Затем он направил свою рыжую лошадь на путь, которым приехал. Он все время был в напряжении, волновался и никак не мог усидеть на месте или расслабиться. Рана чесалась… должно быть заживает. Он выпил еще воды и выехал на то место, откуда заметен его след. Никого не было видно.
Он уже задремал, когда услышал стук копыт приближающейся лошади.
Джордан вскочил на ноги, держа в руках винчестер. Он слышал, как лошадь дважды споткнулась, чувствовалось, животное очень устало. Он перебросил ружье в левую руку и взялся за револьвер, приблизился к тропе, которая вела через лужайку, бесшумно ступая по траве. Луна только выглянула из-за скал, и лужайка купалась в ее бледном свете. Лошадь и всадник как призраки появились из темноты.
Джордан пошел к Марии Кристине, различив в лунном свете ее волосы. Затем он услышал еще какой-то звук, но никак не мог разобрать: доносится он издали или вблизи.
— Ты здесь? — Она говорила очень тихо, но ее слова слышались отчетливо.
Он не ответил. Кто-то или что-то было в темноте. Кто-то тоже слушал.
Девушка направила лошадь дальше, пересекая лужайку, — одинокая молчаливая фигура, как индианка на коне.
— Ты здесь? — В ее голосе прозвучали тоскливые нотки, от которых у Джордана защемило сердце.
Он ждал, не было слышно ни звука. Мария Кристина неподвижно сидела в седле, ожидая ответа. Он почувствовал ее надежду на встречу. Неужели это еще один мужчина, который мелькнул в ее жизни и исчез? Неужели он принял ее помощь, потом загнал в безвыходное положение и бросил? Ему отчаянно захотелось заговорить с ней, крикнуть…
— Нет, — раздался чей-то голос, — его здесь нет. Но зато я здесь.
Из тени выступил высокий мужчина в островерхой шляпе. Мария Кристина попыталась тронуть лошадь, но Саттон схватился за поводья, развернул лошадь и потянулся к Марии Кристине. Трэйс Джордан поднял веточку и отбросил на десяток шагов в кусты. Она упала в кустарник, и человек мгновенно укрылся за лошадью. Джордан видел отражение лунного света на стволе его ружья.
Саттон подождал, держа ружье наготове, а затем постепенно расслабился.
— Животное, — громко сказал он и повернулся к Марии Кристине. — Сейчас я хочу закончить то, что начал.
Она все еще находилась совсем рядом с ним и вероятность того, что во время перестрелки она будет ранена, была слишком велика. Джордан поднял камушек и бросил в кустарник на противоположном конце прогалины. Саттон замер, прислушиваясь. Затем он убрал ружье.
— Ложись, — сказал он, — или я буду бить, пока не ляжешь.
Мария Кристина сидела молча, казалось, она слишком слаба, чтобы двигаться или попытаться спастись. Внезапно она перекинула ногу и упала на землю, закрывшись от Саттона лошадью. Затем она шлепнула лошадь, и та лягнула ногой. Саттон отпрыгнул назад, а Мария Кристина исчезла в темноте, которая сгустилась в кустах, и замерла.
Джек Саттон в одиночестве стоял на прогалине, вглядываясь в тени, стараясь уловить ее дыхание.
— Не жди от меня ничего хорошего, — заговорил он. — Теперь я могу делать, что хочу. А Бена здесь нет, чтобы остановить меня.
Трэйс Джордан двинулся вперед, каждый его шаг сопровождался еле уловимым шорохом травы. Трэйс Джордан собирался убить Джека Саттона. Он должен его убить, и нельзя допустить, чтобы убили его, иначе девушка останется наедине с Джеком Саттоном. Он остановился так, чтобы Саттон смог его увидеть.
— Кто здесь? — требовательно спросил Саттон. — Бак? Бен?
Напряжение все возрастало, Саттон начал нервничать, Джордан же был спокоен. Он знал, кто перед ним; Саттон же видел лишь тень в ночи.
— Говори! — нетерпеливо сказал Саттон. — Кто ты?
