Она откашлялась.
– У вас есть что-нибудь выпить?
– Конечно. – Дойл встал. – Кофе? Чай?
– Виски.
– Сейчас.
Дойл скрылся за дверью и вскоре вернулся с полным бокалом. Бесс осушила его залпом, встала, оправила юбку, раскрыла сумочку и начала пудриться.
– У вас готово для него послание?
Дойл кивнул.
– Давайте. – Она захлопнула пудреницу и поинтересовалась: – Как вы намерены бороться с Дарианом?
Дойл пожал плечами:
– Сегодня разработаем план.
– Хорошо. – Бесс едва заметно усмехнулась. – Я пришлю вам подкрепление.
Когда улеглась эйфория от того, что удалось выжить, Дойл почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Боль вызывало даже самое простейшее движение. Бритье и обтирание тела мокрой губкой были пыткой. Он остановился в коридоре третьего этажа. Саднили ушибленные ребра, будто между ними всадили вилку.
Из ванной комнаты вышла Мари в тонком халате, влажные волосы откинуты назад. Дойл попытался улыбнуться.
– Наверное, я уже стар для таких приключений.
Она молча взяла его за руку, отвела к себе в комнату, уложила на постель лицом вниз. Приказала расслабиться и начала делать массаж. Когда ее сильные пальцы начали мять спину, к которой было больно даже прикоснуться, Дойл стиснул зубы, боясь, что закричит. Покончив с позвоночником, Мари занялась плечами. Затем перевернула его на спину. С болью Дойл еще с грехом пополам мог справиться, но ощущать на коже теплое дыхание Мари было настоящим испытанием. У него вспыхнули щеки.
– Мари…
Она положила голову ему на грудь. Влажные волосы приятно холодили тело.
– Не везет нам с тобой, да?
Дойл обнял ее, прижав подбородок к макушке.
– Прости меня, дорогая, но я люблю свою жену.
– Можно любить сразу двоих. Такое бывает.
– Джин – удивительная женщина. Я не могу отплатить ей за доброту предательством. В последние годы мы вместе пережили несколько ужасных трагедий. Война забрала у меня сына… – Его голос пресекся.
Мари подняла голову и нежно погладила его щеки.
– Извини, – прошептал он.
Она приложила палец к его губам.
– Мы соединимся в следующей жизни.
– Да, – согласился Дойл, – в следующей жизни обязательно.
Лавкрафт сидел на койке, уставившись в одну точку. Бороться за жизнь уже не было сил. Он окончательно сломался и жаждал смерти. Чудовищно болела голова, шатался передний зуб. Он двигал его языком вперед и назад. И главное, не шел сон. Лавкрафт полагал, это из-за того, что он наглотался трупной пыли. Зашитая рана у основания черепа горела и подергивалась. И это только болячки на голове, которая составляла незначительную часть тела. Весь его торс был перебинтован. Каждый вдох, даже самый неглубокий, воспламенял обожженные легкие и вызывал приступ кашля.
Хныканье за стеной продолжалось. Раздосадованный, Лавкрафт взял свечу, набросил на плечи одеяло и вышел в коридор. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Он заглянул и увидел Эбигейл: она сидела за столом, уронив голову на руки. Лавкрафт сделал несколько шагов. Кашлянул. Эбигейл рывком поднялась. Слезы на щеках мгновенно высохли.
– Почему ты всегда смотришь на меня вот так? Чего тебе надо?
– Не знаю, – искренне ответил он.
– Тогда перестань.
– Не могу.
– Почему?
– Извини, – пробормотал Лавкрафт. – Ну… за то, что случилось тогда… в ванной.
Эбигейл пожала плечами:
– Чепуха. Я встречала извращенцев и покруче. В Париже один придурок воровал мои грязные трусы.
– Я не такой… я не… просто так получилось… – Лавкрафт тяжело вздохнул и собрался уходить.
– Так что же тебе все-таки от меня надо? – воскликнула Эбигейл, когда он был уже у двери.
Лавкрафт остановился.
– Знаешь, я понял.
– Что?
– Твое одиночество. – Он медленно повернулся. – Вряд ли кто-нибудь поймет это лучше меня.
Глаза Эбигейл вспыхнули.
– Какую чушь ты городишь!
– Нет, не чушь. Я тоже знаю, что это такое – ощущать себя другим. С раннего детства я всегда держался в стороне от ребят. Не играл с ними. Не мог даже кинуть мяч, тем более ударить по нему ногой. Я считал их разговоры глупыми и примитивными. Мне казалось, я пришелец с отдаленной планеты, случайно попавший в мир жестоких обезьян. – Лавкрафт покраснел. Он впервые делился своими сокровенными мыслями. – В детстве у меня ни с кем никогда не находилось ничего общего. Мой мир был бы совершенно пустым, если бы я не открыл для себя книги. Они стали моим единственным домом, построенным из бумаги и слов. Я мог проникать в него посредством мысли, но этого было вполне достаточно. В моем мире существовали ковры-самолеты и волшебные мечи, с помощью которых решались судьбы королевств. И вот я увидел тебя. Всего несколько дней назад ты была лишь теорией, гипотезой, построенной на фантастических предположениях. Сплавом науки и мифологии. И вдруг возникла настоящая, живая.
