Я снова доступен наблюдению, снова подвержен тем же неожиданностям, что и все.
Машина остановилась недалеко от центра. Мигая, я смотрю вперед, где, окруженные сиянием, угадываются контуры небоскребов. Трудно свыкнуться с мыслью, что я снова выброшен в обычный мир, не ощутив при этом ровно ничего.
Лу говорит:
– Они знают, что ты ушел с дежурства.
– В чем дело? Почему я не смог это скрыть?
Он сердито трясет головой:
– Откуда я знаю почему? Может, участников было слишком много. Теперь это не имеет значения – знают, и все.
– Что значит – слишком много участников?
– Они нашли бомбу. Минут двадцать назад.
– О, черт. Это Дети. Что с По Квай?..
– С ней все хорошо. Бомбу удалось обезвредить. Никто не пострадал. Но всю охрану подняли по тревоге, обыскали каждый уголок – в общем, представляешь. Нашли еще три бомбы. И обнаружилось, что тебя нигде нет. Наверное, ты был просто не в состоянии перетасовать все возможные варианты – сделать так, чтобы бомбы не взорвались и чтобы их не нашли. Не знаю. В любом случае тебе необходимо уехать из города.
– А ты? А остальные?
– Я остаюсь. Канону придется на время затаиться, хотя они до сих пор не знают о нашем существовании. Думаю, ПСИ решит, что Дети каким-то образом добрались до тебя. Марионеточный мод или что-то в этом духе...
– Если бы Дети поставили мне марионеточный мод, они бы заставили меня остаться в здании и проследить, чтобы бомбы взорвались.
Он бросает на меня свирепый взгляд. Он явно спешит:
– Ладно, допустим. Что подумает ПСИ, я не знаю. Это не важно. Тебе надо бежать. Остальные члены Канона смогут позаботиться о себе сами. – Он отходит в сторону с пути грузовика, и тот, набирая скорость, уносится во тьму. Затем он достает из кармана рубашки карточку и вручает ее мне. – Пятьсот тысяч долларов. Чистый кредит на предъявителя, взятый с орбитального счета. Поезжай в морской порт, а не в аэропорт. Там ПСИ будет труднее использовать свои связи. А с этим ты сможешь подкупить кого угодно.
Я качаю головой:
– Я не могу уехать.
– Не делай глупостей. Если останешься, ты погиб. Но имея мод чистых состояний, Канон сможет предвидеть все их шаги. Мод у тебя?
Я киваю:
– Да. Но пользоваться им нельзя – риск слишком велик.
– Что ты имеешь в виду?
Я рассказываю, что случилось со мной в хранилище. Он выслушивает это откровение с замечательным равнодушием. Сомневаюсь, что он поверил хоть одному слову. Когда я заканчиваю, он говорит:
– Мы будем осторожны – будем использовать его только в течение короткого времени. Ты оставался размазанным четыре часа, и ничего не случилось.
Я ошарашено смотрю на него:
– Ты что, собираешься играть судьбой... – Не могу найти подходящее слово. Планеты? Человечества? Нет, ни то ни другое ведь не исчезнет. Просто станет частью чего-то большего. Но дело не в этом.
– Ник, ты же на своем опыте доказал, что это безопасно. Час-другой не причинит вреда никому. Что ты предлагаешь – закопать эти данные в землю? Сделать вид, что ничего не было? Невозможно. У фальшивого «Ансамбля» по-прежнему есть описание. Ты хочешь сохранить превосходство за ними – после всего, что они с тобой сделали? Так или иначе, любой вопрос, связанный с модом, должен быть исследован. Я думал, что для тебя это важно.
Механически я отвечаю:
– Конечно, важно.
И тут же осознаю, что это неправда. Мне и на хрен не нужна тайна истинного Ансамбля. Ошеломленный, я жду, что сознание нанесет ответный удар – но его нет.