— Полагаю, ты тот человек, за которым я охотился, — сказал Джордан, — а ты охотишься только за женщинами.
Глава 4
Ночь была холодна. Джек Саттон стоял совершенно неподвижно, слыша лишь редкие тяжелые удары сердца. Ему очень хотелось увидеть Трэйса Джордана. Скрытая тенью фигура беспокоила его. Человек был обезличен, казался чем-то темным, неопределенным, неясным.
Ни разу он не видел этого человека. Он убил. его напарника, помогал преследовать и его самого, теперь настал момент, когда они встретились, но до этого ни разу не видел Трэйса Джордана.
Он не мог смотреть ему в глаза, не мог оценить его. Это выводило Саттона из равновесия, но самонадеянности в нем не убавилось.
— Вижу, ты один из тех, кто убил моего напарника, — сказал Джордан.
Саттон гадал, видел ли Джордан его револьвер. Он висел у него в кобуре на поясе, и Саттон начал потихоньку вынимать его.
— Конечно! — В его голосе звучала насмешка. — Я один из них. Дело в том, что это была моя идея.
Когда он говорил, его рука опустилась на кобуру. Ему осталось лишь согнуть локоть и выхватить револьвер. Внезапно он схватил револьвер за рукоятку, Саттона пронзило острое желание убить. Он направил…
Пули ударили ему в живот как два кулака; удары были сильны, и он покачнулся на пятках. Джек отставил левую ногу назад, чтобы не упасть, и начал поднимать револьвер, но когда он поднял руку, то увидел, что револьвера в ней нет.
Озадаченный Саттон слепо посмотрел на свою руку, колени подогнулись, и он упал. Все тело ниже пояса онемело, однако мозг был жив и ясен. Он пытался заговорить, пытался увидеть лицо человека, который стоял и смотрел на него. Саттон пытался что-то произнести, но слова застряли… вот что он чувствовал, умирая.
Последнее, что Джек запомнил, это ощущение мокрой травы на лице.
Трэйс Джордан пошел вперед, немного отклоняясь в сторону, хотя и знал, что пули достигли цели. Все же надо быть осторожным, учитывая опасность, которая могла исходить от лежащего человека.
— Мария Кристина?
Девушка подошла к нему.
— Мы должны ехать прямо сейчас. Они уже идут.
Джордан кивнул.
— Возьми его коня, он не так устал, как твой.
Они ехали через пустыню. Песок и еще песок. Скалы, испанские кактусы, юкка, окотилло и куски лавы. Это было жестокое пекло, как в аду.
Кактусы отбрасывали сверхъестественные тени в лунном свете ночи, в кустарниках завывал ветер. Они ехали молча, зная, что назад возврата нет. Умер еще один Саттон, против них стало одним обвинением больше.
Сьерра-де-Сан-Луис ощетинилась скалами, протянувшимися далеко в практически необитаемые земли к югу от границы. Это была страна апачей, пустыня, которая могла убить. И раньше и теперь эта страна успешно отражала натиск армии Соединенных Штатов. Это была земля кабанов и койотов, гремучих змей и скорпионов, кактусов и чоллы.
В лунном свете гораздо лучше, чем при свете дня, видно, что пустыня обладает какой-то сверхъестественной, странной красотой. Здесь есть растения, которые можно употреблять в пищу, и такие места, где можно найти воду. Но если не приспособишься к условиям пустыни -погибнешь.
Они не разговаривали. Когда появился первый предрассветный луч света, Трэйс увидел, что лицо девушки покрыто синяками и опухло, и впервые Джордан был рад, что убил человека. Она не жаловалась, просто села в седло и направилась на дикий юг. Он оглянулся назад, но ничего не увидел. Не было ни всадников, ни пыли, ни движения.
По лицу струился пот, попадая под рубашку, заливая Тело. Дважды их путь пересекали рукава большого каньона. Они спускались вниз, а затем поднимались. Когда он оглянулся во второй раз, то увидел облако пыли, даже два облака.
