— Что случилось? — закричал Бальбини в рупор.
Людям на шлюпке удалось, наконец, оттолкнуться от парохода, напрягаясь, они гребли к «Мендосе». Один из этих полумертвецов, шатаясь, поднялся, приложил ладони щитком ко рту.
— …Какая-то странная эпидемия, — донес ветерок до Бальбини слабый, срывающийся голос. — Почти все умерли… Подберите живых… Есть… которые… не могут… подняться.
«Не чума-ли?!» — мелькнуло в голове Бальбини.
Шлюпка медленно приближалась к танкеру. И тогда Бальбини совершил поступок, который покрыл его несмываемым позором до последних дней жизни.
— Отойдите от нас! Буду стрелять! — завопил он в рупор. — Возвращайтесь на пароход. Я сообщу о вас по радио и в ближайший порт. Сам я не в силах оказать вам помощь!
После этого он повернул свое судно и начал полным ходом удаляться от страшного корабля. Следует, впрочем, отдать ему справедливость: он действительно, не называя себя, дал открытое радио о бедствующем корабле. Несколько часов спустя к «кораблю мертвецов» подошло другое грузовое судно, взяло пароход на буксир и, отведя его в Буэнос-Айрес, поставило там на внешнем рейде под карантинным флагом. На борт парохода прибыли представители морской санитарной инспекции.
И тогда выяснилось следующее: английский пароход с красивым названием «Принцесса атолла» шел из Ливерпуля в Кейптаун, имея на борту около четырехсот пассажиров. 9 сентября в одиннадцатом часу вечера появились первые зловещие признаки. Сперва почувствовали недомогание те, кто находился в открытых помещениях: несшие вахту помощник капитана, первый штурман, рулевой и также пассажиры, находившиеся на воздухе. Заболели радист и его помощник. Они сидели в радиорубке, дверь которой была распахнута настежь, и транслировали в каюты концерт из Лондона.
Симптомы болезни были таковы: прежде всего ощущались резкий упадок сил, неодолимая дремота, головная боль. Потом начиналась рвота. Сбившийся с ног корабельный врач и фельдшер не в силах были остановить ее у больных никакими средствами.
Вахту пришлось сменить. Но через час слегла и вторая вахта… А ночью смерть начала косить свои жертвы. На руках и груди появлялись белые пятна, и человек угасал стремительно, как пламя задуваемой свечи. В числе первых умерли радист с помощником, и судно осталось без связи. К утру умерших насчитывали уже десятками. На судне поднялась неописуемая паника…
Когда на «Принцессу» прибыла врачебная помощь, в живых оставалось четырнадцать человек, да и те уже не могли двигаться. Попытки спасти их оказались тщетными, почти все погибли в результате молниеносно развивающегося белокровия. Выжило только четверо.
Случай этот обсуждался в прессе на все лады. Вспоминались различные загадочные морские трагедии, которыми так богата история мореплавания.
Выдвигались самые различные предположения, даже антинаучные, даже допускавшие вмешательство сверхъестественных сил. Большинство газет поддерживало такую версию: причиной гибели людей на «Принцессе» явился чрезвычайно редкий, не изученный пока наукой феномен — мощное космическое излучение.
Брагин дочитал и теперь задумчиво перелистывал вырезки.
— Что скажете? — спросил Разин.
— Странный случай, Иван Иннокентьевич, прямо сказать, загадочный…
Разин даже руками всплеснул:
— Да чего ж тут загадочного? Вы внимательно читали?
— Да.
— То-то, что «да»! Давайте-ка сюда вырезки, будем разбираться. Вот, прежде всего, обратите внимание — в самом первом сообщении об этом событии, сделанном так сказать, по горячему следу и переданном из Буэнос-Айреса, проскользнула такая деталь: «В 11-м часу вечера пароход вошел в полосу густого тумана. Вообще туманы в этой части океана и в это время года чрезвычайно редки, однако это не смутило капитана. Судно было оборудовано новейшими навигационными приборами и могло идти вслепую. „Принцесса“ продолжала следовать все тем же, заранее проложенным курсом». Эта весьма существенная подробность во всех последующих сообщениях отсутствует. И я утверждаю — не случайно. Под чьим-то могущественным влиянием упоминание о тумане в дальнейшем изымалось из всех статей и корреспонденции. Значит, кто-то был заинтересован в том, чтобы общественное мнение не знало всей правды о катастрофе.
