Я не знаю, может ли эстетика стать наукой или искусством – чем-то она должна стать, если она хочет существовать. Иначе от неё рано или поздно отплюются, как от схоластики. Если она хочет стать наукой об искусстве, она должна изучать впечатления.
Если она хочет стать искусством – она должна их порождать.
Третьего не дано.
Третье – это новый способ мышления, которым человечество ещё не владеет и о котором отдельные люди только догадываются.
– …Илларион, а что ты будешь делать, когда сломаешь все старые дома?
– Их ещё много в нашем городе.
– А потом?
– Есть другие города.
– А когда и их прикончишь?
– Начну ломать новые дома.
– То есть как? Зачем новые?
– Они тогда станут старыми.
– …Илларион, говорят, ты что-то изобретаешь?
– Да. Машину для разрушения железобетонных домов.
– Надо готовиться к будущему?
– Да.
– А зачем машина? Взрывай – и всё.
– Взрывы опасны, а балдой железобетон не возьмёшь.
– А что за машина?
– Вроде огромных челюстей. Будут отламывать целые блоки.
– Послушай, Илларион, ведь это страшно дорогая машина.
– Ну и что? А сколько домов ломать придётся? Окупится.
– И страшно сложная машина, и громоздкая, и как ты будешь её громоздить на двадцатый этаж?
– Окупится. Зато автоматика – престиж.
– Слушай, а зачем челюсти и автоматика? Можно просто забросить крюк на последний этаж и лебёдкой за трос тянуть – будет отламывать целые этажи.
– Нельзя.
– Почему?
– Чересчур просто.
– Ну и что плохого?
– Никто мне это не утвердит как изобретение и платить не будет. А у меня всё на лазерах.
СЦЕНА 2
Остерия близ Флоренции. Пасмурный вечер. За каменной стеной ветер сгибает кроны деревьев. Поваленные скамьи и столы.
Фанфоя
Проклятые настали времена…
Батиста, эй, Батиста! Испугался?
Не бойся, дурачок. Ушли они.
Батиста
Ушли?
(Вылезает из подпола.)
Фанфоя
Да вылезай же, надо всё прибрать.
На то мы и хозяева трактира,
Чтоб наблюдать все драки по округе.
Ты вылез? Молодец, Батиста.
Ну а теперь обратно полезай.
Опять идут солдаты.
Батиста
Ох!
(Скрывается.)
Фанфоя
Э, погоди… Солдаты – это мелочь.
Здесь едут поважнее господа.
Постой, постой… Да кто ж это такой?
О господи! Ведь это Леонардо…
С солдатами… Батиста, чёрт проклятый!
Ты вылезешь из ямы наконец?!
Батиста
Иду, иду…
Фанфоя
Да не иди – лети!
Беги в деревню мужиков скликать,
Ведут сюда солдаты Леонардо.
Батиста
Маэстро Леонардо в плен попал?!
Проклятые! Хозяин, задержи их!
Сейчас мы все придём, мы им покажем…
А бочку ту вина, что ты мне должен,
Ты выкати солдатам – пусть напьются,
Не упусти!
Фанфоя
Да знаю я.
Батиста
Бегу…
С шумом входит группа людей, окружая Леонардо. Он очень возбуждён. С ним ученики, солдаты, незнакомец.
Леонардо
Зачем меня в пути остановили,
Я шёл один… Оставьте одного…
Незнакомец
Спокойнее, маэстро Леонардо.
Леонардо
Пока я был спокойным, злые ветры
Деянья уничтожили мои.
Спокойнее?! Да кто ты, человек?
И почему вокруг меня солдаты?
Незнакомец
Мои солдаты охраняют вас,
Чтоб попугать немного мародёров.
Леонардо
О! Попугать! Перепугать до колик!
Одни боятся тех, другие этих,
Все вместе же всевышнего боятся.
Уменье человека испугать –
Воистину великая заслуга.