Вокруг простиралась дикая, совершенно безлюдная местность. Не было ни деревень, ни ранчо. Эта земля принадлежала апачам, самому воинственному племени в мире. В полдень они натянули поводья и спешились, вытерли лошадям ноздри и рот. Дальше пошли пешком.
На лица и шеи садилась пыль. Джордан почувствовал, как воротник, ставший жестким от пота и пыли, натирает ему шею. Голова болела, рот пересох, но они шли и шли, волны жара вокруг них скрадывали расстояние, оставляя лишь необъятную сверкающую пустоту.
Дважды за короткое время они останавливались, и каждый раз облака пыли виднелись все ближе.
— Ты знаешь эту местность? — спросил Трэйс.
— Эту? Нет.
— Здесь есть одно место — Каньон-де-Лос-Эмбудос. Слышала?
— Он принадлежит апачам.
— Там есть вода, и можно спрятаться.
Местность становилась все более неровной, и им вновь пришлось ехать вверх. Они не проехали и нескольких миль, как лошадь Саттона начала спотыкаться. Большая рыжая лошадь, на которой ехал Джордан, хорошо отдохнула и была сыта. И это расстояние не утомило ее. Они вновь спешились, но лошадь Саттона рухнула и осталась лежать на солнце.
— Возьми еду и ружье, — сказал Джордан. — Мы оставим ее здесь.
— Она умрет?
— Нет… зайдет солнце, и она станет. Найдет воду или присоединиться к нашим преследователям.
Дальше они шли пешком, но силы быстро кончались, и через какое-то время ему показалось, что горизонт затрепетал и затанцевал, а горы стали расплываться, Трэйс упал на колени, сразу же поднялся и, ослабив воротник, пошел вперед. Ремни ружья и кобуры натирали бедра.
Они оглянулись назад, но пылевых облаков не увидели. Джордан посмотрел вперед и увидел трех апачей на пони, покрытых попонами. Они с каменными лицами смотрели им прямо в глаза. Было слишком поздно хвататься за ружье, да он и не был уверен, что хватит сил его держать.
Трэйс взглянул на них из-под полей своей черной шляпы. Трое закаленных пустыней мужчин с рельефной мускулатурой. Эти апачи конечно же видели облака пыли и решили все выяснить.
Джордан показал туда, откуда приехал.
— Там враг, — сказал он и показал на ссадины на лице Марии Кристины, а затем коснулся ружья.
На лицах индейцев ничего не отразилось, лишь их черные глаза продолжали изучать его. Он сильно загорел, поэтому был такой же темный как и они, лишь глаза у него были серые. Мария Кристина посмотрела на них, но ничего не сказала. Говорит ее мужчина, это его дело.
— Индеанка? — показал на нее апач.
Джордан кивнул, затем указал на себя и тоже кивнул. Последнее было неправда, но некоторые характерные черты у него все же были, и это могло помочь.
Апач с красной повязкой на голове повернулся и показал на них.
— Эмбудос, — спросил он.
— Да, — ответил Джордан, и, когда апач отъехал в сторону, они медленно пошли вперед. Никто из них не разговаривал, никто не издал ни звука, пока они не укрылись в сухом русле. Затем Трэйс быстро вскочил в седло и с Марией Кристиной за спиной быстро поскакал вперед, пока индейцы не остались на несколько миль позади.
Прошло несколько часов, у него сильно заболели ноги, тело было истощено, сам он еле двигался. Местность изменилась. Они въехали в джунгли испанской колючки и чоллы, которые росли среди остатков лавового потока. Пространство между кактусами и черными кусками лавы заросло хрупким кустарником.
Они проехали шесть или семь миль сквозь эти заросли, затем они вскарабкались на холм, покрытый густым лесом чоллы, и, неожиданно посмотрев в ущелье, они увидели нечто потрясающее.
Внизу была вода. Не лужица, а большой чистый пруд, опоясанный лавой. На пруд бросали свою тень смоковницы, ясени, ивы и крушины. Внизу у самого края пруда было несколько открытых местечек, где виднелись остатки старых костров.
