Так чего он хотел? Мне не нужны неприятности, но, если кто-то охотится за мной, ищет ссоры, его трудно обойти стороной в таком маленьком городе. Правду говорят: если, въехав на городскую улицу с одного конца, сказать: «Я проезжаю мимо», то на заключительном слове фразы окажешься на другом ее конце.
К этому времени все в городе наверняка знали, что пару дней назад я прошел от отеля к дому Мэгги задними дворами. Такие вещи не остаются незамеченными, а когда поговорить практически не о чем, говорят обо всем.
— Что ты собираешься делать? — спросила Молли.
— Выйти отсюда. Лучше идти лицом к ним, не то тебе выстрелят в спину.
— У меня есть ружье, — предложил Герман.
— Не лезь. Если у тебя и есть неприятности, то только из-за меня. Когда я уйду, заберу их с собой.
Завтрак, как всегда, оказался вкусным, и я немного потянул время за кофе. Их много, они вышли, чтобы прикончить меня. У них хватило ума рассредоточиться, чтобы мне было неудобно стрелять.
— Герман, — спросил я, — ты когда-нибудь подметал тротуар в это время?
— Иногда, — ответил он. — Иногда подметал.
— Почему бы тебе не подмести его сейчас? А заодно поглядеть, сколько их там на улице и где.
Герман взял метлу, вымел воображаемую пыль через входную дверь и пошел подметать дальше. Почти независимо от меня мои глаза поднялись к окну в доме напротив. Оно было открыто по крайней мере дюймов на шесть.
Вот так! Просто совпадение?
Вернулся Герман.
— Их не меньше четырех. Один гуляет напротив. Двое у поилки возле «Шпоры», и один сидит на скамейке на этой стороне улицы. У них есть план, и они приготовились.
— Не выходи, Майло! Пожалуйста! — В широко раскрытых глазах Молли застыл ужас.
— Ну-ну, Молли. Эти парни пошли на все, чтобы оказать мне внимание. Самое меньшее, что я могу для них сделать, — оценить их старания.
— С улицы разбегаются люди, — заметил Герман. — Нет слов!
— Видишь, теперь я уже не имею права разочаровать всех, кто кинулся по домам. Представь: они ушли с улицы, и вдруг оказалось, что зазря.
Я старался говорить шутя, но можете поверить, мне совсем было не до шуток. Конечно, я обязан выйти. Они будут ждать, это им надоест, и они придут по мою душу, и я тем самым подвергну опасности Германа и Молли. Но мне нужен план. Я вспомнил дислокацию людей Тейлора.
— Ждать не имеет смысла, — сказал я, — но не давай кофе остыть, я через пару минут вернусь выпить еще чашечку.
Молли подошла ко мне с шестизарядником, который я отобрал у хозяина ранчо.
— Возьми, лишний не помешает.
Какая дальновидная девушка!
Я положил руку на дверную ручку. Мне надо как можно быстрее убраться от двери. Один быстрый шаг и…
Никто не смог бы сделать это скорее и лучше меня. Одним молниеносным движением я проскочил в дверь с револьвером в руке.
Они потянулись за своими, и тут я увидел пятого, а потом в поле моего зрения возник и шестой с винтовкой.
Глава 25
Когда я выскочил на улицу и увидел всех парней разом, то подумал, что получил бесплатный билет на небеса. Человек, стоявший ко мне лицом, оказался тот самый, с широко расставленными ногами. Я ни разу не стрелял в человека с удовольствием, но сейчас нажал на спуск с чувством, близким к удовлетворению.
Из кармана его рубашки торчал кисет, моя пуля подрезала его нижний край. В то же мгновение сверху надо мной раздался грохот, напоминающий буханье пушки — выстрел из «шарпса» 50-го калибра.
Человек в центре улицы упал на колени, попытался встать и опять упал, а потом пальба переместилась в сторону, и я увидел, что в людей Тейлора стреляют Пабло и Филипе. Еще раз бухнул «шарпс», и улица вдруг опустела. На ней остались только убитые и мои друзья.