Тишина. Так, значит, мод верности исчез. Я выскользнул прямо из его лап. Я закрываю глаза. Мне кажется, что душа, лишившись своей единственной цели, сейчас отлетит прочь, растворится в воздухе.
– Ник, что с тобой?
Я трясу головой, открываю глаза:
– Ничего, прости. Голова закружилась. Наверное, реакция на схлопывание.
Я снимаю перчатки и засовываю руку в карман, туда, где в считывателе находится чип с копией «Ансамбля». Не вынимая устройства из кармана, я вызываю «Красную Сеть» и «Шифроклерка» и начинаю копировать информацию с чипа в буферы «Шифроклерка».
Лу говорит:
– Нельзя терять время на споры. Отдай мне чип и срочно уходи.
– Я же сказал тебе, мод слишком опасен. – Зачем же тогда я копирую его, прежде чем стереть? Вполне ли я уверен, что буду обращаться с ним разумно – сколочу небольшое состояние на взламывании шифров, не подвергая угрозе Жизнь, какой мы ее знаем? У меня дух захватывает от самонадеянности. Но я не останавливаю копирование.
Лу тихо говорит:
– Позвони в банк, проверь карту. Полмиллиона долларов. Как договорились.
Я качаю головой:
– Дело не в деньгах. – Я хочу отдать ему карточку, но если я сделаю это свободной левой рукой, он обратит внимание на то, что правая осталась в кармане.
Лу отворачивается со своим обычным печальным, страдальческим выражением. Я думаю: «Наверное, он очень хотел бы делать деньги при помощи этого мода. А люди обычно становятся невыносимыми, когда вы посягаете на то, что для них свято». Я включаю настройку и тянусь за пистолетом. Тянусь левой рукой – и не успеваю. Ощутив луч лазера у себя на лбу, я застываю. Через мгновение две вооруженные женщины появляются из аллеи напротив. Ни одна из них нe целится в меня, значит, кто-то третий прикрывает их из засады.
Лу говорит:
– Положи руки на голову.
Копирование на девяносто процентов окончено. Я начинаю валять дурака:
– Послушай, я не ожидал подобного...
Он хватает меня за руки и рывком поднимает их в нужное положение. Бойскаут-зомби очень к месту замечает: надо было стирать исходные данные по мере их копирования.
Лу забирает мой пистолет, обыскивает меня и быстро находит считыватель. В тот момент, когда он вынимает его из моего кармана, я даю команду стереть данные с чипа, но руки слишком далеко, команда не воспринимается, перед моими глазами возникает инструкция, и начинается лекция о том, как найти неполадку в устройствах инфракрасной связи. Я отключаю систему.
Лу говорит:
– Карточка настоящая. Полмиллиона долларов. Я тебя не обманул. Отправляйся на пристань, и к рассвету ты будешь уже далеко от этого кошмара.
Я говорю:
– Значит, ты не поверил тому, что я рассказал о Лауре, о создателях Пузыря, обо всем?
Он смотрит мне прямо в глаза и тихо говорит:
– Разумеется, поверил. Ведь я сам выяснил почти все это еще шесть месяцев назад. Почему, ты думаешь, фальшивый Ансамбль искал следы таких событий, которые в конце концов привели их к Лауре? Потому, что они догадались, зачем был создан Пузырь, и надеялись, что его создатели могли оставить нам ключ – пример того, чем нам надо было бы стать, чтобы покинуть построенную ими вокруг нас тюрьму.
Он делает шаг в сторону, и ко мне подходит одна из его охранниц. Возникает отчетливое ощущение, что все это уже было, и я жду знакомого усыпляющего баллончика или подкожной инъекции в шею.
Вместо этого женщина извлекает универсальную дубинку и круговым движением бьет меня сбоку по голове.
Глава 12
Когда я прихожу в себя, «H1» сообщает об ушибах и легком сотрясении мозга. Лечение не требуется. Никаких неприятных ощущений – боль преобразуется в информацию о боли. Шатаясь, я отхожу на обочину и снимаю настройку, но по-прежнему ничего не чувствую – в стандартном режиме «Босс» берет анестезию на себя.