Спешившись, Джордан направился по крутой тропинке вниз, прямо к воде. Они шли вдоль берега, под прикрытием нависавшей над ними лавы вышли в маленький просвет между деревьями. Поляна была в тени и хорошо укрыта от постороннего взгляда завесой ивовых деревьев. Здесь они остановились. Из последних сил Джордан расседлал лошадь и привязал ее.
Затем, не произнеся ни слова, он растянулся на земле и в тот же момент уснул. Во сне ему виделись погони, выстрелы, а в конце он пробирался через нагромождения лавовых скал и акры чоллы.
Когда Трэйс проснулся, было темно и холодно, но кто-то укрыл его одеялом. Он ощутил слабый запах горящих поленьев, отбросил одеяло и сел.
— Еда, — заговорила Мария Кристина, выступая из тени, — на огне.
Трэйс пошел к пруду и окунулся в воду, рубашкой он потер лицо и тело. Завернувшись в одеяло, вернулся к огню.
На ужин было тушеное мясо, которое он с аппетитом съел, и маисовая лепешка. Затем он сел, глядя на отражение луны на воде, прислушиваясь к ночным звукам и потягивая кофе.
— Как считаешь, Лантц знает это место? — спросил Трэйс.
— Кто знает Лантца? — Мария Кристина помолчала. — Он дьявол… но когда отдохнет, не так уж плох.
Им и лошади нужен был отдых. Не было и речи о том, чтобы выехать сегодня ночью. Они рискнут, они должны остаться.
— Мой отец… он знал это место. Это место принадлежит индейцам, апачам. Они приходят сюда на совет, но, я думаю, не часто.
Джордан с трудом поднялся, каждый мускул стонал от боли, подошел к своему седлу и вытащил свернутое одеяло. Он постелил одеяла и скинул сапоги.
Растянувшись, он сказал:
— Сожалею о том, что у тебя произошло с лицом.
— Ничего.
— Это тот, которого я убил?
— Джек Саттон.
Джордан натянул одеяло до плеч и закрыл глаза. Раз он приподнял голову и огляделся. Мария Кристина сидела неподвижно, ее профиль четко выделялся на фоне неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Он уже задремал, когда услышал стук копыт приближающейся лошади.
Джордан вскочил на ноги, держа в руках винчестер. Он слышал, как лошадь дважды споткнулась, чувствовалось, животное очень устало. Он перебросил ружье в левую руку и взялся за револьвер, приблизился к тропе, которая вела через лужайку, бесшумно ступая по траве. Луна только выглянула из-за скал, и лужайка купалась в ее бледном свете. Лошадь и всадник как призраки появились из темноты.
Джордан пошел к Марии Кристине, различив в лунном свете ее волосы. Затем он услышал еще какой-то звук, но никак не мог разобрать: доносится он издали или вблизи.
— Ты здесь? — Она говорила очень тихо, но ее слова слышались отчетливо.
Он не ответил. Кто-то или что-то было в темноте. Кто-то тоже слушал.
Девушка направила лошадь дальше, пересекая лужайку, — одинокая молчаливая фигура, как индианка на коне.
— Ты здесь? — В ее голосе прозвучали тоскливые нотки, от которых у Джордана защемило сердце.
Он ждал, не было слышно ни звука. Мария Кристина неподвижно сидела в седле, ожидая ответа. Он почувствовал ее надежду на встречу. Неужели это еще один мужчина, который мелькнул в ее жизни и исчез? Неужели он принял ее помощь, потом загнал в безвыходное положение и бросил? Ему отчаянно захотелось заговорить с ней, крикнуть…
— Нет, — раздался чей-то голос, — его здесь нет. Но зато я здесь.
Из тени выступил высокий мужчина в островерхой шляпе. Мария Кристина попыталась тронуть лошадь, но Саттон схватился за поводья, развернул лошадь и потянулся к Марии Кристине. Трэйс Джордан поднял веточку и отбросил на десяток шагов в кусты. Она упала в кустарник, и человек мгновенно укрылся за лошадью. Джордан видел отражение лунного света на стволе его ружья.
