Я пошла напрямик, через стоянку телевизионных машин, — на первом курсе мы с подружками забавлялись, разыскивая тут вишневый «Мерседес» самого Роя Гембла, ведущего с первого канала. Сейчас я всего лишь высматривала кратчайшую дорожку между припаркованными автомобилями. Уже у самого бокового въезда мне преградил дорогу желтый эсбиэновский автобус, изо всех дверей посыпались телевизионщики с камерами и штативами. Пришлось сделать конкретный крюк, обходя их, а под конец маневра я к тому же чуть было не налетела на капот жемчужно-серого «Вольво».
Толстый дядька с дипломатом — наверное, какая-то телевизионная шишка — уничтожил меня коротким взглядом исподлобья и снова наклонился к приспущенному стеклу.
— Ты уверена, что с полицией все улажено?
— Да, Макс, — ответил ему изнутри слегка раздраженный и усталый, но знакомо железный женский голос. — Можешь не волноваться, к тебе у них никаких вопросов не будет.
За рулем «Вольво» сидела Ольга.
Я ринулась вперед, когда она уже отъезжала. Просто бросилась чуть ли не под колеса, раскинув руки, как пацифистка перед ядерным поездом. Зонтик, висящий на запястье, описал в воздухе дугу и со скрежетом проехался по блестящей поверхности машины. Никакого плана у меня не было, свое единственное намерение я чистосердечно высказала, задыхаясь, в ответ на довольно сдержанные ругательства едва успевшей затормозить Ольги.
— Мне нужно с вами поговорить!
Она, конечно, узнала меня сразу, но две-три секунды паузы размышляла, наверное, нужно ли ей говорить со мной. В конце концов, это была деловая женщина, а не благотворительное общество. Еще через лобовое стекло я заметила, что она переоделась, переменила прическу, макияж и выглядела так, будто никогда в жизни не проводила ночи в одной квартире с покойником. И уж тем более не давала свидетельских показаний в полиции. Впрочем, и сегодня утром, когда я ожесточенно бросала в лицо пригоршни воды из-под крана на кухне, а потом путалась щеткой в волосах, пытаясь хоть немного привести себя в порядок, эта женщина спокойно дожидалась в дверях, и на ее костюме не было ни единой складочки. Не представляю, как это делается. Ольга открыла правую дверцу автомобиля
— Садись.
Я никогда не ездила в таких дорогих машинах. Было невыносимо удобно и мягко, пахло чем-то тонким и неуловимым, и даже окружающий мир за дымчатым стеклом словно поднялся на ступеньку выше. Ольга плавно снялась с места, она и не подумала спросить, куда мне надо, да собственно, было бы странно, если б она собиралась куда-то меня подвозить. Достаточно, что мне было позволено находиться в этом безумно элегантном салоне. Да, никогда бы не подумала, что такие вещи способны вот так вышибить из равновесия, придавить мешком по голове. Я идиотски зата-рабанила пальцами по ручке зонтика, никак не решаясь заговорить и чувствуя себя соответственно.
— Домой пусть возвращается на такси, — вдруг сказала Ольга, ни к кому, а уж тем более ко мне, не обращаясь — Надо думать головой, прежде чем давать отгулы незаменимому, видите ли, водителю. Я не извозчик.
Она сосредоточенно, слишком напряженно смотрела на дорогу, и под прищуренными глазами собрались мелкие морщинки, выдавая тонкий слой тонального крема, маскировавшего темные круги бессонной ночи. Как у всех людей.
— Ваш муж? — сочувственно спросила я. Сочувствие получилось как-то само собой, искренне и естественно и Ольга не оскорбилась, только вздохнула и кивнула головой. Я думаю, с таким-то мужем'
И вдруг она заметила мое существование.
— Что ты хотела?
Я выпрямилась и заерзала в кресле, стараясь окончательно скинуть остатки комплекса неполноценности. Я много чего хотела. По минимуму — поехать с Ольгой на ее фирму и оттуда попытаться проникнуть на ту самую лестничную площадку, чтобы продолжить поиски. А по максимуму — найти машину профессора Странтона уже сейчас, если ее украла Ольга
— О чем вас расспрашивали в полиции? — осторожно, издалека начала я. Во всяком случае, мне казалось, что достаточно осторожно и достаточно издалека.
