О Джоне Тауэре не стоит забывать.
Пока они говорили, я отъехал подальше в поле и ждал, когда заквакает лягушка, чтобы на голос выхватить револьвер. Тяжелый кольт вылетел у меня моментально и лег в руку со взведенным курком. Я спустил курок и попробовал еще раз. Получилось так же быстро. Но достаточно ли?
Я угрюмо присоединился к остальным — они сидели под деревьями в двух шагах от дороги. Чем мы здесь, черт побери, занимаемся, скрываясь в кустах, словно загнанные животные? Настороженные, грязные, редко ночующие под крышей, не имеющие нормальной еды. Конечно, некоторые называют это романтикой… Такую жизнь должны испытать писатели, рассказывающие людям подобные истории о жизни в болотах, в пыли и грязи, рядом со смертью.
— По-моему, — сказал я, — Чэнс Торн поставляет информацию Сэму Барлоу.
— Кто тебе поверит? — спросил Боб Ли. — Говорят, что сегодня ты грабил в пятидесяти милях отсюда.
— Тогда поехали в город, и я покажусь властям. Заставим их признаться во лжи.
Первым мы увидели полковника Белсера.
— Ходят слухи, что я участвую в грабежах в пятидесяти милях к югу, — сказал я. — Вы видите меня здесь на не уставшей лошади.
Белсер потемнел от гнева, ведь за нами с любопытством наблюдали горожане. Они меня не любили, но я все же был одним из них, солдат они не любили еще больше.
— Надеюсь дожить до тех пор, когда вас повесят, Каллен Бейкер! — сказал Белсер. Мой приезд в город привел его в ярость. Это был вызов власти, которую он представлял. — Я лично затяну петлю!
Он говорил правду. В те дни я не поставил бы и цента против того, что меня вскоре не повесят, но прежде я собирался захватить на тот свет и моих палачей.
— Полковник, — я положил обе руки на луку седла. Вокруг стояло с дюжину зевак, и я постарался, чтобы они услышали мои слова. — Полковник, — повторил я, — если я через неделю опять встречу вас, вы получите по заслугам. Пора гнать вас, мешочников, отсюда поганой метлой.
— Послушай, ты! — гневно взревел Белсер. — Да я…
— Вы меня слышали, полковник? Одна неделя.
Он стоял, побледнев, глаза его бегали.
— Вы ничего не добьетесь, Каллен Бейкер, — процедил Белсер сквозь зубы. — Те самые люди, которые сегодня провозглашают вас героем, будут охотиться за вашей шкурой, как только мы уйдем.
Когда мы выезжали из города, я подумал, « что он прав. Здешние меня не любят, хотя считают, что я оказываю сопротивление мешочникам, и относятся ко мне терпимо, однако, когда все кончится, они сразу вспомнят, что со мной опасно связываться.
После всего, что я высказал Белсеру, власти должны были утроить усилия по моей поимке. И что бы я ни предпринял в ответ — мне нужны были деньги. Живя в болотах, не нуждаешься почти ни в чем: охота там богатая, а ребята, которые дружили с фермерами, всегда привозили продукты. Однако деньги, которые я привез с собой, кончились. Настало время отправиться за одичавшим скотом.
На это была еще одна причина: меня станут разыскивать в болотах, а я буду в Большом лесу. Но нельзя никому раскрывать свои планы вплоть до последней минуты.
В Большом лесу было жарко и безветренно. За неделю отчаянно тяжелой работы нам удалось собрать всего триста голов. С рослыми и упрямыми коровами и бычками справляться было трудно. Тот, кто никогда не ловил скот в кустах, не знает, что такое обливаться потом. В неподвижном воздухе вились слепни размером с воробья. Мы работали, как проклятые, и вот результат — всего триста голов.
— У Барлоу примерно двести ворованных коров, — сказал Лонгли. — Может, отберем?
Ох уж этот Лонгли. Крутой парень, всегда нарывается на неприятности.
— Отберем, Билл, — сказал я. — Но те люди, у которых угнали скот, захотят получить его обратно.
— Я не думал ни о деньгах, ни о скоте, — ответил Лонгли. — Только о том, как насолить Сэму Барлоу.
— Мэтт, — спросил я Кирби, — что ты знаешь о Затерянной реке?
— Кое-что знаю. Мальчишкой я там рыбачил.
— Недавно слышал разговор, — сказал я, — какой-то парень говорил, что на берегах Затерянной полно скота.
— Ну, там есть заливные луга с сочной травой. Я бы сказал, что лучше пастбищ для скота не придумаешь. Но я там давным-давно не бывал.
С севера пришли известия о том, что Белсер и Чэнс прочесывали болота у Серной реки дюйм за дюймом. Проводником у них был Джоэл Риз, однако пока они не нашли ничего, кроме старых костров. И еще они наблюдали за домом Кейти Торн.