Саттон подождал, держа ружье наготове, а затем постепенно расслабился.
— Животное, — громко сказал он и повернулся к Марии Кристине. — Сейчас я хочу закончить то, что начал.
Она все еще находилась совсем рядом с ним и вероятность того, что во время перестрелки она будет ранена, была слишком велика. Джордан поднял камушек и бросил в кустарник на противоположном конце прогалины. Саттон замер, прислушиваясь. Затем он убрал ружье.
— Ложись, — сказал он, — или я буду бить, пока не ляжешь.
Мария Кристина сидела молча, казалось, она слишком слаба, чтобы двигаться или попытаться спастись. Внезапно она перекинула ногу и упала на землю, закрывшись от Саттона лошадью. Затем она шлепнула лошадь, и та лягнула ногой. Саттон отпрыгнул назад, а Мария Кристина исчезла в темноте, которая сгустилась в кустах, и замерла.
Джек Саттон в одиночестве стоял на прогалине, вглядываясь в тени, стараясь уловить ее дыхание.
— Не жди от меня ничего хорошего, — заговорил он. — Теперь я могу делать, что хочу. А Бена здесь нет, чтобы остановить меня.
Трэйс Джордан двинулся вперед, каждый его шаг сопровождался еле уловимым шорохом травы. Трэйс Джордан собирался убить Джека Саттона. Он должен его убить, и нельзя допустить, чтобы убили его, иначе девушка останется наедине с Джеком Саттоном. Он остановился так, чтобы Саттон смог его увидеть.
— Кто здесь? — требовательно спросил Саттон. — Бак? Бен?
Напряжение все возрастало, Саттон начал нервничать, Джордан же был спокоен. Он знал, кто перед ним; Саттон же видел лишь тень в ночи.
— Говори! — нетерпеливо сказал Саттон. — Кто ты?
— Полагаю, ты тот человек, за которым я охотился, — сказал Джордан, — а ты охотишься только за женщинами.
Глава 4
Ночь была холодна. Джек Саттон стоял совершенно неподвижно, слыша лишь редкие тяжелые удары сердца. Ему очень хотелось увидеть Трэйса Джордана. Скрытая тенью фигура беспокоила его. Человек был обезличен, казался чем-то темным, неопределенным, неясным.
Ни разу он не видел этого человека. Он убил. его напарника, помогал преследовать и его самого, теперь настал момент, когда они встретились, но до этого ни разу не видел Трэйса Джордана.
Он не мог смотреть ему в глаза, не мог оценить его. Это выводило Саттона из равновесия, но самонадеянности в нем не убавилось.
— Вижу, ты один из тех, кто убил моего напарника, — сказал Джордан.
Саттон гадал, видел ли Джордан его револьвер. Он висел у него в кобуре на поясе, и Саттон начал потихоньку вынимать его.
— Конечно! — В его голосе звучала насмешка. — Я один из них. Дело в том, что это была моя идея.
Когда он говорил, его рука опустилась на кобуру. Ему осталось лишь согнуть локоть и выхватить револьвер. Внезапно он схватил револьвер за рукоятку, Саттона пронзило острое желание убить. Он направил…
Пули ударили ему в живот как два кулака; удары были сильны, и он покачнулся на пятках. Джек отставил левую ногу назад, чтобы не упасть, и начал поднимать револьвер, но когда он поднял руку, то увидел, что револьвера в ней нет.
Озадаченный Саттон слепо посмотрел на свою руку, колени подогнулись, и он упал. Все тело ниже пояса онемело, однако мозг был жив и ясен. Он пытался заговорить, пытался увидеть лицо человека, который стоял и смотрел на него. Саттон пытался что-то произнести, но слова застряли… вот что он чувствовал, умирая.
Последнее, что Джек запомнил, это ощущение мокрой травы на лице.
Трэйс Джордан пошел вперед, немного отклоняясь в сторону, хотя и знал, что пули достигли цели. Все же надо быть осторожным, учитывая опасность, которая могла исходить от лежащего человека.