Повернувшись, чтобы посмотреть, кто стрелял из «большой пятидесятки», я заметил, что окно на втором этаже закрылось.
На дороге лежали четверо, один из них пытался встать, другие уже покончили счеты с жизнью.
Ко мне подошли Пабло и Филипе. Пабло сказал:
— Все. На них можно ставить крест.
— А Ролон Тейлор?
— Приехал Шелби и сжег его ранчо. Тейлор воровал коров, угонял лошадей, ранил меня. Шелби предупреждал его: «У тебя есть десять секунд, чтобы убраться вон или выбрать сук вон на том дереве». Они ушли. Все ушли.
Я посмотрел на Филипе:
— Ты тоже работаешь на Шелби?
Он зажег потухшую сигарету, затянулся и сказал сквозь дым:
— Я ни на кого не работаю.
— Ну… Спасибо, Филипе.
Он бросил спичку на землю.
— Рог nada. He за что.
Он дотронулся пальцами до края сомбреро и зашагал в сторону «Золотой шпоры».
Люди с опаской выходили из домов, некоторые не отрывали взгляда от лежащих на дороге тел, другие торопливо уходили. Пабло направился вслед за Филипе. Я повернулся и пошел в отель.
Когда закрыл за собой дверь, портье посмотрел на меня с некоторой долей лукавства.
— Пока вы здесь не появились, наш городишко был скучным. Никогда бы не подумал, что стану вспоминать об этом с удовольствием.
— Намекаете, чтобы скорее уехал?
Он пожал плечами.
— В любое удобное для вас время, — сказал я и откланялся.
Поднявшись в свой номер, я улегся на кровать, заложив руки за голову, и уставился в потолок. Я видел себя на убегающей вдаль тропе без начала и конца. И лежал так, погруженный в мечты, пока веки мои не сомкнулись и я не заснул.
Когда я снова открыл глаза, внимание мое привлек гардероб, где Молли что-то спрятала.
Потом я вспомнил о «большой пятидесятке», грохотавшей со второго этажа. Арканзасец, Том Бегготт. Наверное, он. Но почему?..
Глаза опять закрылись, но я не спал, просто отдыхал, расслабив мышцы и стараясь не думать о человеке, которого убил. Я не знал, ни как его зовут, ни откуда он, но отлично представлял этот тип людей — куча высокомерия и самодовольства, погоня за опасными приключениями, неприятностями и славой ганфайтера. Он не понимал, как пуста и коротка слава, купленная револьвером.
Там, в шкафу, наверное, лежит решение всех наших проблем. Молли не сказала, но я подозревал, что это как раз то, что забрали из сейфа Натана Альбро после его убийства. Я не знал, что это, но у меня появилась идея.
Молли… Мне надо повидаться с Молли. И с Германом. Потом я мог уехать на запад, к горам Сан-Хуан. Там мои дальние родственники имели ранчо.
А что с Энн? Тейлор, вероятно, работал на нее, теперь она потеряла его, а с ним — и всю его команду. У нее оставался Сэм со своим ружьем, полная женщина и тот пижон, судя по виду, приехавший из города. Кто он?
Я снова подумал о Натане Альбро, об умном и одиноком человеке, который знал, как делать деньги, как строить железные дороги и открывать широкие просторы с пользой для себя и для дела. Он искал любви, не зная, как найти ее, а потому не нашел.
Исключение — Молли, дочь домоправительницы.
Что предпримет в создавшейся ситуации хитрая, с твердым характером Энн?
Она считалась дочерью Натана, хотя была только приемной дочерью. Если нет завещания, Энн унаследует все, однако она боялась, что завещание существует, может быть, даже знала наверняка и, конечно, сообразила, что наследница — Молли. Поэтому и старается уничтожить ее. Ради этого организовала похищение. Молли не погибла только потому, что сумела сохранить свою тайну и не сказала, где находится завещание и золото. Но Энн ни за что не оставит ее в покое, а Молли беззащитна.