Ольга пожала плечами
— О том же, наверное, что и тебя. Как оказалась в квартире, знала ли покойного и так далее. С фантазией у правоохранительных органов всегда было не очень
— И что вы им ответили?
Она отвернулась от дороги и посмотрела на меня недоуменно и почти подозрительно.
— Правду, естественно.
Похоже, что мой допрос заходил в тупик. Но я храбро двинулась дальше.
— Я одной вещи не понимаю Я ведь тогда созвала всю лестничную площадку, а в результате отдуваться пришлось только нам с вами. Куда они все подевались, тот алкоголик, например? Мужчина в банном халате, двое мужчин?.. И еще мальчик был, помните, в бейсболке?
И вдруг мащина резко дернулась, вильнула в сторону так, что меня бросило прямо на дверцу и я ударилась виском — к счастью, об упругую кожаную обивку. Попыталась выпрямиться, хватаясь за все, что попадалось под руки, но автомобиль снова прыгнул и накренился, словно ехал на двух колесах. Я увидела перед самыми глазами пальцы Ольги на руле — белые выступающие косточки, она изо всех сил выравнивала машину. И внезапно в лобовое стекло, разбрызгивая грязь, врезался большой камень, во все стороны побежали лучики трещин. Перед капотом возникли несколько человек — с какими-то дубинками в руках, успела заметить я, — но Ольга опять сманеврировала, направила автомобиль прямо на них, и они едва успели отпрыгнуть, упасть в разные стороны, давая нам дорогу. Только тут я услышала крики — дикий нестройный рев, скандеж, в котором нельзя было разобрать ни слова. Ольга вела машину на огромной скорости, прямая и напряженная, как профессиональный гонщик. Вдогонку нам бросили еще несколько камней, но они не причинили вреда, только измазали стекла в грязи, Я оглянулась назад и увидела толпу, сквозь которую мы только что прорвались — собственно, их было не так уж много. Больше всего это походило на экстремистскую демонстрацию, и я даже прочитала надпись на самом большом транспаранте: «Фредди Хэнке — наш Президент!»
— Мальчики веселятся, — с нервным смешком сказала Ольга, снижая скорость. — Митинг в поддержку террориста. Слышала новости?
— Краем уха, — ответила я. — Он что, действительно захватил Президента и ядерный чемоданчик?
Ольга сделала неопределенный жест.
— Сейчас трудно судить объективно. Видишь ли, средства массовой информации не рассказывают о новостях, они их делают. Кстати, надо позвонить Максу, пусть пришлет сюда камеру, видео будет веселенькое, — она отстегнула от пояса мобильник
Пока Ольга короткими отрывистыми указаниями общалась с мужем, я постаралась собраться с мыслями. Надо как-нибудь выяснить, известно ли ей вообще о существовании машины профессора Странтона. Стоп, конечно же, известно. Грег ей рассказал, он же плакался мне по этому поводу. Значит, если Ольга будет упрямо не понимать намеков и строить из себя полную неосведомленность, девяносто девять процентов, что машину прикарманила она. Один процент — это так, для очистки совести. Я еще раз внимательно оглядела ее — четкий профиль, очень тонкий, почти костистый, выпуклое веко, тронутое серебристыми тенями, гладкие пряди челки, волосок к волоску, светлое мелирование на темных волосах. И рука с мобильным телефоном — такая узкая, раза в полтора меньше, наверное, моей. Безупречный маникюр и незаметное обручальное кольцо. Женщина, которая всегда знала, чего хочет, и добилась всего, чего хотела… или почти всего. Для возмещения этого «почти» такая женщина пойдет на все что угодно, не только на кражу гениального изобретения покойника.
— Кстати, о прессе, — подбросила я еще один пробный шар, когда Ольга повесила трубку на пояс, — вы слышали, сегодня утром в некрологе по радио сказали, что покойный — профессор Странтон, я имею в виду, — что он работал над теорией совмещающихся пространственных измерений?
Резко взвизгнули тормоза, я снова чуть было не ткнулась лбом в стекло. Ольга остановила машину — явно в неположенном месте — и всем корпусом повернулась ко мне.
— Ты знаешь, где сейчас этот прибор?
Вот так. Самым острым ребром, без всяких околичностей и вводных слов. Конечно, она могла блефовать… но вряд ли. Я немного поежилась под кинжальным, в упор, пронзительным взглядом. Она может стать моим конкурентом, противником — и, пожалуй, слишком сильным и опасным. Но сейчас она предлагала союзничество — и ничего не оставалось, как принять его, показав все свои карты. Которых было не так уж много.