Я вызываю службу проверки «Пан Пасифик Бэнк» и вставляю карточку в свой спутниковый телефон Сэтфон. Кажется, все обстоит так, как и говорил Лу – полмиллиона долларов в транснациональных ликвидных фондах, полностью очищенные, без всяких ненужных концов. Я заказываю серию переводных операций, в результате которых деньги должны промчаться несколько сот раз вокруг земного шара, чуть-чуть теряя в весе при каждом витке. Вся процедура длится минут десять. За это время деньги проходят около тысячи тщательных проверок в различных финансовых организациях и становятся неоспоримо реальными и теперь уже по-настоящему моими. Сумма, правда, уменьшается процентов на пять, но это пустяки.
Зачем ему было мне платить – он же все подготовил для того, чтобы отнять у меня описание мода силой? Конечно, на «Ансамбле» он будет зарабатывать столько, что полмиллиона для него ничего не значат, а заплатив мне, он может надеяться, что я не стану ему мешать этим заниматься. Дал мне взятку, чтобы убрать с дороги. А мог ведь и просто убить – получается, мне повезло.
Надо последовать его совету. Отправиться в порт. Подкупить кого надо. Бежать из страны. Здесь мне больше делать нечего.
Нечего? Я перебираю в памяти события последних нескольких часов, пытаясь нащупать точный момент освобождения от мода верности, но не нахожу ничего похожего ни на мучительную борьбу за свое подлинное «я», ни на восторг от ловкого мысленного кульбита, позволившего наконец-то выскользнуть из пут. Но ведь и установка мода тоже не вызвала в моей душе никакого смятения. Все это касается лишь физиологии, а отнюдь не логики или силы воли. И я никогда не узнаю, что же в конечном счете повлияло на эту физиологию. Может быть, те немногочисленные виртуальные «я», которые сумели проскочить сквозь воздвигнутую модом стену запретов, как-то заставили мое размазанное «я» выбрать для реализации одного из них (а точнее, меня самого...). Возможно, из-за чрезвычайных происшествий в ПСИ размазанному «я» пришлось утрясать столько разнообразных конфликтов, что оно забыло о таком пустяке, как идол, которому должно поклоняться реализовавшееся «я». Не исключено, что вмешалась По Квай. Короче говоря, дело сделано...
А сделано ли? Ли утверждал, что я схлопнулся и, кажется, сам в это верил. Но реально лишь то схлопывание, которое само себя реализует. Может быть, до сих пор размазаны и мы с Лу, и вся охрана ПСИ, а все случившееся – бомбы, встреча с Лу, и так далее, вплоть до этой самой секунды включительно – часть чистого состояния, которое в конце концов будет отброшено; часть невероятной платы, которая полагается за невероятный успех этой ночи.
Подавляя панику, я вызываю «Гипернову» и жму на «ВЫКЛЮЧИТЬ», но тут же соображаю, что это ничего не меняет. Миллиарды моих виртуальных «я» делали, несомненно, то же самое не один раз за эту ночь – но безуспешно. На мгновение меня охватывает ужас: а вдруг вообще невозможно установить, реализовался я или нет?
Глупости, это очень легко сделать. График, график! Сейчас 4:07, и если бы все шло по плану, я уже был бы сейчас схлопнут и находился бы на посту. От облегчения я разражаюсь нервным смехом. А меня там нет, и это неотъемлемая часть моего единственного прошлого, как и освобождение от мода. Сколько бы виртуальных «я» ни осталось в тисках мода верности, все они уже мертвы, а я жив.
Итак, нет причин задерживаться. Ансамбль, истинный или какой-нибудь другой, не значит для меня ровным счетом ничего.