И что стало со Стаси Хенри? То, что ее нет в живых, казалось очевидным, но как она умерла? Где? Когда? Натан Альбро, человек с добрыми намерениями, оставил после себя длинную цепочку убийств.
В дверь постучали. Я вынул из кобуры револьвер и положил справа рядом с собой на кровать. Стул под дверную ручку я на сей раз не поставил.
— Войдите, — пригласил я.
Дверь отворилась, и вошел Джефферсон Хенри.
Он держал шляпу в руке и выглядел старым и усталым.
— Я навестил вас, чтобы поговорить о деле, — начал он.
— Прошу, садитесь.
Я немного приподнялся на кровати, так, чтобы был виден револьвер.
— Он вам не понадобится, — заметил Джефферсон Хенри.
— Кто знает? — улыбнулся я.
— Дело вышло из-под моего контроля и приобрело несколько иной оборот. Все началось так просто. Нэнси, или Энн, если вы предпочитаете называть ее так, должна была унаследовать мое состояние. Как вы знаете, ее мать — жена моего сына. Я надеялся помочь ей, оказать услугу…
Я улыбнулся и заметил, как по его лицу пробежала тень раздражения.
— Теперь, когда я нашел ее, она отказывается даже разговаривать со мной. Утверждает, что мне нет дела ни до того, что касается бизнеса, ни до того, что касается ее.
— Разве она не права?
Опять тень раздражения, но на сей раз более очевидная.
— Разумеется, нет. Я ее ближайший родственник. У меня большой опыт в бизнесе. Ни одна молодая девушка…
— Хенри, — прервал я его, — вы, вероятно, плохо знаете Энн. Она не просто молодая девушка. Конечно, она молодая и она девушка. В этом вы правы, но она расчетлива и холодна как лед. Энн хитра, умна и опасна. В три раза хитрее вас и намного подлее. Это тот самый случай, когда вам надо бросить карты и выйти из игры. Вы играете против крапленой колоды.
— Может быть. — Он жестом отогнал эту мысль. — Но вы и я! Если бы мы объединились… — Он неожиданно взглянул прямо мне в глаза. — Мне кажется, вы что-то знаете. Мне кажется, у вас есть ключ к этому делу. Здесь миллионы…
— Меня не интересуют деньги.
Он в нетерпении махнул рукой.
— Нонсенс! Деньги интересуют всех мужчин. Ходят сплетни о миллионах в золоте, но это детские забавы. Настоящие деньги — в железной дороге, и я тот, кто может ее построить.
— Нет, — сказал я.
— Что значит «нет»?
Я опустил ноги на пол, продолжая сжимать рукоятку револьвера.
— Все, что я хочу, — это уехать отсюда.
Он мне не поверил, и я мог его понять. Когда я собрался встать, он жестом приказал мне сидеть.
— Альбро все продумал. Спланировал каждый шаг. Разведал рельеф. Приготовил деньги, чтобы начать строительство. Он был очень основательным человеком. Он погиб, упокой Господь его душу, но работа должна продолжаться. Натан не имел законных наследников, так почему бы нам не стать ими?
— Что значит «не имел законных наследников»? Откуда вы знаете?
— Вы имеете в виду Энн? Она ему лишь приемная дочь, и он никогда не любил ее.
— Он не оставил завещания?
— Разумеется, нет. Он умер внезапно и не имел возможности оставить завещание.
Мысль о завещании, как я понял, Джефферсон Хенри просто не хотел принимать во внимание. Оно могло расстроить все его планы. Прежде он хотел найти Энн и добиться контроля через нее. Теперь такой план казался маловероятным, поэтому он хватался за любую соломинку, не желая упускать солидный куш.
— Вы зря тратите время, Хенри, — сказал я. — Не хочу иметь к вашей возне никакого отношения. Я уезжаю отсюда завтра или послезавтра, скорее всего завтра, и больше не вернусь. Слишком много людей погибло из-за этого наследства, и все понапрасну. А также, — моя фантазия заработала, и мне очень хотелось, чтобы я оказался прав, — скоро сюда прибудут федеральные власти для расследования. Похоже, — и тут уже я врал напропалую, — у Таттла есть друзья. Может, родственники. Они хотят найти виновных в его гибели.