Эбигейл молчала.
– Ты такая же сирота, как и я, – продолжил Лавкрафт. – Из мира, куда можно проникнуть только в мечтаниях. Мы похожи. И я хочу, чтобы ты знала, как замечательно сознавать, что ты существуешь. Твое появление вдруг сделало этот серый, скучный мир прекрасным и удивительным.
Эбигейл шагнула к Лавкрафту, и в этот момент стены особняка «Гнездо совы» неожиданно сотряс громоподобный гонг.
– Говард! – крикнул в коридоре Дойл.
– Я здесь, – отозвался Лавкрафт.
– Ведите Эбигейл сюда. К нам явились гости.
Гонг продолжал звонить. Это сработала оккультная сигнализация, встроенная Дювалем в старые дедовские часы восемнадцатого века.
Дойл встретил их внизу с кавалерийской саблей в одной руке и «кольтом» сорок пятого калибра в другой. Рядом стояла Мари с двумя газовыми фонарями.
– Кто-то проник за забор, – пояснил Дойл, перебирая ключи на связке. Он отпер дверь небольшой кладовки, где обнаружился склад оружия. – Возьми этот «винчестер», – велел он Мари. – И держи Эбигейл подальше от окон.
Она поставила фонари и втащила Эбигейл в гостиную.
– А это вам, Говард. – Дойл сунул ему в руки автомат. – В случае чего не церемоньтесь, стреляйте первым.
Погасив фонари, Дойл и Лавкрафт прошли в помещение для слуг и оттуда через потайную дверь во двор. Холодный порывистый ветер гнал по лужайке засохшие листья. Впереди за кленами вырисовывались черные, увитые плющом ворота. Часы Дюваля звонили.
– Может, это какое-нибудь животное? – предположил Лавкрафт. – Например, енот?
– Нет, – ответил Дойл. – Дюваль сделал так, чтобы часы реагировали только на вторжение людей. Так что непрошеные гости здесь. Мы их просто не видим.
Они свернули за угол к фонтану, и в воздух шумно поднялась стая белых голубок. Бестелесный голос свистящим шепотом произнес:
– Мы пришли с добрыми намерениями.
Дойл увидел человека в белом смокинге с зачесанными назад седыми волосами. Он спокойно шел по лужайке.
– Стоять! – приказал Дойл, целясь из «кольта».
– Опустите оружие, – прошелестел фантомный голос.
– Артур, Говард! Успокойтесь. Мы пришли с добрыми намерениями. – Теперь голосов было несколько, и они звучали с разных сторон.
На спину Лавкрафту упало что-то тяжелое. Он вскрикнул, чуть не выстрелив из автомата. Оказалось, что это черная кошка, которая тут же с шипением перепрыгнула на живую изгородь. Человек в белом смокинге – он показался Дойду знакомым – вдруг исчез. Они увидели женщину в черном, она прилипла к стене дома, не подчиняясь законам гравитации. Женщина сузила кошачьи глаза, показала Лавкрафту язык и быстро вскарабкалась на крышу.
– Не бойтесь, – промолвил призрачный голос. – Мы не сделаем вам ничего плохого.
– Артур, сзади! – крикнул Лавкрафт.
Дойл оглянулся. К ним приближался гигант в накинутом на голову капюшоне.
– Не суетитесь, – увещевали голоса. – Опустите оружие. Неожиданно автомат и пистолет сами собой выпали из их рук на траву.
Дойл взмахнул саблей.
– Немедленно остановитесь, или я проткну вас насквозь!
Огромная фигура продолжала двигаться. Сабля Дойла рассекла воздух и остановилась. Гигант откинул капюшон, и они увидели мощного здоровяка. Лысого, с густыми усами и пиратской серьгой. Он схватил саблю голыми руками и сломал пополам.
– Все, Отто, достаточно, – сказал некто твердо.
Гигант уронил обломки и отошел.
– Я здесь, – раздалось сверху.
Дойл и Лавкрафт подняли головы и заметили человека в белом смокинге, парящего на высоте полутора метров. Осенний ветер слабо колыхал фалды.
– Приветствую братьев из Арканума! Мы пришли, чтобы вместе вызволить из беды нашего дорогого Гарри Гудини. Меня зовут Себастьян Алоизиус. Я из Американского общества магов.
