Подо дном оказалось свободное пространство, а в нем — железный несгораемый ящик, который мы вскрыли.
Внутри лежали несколько мешочков с золотом и два с серебром, в общей сложности более тысячи долларов. Там же было несколько писем.
— Намного лучше, чем сгонять в стадо коров, — решил Санди. — Денег хватит на всех.
— А может, эти деньги кому-то нужны? — решительно произнес Оррин. — Давайте Лучше прочитаем письма и посмотрим, сумеем ли отыскать наследника.
Том Санди, улыбаясь, поглядел на него, но похоже, что ему было совсем не смешно.
— Ты серьезно? Тот, кому принадлежат деньги, мертв.
— Если мы с Тайрелом пошлем деньги маме, она обрадуется, потому что они ей очень нужны, — продолжал Оррин. — Но может статься, кто-то тоже очень нуждается в этих деньгах.
Сначала я подумал, что он шутит, однако Оррин говорил совершенно серьезно, и то, как он смотрел на эти деньги, заставило меня призадуматься. Конечно, надо узнать, кому принадлежат монеты и послать их наследнику…
Ну, а если мы никого не найдем, тогда можно поделить их.
Кэп Раунтри стоял в сторонке, набивая свою старую трубку, и внимательно наблюдал за Оррином, словно видел что-то чрезвычайно интересное.
Мы четверо не наскребли бы сейчас на всех и пяти долларов. А нам предстояло еще купить вьючных лошадей и снаряжение. Заработанные деньги мы с Оррином отослали матери из Абилина. И теперь нас ждали несколько месяцев тяжелой работы. Мы рисковали скальпами, а предсказать, что нам предстоит, было трудно.
— Оррин, эти люди мертвы, — раздраженно отозвался Том Санди. — Если бы мы их не нашли, могли пройти годы, прежде чем кто-нибудь на них натолкнулся. А к тому времени любое письмо рассыпалось бы от ветхости.
Наблюдая за двумя своими товарищами, я еще не понимал, что этот, на первый взгляд, незначительный спор на долгие годы определит наши отношения.
— Никогда в жизни у нас не будет тысячи долларов золотом. Больше такой удачи не выпадет. А ты предлагаешь искать владельца?
— Давайте-ка решать все вопросы где-нибудь в другом месте. Поблизости могут быть индейцы, — предложил я.
В сумерках мы разбили лагерь в зарослях на берегу Арканзаса и вдоволь напоили лошадей. Все молчали. Сейчас было не место и не время выяснять отношения. Я не забывал, что Оррин мой брат и, кажется, он был прав.
Но, честно говоря, я не знал, как поступить с этими деньгами. Может, я и вставил бы слово, если бы имел собственное мнение. Раунтри тоже все время молчал, слушая Тома и Оррина, и покуривал свою трубку.
Все сидели у костра и пили кофе, когда Том снова заговорил о золоте.
— Мы сваляем дурака, если не оставим деньги себе, Оррин. Откуда мы знаем, кому их посылать? Может быть, они попадут к родственнику, который ненавидел убитого. Они никому не нужны больше, чем нам.
Оррин сидел, просматривая письма.
— У погибших людей есть дочь на Востоке, — сказал он. — Ей всего шестнадцать. Она живет с друзьями и ждет, когда родители пришлют за ней. Если мы заберем деньги, что будет с девочкой?
Вопрос здорово разозлил Тома. Лицо его покраснело, он закипел от ярости.
— Можешь отослать свою долю, а я забираю одну четверть… Прямо сейчас. Если бы я не обратил внимания на тот фургон, деньги все еще валялись бы там.
— Насчет этого ты прав, Том, — попытался урезонить его Оррин, — но ведь деньги-то не наши.
Том медленно поднялся. Он еле сдерживался, и было видно, что он готов броситься в драку. Я тоже встал.
— Малыш, — сказал Санди, — держись-ка подальше. Мы с Оррином сами разберемся.
— Это наше общее дело, и мыс Кэпом имеем такое же право обсуждать, что делать с деньгами. Мы собирались вместе сгонять скот, а если начнем со ссоры, то нам успеха не видать.
— Если бы деньги принадлежали мужчине, — сказал Оррин, — я бы, скорее всего, не стал их возвращать. Но неизвестно, что случится с девушкой, оставшейся сиротой, да к тому же без средств. Деньги могут изменить всю ее жизнь.
Том — человек гордый и упрямый, был готов с нами драться. Но в этот момент все решил Раунтри.
— Том, — мягко сказал он, — ты не прав, и знаешь это. Нас четверо, а я принимаю сторону Сэкеттов. Ну что, Том, нас большинство…
— Что ж, ваша взяла. Если уж и ты так ставишь вопрос, я уступаю. Но все равно, по-моему, мы все — проклятые дураки.
