Уж лучше пулю в висок, чем жить в таком мире.
— У меня есть один аргумент в пользу множественности похожих миров, — торжествующе объявил ночной гость.
Майор с интересом слушал.
— Ваша «Лестница Иакова», это что?
— Весьма удобная штука.
— Не только! Вы хоть раз задумывались, ЧТО находится за всеми этими дверьми?
— Разные странные места.
— Но это и есть соседние миры! Разве не понятно?
— Теперь понятно, — кивнул Карел, которому страшно захотелось спать.
Весь этот разговор здорово его утомил: много шума, а толку ни на грош.
— Спасибо за содержательную беседу, можете идти. — И с этими словами майор снял с зеркала камень, перевернув мутную стекляшку блестящей стороной вверх.
— Да, я уйду, — гость гордо поднялся с кресла, — но помните: перед вами лежат две дороги. А это уже кое-что. Другие не могут рассчитывать даже на одну. Никогда не забывайте об этом...
И шагнув в нарисованную на полу звезду, ночной посетитель мгновенно исчез.
Заговорщики собрались в одном из храмов Берлина.
Было чудом, что церковь до сих пор не закрыли.
Несмотря на смягчение репрессий против священнослужителей, Третий рейх по-прежнему весьма неохотно терпел цитадели христианской религии.
С началом войны фюрер несколько смягчился, вернув из лагерей некоторых священников. Бесноватый лидер нации не желал раскалывать немецкое общество на верующих и атеистов.
Что ж, атеистов с каждым годом становилось все больше. Старая религия доживала в Тысячелетнем рейхе свои последние дни, это понимали все и в первую очередь сами священнослужители.
Пришло время действовать.
Провал сулил смерть, бездействие — уютное местечко в адском котле.
Встреча готовилась заранее.
Пастор Дитрих Бонхеффер тщательно выбирал подходящее помещение. В первую очередь следовало подумать о том, чтобы отыскать такую часть храма, в которой опасные разговоры нельзя будет прослушать.
Такие места в церкви были. Одно — позади органа, второе — в полуподвальном маленьком помещении, расположенном под полом в самом центре храма.
Зона позади органа была, пожалуй, слишком открытой, а вот маленький подвальчик подходил для встречи как нельзя лучше.
Но все-таки пастор решил перестраховаться и для пущей защиты перенес в подвал несколько древних реликвий: принадлежавший некогда одному крестоносцу серебряный крест, священный гвоздь, якобы выдернутый из руки распятого Спасителя, и ряд других менее значимых, но не потерявших свою силу реликвий.
Хотя в подлинности гвоздя у пастора имелись определенные сомнения, но проводить историческую экспертизу было сейчас глупо и совершенно неуместно.
Первым в храм прибыл полковник Фридрих Ридель, имевший давнюю привычку всегда приходить немного раньше назначенного времени. Раза два эта «вредная» привычка спасала ему жизнь.
Перебросившись парой ничего не значащих фраз, пастор и полковник спустились в полуподвальное помещение.
Фридрих скептически осмотрел маленькую комнатку, в задумчивости поглядел на кривой ржавый гвоздь, подержал в руках изящное серебряное распятие.
— Думаете, это нам поможет, пастор? — спросил полковник с явным сомнением.
— Должно помочь, — быстро кивнул Дитрих. — Сатанинские силы не властны в Божьем Доме!
— И они не смогут даже... мм... мельком сюда заглянуть?
— Полагаю, не смогут.
— Милый друг, не сочтите за обиду, вы слишком самоуверенны.
Но пастор все же слегка обиделся:
— В таком случае, может, вы, полковник, знаете более подходящее место для нашей встречи?
Фридрих с недовольством поглядел на Бонхеффера:
— Вы сегодня слишком раздражительны. Не нужно нервничать. Над нами всеми весит огненная петля. Мы все находимся в одинаковом положении, и нам совершенно нечего терять.
— Кроме жизни...
— Да, именно, кроме жизни.
В подвальчике появился иезуит отец Альфред Дельп и интригующим шепотом сообщил:
— Приехал Ханс Гизевиус!
— Так чего же вы ждете? — возмутился Фридрих. — Скорее ведите его сюда.
— Но, понимаете... он прибыл с женой.
— Он что, совсем сдурел? — гневно возмутился полковник. — Скажите, пусть Хельга останется в храме.
Отец Альфред кивнул, поспешив наверх.
— С ума сойти от них можно, — Сняв фуражку, Фридрих вытер платком выступивший на лысине пот.
В подвальчике было жарко. Непонятно для чего пастор расставил по углам толстые зажженные свечи.