— Мария Кристина?
Девушка подошла к нему.
— Мы должны ехать прямо сейчас. Они уже идут.
Джордан кивнул.
— Возьми его коня, он не так устал, как твой.
Они ехали через пустыню. Песок и еще песок. Скалы, испанские кактусы, юкка, окотилло и куски лавы. Это было жестокое пекло, как в аду.
Кактусы отбрасывали сверхъестественные тени в лунном свете ночи, в кустарниках завывал ветер. Они ехали молча, зная, что назад возврата нет. Умер еще один Саттон, против них стало одним обвинением больше.
Сьерра-де-Сан-Луис ощетинилась скалами, протянувшимися далеко в практически необитаемые земли к югу от границы. Это была страна апачей, пустыня, которая могла убить. И раньше и теперь эта страна успешно отражала натиск армии Соединенных Штатов. Это была земля кабанов и койотов, гремучих змей и скорпионов, кактусов и чоллы.
В лунном свете гораздо лучше, чем при свете дня, видно, что пустыня обладает какой-то сверхъестественной, странной красотой. Здесь есть растения, которые можно употреблять в пищу, и такие места, где можно найти воду. Но если не приспособишься к условиям пустыни -погибнешь.
Они не разговаривали. Когда появился первый предрассветный луч света, Трэйс увидел, что лицо девушки покрыто синяками и опухло, и впервые Джордан был рад, что убил человека. Она не жаловалась, просто села в седло и направилась на дикий юг. Он оглянулся назад, но ничего не увидел. Не было ни всадников, ни пыли, ни движения.
По лицу струился пот, попадая под рубашку, заливая Тело. Дважды их путь пересекали рукава большого каньона. Они спускались вниз, а затем поднимались. Когда он оглянулся во второй раз, то увидел облако пыли, даже два облака.
Вокруг простиралась дикая, совершенно безлюдная местность. Не было ни деревень, ни ранчо. Эта земля принадлежала апачам, самому воинственному племени в мире. В полдень они натянули поводья и спешились, вытерли лошадям ноздри и рот. Дальше пошли пешком.
На лица и шеи садилась пыль. Джордан почувствовал, как воротник, ставший жестким от пота и пыли, натирает ему шею. Голова болела, рот пересох, но они шли и шли, волны жара вокруг них скрадывали расстояние, оставляя лишь необъятную сверкающую пустоту.
Дважды за короткое время они останавливались, и каждый раз облака пыли виднелись все ближе.
— Ты знаешь эту местность? — спросил Трэйс.
— Эту? Нет.
— Здесь есть одно место — Каньон-де-Лос-Эмбудос. Слышала?
— Он принадлежит апачам.
— Там есть вода, и можно спрятаться.
Местность становилась все более неровной, и им вновь пришлось ехать вверх. Они не проехали и нескольких миль, как лошадь Саттона начала спотыкаться. Большая рыжая лошадь, на которой ехал Джордан, хорошо отдохнула и была сыта. И это расстояние не утомило ее. Они вновь спешились, но лошадь Саттона рухнула и осталась лежать на солнце.
— Возьми еду и ружье, — сказал Джордан. — Мы оставим ее здесь.
— Она умрет?
— Нет… зайдет солнце, и она станет. Найдет воду или присоединиться к нашим преследователям.
Дальше они шли пешком, но силы быстро кончались, и через какое-то время ему показалось, что горизонт затрепетал и затанцевал, а горы стали расплываться, Трэйс упал на колени, сразу же поднялся и, ослабив воротник, пошел вперед. Ремни ружья и кобуры натирали бедра.
Они оглянулись назад, но пылевых облаков не увидели. Джордан посмотрел вперед и увидел трех апачей на пони, покрытых попонами. Они с каменными лицами смотрели им прямо в глаза. Было слишком поздно хвататься за ружье, да он и не был уверен, что хватит сил его держать.
Трэйс взглянул на них из-под полей своей черной шляпы. Трое закаленных пустыней мужчин с рельефной мускулатурой. Эти апачи конечно же видели облака пыли и решили все выяснить.