Теперь — симптомы болезни. Слабость, головная боль, рвота, молниеносно развивающееся белокровие, смерть. Это не какая-то таинственная болезнь, как пытаются изобразить буржуазные газеты. Эта болезнь известна, и советская медицина уже нащупала пути борьбы с нею. Это — лучевой удар, результат радиоактивного облучения, которое обрушилось на людей в огромной дозе! Гамма-лучи и нейтроны, эти невидимые убийцы проникают в человеческий организм, поражая его органы и в первую очередь кроветворную систему. Неужели не попятно, Михаил Сергеевич?
— Вы считаете, что это было облако радиоактивного тумана?
— Вне всякого сомнения! Вся эта болтовня о космическом излучении служит только замазыванию существа дела. И если мы с вами взяли на себя роль детективов, то давайте пойдем до конца, и схватим преступника за руку. Я утверждаю, что облако родилось не в космосе, а в земной атмосфере, у самой поверхности нашей планеты, и не в Атлантике, а в Тихом океане. Более того я могу указать вам пункт, где оно возникло и день, когда это произошло.
И академик подал Брагину еще одну газету, не этот раз советскую, и указал на маленькую информацию, отчеркнутую чернилами.
Брагин ахнул:
— Все ясно, как день!
— Вот и преступник обнаружен! — Разин потряс газетой в воздухе. — Но их-то пресса какова! С одной стороны лицемерные соболезнования, с другой весь взрыв негодования искусно направляется на капитана Бальбини. Что говорить, он показал себя как первостатейный негодяй. Но представьте себе гнев и возмущение все честных людей в мире, если бы они знали истинного виновника гибели людей на «Принцессе»! Но шило в мешке не утаишь!
— Как же облако оказалось в Атлантике? — спросил Брагин.
— Идите сюда!
Академик разложил на столе листки так, чтобы они составили карту южного, океанического полушария.
— Я нынче все утро просидел с метеорологами. И вот какая обрисовалась картина. Смертоносное облако возникло здесь, — Разин поставил на одном из листиков крестик. — Вот эти зеленые стрелки показывают ветры, господствовавшие в Тихом океане в первой половине сентября. Сперва облако было увлечено воздушным потоком в верхние слои атмосферы, прошло над Южной Америкой и опустилось в Атлантике. Здесь в него и врезалась «Принцесса». Затем оно на небольшой высоте двинулось к берегам Китая. Но в начале второй декады месяца произошло вторжение больших масс холодного воздуха из Арктики. Этот мощный воздушный поток погнал облако обратно. По метеорологическим и некоторым другим данным (я имею в виду сообщения с океанографического судна «Изумруд») облако сейчас снова находится над одним из пустынных участков Тихого океана. Не исключена возможность, что оно снова снизится и пойдет вдоль вот этой параллели, неся с собой неисчислимые бедствия…
— Как вы определяете наши задачи?
— Прежде всего найти облако. Точно определить его природу, размеры и уровень радиоактивности. Заручиться данными, неоспоримо устанавливающими его происхождение: это должно стать известным не только науке, но и всему человечеству. И, наконец, попробовать проверить на практике некоторые теоретические соображения.
Разин принялся подробно разъяснять собеседнику, что разумеется под этими соображениями. Затем перешли к вопросам оснащения экспедиции. Академик решил возложить на Брагина всю хозяйственную часть. Разин диктовал, а Брагин записывал множество поручений, которые нужно было выполнить за какие-нибудь 12–15 часов.
— Время не терпит! — напутствовал своего молодого сотрудника академик. — Помните, что от нашей поворотливости зависит, может быть, жизнь многих тысяч людей…
Брагин вышел, но тотчас вернулся снова.
— Иван Иннокентьевич, вас тут девушка дожидается.
— Девушка?! — спросил академик. Неожиданный визит так удивил его, что он поднялся и сам вышел из кабинета. Навстречу ему поднялась стройная девушка с большими темными глазами на очень миловидном лице.
«Как хороша! — подумал академик, любуясь молодостью и грацией посетительницы. — И чем-то напоминает мою Валю…»
— Чем могу служить? — спросил он.
— Иван Иннокентьевич, простите меня за вторжение, — сказала девушка, слабо улыбаясь. — Я очень прошу вас выслушать меня. Большая, большая просьба… Речь идет о жизни и смерти…
— Ну, вот уже сразу такие большие проблемы! — добродушно протянул Разин. — Присаживайтесь, расскажите, что случилось. Если я действительно могу быть полезен…
Девушка стиснула пальцы, на миг закрыла глаза и потом сразу, словно в холодную воду кинулась, одним духом выпалила:
— Моя фамилия Пчелинцева. Профессор, я очень прошу, умоляю вас: возьмите меня в экспедицию!