Он был потрясен. Потом спросил:
— Кто такой Таттл?
Встав с кровати, я сунул револьвер в кобуру.
— Воспользуйтесь моим советом: садитесь в свой вагончик и убирайтесь отсюда. Спишите расходы как ошибку в расчетах и забудьте про них. Вас, вероятно, все равно достанут, но может, еще повезет. — Он уставился на меня. — Даже если вы застрелите меня, — продолжал я, — есть другие, кто знает о Таттле и как вы держали его пленником в своем вагоне, потому что он владел информацией об Энн. Есть свидетели, как он сбежал и как его убили.
Джефферсон Хенри встал, лицо его было бесстрастным. Когда мы впервые встретились, мне показалось, что он сильнее, но что-то случилось с ним в эти последние недели. Частью на нем сказалась неудача с Энн, но я подозревал, что от успеха предпринятой операции зависело нечто большее. Властность покинула его. Теперь он выглядел просто отчаявшимся стариком.
Хенри вышел из номера, и я услышал, как он спустился по лестнице в холл. Подойдя к гардеробу, я пощупал под бумагой, прикрывавшей верхнюю полку, и легко нашел то, что спрятала Молли, — конверт с несколькими документами. Молли, похоже, не торопилась получить их обратно, но настала пора возвратить ей конверт. Я положил его во внутренний карман пиджака и спустился.
Когда я вышел, портье наклонился над конторкой.
— Когда вы уезжаете?
Я повернулся, а он развел руками.
— Мэгги ест меня поедом. Слишком много случилось с тех пор, как вы здесь.
— Поговорите с Джефферсоном Хенри. Все началось с него.
«Прайд Хоуви, — вдруг подумал я. — Где Прайд Хоуви?»
Трупы уже убрали с улицы. Места, где пролилась кровь, засыпали пылью. Пока я шел, несколько человек посмотрели мне вслед, но никто ничего не сказал, все постарались побыстрее отвернуться. Кроме моего друга пса. Он приветствовал меня, слегка похлопав хвостом по тротуару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
К этому времени все в городе наверняка знали, что пару дней назад я прошел от отеля к дому Мэгги задними дворами. Такие вещи не остаются незамеченными, а когда поговорить практически не о чем, говорят обо всем.
— Что ты собираешься делать? — спросила Молли.
— Выйти отсюда. Лучше идти лицом к ним, не то тебе выстрелят в спину.
— У меня есть ружье, — предложил Герман.
— Не лезь. Если у тебя и есть неприятности, то только из-за меня. Когда я уйду, заберу их с собой.
Завтрак, как всегда, оказался вкусным, и я немного потянул время за кофе. Их много, они вышли, чтобы прикончить меня. У них хватило ума рассредоточиться, чтобы мне было неудобно стрелять.
— Герман, — спросил я, — ты когда-нибудь подметал тротуар в это время?
— Иногда, — ответил он. — Иногда подметал.
— Почему бы тебе не подмести его сейчас? А заодно поглядеть, сколько их там на улице и где.
Герман взял метлу, вымел воображаемую пыль через входную дверь и пошел подметать дальше. Почти независимо от меня мои глаза поднялись к окну в доме напротив. Оно было открыто по крайней мере дюймов на шесть.
Вот так! Просто совпадение?
Вернулся Герман.
— Их не меньше четырех. Один гуляет напротив. Двое у поилки возле «Шпоры», и один сидит на скамейке на этой стороне улицы. У них есть план, и они приготовились.
— Не выходи, Майло! Пожалуйста! — В широко раскрытых глазах Молли застыл ужас.
— Ну-ну, Молли. Эти парни пошли на все, чтобы оказать мне внимание. Самое меньшее, что я могу для них сделать, — оценить их старания.
— С улицы разбегаются люди, — заметил Герман. — Нет слов!