На ее вопрос я ответила прямо и честно:
— Нет.
А потом, сбиваясь и запинаясь, выложила все свои соображения. О лестничной площадке, куда надо было попасть как можно скорее. О выпавшей из системы двери Марты и четырех возможных объяснениях этому. Об исчезнувших из квартиры профессора людях — тут Ольга начала кивать в такт моим словам и коротко подтвердила догадку о том, что они разбежались по совмещенным пространствам. Она как раз трогала с места автомобиль, когда я упомянула парня в бейсболке, и ее руки снова дрогнули на руле, слегка тряхнув машину. Они же были вместе, — только тут вспомнила я, — Ольга и этот мальчик, когда я, никого и ничего не замечая, колотила во все двери подряд… Сейчас лицо Ольги было совершенно бесстрастным. Сильные желания…
— Едем в офис, — бросила Ольга. — Если дело в количественном лимите, его пространство еще должно быть активизировано. И если во временной, — она бросила взгляд на часы и прибавила скорость.
…Мы въехали в историческую часть города и свернули в старомодный внутренний дворик — надо же, офис Ольгиной компании располагался не в небоскребе, а в основательном доме прошлого века, трехэтажном, с лепным крыльцом и, наверное, очень высокими потолками. Интересно, на что похожи здесь лестничные площадки?
Ольга припарковала у бровки автомобиль, и мы одновременно распахнули дверцы. Вылезая из машины, я больно стукнулась головой — не хватает опыта в этих делах — и тут же столкнулась лицом к лицу с высоким нескладным парнем, круглая физиономия которого была сплошь усыпана веснушками. Разглядев меня, парень вспыхнул, отпрянул и кинулся наперерез уже устремившейся к крыльцу Ольге.
— Сэнди? — Она остановилась.
— Доброе утро, — юноша встал перед ней навытяжку и чуть ли не козырнул, — я… Ой, что это с вашей машиной?!
— Не обращай внимания, — отрезала Ольга. — Что случилось?
Парень неловко зевнул и заторопился, по-детски переминаясь с ноги на ногу.
— Я хотел… То есть мистер Пол послал меня, чтобы сразу вам сказать… Эти немцы, которые арендовали соседнее помещение, они пробили на площадке кучу новых дверей, не представляю, как им это удалось за одну ночь, — тем более что я дежурил, я почти не спал и не слышал ничего… Не знаю, может, эти двери просто так стоят, прислоненные, а то непонятно, как стена держится… Мы ничего не трогали. Мистер Пол говорит, что это нарушение всех условий контракта, и…
Мы с Ольгой переглянулись.
— Спасибо, я разберусь, — бросила она парню. — Твоя смена, кажется, кончилась, иди спать, Сэнди.
Она опередила меня, стемительно взбегая по длинным лестницам, только острые каблучки стучали где-то вверху, резонируя в высоких арочных проемах. Мое дыхание сбилось и свистело, а сердце неровно колотилось, когда я взобралась на ту лестничную площадку…
В палевой гладкой стене с суперсовременным пластиковым покрытием густо торчали всевозможные, до абсурда разнокалиберные двери. Изысканная полированного светлого дерева и рассохшаяся дощатая, ярко-зеленая с орнаментом стилизованной волной и бело-синяя пластиковая с логотипом… Перетянутая золотой проволокой, с рубиновой кнопкой звонка — дверь Криса. И крайняя справа — дверь профессора Странтона…
И вдруг прямо на глазах эта дверь, та самая дверь, с которой все началось, — начала таять, растворяться, становиться все прозрачнее и бесплотнее, и вот сквозь нее проступил палевый пластик, а потом смежные пространства неуловимо перестроились, не оставив даже пустого места там, где она была.
ГЛАВА III
И, значит, машины там не было. Там — не только в самой квартире, на круглом журнальном столике или где-нибудь рядом. Ее вообще не было в пространственном измерении квартиры профессора — то есть, никто не вынес прибор оттуда обычным человеческим путем, вниз по лестнице. Надо сказать, этот факт где-то упрощал дело. Если допустить, что лимиты машины исчерпываются — или попросту садятся батарейки, — активизированные пространства вот-вот начнут свертываться одно за другим, и очень скоро на лестничной площадке останется только одна дверь, не считая нескольких здешних, «родных». Та, за которой нужно искать.