— Думай, как хочешь, Том, но такой уж я человек, — сказал Оррин. — Когда мы соберем коров, если ты не изменишь своего мнения, можешь забирать мою часть стада.
Том взглянул на Оррина.
— Чертов идиот. Если так пойдет и дальше, мы не успеем оглянуться, как будем в церкви исполнять псалмы.
— Я знаю пару псалмов, — ответил Оррин. — Садитесь, пока Тайрел готовит ужин, спою вам.
Этим все и закончилось… Вернее, в тот момент нам. казалось, что закончилось. Иногда я спрашиваю себя, у всего ли есть конец в этой жизни. Слова, произнесенные сегодня, остаются в памяти человека или в мыслях других людей. Любой поступок — это все равно, что камень, брошенный в воду: круги от его падения расходятся и расходятся, пока не затронут жизни людей, находящихся далеко от нас.
Итак, Оррин спел псалмы, а потом исполнил «Черный, черный, черный», «Лорд Рэндол», «Барбара Эллен» и «Красавица Бетси». Когда Оррин закончил последнюю песню, Том протянул руку, а Оррин усмехнулся и пожал ее.
Больше о золотых монетах не говорили, их положили на дно седельной сумки и с тех пор о них не вспоминали. Настолько, насколько возможно не вспоминать о таком количестве золота.
Мы приближались к той местности, где Кэп Раунтри когда-то видел одичавших коров. Эти животные отбились от стада в испанских поселениях на юге, потерялись или в панике разбежались, когда индейцы нападали на караваны переселенцев, направлявшихся в Калифорнию.
Конечно, индейцы охотились на одичавший скот, но все же предпочитали бизонов. В 1867 году бизонов было множество, так что индейцы убивали коров только в исключительных случаях.
Те края, в которых мы собирались работать, лежали к югу от горной цепи, пересекающей дорогу на Санта-Фе, между Пергетори и Ту-Баттс-Крик, южнее Маль-Паис. Это была необжитая, суровая земля. Мы проезжали по равнинам, покрытым шалфеем и меските, по холмам, поросшим можжевельником и соснами.
У Кэпа было на примете одно надежное место — каньон у подножия горы, где из скал вытекал ручей с холодной и вкусной водой. На дне каньона было акров двести сочной травы — высокой, достающей коню до брюха. Судя по всему тут никто не появлялся с тех пор, как Кэп Раунтри покинул эти края двадцать лет назад.
Первым делом мы укрепили наше пристанище. С одной стороны нависал утес, который обеспечивал прикрытие сверху. Перед каньоном лежала маленькая долина в четыре или пять акров с хорошей луговой травой, ограниченная на дальней стороне большими валунами и редколесьем. Далее находилась широкая низина, в которой можно было пасти наше будущее стадо.
Первый день мы провели, собирая топливо, укрепляя камнями наш «форт» и разведывая местность. Мне удалось подстрелить оленя, а Кэпу — бизона. Мясо мы закоптили.
На следующее утро с восходом солнца мы выехали на работу. И за час собрали шестьдесят или семьдесят голов. Я еще никогда не видел таких животных. Один бык был огромный, — футов семь в высоту, а весил не меньше тысячи шестисот фунтов. А какие рога! Острые как кинжалы.
К вечеру у нас в ложбине оказалось приличное количество коров и еще немало находилось на подходе. На третий день мы согнали больше сотни голов, и уже стали подсчитывать возможный доход. Собирать скот — медленная, изнурительная работа. Если гнать коров слишком быстро, они могут разбежаться по всей округе, поэтому мы старались делать это осторожно, чтобы они не догадывались о своей участи.
Перед нами стояло две задачи: собрать побольше скота и остаться при этом в живых. Я имею в виду не только индейцев. Некоторые быки так и норовили боднуть тебя, да и коровы, если им удавалось застать врасплох пешего человека, тоже от них не отставали. По ночам мы рассказывали разные истории или страдали животами после очередного проявления чьего-либо поварского искусства. Готовили все по очереди.
Мы поддерживали огонь в костре так, чтобы его не было видно издалека, использовали самое сухое топливо, какое только могли найти и передвигались лишь по крайней необходимости. Распорядка в нашей жизни не было, чтобы индейцы не смогли устроить засаду. Мы всегда возвращались в лагерь не по той дороге, по которой выезжали, и все время были настороже.
Мы потели, ругались, глотали пыль, но собирали скот: в один день шесть голов, в другой двенадцать, потом девятнадцать, а как-то — лишь три. Невозможно было предугадать численность нашего стада.
