
— По справедливости, следовало бы! — бросил Зобиара. — Впрочем, не беспокойтесь за вашу жизнь, она нам не нужна. — И со злой иронией добавил: — Ведь вы не в руках гарсемальского правительства…
Бейтс сразу воспрянул духом: он будет жить! Возникла и заполнила все его существо мелкая, подленькая радость: Хаутон и Портер погибли, и теперь никто в Штатах не узнает о его измене.
Но тут Бейтс заметил, что Курочкин что-то быстро строчит в блокноте.
— Что вы записываете? — опасливо осведомился он.
— Как же ему не записывать такие любопытные вещи? — ответил за Курочкина инженер. — Ведь он журналист. Вся эта подлая история должна быть обнародована! Вас, ваших компаньонов и вдохновителей гарсемальской авантюры будут судить все честные люди мира.
— И там будет фигурировать мое имя?
— Вне всякого сомнения.
Бейтс схватился за голову. Час от часу не легче! Он сразу сообразил, какие последствия это будет иметь для него лично. В Штаты и нос не покажешь, у разведки длинные руки. Майкл Кэрли не простит ему разоблачений. Он либо «уберет» его, либо посадит за решетку.
А Зобиара, гадливо глядя на трясущегося, бледного человечка, спросил:
— Что же с вами делать? На родину отправить вас нельзя: мало того, что вы трус, вы еще и болтун. Оставить вас на острове, сами понимаете, мы тоже не можем.
— Отправьте меня куда угодно, только не в Штаты! — взмолился Бейтс.
— Ба! Нашел! — инженер хлопнул себя по лбу. — Мы отвезем вас к нашим друзьям, на другой остров…
— О-опять о-остров? — просипел окончательно обессилевший Бейтс.
— Да. Не волнуйтесь: климат там превосходный, вы попадете в среду нецивилизованных, полудиких, но хороших, честных («честных!» — подчеркнул Зобиара) людей. Это явится весьма полезным для вас в моральном смысле. И вы пробудете там до тех пор, пока тайна Острова Больших Молний перестанет быть тайной…
* * *
Лифт, устроенный в недрах потухшего вулкана, доставил участников советской экспедиции в сопровождении Зобиара и Декобра к лаборатории «Д». Это просторное и высокое помещение являлось преддверием таинственной сферы, скрытой в кратере.
Островитяне повели советских гостей вверх, по прихотливым зигзагам алюминиевой лесенки. Повинуясь нажатию кнопки, откинулась крышка круглого люка в потолке зала. Прибывшие очутились внутри шара.
С площадки, расположенной у боковой стенки на уровне середины сферы, можно было хорошо рассмотреть ее внутреннее устройство. Прежде всего, сама сфера была поражающе обширна, здесь поместилось бы десятиэтажное здание. Шестигранная трубка из серебристого сплава спиралью обегала стенки шара сверху донизу. В средине сферы на четырех пластмассовых столбах были установлены два металлических полудиска, один над другим. Это устройство напоминало круглую конфетную коробку, разрезанную пополам. Внизу и вверху помещались громадные электромагниты.
Как-то само собой люди на площадке разделились на две группы: В одной оказались Зобиара с Разиным и Гао Шэном, в другой Декобра с Крюковым, Пчелинцевой и Курочкиным. В первой группе завязался очень специальный разговор, во второй Декобра взял на себя роль гида.
— Атака на атомное ядро — самая захватывающая страница науки нашего века, — говорил он. — Расщепить это ядро — задача чрезвычайно трудная. Силы, связывающие составные части ядра, необычайно велики. Некоторые исследователи пытались использовать при бомбардировке атомного ядра электричество грозового разряда. Но удалось это пока только Рао-Сагибу.
Орудие, разбивающее атомное ядро — перед вами. Оно представляет собой трубку, к которой прикладывается напряжение в несколько десятков миллионов вольт. Принципиальная схема этого устройства хорошо известна ученым-атомникам.
— Что же здесь нового? — спросите вы. — Новое — это «сигма-лучи», заветный, могучий поток частиц, способный освободить энергию, заключенную в материи.
— Бейтс рассказал, как Хаутон издевался над островитянами: уж не ищете ли вы «философский камень», могущий превращать свинец в золото, — заметил Крюков.
— Хаутон был не сведущ в этих вопросах и не подозревал, насколько он близок к истине, — спокойно ответил Декобра. — Поиски эти были начаты еще средневековыми алхимиками. Но опыты их не могли увенчаться успехом, слишком бедны были тогда сведения о строении вещества. Физика атомного ядра вплотную подошла к решению проблемы. Ученым уже удавалось превращать гелий в литий, фосфор в алюминий, цинк в медь. Островитяне расширили этот список: разбивая и перемешивая атомы, отнимая и прибавляя недостающие электроны, мы можем производить перевоплощение матерки, многие элементы по своему желанию превращать в другие.
— Вы не шутите? — Крюков недоверчиво смотрел на физика.
— Нет.
— Дима, переведи! — дергая моряка за рукав, просила Наташа.
— Он говорит, — сообщил Крюков, — что островитяне могут из свинца делать золото!..
— Золото? — засмеялся Декобра. — Да, и золото… Но что, золото! Скоро мы будем изготовлять радий! Идет ли это в какое-нибудь сравнение с мечтой алхимиков? Судите сами: грамм золота на ваши деньги стоит несколько десятков рублей, а грамм радия — миллионы!
Но не в золоте, даже не в радии, главная цель. К ней стремятся не только островитяне, но и академик Разин, и Гао Шэн, все ученые, которые хотят поставить атом на мирную службу человечеству. Эта цель — освободить скрытые в материи источники энергии.
Задумывались ли вы над вопросом: сколько энергии заключено в одной капле нефти? А ее достаточно, чтобы крупный океанский теплоход совершил кругосветный рейс.
— Но ведь энергия атома уже используется! — сказал Курочкин.
— Это только первые ступеньки очень высокой лестницы. При делении урана извлекается только одна десятая процента внутриатомной энергии, при водородном взрыве — полпроцента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17