Мы узнали другую новость: за раненым приехали двое и увезли его без всяких происшествий.
Мы стали собирать скот в районе Затерянной реки. Это была дикая и неухоженная земля, очень красивая. Здесь нам повезло больше.
Первые белые, пришедшие в Техас после войны за независимость, обнаружили в чащах и по берегам рек множество одичавшего скота, оставшегося после испанских путешественников. Затем коровы стали убегать с ранчо, а во время Гражданской войны тысячи голов остались неклеймеными и пополнили стада, пасшиеся на свободе.
В лесах было много полян с сочной травой, на равнинах — воды, а листва использовалась как добавочный корм. Стада протоптали свои тропы, животные вконец одичали, быки невероятных размеров стали агрессивными. Я сам видел старых быков высотой под шесть футов с таким же размахом рогов, а говорили, что попадались экземпляры, имеющие расстояние между рогами больше десяти футов.
Кирби знал несколько коровьих троп, я сам нашел в чаще несколько. Прочесав район Затерянной реки, мы за одну неделю собрали голов триста и погнали стадо к северу в большой корраль.
Корраль находился в кустарнике, на границе Большого леса; давным-давно его соорудили мексиканцы. Изгородь была крепкая, способная сдержать даже слона. Корма и воды там было достаточно.
Загнав стадо в корраль, мы снова углубились в лес в том месте, где над ручьем наклонился огромный старый кипарис, и обнаружили едва заметную звериную тропу. Мы ехали колонной по одному, с обеих сторон тропы нас царапали ветки.
Нам предстояла жестокая схватка, и можете поверить, мы были к ней готовы.
Прямо из-под ног моей лошади выскочил заяц, несколько раз в кустах хрюкнула дикая свинья. Мне совсем не улыбалось на узкой тропе повстречаться с кабаном.
В ту ночь мы устроили лагерь на небольшой поляне, костра не разводили и разговаривали только шепотом. В воздухе чувствовалось приближение грозы. Вечер провели за чисткой оружия, ждали нападения. Сэм Барлоу, грабя фермы в наших краях, искал неприятностей. Теперь он их получит.
Мое оружие — «спенсер», два кольта и двенадцатидюймовый охотничий нож, который я постоянно носил с собой. Немного, но все же… Некоторые из людей Барлоу имели по пять-шесть кольтов — оружие всегда должно находиться под рукой, а перезаряжать револьверы довольно сложно.
Служа в армии, я видел, что многие имеют по несколько револьверов — за поясом, в кобуре, у седла. Дингус — конокрад, прислуживавший Уиверу, носил четыре или пять револьверов. Неприятный парень — припухшие красные глаза и нервный тик, он все время хлопал глазами, как сова в сильный град. Говорят, теперь он стал преступником. Настоящее его имя — Джесси Джеймс.
На коней мы сели около полудня. Люди Барлоу к этому времени уже пообедали и сейчас отдыхали. Подъехав к лагерю, я натянул поводья.
Где-то впереди в кустах закричала женщина и громко засмеялся мужчина. Кто-то заорал, чтоб они заткнулись.
Перед нами был корраль с лошадьми, два костра на которых готовилась пища, рядом в тени лениво развалились бандиты. Они с интересом наблюдали за тем, как в центре поляны какой-то парень одной рукой держал за запястье молоденькую девушку, в другой сжимал кнут.
— Только попробуй еще раз от меня убежать! Я тебя так отделаю, что век будешь помнить. Люблю хорошо избитых и послушных женщин.
Вместо четырнадцати человек, о которых сообщил наш разведчик, в лагере было около тридцати. Несколько лошадей все еще в мыле — значит, несколько бандитов только вернулись.
— Их довольно много, — беззаботно заметил Лонгли, — но мы же за этим сюда и ехали, верно?
— Делаем по одному выстрелу, — сказал я, — и врываемся в лагерь. Постарайтесь не промахнуться. От нас до лагеря — ярдов пятьдесят, попасть нетрудно. Похоже, все они люди Барлоу, поэтому не церемоньтесь.
Чуть тронув каблуками коня, я повел его шагом. В лесу ни звука, если не считать смеха на поляне и громкого голоса человека с кнутом. Каждый шаг моего коня поднимал облачко пыли. Жарища усиливалась. По щеке катился ручеек пота, я вытер руку о джинсы. Где-то вдали, нарушив тишину леса, закричала ворона. Скрипя седлами, мы вытянулись в цепь по краю поляны. Нас была горстка по сравнению с отрядом бандитов, но мы рвались в драку, добавьте еще такую штуку, как внезапность.