— Видишь, теперь я уже не имею права разочаровать всех, кто кинулся по домам. Представь: они ушли с улицы, и вдруг оказалось, что зазря.
Я старался говорить шутя, но можете поверить, мне совсем было не до шуток. Конечно, я обязан выйти. Они будут ждать, это им надоест, и они придут по мою душу, и я тем самым подвергну опасности Германа и Молли. Но мне нужен план. Я вспомнил дислокацию людей Тейлора.
— Ждать не имеет смысла, — сказал я, — но не давай кофе остыть, я через пару минут вернусь выпить еще чашечку.
Молли подошла ко мне с шестизарядником, который я отобрал у хозяина ранчо.
— Возьми, лишний не помешает.
Какая дальновидная девушка!
Я положил руку на дверную ручку. Мне надо как можно быстрее убраться от двери. Один быстрый шаг и…
Никто не смог бы сделать это скорее и лучше меня. Одним молниеносным движением я проскочил в дверь с револьвером в руке.
Они потянулись за своими, и тут я увидел пятого, а потом в поле моего зрения возник и шестой с винтовкой.
Глава 25
Когда я выскочил на улицу и увидел всех парней разом, то подумал, что получил бесплатный билет на небеса. Человек, стоявший ко мне лицом, оказался тот самый, с широко расставленными ногами. Я ни разу не стрелял в человека с удовольствием, но сейчас нажал на спуск с чувством, близким к удовлетворению.
Из кармана его рубашки торчал кисет, моя пуля подрезала его нижний край. В то же мгновение сверху надо мной раздался грохот, напоминающий буханье пушки — выстрел из «шарпса» 50-го калибра.
Человек в центре улицы упал на колени, попытался встать и опять упал, а потом пальба переместилась в сторону, и я увидел, что в людей Тейлора стреляют Пабло и Филипе. Еще раз бухнул «шарпс», и улица вдруг опустела. На ней остались только убитые и мои друзья.
Повернувшись, чтобы посмотреть, кто стрелял из «большой пятидесятки», я заметил, что окно на втором этаже закрылось.
На дороге лежали четверо, один из них пытался встать, другие уже покончили счеты с жизнью.
Ко мне подошли Пабло и Филипе. Пабло сказал:
— Все. На них можно ставить крест.
— А Ролон Тейлор?
— Приехал Шелби и сжег его ранчо. Тейлор воровал коров, угонял лошадей, ранил меня. Шелби предупреждал его: «У тебя есть десять секунд, чтобы убраться вон или выбрать сук вон на том дереве». Они ушли. Все ушли.
Я посмотрел на Филипе:
— Ты тоже работаешь на Шелби?
Он зажег потухшую сигарету, затянулся и сказал сквозь дым:
— Я ни на кого не работаю.
— Ну… Спасибо, Филипе.
Он бросил спичку на землю.
— Рог nada. He за что.
Он дотронулся пальцами до края сомбреро и зашагал в сторону «Золотой шпоры».
Люди с опаской выходили из домов, некоторые не отрывали взгляда от лежащих на дороге тел, другие торопливо уходили. Пабло направился вслед за Филипе. Я повернулся и пошел в отель.
Когда закрыл за собой дверь, портье посмотрел на меня с некоторой долей лукавства.
— Пока вы здесь не появились, наш городишко был скучным. Никогда бы не подумал, что стану вспоминать об этом с удовольствием.
— Намекаете, чтобы скорее уехал?
Он пожал плечами.
— В любое удобное для вас время, — сказал я и откланялся.
Поднявшись в свой номер, я улегся на кровать, заложив руки за голову, и уставился в потолок. Я видел себя на убегающей вдаль тропе без начала и конца. И лежал так, погруженный в мечты, пока веки мои не сомкнулись и я не заснул.
Когда я снова открыл глаза, внимание мое привлек гардероб, где Молли что-то спрятала.
Потом я вспомнил о «большой пятидесятке», грохотавшей со второго этажа. Арканзасец, Том Бегготт. Наверное, он. Но почему?..