А что касается опасностей, связанных с применением «Ансамбля», то Лу хотя и жаден, но ни в коем случае не глуп. Если он действительно все это время знал о потенциальном риске, он будет действовать предельно осторожно. Не хотелось бы доверять судьбу планеты его сомнительной ловкости – но у меня нет выбора. Если я обращусь к властям, ПСИ тут же объявит меня главным подозреваемым в установке бомб в здании; скорее всего они искренне в это верят. Что же делать? Может, послать в полицию НГ анонимное письмо: предупреждаю, что технология, способная разрушить основы нашей реальности, попала в нечистые руки...
Допустим, что Лу можно доверить мод. Но где гарантия, что никто другой не получит доступа к моду? Предположим, один из его клиентов – тех, для кого он взламывает шифры – заинтересуется его методикой, захочет работать с ним без посредников или исключить конкуренцию? Имея дело с таким крупным конспиратором, как Лу, этот клиент уже через неделю будет знать все. «Ансамбль» в руках гангстеров... или, еще хуже, «Ансамбль» в руках разведок КНР или США... Допустим даже, что они осознают меру ответственности, и планета не скатится в необратимое размазывание. Но жить в реальности, конструируемой в Пекине или в Вашингтоне? Зачем тогда вообще жить?
Рядом со мной появляется «Карен». Я в замешательстве, мне страшно, что от одного моего слова она может исчезнуть – или взорваться, распадаясь на бесчисленные воплощения. Наконец я набираюсь мужества и говорю:
– Как я рад тебя видеть. Без тебя мне было плохо.
Было ли? Память не подсказывает ничего подходящего к случаю. Ладно, главное, что без мода верности обязательно было бы плохо.
Она мрачно говорит:
– Ты завалил все дело.
– Угу.
– И что дальше?
– А что дальше? Меня ищут как террориста. Жить мне негде, у меня ничего не осталось...
– У тебя есть полмиллиона долларов.
Я качаю головой:
– Да, конечно, но...
– И ты скопировал девяносто пять процентов «Ансамбля».
– Девяносто пять процентов в данном случае все равно что ничего, – с горькой усмешкой говорю я. – Наномашины не построят ничего хорошего по девяноста пяти процентам описания мода.
– У тебя описание не одного, а двух модов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Машина остановилась недалеко от центра. Мигая, я смотрю вперед, где, окруженные сиянием, угадываются контуры небоскребов. Трудно свыкнуться с мыслью, что я снова выброшен в обычный мир, не ощутив при этом ровно ничего.
Лу говорит:
– Они знают, что ты ушел с дежурства.
– В чем дело? Почему я не смог это скрыть?
Он сердито трясет головой:
– Откуда я знаю почему? Может, участников было слишком много. Теперь это не имеет значения – знают, и все.
– Что значит – слишком много участников?
– Они нашли бомбу. Минут двадцать назад.
– О, черт. Это Дети. Что с По Квай?..
– С ней все хорошо. Бомбу удалось обезвредить. Никто не пострадал. Но всю охрану подняли по тревоге, обыскали каждый уголок – в общем, представляешь. Нашли еще три бомбы. И обнаружилось, что тебя нигде нет. Наверное, ты был просто не в состоянии перетасовать все возможные варианты – сделать так, чтобы бомбы не взорвались и чтобы их не нашли. Не знаю. В любом случае тебе необходимо уехать из города.
– А ты? А остальные?
– Я остаюсь. Канону придется на время затаиться, хотя они до сих пор не знают о нашем существовании. Думаю, ПСИ решит, что Дети каким-то образом добрались до тебя. Марионеточный мод или что-то в этом духе...
– Если бы Дети поставили мне марионеточный мод, они бы заставили меня остаться в здании и проследить, чтобы бомбы взорвались.
Он бросает на меня свирепый взгляд. Он явно спешит:
– Ладно, допустим. Что подумает ПСИ, я не знаю. Это не важно. Тебе надо бежать. Остальные члены Канона смогут позаботиться о себе сами. – Он отходит в сторону с пути грузовика, и тот, набирая скорость, уносится во тьму. Затем он достает из кармана рубашки карточку и вручает ее мне. – Пятьсот тысяч долларов. Чистый кредит на предъявителя, взятый с орбитального счета. Поезжай в морской порт, а не в аэропорт. Там ПСИ будет труднее использовать свои связи. А с этим ты сможешь подкупить кого угодно.