Наша цепь приблизилась к поляне настолько, что бандиты могли нас запросто увидеть, однако все они смотрели на парня с кнутом и девчонку.
Я направил револьвер в грудь человека, который как раз отвел руку для удара.
— Поехали, — скомандовал я негромко и выстрелил.
Звук моего голоса утонул в грохоте залпа.
Один бандит, очевидно, почувствовавший наше приближение, высунулся из-за ствола дерева, но тут же свалился, сраженный пулями. Как снопы свалились еще несколько бандитов. Парень с кнутом отпустил руку девушки и рухнул лицом в пыль. Мы пришпорили лошадей и ворвались на поляну двумя группами — по четыре человека, стреляя направо и налево.
Бандиты разбегались кто куда. Какой-то храбрец потянулся за ружьем, но тут же схлопотал пулю в голову. Лонгли, наклонившись в седле, выхватил из костра горящую ветку и зашвырнул ее на крышу шалаша, шалаш вспыхнул как факел.
Мы скакали по поляне, выискивая бандитов, но тех уже и след простыл.
Боб Ли посадил в седло девушку, которую собирались высечь, и поскакал прочь подальше от лагеря. Мэтт Кирби распахнул ворота корраля и выгнал оттуда лошадей. С опушки прозвучал выстрел, ему ответили из кустов; шатаясь, появился человек, сделав два шага, он грохнулся лицом на землю, перевернулся, уставившись на солнце невидящими глазами.
А в следующий миг мы уже мчались галопом, оставив за собой разгромленный лагерь Барлоу. На поляне полыхал огонь, скот и лошадей, которых удалось собрать, мы гнали перед собой по тропе. Неожиданно из зарослей с криками о помощи выбежала еще одна девушка. Оказалось, ее здесь держали пленницей, и теперь она воспользовалась случаем, чтобы убежать. Биккерстаф поймал для нее свободную лошадь, и всадница вспрыгнула на нее с ловкостью, свидетельствующей о том, что ей не впервой скакать без седла.
Выбравшись из леса, к ночи мы направились к границе Луизианы. Девушка обнаружила в стаде три коровы и коня, принадлежавшие ее отцу, — мы отдали ей животных. Перебравшись через ручей, мы поехали по дороге к Форт-Уорту и корралю, где оставили свой скот.
Девушка со своими тремя коровами и конем повернула к дому. Но вдруг остановилась.
— За кого мне благодарить Господа? — спросила она бесхитростно.
— Вот это Боб Ли, — ответил я, — а меня зовут Каллен Бейкер. — Потом я назвал своих друзей. Девушка внимательно смотрела на нас.
— Говорили, что Каллен Бейкер хуже Сэма Барлоу.
— Не верьте, — ответил Билл Лонгли. — Каллен честный парень, но нам не дают покоя мешочники и солдаты. Именно Каллен привел нас сюда, чтобы проучить Барлоу. Пусть не суется к северу от озера Кэндо.
— Спасибо, — сказала она, — мне очень повезло, что я встретила вас. Я всем буду рассказывать, что меня спасли вы.
— Отправляйтесь домой, — проговорил я, — либо стройте себе новый дом, если старого уже нет. Все будет хорошо.
Мы погнали стадо в Форт-Уорту, часть скота по дороге продали. Весь путь занял у нас несколько дней, мы ехали медленно, выбирая безлюдные тропы. Весть о налете на лагерь Барлоу обогнала вас. В Форте-Уорте шли разговоры, что Каллен Бейкер с пятьюдесятью всадниками наголову разбил банду Барлоу, и большинству населения это известие нравилось. Если бы они знали, что нас всего восемь. Главное — ни один не получил ни единой царапины.
В лагере на поляне мы провели меньше трех минут, помогло главное оружие — внезапность. Впервые на банду Барлоу напали, обнаружили ее местонахождение.
Но банду мы не уничтожили. Убили не больше семи человек и ранили столько же. Зато Барлоу потерял много припасов — одежды, одеял и оружия, а также мы увели с собой скот и лошадей.
— А здесь, должно быть, живет тысяча людей, — ахнул Бак Тинни при виде Форт-Уорта, размерами которого он был потрясен. До этого ему не приходилось бывать в больших городах.
— Есть места и покрупнее, — сказал его брат Джо. — К примеру Новый Орлеан. Или Натчез.
Мы сняли комнаты в отеле, помылись, побрились и даже постриглись. Въезжали в город словно шайка оборванцев, а теперь приобрели вполне приличный вид.
Сам Форт-Уорт стоял на утесе и был огорожен деревянным частоколом, однако дом внутри пустовал. Деревянное здание продовольственного склада забрали себе гражданские, а близлежащие дома окружали сотни палаток, навесов и фургонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17