Через двадцать минут все собрались у камина в библиотеке. Себастьян Алоизиус представил Аркануму своих друзей.
– Это Пурилла, леди-кошка из Индии. – Он кивнул в сторону примостившейся у огня дамы в черном атласном костюме. – А это доктор Фаустус. Мастер гипноза.
Пожилой седобородый джентльмен церемонно поклонился.
– С Отто, самым сильным человеком в мире, который остановил животом больше полусотни пушечных ядер, вы уже познакомились.
Гигант поднял с пола небольшую шляпную коробку и протянул Лавкрафту:
– Примите подарок, дружище.
– Спасибо, – усмехнулся Лавкрафт. – Что это?
– Сейчас увидите. Хороший подарок.
Коробка оказалась на удивление тяжелой. Лавкрафт развязал ленту, открыл и в ужасе отпрянул. Из коробки показалась человеческая голова. Гости весело рассмеялись. Перед носом Лавкрафта возникла маленькая рука, помахала пальцем. За рукой последовала нога в тапочке, затем другая. Наконец на ковер спрыгнул странный человечек.
– А это Попо, – объяснил Себастьян. – Величайший из акробатов, какие только рождались в Китае.
Одним прыжком Попо вскочил на плечи Отто и широко улыбнулся.
Сам Себастьян в представлении не нуждался. Дойл знал, что это один из самых выдающихся иллюзионистов мира и одновременно отъявленный мошенник и шарлатан. Много лет назад бездетные супруги Гудини усыновили малолетнего бандита, который впоследствии под руководством приемного отца овладел множеством цирковых профессий.
Но Дойл подозревал, что Себастьян своего преступного промысла так и не оставил. Он постоянно настраивал Гудини против Арканума и пользовался его прикрытием для проворачивания темных делишек. По просьбе Себастьяна Гудини согласился быть почетным президентом Американского общества магов, хотя понятия не имел, чем они на самом деле занимаются.
– Артур, – произнес Себастьян, словно прочитав его мысли, – давайте забудем прошлые обиды и объединим усилия. Перед вами лишь малая часть нашей гвардии. Скажите слово, и за полдня я приведу сюда целую армию. Там будут не только циркачи, но и инженеры, технологи, снайперы. Что вы пожелаете.
– Извините меня, Себастьян, но после того, что нам пришлось пережить за последние несколько дней, я уже боюсь кому-либо доверять.
– Конечно, я не ангел, – согласился Себастьян. – Но в данный момент для сотрудничества с вами у меня имеется серьезная причина. Наверняка вы о ней догадываетесь. Гарри Гудини – мой отец, другого я не знал, и я делаю это ради него.
Воцарилось неловкое молчание.
– В таком случае, – Дойл поднялся с кресла, – Арканум вашу щедрую помощь принимает.
Они пожали друг другу руки.
– У вас уже есть план? – спросил Себастьян.
– Пока только наметки, – вздохнул Дойл. – Но ваши люди нам очень пригодятся.
ГЛАВА 39
Постарайтесь убедить его не делать глупостей, – посоветовал Пол Кейлеб.
Бесс кивнула, подошла к зарешеченной двери камеры, и Гудини встал.
– Извини. Я очень сожалею, что так получилось.
Борясь со слезами, Бесс просунула руки между прутьями решетки. Он взял их в свои и поцеловал сначала одну, потом другую.
– Что с тобой происходит? – прошептала она.
Детектив Маллин посмотрел на Кейлеба. Окружной прокурор показал ему жестом, чтобы он оставил супругов одних. Маллин поднялся.
– Я, пожалуй, покурю.
– Да, покурите. – Кейлеб вышел вслед за ним.
Гудини поцеловал Бесс и медленно соскользнул на пол.
Она опустилась на колени рядом. Погладила его голову. Он всхлипнул.
– Что я наделал! Что я наделал!
– Послушай, дорогой…
– Не говори ничего.
– Гудини…
– Не надо… – Он отстранился и повторил: – Не надо.
– Артур сказал… – начала Бесс дрожащим голосом.
– К черту Артура! – Гудини вскочил. – Я это сделал. Совершил убийство.
Бесс тоже встала. Вся в слезах.
– Но ты послушай…
– Нет.
– Перестань. – Она отвесила ему пощечину и сжала ладонями голову, чтобы он не мог отвернуться. – Артур просил, чтобы ты вспомнил последние слова Дюваля перед смертью.
– Он проник ко мне в сознание, – признался Гудини.
– Теперь ты понимаешь?
– Нет, – признался он.
– Неужели Дюваль по своей воле бросился под колеса автомобиля?
– Не знаю…
– А ты ненавидел эту женщину?
– Нет. Я…
– Желал ее смерти?
– Конечно, нет.
– Тогда почему ты ее убил?
– У меня и мысли такой не было.
– Значит, это подстроил Дариан.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35