Я качаю головой:
– Я не могу уехать.
– Не делай глупостей. Если останешься, ты погиб. Но имея мод чистых состояний, Канон сможет предвидеть все их шаги. Мод у тебя?
Я киваю:
– Да. Но пользоваться им нельзя – риск слишком велик.
– Что ты имеешь в виду?
Я рассказываю, что случилось со мной в хранилище. Он выслушивает это откровение с замечательным равнодушием. Сомневаюсь, что он поверил хоть одному слову. Когда я заканчиваю, он говорит:
– Мы будем осторожны – будем использовать его только в течение короткого времени. Ты оставался размазанным четыре часа, и ничего не случилось.
Я ошарашено смотрю на него:
– Ты что, собираешься играть судьбой... – Не могу найти подходящее слово. Планеты? Человечества? Нет, ни то ни другое ведь не исчезнет. Просто станет частью чего-то большего. Но дело не в этом.
– Ник, ты же на своем опыте доказал, что это безопасно. Час-другой не причинит вреда никому. Что ты предлагаешь – закопать эти данные в землю? Сделать вид, что ничего не было? Невозможно. У фальшивого «Ансамбля» по-прежнему есть описание. Ты хочешь сохранить превосходство за ними – после всего, что они с тобой сделали? Так или иначе, любой вопрос, связанный с модом, должен быть исследован. Я думал, что для тебя это важно.
Механически я отвечаю:
– Конечно, важно.
И тут же осознаю, что это неправда. Мне и на хрен не нужна тайна истинного Ансамбля. Ошеломленный, я жду, что сознание нанесет ответный удар – но его нет.
Тишина. Так, значит, мод верности исчез. Я выскользнул прямо из его лап. Я закрываю глаза. Мне кажется, что душа, лишившись своей единственной цели, сейчас отлетит прочь, растворится в воздухе.
– Ник, что с тобой?
Я трясу головой, открываю глаза:
– Ничего, прости. Голова закружилась. Наверное, реакция на схлопывание.
Я снимаю перчатки и засовываю руку в карман, туда, где в считывателе находится чип с копией «Ансамбля». Не вынимая устройства из кармана, я вызываю «Красную Сеть» и «Шифроклерка» и начинаю копировать информацию с чипа в буферы «Шифроклерка».
Лу говорит:
– Нельзя терять время на споры. Отдай мне чип и срочно уходи.
– Я же сказал тебе, мод слишком опасен. – Зачем же тогда я копирую его, прежде чем стереть? Вполне ли я уверен, что буду обращаться с ним разумно – сколочу небольшое состояние на взламывании шифров, не подвергая угрозе Жизнь, какой мы ее знаем? У меня дух захватывает от самонадеянности. Но я не останавливаю копирование.
Лу тихо говорит:
– Позвони в банк, проверь карту. Полмиллиона долларов. Как договорились.
Я качаю головой:
– Дело не в деньгах. – Я хочу отдать ему карточку, но если я сделаю это свободной левой рукой, он обратит внимание на то, что правая осталась в кармане.
Лу отворачивается со своим обычным печальным, страдальческим выражением. Я думаю: «Наверное, он очень хотел бы делать деньги при помощи этого мода. А люди обычно становятся невыносимыми, когда вы посягаете на то, что для них свято». Я включаю настройку и тянусь за пистолетом. Тянусь левой рукой – и не успеваю. Ощутив луч лазера у себя на лбу, я застываю. Через мгновение две вооруженные женщины появляются из аллеи напротив. Ни одна из них нe целится в меня, значит, кто-то третий прикрывает их из засады.
Лу говорит:
– Положи руки на голову.
Копирование на девяносто процентов окончено. Я начинаю валять дурака:
– Послушай, я не ожидал подобного...