Ольга положила пальцы на клавиши кодового замка чуть пониже синего лого на белом металло-пластике. Но вдруг передумала, не стала набирать комбинацию, повернулась на каблуках и сняла с пояса мобильник.
— Пол, это я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Толстый дядька с дипломатом — наверное, какая-то телевизионная шишка — уничтожил меня коротким взглядом исподлобья и снова наклонился к приспущенному стеклу.
— Ты уверена, что с полицией все улажено?
— Да, Макс, — ответил ему изнутри слегка раздраженный и усталый, но знакомо железный женский голос. — Можешь не волноваться, к тебе у них никаких вопросов не будет.
За рулем «Вольво» сидела Ольга.
Я ринулась вперед, когда она уже отъезжала. Просто бросилась чуть ли не под колеса, раскинув руки, как пацифистка перед ядерным поездом. Зонтик, висящий на запястье, описал в воздухе дугу и со скрежетом проехался по блестящей поверхности машины. Никакого плана у меня не было, свое единственное намерение я чистосердечно высказала, задыхаясь, в ответ на довольно сдержанные ругательства едва успевшей затормозить Ольги.
— Мне нужно с вами поговорить!
Она, конечно, узнала меня сразу, но две-три секунды паузы размышляла, наверное, нужно ли ей говорить со мной. В конце концов, это была деловая женщина, а не благотворительное общество. Еще через лобовое стекло я заметила, что она переоделась, переменила прическу, макияж и выглядела так, будто никогда в жизни не проводила ночи в одной квартире с покойником. И уж тем более не давала свидетельских показаний в полиции. Впрочем, и сегодня утром, когда я ожесточенно бросала в лицо пригоршни воды из-под крана на кухне, а потом путалась щеткой в волосах, пытаясь хоть немного привести себя в порядок, эта женщина спокойно дожидалась в дверях, и на ее костюме не было ни единой складочки. Не представляю, как это делается. Ольга открыла правую дверцу автомобиля
— Садись.
Я никогда не ездила в таких дорогих машинах. Было невыносимо удобно и мягко, пахло чем-то тонким и неуловимым, и даже окружающий мир за дымчатым стеклом словно поднялся на ступеньку выше. Ольга плавно снялась с места, она и не подумала спросить, куда мне надо, да собственно, было бы странно, если б она собиралась куда-то меня подвозить. Достаточно, что мне было позволено находиться в этом безумно элегантном салоне. Да, никогда бы не подумала, что такие вещи способны вот так вышибить из равновесия, придавить мешком по голове. Я идиотски зата-рабанила пальцами по ручке зонтика, никак не решаясь заговорить и чувствуя себя соответственно.
— Домой пусть возвращается на такси, — вдруг сказала Ольга, ни к кому, а уж тем более ко мне, не обращаясь — Надо думать головой, прежде чем давать отгулы незаменимому, видите ли, водителю. Я не извозчик.
Она сосредоточенно, слишком напряженно смотрела на дорогу, и под прищуренными глазами собрались мелкие морщинки, выдавая тонкий слой тонального крема, маскировавшего темные круги бессонной ночи. Как у всех людей.
— Ваш муж? — сочувственно спросила я. Сочувствие получилось как-то само собой, искренне и естественно и Ольга не оскорбилась, только вздохнула и кивнула головой. Я думаю, с таким-то мужем'
И вдруг она заметила мое существование.
— Что ты хотела?
Я выпрямилась и заерзала в кресле, стараясь окончательно скинуть остатки комплекса неполноценности. Я много чего хотела. По минимуму — поехать с Ольгой на ее фирму и оттуда попытаться проникнуть на ту самую лестничную площадку, чтобы продолжить поиски. А по максимуму — найти машину профессора Странтона уже сейчас, если ее украла Ольга
— О чем вас расспрашивали в полиции? — осторожно, издалека начала я. Во всяком случае, мне казалось, что достаточно осторожно и достаточно издалека.
Ольга пожала плечами
— О том же, наверное, что и тебя. Как оказалась в квартире, знала ли покойного и так далее. С фантазией у правоохранительных органов всегда было не очень
— И что вы им ответили?
Она отвернулась от дороги и посмотрела на меня недоуменно и почти подозрительно.
— Правду, естественно.
Похоже, что мой допрос заходил в тупик. Но я храбро двинулась дальше.