— Это что, за наш упокой? — недовольно пробурчал полковник, пряча платок в карман кителя.
— Послушайте, Ридель, — пастор настороженно поглядел на приоткрытую дверь, — а откуда взялся этот Гизевиус? Он что, из вашего ведомства?
— Да, он из Абвера, — подтвердил полковник. — Весьма надежный человек. Недавно вернулся из Швейцарии, входил в тамошнюю агентурную сеть.
Через пару минут в подвале появился и сам Гизевиус, средних лет, невысокий человек с незапоминаюшимися чертами лица.
— Какого черта, Ханс, вы притащили сюда вашу жену? — тут же обрушился на него Фридрих. — Вы в театр собрались или на конспиративную встречу?
— Простите, полковник, — Гизевиус смущенно улыбнулся, — но мне показалось, что моя вечерняя прогулка в компании жены вызовет меньше подозрений. В любом случае она ничего не знает.
— Ему показалось... — недовольно пробурчал Фридрих, нетерпеливо расхаживая по маленькой комнатке.
Следом за Гизевиусом в храм прибыл граф Хельмут Мольтке, юрисконсульт Абвера. Затем появился мрачный как туча полковник Клаус фон Штауффенберг.
Почти все главные заговорщики были в сборе, не хватало только шефа Абвера адмирала Фридриха Вильгельма Канариса.
Через полчаса стало ясно, что адмирал сегодня не придет.
— Что ж, — вздохнул граф, — придется начинать без него.
— Кстати, он предупреждал меня, что может сегодня пропустить нашу встречу, — поспешно добавил Гизевиус.
— И вы все это время молчали?! — возмущенно воскликнул фон Штауффенберг.
— Ну... я полагал, что адмирал все-таки появится, — в замешательстве пробормотал Ханс.
— Господа, господа, не ссорьтесь, — примирительно поднял руки отец Альфред. — Пора начинать.
— Секундочку. — Пастор Бонхеффер внимательно оглядел присутствующих. — Сперва я хочу убедиться, что все вы по-прежнему люди.
— А по-моему, это излишне, — снова вспылил фон Штауффенберг.
— Но я вынужден настаивать...
С этими словами каждому из заговорщиков пастор дал подержать священный серебряный крест.
— Ну и как?! — в конце короткой процедуры усмехнулся граф. — Похоже, среди нас нет ни оборотней, ни живых мертвецов. Хотя, если бы мы были ими, то как в таком случае переступили бы порог Храма Божьего?
— Хитрость нечистого не имеет границ! — спокойно ответил пастор, заворачивая серебряный крест в расшитую золотом ткань. — Теперь можете начинать.
— Итак, господа, пришло назначенное время. — Фон Штауффенберг тяжело опустился на маленький деревянный стул. — Настал момент, которого мы столько все ждали. В скором времени Гитлер намерен лететь в Растенбург, полагаю, он вряд ли изменит свои планы. Фюрер очень педантичен. Лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф установит в самолете мину британского производства с часовым механизмом. Вот эта мина...
Полковник достал из стоящего у ног портфеля запечатанную бутылку бренди.
— Если это шутка, то весьма неудачная, — усмехнулся Мольтке.
Фон Штауффенберг удивленно взглянул на графа:
— Никто не намерен шутить, это и есть та самая бомба.
Бутылка бренди в руках полковника щелкнула.
С тихим жужжанием стеклянное донышко отошло в сторону, явив взору присутствующих изящный часовой механизм.
— Фюрер ненавидит бренди, — на всякий случай напомнил Фридрих.
Фон Штауффенберг ухмыльнулся:
— Именно поэтому мы и остановили свой выбор на этом напитке. Вероятность того, что Гитлеру захочется промочить горло именно из этой бутылки, ничтожна мала.
— А если бренди заинтересует кого-нибудь другого?
— Совершенно исключено. Да и как вы вообще себе это представляете? Адъютант встает со своего места и нагло роется в личном баре фюрера?
— Тем не менее необходимо просчитать все варианты.
— Они уже просчитаны, — беззаботно махнул рукой полковник. — Бутылка в любом случае взорвется, когда самолет будет находиться в воздухе. Если кто-нибудь вдруг попытается ее откупорить, взрывной механизм сработает немедленно. Главное, чтобы бомба благополучно попала на борт.
Фридрих с интересом глядел на безобидную с виду бутылку чудесного бренди.
— А вы уверены в своем лейтенанте? — немного поразмыслив, спросил он. — Парень в ответственный момент не подведет?..
— В нем я уверен так же, как и в вас, господа, — незамедлительно ответил фон Штауффенберг. — Думаю, нас ждет успех. Осталось лишь еще чуть-чуть подождать, максимум неделю.