Незнакомец
Но преимущество великое!
Леонардо
Да, да!
Спасаться от набега мародёров
Удобнее за спинами бандитов.
Незнакомец
Спокойнее, маэстро. Так не надо.
Вина, хозяин! Живо! Получай…
Фанфоя
Приветствую вас, мастер Леонардо!
Давненько не заглядывали к нам.
А мужики добром вас поминают,
И вас самих, и ваши чудеса.
(Усиленно кланяется.)
Леонардо
А… Фанфоя… Столько лет прошло, а ты всё кланяешься… Не ходи на четвереньках – ты же человек, Фанфоя. Стой прямо даже перед самим Папой.
Фанфоя
Что вы, синьор Леонардо, перед самим Папой!.. Чуть увижу кого в хорошей одежде, спина сама гнётся, как у выдры.
Леонардо
А ты всё тот же, что и был, Фанфоя,
Неграмотен, как францисканец-минорит,
Но весел.
Фанфоя
Потому и весел,
Что я неграмотен.
Леонардо
Не притворяйся, друг,
Что ты глупей, чем есть на самом деле.
Фанфоя
Вы сильно постарели, мой синьор,
Зато успели много, слышал я.
Леонардо
Деньгами нищ. Разлуками богат.
Фанфоя
Я не о том, синьор. Я о картине вашей,
О памятнике конном говорю.
Леонардо
Картина бесконечная моя,
Что “Тайною вечерей” называлась,
Тихонько гибнет в трапезной миланской.
Картина осыпается… Через неё
Монахи прорубили дверь на кухню…
Чтоб ближе путь был с кухни до желудка…
Они сломали фреску в месте том,
Где ноги нарисованы Христа…
Они в который раз его казнили.
А конная громада князя Сфорца…
Гасконские весёлые стрелки
Её из арбалетов расстреляли,
Такие же весёлые, как ты…
Такие же неграмотные…
…Милан пылает…
Незнакомец
Все вон отсюда! Леонардо плачет,
Я, Цезарь Борджа, это говорю!
Все в страхе уходят.
Вот видите, маэстро, сеять страх
Необходимо иногда. Не так ли?
Леонардо
А-а… Это вы тот самый Цезарь Борджа,
Вокруг которого в большом числе
Внезапно умирают люди… Даже братья…
Цезарь Борджа
Последнего б не надо говорить.
Да, я тот самый Цезарь Борджа,
Которому вы будете служить.
Леонардо
Я вам… служить?! О, пресвятая дева!
Весёлый человек вы, Цезарь Борджа!
Служить вам?! Чем? Ведь я художник, сударь,
А вам необходимы мясники.
Цезарь
(вежливо)
Вы первый человек на этом свете,
Который оскорбил меня два раза
И всё ещё живой.
Леонардо
(равнодушно)
Возможно.
Цезарь
Вы будете служить мне, Леонардо.
Леонардо
Служить? За что? За страх или за совесть?
За страх? Так я единственно боюсь,
Что в вашей свалке потеряю совесть.
Служить за совесть? Так с какой же стати
Служить своекорыстию князей?
Прекрасный князь, гляди, по всей планете
Идёт объединение земель.
Кастилия сомкнулась с Арагоном.
Во Франции Людовик, старый коршун,
Давно закончил сбор коронных ленов,
В Британии ещё Эдвард Четвёртый
Остановил войну кровавых роз.
А на востоке исполин Москва
С весёлым хрустом расправляет плечи.
И только нам, Италии одной,
Невмоготу сложиться в государство!
Глупее мы? Бездарнее? Несчастней?
Цезарь
…Постой…
Воин
(вбегая)
Засада, Цезарь!
Вбегает Зороастро и хватает воина. Вбегает Батиста. Толпа крестьян.
Батиста
(с кистенем)
Назад от Леонардо! Берегись!
Пауза.
Крестьянин
Да нет… Здесь вроде всё в порядке.