— Я одной вещи не понимаю Я ведь тогда созвала всю лестничную площадку, а в результате отдуваться пришлось только нам с вами. Куда они все подевались, тот алкоголик, например? Мужчина в банном халате, двое мужчин?.. И еще мальчик был, помните, в бейсболке?
И вдруг мащина резко дернулась, вильнула в сторону так, что меня бросило прямо на дверцу и я ударилась виском — к счастью, об упругую кожаную обивку. Попыталась выпрямиться, хватаясь за все, что попадалось под руки, но автомобиль снова прыгнул и накренился, словно ехал на двух колесах. Я увидела перед самыми глазами пальцы Ольги на руле — белые выступающие косточки, она изо всех сил выравнивала машину. И внезапно в лобовое стекло, разбрызгивая грязь, врезался большой камень, во все стороны побежали лучики трещин. Перед капотом возникли несколько человек — с какими-то дубинками в руках, успела заметить я, — но Ольга опять сманеврировала, направила автомобиль прямо на них, и они едва успели отпрыгнуть, упасть в разные стороны, давая нам дорогу. Только тут я услышала крики — дикий нестройный рев, скандеж, в котором нельзя было разобрать ни слова. Ольга вела машину на огромной скорости, прямая и напряженная, как профессиональный гонщик. Вдогонку нам бросили еще несколько камней, но они не причинили вреда, только измазали стекла в грязи, Я оглянулась назад и увидела толпу, сквозь которую мы только что прорвались — собственно, их было не так уж много. Больше всего это походило на экстремистскую демонстрацию, и я даже прочитала надпись на самом большом транспаранте: «Фредди Хэнке — наш Президент!»
— Мальчики веселятся, — с нервным смешком сказала Ольга, снижая скорость. — Митинг в поддержку террориста. Слышала новости?
— Краем уха, — ответила я. — Он что, действительно захватил Президента и ядерный чемоданчик?
Ольга сделала неопределенный жест.
— Сейчас трудно судить объективно. Видишь ли, средства массовой информации не рассказывают о новостях, они их делают. Кстати, надо позвонить Максу, пусть пришлет сюда камеру, видео будет веселенькое, — она отстегнула от пояса мобильник
Пока Ольга короткими отрывистыми указаниями общалась с мужем, я постаралась собраться с мыслями. Надо как-нибудь выяснить, известно ли ей вообще о существовании машины профессора Странтона. Стоп, конечно же, известно. Грег ей рассказал, он же плакался мне по этому поводу. Значит, если Ольга будет упрямо не понимать намеков и строить из себя полную неосведомленность, девяносто девять процентов, что машину прикарманила она. Один процент — это так, для очистки совести. Я еще раз внимательно оглядела ее — четкий профиль, очень тонкий, почти костистый, выпуклое веко, тронутое серебристыми тенями, гладкие пряди челки, волосок к волоску, светлое мелирование на темных волосах. И рука с мобильным телефоном — такая узкая, раза в полтора меньше, наверное, моей. Безупречный маникюр и незаметное обручальное кольцо. Женщина, которая всегда знала, чего хочет, и добилась всего, чего хотела… или почти всего. Для возмещения этого «почти» такая женщина пойдет на все что угодно, не только на кражу гениального изобретения покойника.
— Кстати, о прессе, — подбросила я еще один пробный шар, когда Ольга повесила трубку на пояс, — вы слышали, сегодня утром в некрологе по радио сказали, что покойный — профессор Странтон, я имею в виду, — что он работал над теорией совмещающихся пространственных измерений?
Резко взвизгнули тормоза, я снова чуть было не ткнулась лбом в стекло. Ольга остановила машину — явно в неположенном месте — и всем корпусом повернулась ко мне.
— Ты знаешь, где сейчас этот прибор?
Вот так. Самым острым ребром, без всяких околичностей и вводных слов. Конечно, она могла блефовать… но вряд ли. Я немного поежилась под кинжальным, в упор, пронзительным взглядом. Она может стать моим конкурентом, противником — и, пожалуй, слишком сильным и опасным. Но сейчас она предлагала союзничество — и ничего не оставалось, как принять его, показав все свои карты. Которых было не так уж много.
На ее вопрос я ответила прямо и честно:
— Нет.