Глаза опять закрылись, но я не спал, просто отдыхал, расслабив мышцы и стараясь не думать о человеке, которого убил. Я не знал, ни как его зовут, ни откуда он, но отлично представлял этот тип людей — куча высокомерия и самодовольства, погоня за опасными приключениями, неприятностями и славой ганфайтера. Он не понимал, как пуста и коротка слава, купленная револьвером.
Там, в шкафу, наверное, лежит решение всех наших проблем. Молли не сказала, но я подозревал, что это как раз то, что забрали из сейфа Натана Альбро после его убийства. Я не знал, что это, но у меня появилась идея.
Молли… Мне надо повидаться с Молли. И с Германом. Потом я мог уехать на запад, к горам Сан-Хуан. Там мои дальние родственники имели ранчо.
А что с Энн? Тейлор, вероятно, работал на нее, теперь она потеряла его, а с ним — и всю его команду. У нее оставался Сэм со своим ружьем, полная женщина и тот пижон, судя по виду, приехавший из города. Кто он?
Я снова подумал о Натане Альбро, об умном и одиноком человеке, который знал, как делать деньги, как строить железные дороги и открывать широкие просторы с пользой для себя и для дела. Он искал любви, не зная, как найти ее, а потому не нашел.
Исключение — Молли, дочь домоправительницы.
Что предпримет в создавшейся ситуации хитрая, с твердым характером Энн?
Она считалась дочерью Натана, хотя была только приемной дочерью. Если нет завещания, Энн унаследует все, однако она боялась, что завещание существует, может быть, даже знала наверняка и, конечно, сообразила, что наследница — Молли. Поэтому и старается уничтожить ее. Ради этого организовала похищение. Молли не погибла только потому, что сумела сохранить свою тайну и не сказала, где находится завещание и золото. Но Энн ни за что не оставит ее в покое, а Молли беззащитна.
И что стало со Стаси Хенри? То, что ее нет в живых, казалось очевидным, но как она умерла? Где? Когда? Натан Альбро, человек с добрыми намерениями, оставил после себя длинную цепочку убийств.
В дверь постучали. Я вынул из кобуры револьвер и положил справа рядом с собой на кровать. Стул под дверную ручку я на сей раз не поставил.
— Войдите, — пригласил я.
Дверь отворилась, и вошел Джефферсон Хенри.
Он держал шляпу в руке и выглядел старым и усталым.
— Я навестил вас, чтобы поговорить о деле, — начал он.
— Прошу, садитесь.
Я немного приподнялся на кровати, так, чтобы был виден револьвер.
— Он вам не понадобится, — заметил Джефферсон Хенри.
— Кто знает? — улыбнулся я.
— Дело вышло из-под моего контроля и приобрело несколько иной оборот. Все началось так просто. Нэнси, или Энн, если вы предпочитаете называть ее так, должна была унаследовать мое состояние. Как вы знаете, ее мать — жена моего сына. Я надеялся помочь ей, оказать услугу…
Я улыбнулся и заметил, как по его лицу пробежала тень раздражения.
— Теперь, когда я нашел ее, она отказывается даже разговаривать со мной. Утверждает, что мне нет дела ни до того, что касается бизнеса, ни до того, что касается ее.
— Разве она не права?
Опять тень раздражения, но на сей раз более очевидная.
— Разумеется, нет. Я ее ближайший родственник. У меня большой опыт в бизнесе. Ни одна молодая девушка…
— Хенри, — прервал я его, — вы, вероятно, плохо знаете Энн. Она не просто молодая девушка. Конечно, она молодая и она девушка. В этом вы правы, но она расчетлива и холодна как лед. Энн хитра, умна и опасна. В три раза хитрее вас и намного подлее. Это тот самый случай, когда вам надо бросить карты и выйти из игры. Вы играете против крапленой колоды.
— Может быть. — Он жестом отогнал эту мысль. — Но вы и я! Если бы мы объединились… — Он неожиданно взглянул прямо мне в глаза. — Мне кажется, вы что-то знаете. Мне кажется, у вас есть ключ к этому делу. Здесь миллионы…
— Меня не интересуют деньги.