Леонардо
В чём дело, молодец?
Батиста
Да нет… я что ж…
Крестьянин
Уж больно долгий разговор у вас.
Как бы чего не вышло, мы того…
Цезарь
Солдаты где? Ко мне!..
Крестьянин
Так мужики
Их повязали, вишь, на всякий случай,
Как бы чего не вышло, говорю…
Цезарь
Так, значит, западня…
Леонардо
Нет… тут ошибка.
Фанфоя
Вы нас простите, мастер Леонардо,
Народ обеспокоился. Был слух,
Что вас солдаты захватили силой.
Ну, поднялись. Кричат, мол, отобьём.
Я говорил им, что синьор красивый
Первейший друг маэстро Леонардо.
Неграмотные. Серая скотина.
Вино его пропало…
Леонардо
Чьё вино?
Фанфоя
Да он вина бочонок небольшой,
Что заработал в нынешнее лето,
Пораздавал солдатам.
Леонардо
Так, значит, ты вина лишился, парень?
Ну, это поправимо. На, держи.
Батиста
Не надо денег, мастер Леонардо.
Ведь я из тех мальчишек, вы забыли,
С которых вы писали херувимов.
(Падает на колени.)
Возьмите меня, мастер Леонардо.
Вы не смотрите, что худой. Я сильный.
Леонардо
Куда, чудак? Куда? Ведь я и сам,
Увы, не знаю своего пути.
Фанфоя
Мальчишка бредит вами день и ночь.
Сам он ничей. Подкидыш.
Леонардо
А… подкидыш.
Но я и сам подкидыш в этом мире.
Идём, подкидыш. Ты меня пронзил.
Милан горит. Я думал, уезжая,
Что позади всё созданное мной,
Что я ограблен и что впереди
Ждёт темнота лохматая меня.
Я неожиданно разбогател. Вперёд!
Цезарь
(властно)
Все вон отсюда!.. Разговор не кончен.
Все уходят, кроме Леонардо, который стоит, заложив руки за пояс.
Так слушай же, художник, речь мою.
Пусть тайна свяжет нас сильнее клятвы.
Судьба даёт единственнейший случай
Тебе для совершения мечты.
Отец мой, Папа Александр шестой,
Не будет мне помехою…. Поедем!
Поедем вместе… Слышишь, Леонардо?
Послужишь ты Италии единой.
Молчание.
Леонардо
Ты произнёс единственное слово,
Которое меня заставить может
Игру затеять даже с чёртом.
Ты это знаешь, Цезарь?
Цезарь
Знаю.
Леонардо
Нет… Не поеду… Я словам не верю.
Останусь во Флоренции. Прощай…
Цезарь
(страстно)
Но это будет! Будет! Я клянусь,
Что встанет вся страна под мою руку!
Пускай испанец родом, но страну
Один лишь я объединить сумею!
Ведь я и есть тот самый государь,
Которого ты ищешь столько лет,
Скитаясь по стране, как бледный призрак!
Тот государь, что сам осуществит
Безумные фантазии твои,
Что сеют только смуту среди черни!
Пойду на всё, лишь ты бы мне служил!
Леонардо
Не знаю… я подумаю… не верю…
Цезарь
О, Леонардо!
Леонардо
Нет! Когда увижу я,
Что ты всерьёз за это дело взялся,
Приду к тебе тогда служить на совесть.
Построю тебе дамбы и каналы,
Украшу города твои, как в сказке.
Разбогатеют люди и в довольстве
Не станут убивать себе подобных.
И расцветут науки, и тогда
Останется подняться лишь на воздух
На крыльях тех, что я построю людям.
Пока прощай!
Цезарь
(зачарованно)
Прощай… И жди гонцов.
Леонардо уходит. Остаётся Цезарь. Тихий, одинокий, жёсткий восторг.
Да, крепкий был орешек. Никогда
Не уставал я так от разговора.