— Неделя — большой срок, — поморщился Гизевиус, затушив пальцами огарок ближайшей свечи. — Может произойти что угодно...
— Но мы все-таки подождем, — добавил отец Альфред, — и да поможет нам в нашем деле Господь Бог...
«Аминь», — мысленно произнес Фридрих.
Что ж, поживем — увидим.
И ждать-то оставалось всего ничего, какую-то неделю...
Карелу удалось немного поспать, хотя и заснул он почти под самое утро.
Ему даже сон приснился.
Странный, надо сказать, сон, такой, что ни к чему на трезвую голову и не привяжешь.
Ведь обычно как бывает? О чем накануне размышлял, то тебе и приснилось. А тут... полный шизофренический бред. И главное, не пил ведь ничего, лишь в забегаловке немного посидел.
А приснилась майору пустыня. Огромная. От горизонта до горизонта тысячи тонн песка и конечно же барханы. Волнистые и высокие, словно горбы верблюда. В небе кружила какая-то птица. Он точно помнил: если стервятник, то предзнаменование — хуже не придумаешь. Еще там было зеленое дерево. Зеленое дерево в пустыне! Нелепость. Но сны тем и славятся, что ни хрена в них наутро толком не поймешь.
У дерева стояла женщина, высокая, стройная, в белой необычного покроя одежде. Стояла спиной к майору, и длинные черные волосы развевал налетающий с барханов порывистый ветер. Солнце пылало высоко, но ветер почему-то был прохладный. Еще один парадокс на несколько минут возникшего во сне пустынного мира.
Хотя женщина и стояла к Карелу спиной, он был твердо уверен, что она ему незнакома.
Во сне он шел и шел вперед, стараясь приблизиться к странной фигуре невдалеке, но ноги по колено увязали в песке, и что-то пыталось удержать его снизу, не пуская к необычайно яркому, сочащемуся зеленью дереву. А потом его окончательно затянуло в песок, и, когда горячие крупинки устремились в рот, майор проснулся.
Сон не был кошмаром. Подсознание о чем-то предупреждало или, скорее, подсказывало какой-то выход. Удивительная картинка четко запечатлелась в памяти, словно он действительно там был.
А ведь наутро ночные видения трудно вспомнить. Что же это было? Кто пытался достучаться до него? Бесполезно ломать голову...
Встав с кровати, Карел изумленно уставился на царящий в комнате беспорядок. Ах да, ведь вчера ночью он вызывал оказавшегося чересчур болтливым потустороннего гостя.
Майор использовал запрещенную в Шестнадцатом отделе магию. Но что ему с сегодняшнего дня запреты, плевал он на них.
У старого, протертого в нескольких местах кресла стояла изящная резная трость с позолоченной ручкой. Значит, ночной гость ему не привиделся.
— Забавно, — тихо произнес Карел, после чего отправился в ванную, дабы сбрить ненавистную трехдневную щетину.
Как там писал один французский летчик? Умылся, побрился, прибрал на своей планете — и гуляй себе смело.
Что ж, сегодня майор будет искать Риту, ну а планета... планета может подождать.
Уж слишком загажена.
6
Психиатрическая клиника № 18 находилась на окраине Москвы.
Карел добирался до нужного места около часа. У него в кармане лежали документы офицера НКВД, поэтому пропустить его должны были без особых проблем.
Интересно, кто слил Ворону эту информацию? И главное — зачем? Болтливых в разведке, понятно, не держали, а если такие и были, то в основном для целенаправленной дезинформации.
Возможно, майор шел сейчас по ложному следу.
У самой больницы его ждал небольшой сюрприз: территория клиники тщательно охранялась. У ворот дежурили дюжие хлопцы в военной форме без знаков отличия. Вывеска гласила «Объект Б-9».
Вот это самое «Б-9» Карелу очень не понравилось, но отступать было поздно, да и незачем.
Документы не вызвали у охраны никаких вопросов, однако пускать майора на территорию больницы не спешили.
— Какова цель вашего визита? — сухо спросил мордатый верзила, возвращая Карелу корочку.
«Однако», — ошеломленно подумал майор, наивно полагая, что документа энкавэдэшника будет достаточно.
Лицо Карела посуровело.
— Не вашего ума дело! — резко ответил он, внимательно следя за реакцией охранников.
Но те лишь молча переглянулись и, открыв ворота, так же молча пропустили майора на территорию объекта.
Внутренний дворик больницы был довольно мил, хотя возможно, что так он выглядел благодаря чистому снегу, выпавшему за ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37