А потом, сбиваясь и запинаясь, выложила все свои соображения. О лестничной площадке, куда надо было попасть как можно скорее. О выпавшей из системы двери Марты и четырех возможных объяснениях этому. Об исчезнувших из квартиры профессора людях — тут Ольга начала кивать в такт моим словам и коротко подтвердила догадку о том, что они разбежались по совмещенным пространствам. Она как раз трогала с места автомобиль, когда я упомянула парня в бейсболке, и ее руки снова дрогнули на руле, слегка тряхнув машину. Они же были вместе, — только тут вспомнила я, — Ольга и этот мальчик, когда я, никого и ничего не замечая, колотила во все двери подряд… Сейчас лицо Ольги было совершенно бесстрастным. Сильные желания…
— Едем в офис, — бросила Ольга. — Если дело в количественном лимите, его пространство еще должно быть активизировано. И если во временной, — она бросила взгляд на часы и прибавила скорость.
…Мы въехали в историческую часть города и свернули в старомодный внутренний дворик — надо же, офис Ольгиной компании располагался не в небоскребе, а в основательном доме прошлого века, трехэтажном, с лепным крыльцом и, наверное, очень высокими потолками. Интересно, на что похожи здесь лестничные площадки?
Ольга припарковала у бровки автомобиль, и мы одновременно распахнули дверцы. Вылезая из машины, я больно стукнулась головой — не хватает опыта в этих делах — и тут же столкнулась лицом к лицу с высоким нескладным парнем, круглая физиономия которого была сплошь усыпана веснушками. Разглядев меня, парень вспыхнул, отпрянул и кинулся наперерез уже устремившейся к крыльцу Ольге.
— Сэнди? — Она остановилась.
— Доброе утро, — юноша встал перед ней навытяжку и чуть ли не козырнул, — я… Ой, что это с вашей машиной?!
— Не обращай внимания, — отрезала Ольга. — Что случилось?
Парень неловко зевнул и заторопился, по-детски переминаясь с ноги на ногу.
— Я хотел… То есть мистер Пол послал меня, чтобы сразу вам сказать… Эти немцы, которые арендовали соседнее помещение, они пробили на площадке кучу новых дверей, не представляю, как им это удалось за одну ночь, — тем более что я дежурил, я почти не спал и не слышал ничего… Не знаю, может, эти двери просто так стоят, прислоненные, а то непонятно, как стена держится… Мы ничего не трогали. Мистер Пол говорит, что это нарушение всех условий контракта, и…
Мы с Ольгой переглянулись.
— Спасибо, я разберусь, — бросила она парню. — Твоя смена, кажется, кончилась, иди спать, Сэнди.
Она опередила меня, стемительно взбегая по длинным лестницам, только острые каблучки стучали где-то вверху, резонируя в высоких арочных проемах. Мое дыхание сбилось и свистело, а сердце неровно колотилось, когда я взобралась на ту лестничную площадку…
В палевой гладкой стене с суперсовременным пластиковым покрытием густо торчали всевозможные, до абсурда разнокалиберные двери. Изысканная полированного светлого дерева и рассохшаяся дощатая, ярко-зеленая с орнаментом стилизованной волной и бело-синяя пластиковая с логотипом… Перетянутая золотой проволокой, с рубиновой кнопкой звонка — дверь Криса. И крайняя справа — дверь профессора Странтона…
И вдруг прямо на глазах эта дверь, та самая дверь, с которой все началось, — начала таять, растворяться, становиться все прозрачнее и бесплотнее, и вот сквозь нее проступил палевый пластик, а потом смежные пространства неуловимо перестроились, не оставив даже пустого места там, где она была.
ГЛАВА III
И, значит, машины там не было. Там — не только в самой квартире, на круглом журнальном столике или где-нибудь рядом. Ее вообще не было в пространственном измерении квартиры профессора — то есть, никто не вынес прибор оттуда обычным человеческим путем, вниз по лестнице. Надо сказать, этот факт где-то упрощал дело. Если допустить, что лимиты машины исчерпываются — или попросту садятся батарейки, — активизированные пространства вот-вот начнут свертываться одно за другим, и очень скоро на лестничной площадке останется только одна дверь, не считая нескольких здешних, «родных». Та, за которой нужно искать.
Ольга положила пальцы на клавиши кодового замка чуть пониже синего лого на белом металло-пластике. Но вдруг передумала, не стала набирать комбинацию, повернулась на каблуках и сняла с пояса мобильник.
— Пол, это я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33