Мы сгоняли скот в низину с сочной травой и водой, где коровы хорошо набирали вес. Постепенно одичавшие животные привыкали к людям.
Затем пришла беда. Оррин ехал верхом на гнедом жеребце, которого купил в Додже. Он направлялся вниз по склону крутого холма и неожиданно гнедой упал. Конь быстро поднялся, но брат еще не успел вынуть ногу из стремени. Жеребец потащил бы его по земле. У Оррина оставался только один способ остаться в живых — застрелить гнедого. Это одна из причин, почему ковбои всегда носят при себе револьверы.
К вечеру Оррин в лагерь не вернулся. Мы обычно специально заканчивали пораньше, чтобы при несчастном случае суметь до наступления темноты что-нибудь предпринять.
Мы отправились на поиски. Том поехал на юг, затем повернул на восток, Кэп — на запад, а я поднялся вверх по каньону, на север, в сторону плато, где встретил брата — он шагал в сторону лагеря с седлом на плече и винчестером в руке.
Оррин, увидев меня, опустил седло на землю.
— Долго же ты до меня добирался, — проворчал он, но в его глазах не было злости. — Я уже хотел прятать седло.
— Мог бы выстрелить.
— Совсем рядом индейцы, — ответил он.
У костра Оррин рассказал нам о случившемся. Он стащил седло с мертвого гнедого и двинулся к лагерю, но поскольку был осторожным человеком, то пошел не напрямик, а спустился с холма, и двигался под прикрытием скалистого уступа.
В боевом отряде индейцев было девять или десять воинов. Оррин заметил их прежде, чем они его, бросился на землю и затаился, пока индейцы не проехали. Они направлялись в другую сторону и вряд ли видели его мертвого коня.
— Они его все равно найдут, — сказал Кэп. — Сейчас уже темнеет, индейцы остановятся на ночлег где-нибудь поблизости. Скорее всего рядом с ручьем. А на рассвете увидят стервятников.
— Ну и что?
— Конь подкован. Вряд ли индейцы упустят шанс добраться до одинокого пешего человека.
В любое другое время мы бы удрали отсюда как ошпаренные, и не оставили бы индейцам ничего, кроме следов, но теперь мы обладали собственностью, а собственность связывает человека по рукам и ногам.
— Думаешь, они найдут нас?
— Думаю, найдут, — вздохнул Кэп. — Придется день-два отсидеться в лагере. К тому же лошадям надо передохнуть.
Мы хмуро сидели вокруг костра, понимая, что индейцы рано или поздно нас обнаружат. Это означало, что наши шансы собрать побольше скота приближаются к нулю.
— Мое мнение таково. — Все молча ждали, что я скажу. — Пора кончать игру. Надо гнать коров в Санта-Фе, продать их и купить настоящее снаряжение. Чтобы продолжить начатое дело надо по три-четыре лошади на человека.
Том Санди воткнул нож в землю, вытащил его и задумчиво поглядел на лезвие, взвешивая мои слова.
— Неплохая мысль, — отозвался он.
— Кэп?
— Если Оррин согласен, — Кэп нерешительно помолчал, — я бы смылся отсюда хоть на рассвете.
— Я предлагаю иное, — возразил я. — Надо уехать немедленно… До того как индейцы найдут гнедого.
Я не спрашивал мнения Оррина, поскольку знал, о его желании как можно скорее увидеть ту светловолосую девушку, да и мне нетерпелось кое с кем встретиться.
Но все же дело было не в этом. Обыкновенный здравый смысл подсказывал: если индейцы обнаружат здесь наше присутствие, перегон стада станет почти невозможным. А так, воины нападут на наш след через день-два, к этому времени мы уже окажемся за много миль отсюда.
Поэтому я без лишних слов пошел седлать своего коня. Иногда нельзя долго раздумывать и тратить время на споры. Поднять стадо посреди ночи — не простое дело, но в противном случае мы можем стать легкой добычей для индейцев. Надо было собираться в дорогу как можно скорее.
Мы быстро оседлали коней, свернули лагерь и двинулись в путь. Отъевшийся скот не был настроен путешествовать, но мы погнали коров и быков вперед и, оставив Полярную звезду за спиной, тронулись на юг, к Санта-Фе.
К тому времени, когда на серое небо вырвался первый луч солнца, мы уже проделали шесть миль.
Глава 6
Пришлось здорово помучаться. Когда коровы стали соображать, в чем дело, это им не понравилось. С наших коней падала пена, но мы гнали стадо целый день — и чтобы оторваться от возможных Преследователей и чтобы вымотать коров. К тому же внимательно следили за местностью, но индейцев не видели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27