Он хватает меня за руки и рывком поднимает их в нужное положение. Бойскаут-зомби очень к месту замечает: надо было стирать исходные данные по мере их копирования.
Лу забирает мой пистолет, обыскивает меня и быстро находит считыватель. В тот момент, когда он вынимает его из моего кармана, я даю команду стереть данные с чипа, но руки слишком далеко, команда не воспринимается, перед моими глазами возникает инструкция, и начинается лекция о том, как найти неполадку в устройствах инфракрасной связи. Я отключаю систему.
Лу говорит:
– Карточка настоящая. Полмиллиона долларов. Я тебя не обманул. Отправляйся на пристань, и к рассвету ты будешь уже далеко от этого кошмара.
Я говорю:
– Значит, ты не поверил тому, что я рассказал о Лауре, о создателях Пузыря, обо всем?
Он смотрит мне прямо в глаза и тихо говорит:
– Разумеется, поверил. Ведь я сам выяснил почти все это еще шесть месяцев назад. Почему, ты думаешь, фальшивый Ансамбль искал следы таких событий, которые в конце концов привели их к Лауре? Потому, что они догадались, зачем был создан Пузырь, и надеялись, что его создатели могли оставить нам ключ – пример того, чем нам надо было бы стать, чтобы покинуть построенную ими вокруг нас тюрьму.
Он делает шаг в сторону, и ко мне подходит одна из его охранниц. Возникает отчетливое ощущение, что все это уже было, и я жду знакомого усыпляющего баллончика или подкожной инъекции в шею.
Вместо этого женщина извлекает универсальную дубинку и круговым движением бьет меня сбоку по голове.
Глава 12
Когда я прихожу в себя, «H1» сообщает об ушибах и легком сотрясении мозга. Лечение не требуется. Никаких неприятных ощущений – боль преобразуется в информацию о боли. Шатаясь, я отхожу на обочину и снимаю настройку, но по-прежнему ничего не чувствую – в стандартном режиме «Босс» берет анестезию на себя.
Я вызываю службу проверки «Пан Пасифик Бэнк» и вставляю карточку в свой спутниковый телефон Сэтфон. Кажется, все обстоит так, как и говорил Лу – полмиллиона долларов в транснациональных ликвидных фондах, полностью очищенные, без всяких ненужных концов. Я заказываю серию переводных операций, в результате которых деньги должны промчаться несколько сот раз вокруг земного шара, чуть-чуть теряя в весе при каждом витке. Вся процедура длится минут десять. За это время деньги проходят около тысячи тщательных проверок в различных финансовых организациях и становятся неоспоримо реальными и теперь уже по-настоящему моими. Сумма, правда, уменьшается процентов на пять, но это пустяки.
Зачем ему было мне платить – он же все подготовил для того, чтобы отнять у меня описание мода силой? Конечно, на «Ансамбле» он будет зарабатывать столько, что полмиллиона для него ничего не значат, а заплатив мне, он может надеяться, что я не стану ему мешать этим заниматься. Дал мне взятку, чтобы убрать с дороги. А мог ведь и просто убить – получается, мне повезло.
Надо последовать его совету. Отправиться в порт. Подкупить кого надо. Бежать из страны. Здесь мне больше делать нечего.
Нечего? Я перебираю в памяти события последних нескольких часов, пытаясь нащупать точный момент освобождения от мода верности, но не нахожу ничего похожего ни на мучительную борьбу за свое подлинное «я», ни на восторг от ловкого мысленного кульбита, позволившего наконец-то выскользнуть из пут. Но ведь и установка мода тоже не вызвала в моей душе никакого смятения. Все это касается лишь физиологии, а отнюдь не логики или силы воли. И я никогда не узнаю, что же в конечном счете повлияло на эту физиологию. Может быть, те немногочисленные виртуальные «я», которые сумели проскочить сквозь воздвигнутую модом стену запретов, как-то заставили мое размазанное «я» выбрать для реализации одного из них (а точнее, меня самого...). Возможно, из-за чрезвычайных происшествий в ПСИ размазанному «я» пришлось утрясать столько разнообразных конфликтов, что оно забыло о таком пустяке, как идол, которому должно поклоняться реализовавшееся «я». Не исключено, что вмешалась По Квай. Короче говоря, дело сделано...