Джордан показал туда, откуда приехал.
— Там враг, — сказал он и показал на ссадины на лице Марии Кристины, а затем коснулся ружья.
На лицах индейцев ничего не отразилось, лишь их черные глаза продолжали изучать его. Он сильно загорел, поэтому был такой же темный как и они, лишь глаза у него были серые. Мария Кристина посмотрела на них, но ничего не сказала. Говорит ее мужчина, это его дело.
— Индеанка? — показал на нее апач.
Джордан кивнул, затем указал на себя и тоже кивнул. Последнее было неправда, но некоторые характерные черты у него все же были, и это могло помочь.
Апач с красной повязкой на голове повернулся и показал на них.
— Эмбудос, — спросил он.
— Да, — ответил Джордан, и, когда апач отъехал в сторону, они медленно пошли вперед. Никто из них не разговаривал, никто не издал ни звука, пока они не укрылись в сухом русле. Затем Трэйс быстро вскочил в седло и с Марией Кристиной за спиной быстро поскакал вперед, пока индейцы не остались на несколько миль позади.
Прошло несколько часов, у него сильно заболели ноги, тело было истощено, сам он еле двигался. Местность изменилась. Они въехали в джунгли испанской колючки и чоллы, которые росли среди остатков лавового потока. Пространство между кактусами и черными кусками лавы заросло хрупким кустарником.
Они проехали шесть или семь миль сквозь эти заросли, затем они вскарабкались на холм, покрытый густым лесом чоллы, и, неожиданно посмотрев в ущелье, они увидели нечто потрясающее.
Внизу была вода. Не лужица, а большой чистый пруд, опоясанный лавой. На пруд бросали свою тень смоковницы, ясени, ивы и крушины. Внизу у самого края пруда было несколько открытых местечек, где виднелись остатки старых костров.
Спешившись, Джордан направился по крутой тропинке вниз, прямо к воде. Они шли вдоль берега, под прикрытием нависавшей над ними лавы вышли в маленький просвет между деревьями. Поляна была в тени и хорошо укрыта от постороннего взгляда завесой ивовых деревьев. Здесь они остановились. Из последних сил Джордан расседлал лошадь и привязал ее.
Затем, не произнеся ни слова, он растянулся на земле и в тот же момент уснул. Во сне ему виделись погони, выстрелы, а в конце он пробирался через нагромождения лавовых скал и акры чоллы.
Когда Трэйс проснулся, было темно и холодно, но кто-то укрыл его одеялом. Он ощутил слабый запах горящих поленьев, отбросил одеяло и сел.
— Еда, — заговорила Мария Кристина, выступая из тени, — на огне.
Трэйс пошел к пруду и окунулся в воду, рубашкой он потер лицо и тело. Завернувшись в одеяло, вернулся к огню.
На ужин было тушеное мясо, которое он с аппетитом съел, и маисовая лепешка. Затем он сел, глядя на отражение луны на воде, прислушиваясь к ночным звукам и потягивая кофе.
— Как считаешь, Лантц знает это место? — спросил Трэйс.
— Кто знает Лантца? — Мария Кристина помолчала. — Он дьявол… но когда отдохнет, не так уж плох.
Им и лошади нужен был отдых. Не было и речи о том, чтобы выехать сегодня ночью. Они рискнут, они должны остаться.
— Мой отец… он знал это место. Это место принадлежит индейцам, апачам. Они приходят сюда на совет, но, я думаю, не часто.
Джордан с трудом поднялся, каждый мускул стонал от боли, подошел к своему седлу и вытащил свернутое одеяло. Он постелил одеяла и скинул сапоги.
Растянувшись, он сказал:
— Сожалею о том, что у тебя произошло с лицом.
— Ничего.
— Это тот, которого я убил?
— Джек Саттон.
Джордан натянул одеяло до плеч и закрыл глаза. Раз он приподнял голову и огляделся. Мария Кристина сидела неподвижно, ее профиль четко выделялся на фоне неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17