— Как, как? — спросил огорошенный академик. — В экспедицию? Почему я должен взять вас в экспедицию?
— Вас просили помочь в поисках нашего моряка Крюкова, гибнущего в океане на брошенной шхуне?
— Был такой разговор. Я полагаю, что эта просьба не будет оставлена без внимания.
— Этот человек мне очень дорог.
— Кем же он вам доводится? Братом?
Пчелинцева смутилась. Язык не поворачивался солгать этому старому, мудрому человеку:
— Дороже родного брата…
— Так-так, — сказал академик. — Понятно.
Щеки Наташи пылали. Но из глаз академика излучалось такое добродушие, что она снова воскликнула, умоляюще складывая руки:
— Я очень прошу вас, профессор…
— Гм… гм… Я искренне вам сочувствую, но поймите, голубушка, что это ведь не увеселительная поездка на Химкинское водохранилище. Тут дело серьезное и связанное с немалым риском. Но я обещаю вам сделать все возможное, чтобы найти вашего друга…
— Профессор, я вас очень прошу!
— Ну, рассудите сами: зачем я возьму вас в экспедицию? — мягко сказал Разин. — Что вы будете там делать? Участников ее можно пересчитать по пальцам, у каждого четко определенные обязанности.
— Как что? Ведь метеоролог вам нужен?
— Разве вы метеоролог?
— Да. Я работаю в институте климата.
— Вот как? — Разин задумчиво и тепло глядел на девушку. Она напоминала ему любимую, рано умершую, дочь Валентину.
— Я очень… очень прошу…
Две слезинки, блеснувшие в уголках глаз Наташи, окончательно обезоружили академика.
— Так вы метеоролог? — повторил он. — Гм… гм… это, пожалуй, меняет дело.
— Правда? — радостно рванулась к нему Наташа.
— Ваше счастье. В состав экспедиции, разумеется, включен и метеоролог. Но он заболел.
— И вы возьмете меня?!
— Это, голубушка, не так просто делается. Но какой-то шанс уже есть. Пойдемте в кабинет, побеседуем поподробнее. Потом с директором вашего института свяжемся. Посмотрим, как он вас аттестует…
ГЛАВА 13
Охотники за туманом
Большой, самой последней конструкции вертолет с красной звездой на корпусе несся над океаном. Два турбореактивных двигателя мчали его вперед со скоростью, которая всего пару лет назад считалась для воздушных кораблей этого типа недосягаемой. Это была уникальная, пока единственная в своем роде машина и поэтому, вероятно, ее не снабдили обезличивающим, ничего не говорящим номером, а дали индивидуальное имя «Мир». Именно в это слово удачно складывались начальные буквы фамилий конструкторов — Миля, Исаченко и Родионова.
На вертолете было помещение для команды, две комфортабельных пассажирских каюты, салон и лаборатория, оборудованная многочисленными научными приборами.
На борту воздушного корабля, кроме экипажа, находилось семь человек: академик Разин, Брагин, принявший на себя обязанности заведующего административно-хозяйственной частью экспедиции, два коллеги Разина по институту мирного атома — китайский ученый Гао Шэн и польский — Ян Пражух, врач и биолог Донат Андреевич Поварчук, известный своими работами по терапии лучевой болезни, и журналист Евгений Иванович Курочкин — один из тех беспокойных и пытливых разведчиков жизни, которых сегодня можно видеть с блокнотом и фотоаппаратом на крупнейшей стройке, завтра — в кабине снаряда для исследования морских глубин, а неделю спустя — собирающимися в Антарктиду. Разин в шутку называл его «самопишущим вездеходом». Седьмым членом экспедиции была стройная, красивая девушка с большими темными глазами.
Итак, исполнилось самое большое, самое страстное желание, какое когда-либо приходилось испытывать в жизни Наташе. Директор института климата, партийная и комсомольская организации рекомендовали Пчелинцеву как знающего и талантливого молодого научного работника.
Наташа как-то сразу, легко и непринужденно вошла в небольшой коллектив экспедиции, стала в нем признанным, своим человеком. Разин относился к ней с отеческой ласковостью, Гао Шэн и Пражух — с дружелюбным вниманием, а молодежь — чернобровый и статный Брагин, белобрысый, с брюшком Курочкин и широкоплечей, сильный командир корабля Робуш — наперебой ухаживали за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17