А сделано ли? Ли утверждал, что я схлопнулся и, кажется, сам в это верил. Но реально лишь то схлопывание, которое само себя реализует. Может быть, до сих пор размазаны и мы с Лу, и вся охрана ПСИ, а все случившееся – бомбы, встреча с Лу, и так далее, вплоть до этой самой секунды включительно – часть чистого состояния, которое в конце концов будет отброшено; часть невероятной платы, которая полагается за невероятный успех этой ночи.
Подавляя панику, я вызываю «Гипернову» и жму на «ВЫКЛЮЧИТЬ», но тут же соображаю, что это ничего не меняет. Миллиарды моих виртуальных «я» делали, несомненно, то же самое не один раз за эту ночь – но безуспешно. На мгновение меня охватывает ужас: а вдруг вообще невозможно установить, реализовался я или нет?
Глупости, это очень легко сделать. График, график! Сейчас 4:07, и если бы все шло по плану, я уже был бы сейчас схлопнут и находился бы на посту. От облегчения я разражаюсь нервным смехом. А меня там нет, и это неотъемлемая часть моего единственного прошлого, как и освобождение от мода. Сколько бы виртуальных «я» ни осталось в тисках мода верности, все они уже мертвы, а я жив.
Итак, нет причин задерживаться. Ансамбль, истинный или какой-нибудь другой, не значит для меня ровным счетом ничего.
А что касается опасностей, связанных с применением «Ансамбля», то Лу хотя и жаден, но ни в коем случае не глуп. Если он действительно все это время знал о потенциальном риске, он будет действовать предельно осторожно. Не хотелось бы доверять судьбу планеты его сомнительной ловкости – но у меня нет выбора. Если я обращусь к властям, ПСИ тут же объявит меня главным подозреваемым в установке бомб в здании; скорее всего они искренне в это верят. Что же делать? Может, послать в полицию НГ анонимное письмо: предупреждаю, что технология, способная разрушить основы нашей реальности, попала в нечистые руки...
Допустим, что Лу можно доверить мод. Но где гарантия, что никто другой не получит доступа к моду? Предположим, один из его клиентов – тех, для кого он взламывает шифры – заинтересуется его методикой, захочет работать с ним без посредников или исключить конкуренцию? Имея дело с таким крупным конспиратором, как Лу, этот клиент уже через неделю будет знать все. «Ансамбль» в руках гангстеров... или, еще хуже, «Ансамбль» в руках разведок КНР или США... Допустим даже, что они осознают меру ответственности, и планета не скатится в необратимое размазывание. Но жить в реальности, конструируемой в Пекине или в Вашингтоне? Зачем тогда вообще жить?
Рядом со мной появляется «Карен». Я в замешательстве, мне страшно, что от одного моего слова она может исчезнуть – или взорваться, распадаясь на бесчисленные воплощения. Наконец я набираюсь мужества и говорю:
– Как я рад тебя видеть. Без тебя мне было плохо.
Было ли? Память не подсказывает ничего подходящего к случаю. Ладно, главное, что без мода верности обязательно было бы плохо.
Она мрачно говорит:
– Ты завалил все дело.
– Угу.
– И что дальше?
– А что дальше? Меня ищут как террориста. Жить мне негде, у меня ничего не осталось...
– У тебя есть полмиллиона долларов.
Я качаю головой:
– Да, конечно, но...
– И ты скопировал девяносто пять процентов «Ансамбля».
– Девяносто пять процентов в данном случае все равно что ничего, – с горькой усмешкой говорю я. – Наномашины не построят ничего хорошего по девяноста пяти процентам описания мода.
– У тебя описание не одного, а двух модов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37