Он в нетерпении махнул рукой.
— Нонсенс! Деньги интересуют всех мужчин. Ходят сплетни о миллионах в золоте, но это детские забавы. Настоящие деньги — в железной дороге, и я тот, кто может ее построить.
— Нет, — сказал я.
— Что значит «нет»?
Я опустил ноги на пол, продолжая сжимать рукоятку револьвера.
— Все, что я хочу, — это уехать отсюда.
Он мне не поверил, и я мог его понять. Когда я собрался встать, он жестом приказал мне сидеть.
— Альбро все продумал. Спланировал каждый шаг. Разведал рельеф. Приготовил деньги, чтобы начать строительство. Он был очень основательным человеком. Он погиб, упокой Господь его душу, но работа должна продолжаться. Натан не имел законных наследников, так почему бы нам не стать ими?
— Что значит «не имел законных наследников»? Откуда вы знаете?
— Вы имеете в виду Энн? Она ему лишь приемная дочь, и он никогда не любил ее.
— Он не оставил завещания?
— Разумеется, нет. Он умер внезапно и не имел возможности оставить завещание.
Мысль о завещании, как я понял, Джефферсон Хенри просто не хотел принимать во внимание. Оно могло расстроить все его планы. Прежде он хотел найти Энн и добиться контроля через нее. Теперь такой план казался маловероятным, поэтому он хватался за любую соломинку, не желая упускать солидный куш.
— Вы зря тратите время, Хенри, — сказал я. — Не хочу иметь к вашей возне никакого отношения. Я уезжаю отсюда завтра или послезавтра, скорее всего завтра, и больше не вернусь. Слишком много людей погибло из-за этого наследства, и все понапрасну. А также, — моя фантазия заработала, и мне очень хотелось, чтобы я оказался прав, — скоро сюда прибудут федеральные власти для расследования. Похоже, — и тут уже я врал напропалую, — у Таттла есть друзья. Может, родственники. Они хотят найти виновных в его гибели.
Он был потрясен. Потом спросил:
— Кто такой Таттл?
Встав с кровати, я сунул револьвер в кобуру.
— Воспользуйтесь моим советом: садитесь в свой вагончик и убирайтесь отсюда. Спишите расходы как ошибку в расчетах и забудьте про них. Вас, вероятно, все равно достанут, но может, еще повезет. — Он уставился на меня. — Даже если вы застрелите меня, — продолжал я, — есть другие, кто знает о Таттле и как вы держали его пленником в своем вагоне, потому что он владел информацией об Энн. Есть свидетели, как он сбежал и как его убили.
Джефферсон Хенри встал, лицо его было бесстрастным. Когда мы впервые встретились, мне показалось, что он сильнее, но что-то случилось с ним в эти последние недели. Частью на нем сказалась неудача с Энн, но я подозревал, что от успеха предпринятой операции зависело нечто большее. Властность покинула его. Теперь он выглядел просто отчаявшимся стариком.
Хенри вышел из номера, и я услышал, как он спустился по лестнице в холл. Подойдя к гардеробу, я пощупал под бумагой, прикрывавшей верхнюю полку, и легко нашел то, что спрятала Молли, — конверт с несколькими документами. Молли, похоже, не торопилась получить их обратно, но настала пора возвратить ей конверт. Я положил его во внутренний карман пиджака и спустился.
Когда я вышел, портье наклонился над конторкой.
— Когда вы уезжаете?
Я повернулся, а он развел руками.
— Мэгги ест меня поедом. Слишком много случилось с тех пор, как вы здесь.
— Поговорите с Джефферсоном Хенри. Все началось с него.
«Прайд Хоуви, — вдруг подумал я. — Где Прайд Хоуви?»
Трупы уже убрали с улицы. Места, где пролилась кровь, засыпали пылью. Пока я шел, несколько человек посмотрели мне вслед, но никто ничего не сказал, все постарались побыстрее отвернуться. Кроме моего друга пса. Он приветствовал меня, слегка похлопав хвостом по тротуару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28