Победа! А? Но какова победа?!
Нежданное свалилось мне богатство…
Медичи, толстопятые купцы,
Такого великана проглядели!
И Сфорца не сумели разгадать,
Не дали развернуться Леонардо!
О, господи, спасибо за удачу!
Благодарю за то, что надоумил
Ты песню об Италии пропеть.
Ну, я тебя не выпущу, маэстро.
Ты мне дороже княжества иного.
Сначала ты послужишь мне за совесть.
Потом служить начнёшь мне из-за страха,
Что я тебе не дам служить за совесть.
Ну а потом послужишь и за деньги.
Меня недаром Цезарем зовут.
Так и маэстро говорит – вперёд!
(Уходит.)
* * *
…Жизнь раздвоилась. И стал я жить двумя жизнями.
Не мог я больше думать, о чём прежде думал. Стало мне жалко людей, и восхищаться я стал людьми. И чем больше я жалел людей и восхищался ими, тем больше катилась моя жизнь в непонятную сторону.
– Запретить бы это искусство к чёртовой матери, – сказал Илларион.
– Нельзя. Что останется? Водку жрать?
– Ты посмотри,что с собою сделал!
Умный я стал до противности, а всё дурак дураком. И не могу понять, отрываюсь я от жизни или приближаюсь к ней. А в чём она, жизнь?
Якушев говорит:
– В том и жизнь.
– Так ведь у меня несчастья начались, дядя Костя. Княгиня моя от меня уходит куда-то вниз под гору. А я её только теперь любить начал.
– Изменяет?
– Нет ещё.
– А раньше ты счастлив был?
– Спокойный был.
– До конца?
– Нет. Всё тянуло куда-то.
– Куда тянуло, туда и пришёл, – говорит Якушев. – Значит, ты такой, а не какой-нибудь другой. И ничего с этим не поделаешь.
– А кому это нужно, то, что я делаю?
– Кроме тебя?
– Да. Кроме меня.
– Это будет видно только в конце работы. Вначале – неизвестно. Тебе людей жаль?
– Жаль.
– Значит, есть надежда, что твоя вещь будет им нужна. Живи с надеждой.
Княгиня говорит:
– Что ты делаешь, Коля? Что делаешь?
А что я делаю? Я и сам хочу понять. А пьеса движется.
Мать ей говорит:
– Бросай его. Немедленно.
– Не могу.
– Ты несчастлива. Годы идут. Ты же красавица. Хочешь, я тебя устрою в кино сниматься? У меня связи. Бросай его.
– Мама, я им гордиться начала, мама…
– Кем гордиться? Этим… этим… Вам надо срочно выяснить отношения.
А для нас это уже пройденный этап. Навыяснялись.
– Я боюсь за тебя…
– А я за тебя…
– Тебе надо срочно менять жизнь…
– И тебе…
Дальше этого не шло. Укатались.
И тут я стал замечать, что мне перестали нравиться пьесы, артисты, стихи, фильмы, картины, книжки. Не все, конечно, а большинство. Не потому, что я стал замечательно писать, нет, куда там, а потому, что они незамечательно написаны. Стали нравиться несколько человек из каждой художественной профессии. Я даже списки себе составил из наших и иностранцев.
Из наших – Пушкин и Герцен, художники – Александр Иванов и Суриков и ещё почему-то – Рокотов, из драматургов – опять же Пушкин, а если до конца честно, то сцены из рыцарских времён. Из непонятных произведений – “Слово о полку Игореве”. Из “Божественной комедии” – “Ад”. Из иностранных пьес, если до конца, то “Король Лир” – твёрдая какая-то пьеса и горькая до сухоты. Вебстер понравился – это я для себя открыл, а его почти никто не знает. Ещё открыл для себя “Лорензаччо” Мюссе. Из кино – “Чапаев” и “Аэроград”, “Ночи Кабирии”, “Новые времена”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16