— Ты уже задумывался над тем, какова была бы реакция этого мира, если бы мы имели право рассказать о некоторых важных вещах? — спросил Чарлз.
— Да, и не раз. Но что толку об этом разглагольствовать? Однажды денебы появятся в этом уголке Вселенной. И чем меньше люди будут знать, тем лучше.
— Миллион против одного, что они появятся здесь, чтобы получить что хотят. Обрати внимание на то, что произошло на Таличаре и Лумине, в группе Буже. Они разработали все, отнеслись к существующим там формам жизни довольно мягко и опять отправились на поиски. Поиски, поиски, постоянные поиски по принципу: пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что. Они бы с ума сошли, если бы знали, что уже сотни раз держали в руках то, что искали, но не смогли познать это. Денебы — это гении, которым не хватает элементарной способности к двум прибавить два и получить четыре.
— При некоторых обстоятельствах сложение может стать серьезной математической проблемой… — заметил Рейвен. — Иногда мне жаль денебов. Если бы я был на их месте, я бы иногда блуждал без определенной цели…
Он не закончил фразу, так как коридор закончился и они вошли в переход, в котором увидели несколько идущих им навстречу людей.
Прежде чем кто-нибудь из них успел опомниться, Рейвен с обезоруживающей доброжелательностью внятно сказал:
— Извините! Вы не можете нам подсказать, как пройти в покои мистера Торстерна?
— Первый коридор налево, вторая дверь слева, — властным голосом ответил высокий и жирный человек, по-видимому шеф группы.
— Большое спасибо.
Они отстранились немного, чтобы дать пройти Рейвену и Чарлзу. Внешце охранники выглядели бесстрастно, но их мозговая деятельность стала очень оживленной.
«Любого посетителя Торстерна от двери и до его кабинета всегда сопровождает охранник. Какого черта эти двое разгуливают одни?»
«Тут что-то не так! — размышлял второй. — Так не бывает, чтобы посетители разгуливали как им вздумается. Я что-то не припомню такого случая!»
«Мне это не нравится. А собственно говоря, мне-то какое дело? Что мне, больше не о чем беспокоиться?. — думал третий. — Пусть они идут к черту!»
«Вторая дверь налево, так, что ли? — анализировал четвертый. — Гарган быстро это сообразил, когда отвечал им. Он из тех редких людей, кто никому не доверяет и никогда не рискует… всегда играет наверняка».
Тот, кого назвали Гарганом, в это время принял решение: «Как только они завернут за угол, я предупрежу шефа» — и направился к настенному переговорному устройству.
Завернув за угол, Рейвен многозначительно посмотрел на Чарлза, и оба направились к указанной двери и остановились перед ней.
— Я перехватываю беспорядочный поток мыслей, но ни одна из них не принадлежит Торстерну. — Кивнув головой на дверь, он продолжил: — И внутри нет ни одного живого существа. Комната пуста… В ней дюжина стульев, стол, экран внутренней связи. Стены вырублены из скальной породы. Дверь закрывается и открывается с командного пункта. Ну и ну!
— Идеальная мышеловка! — воскликнул Чарлз, и на его круглом лице появилось выражение ребенка, бросающего кому-то вызов. — Это как раз то место, куда я больше всего хотел бы войти, чтобы показать им, как мало меня беспокоит, что произойдет!
— И я тоже! — Сказав так, Рейвен пинком отворил дверь. Войдя, он плюхнулся в кресло и уставился на белый экран.
Чарлз уселся рядом с ним в другое кресло, которое застонало под его весом. Он смотрел на экран, но мозг его, как и Рейвена, тщательно прощупывал все направления, пытаясь разобраться в вавилонском столпотворении обрывков мыслей и разговоров, которые проникали через каменные стены.
«У меня было два крыла, а у него, подлеца… Укромное местечко на Марсе, со свежим воздухом и теплыми напитками… Взлетел на воздух с таким грохотом, что затрясся весь город. Мы бежали к нашему вертолету, пока не появилась Секретная служба… У нее светлые, почти до колен, волосы… Я оставил патрули землян с носом, они меня не нашли… Так как этот бандит-вундеркинд принялся читать мои мысли, он установил, что у меня есть козырь, даже более того… Да, гипнотик по имени Стин. Они хотели найти его во что бы то ни стало. Не знаю почему… Да я тебе говорю! От этих красавчиков добра не жди… Что? Повтори-ка еще раз!..»
— Ага, вот и он, — прокомментировал Рейвен, облизав губы.
«Говорят, что этот тип Стин сделал… Где? Оба в комнате номер десять? Но как им удалось войти?.. Через некоторое время я устал от Марса. Не знаю, как им удается… Хорошо, Гарган. Я этим сам займусь!.. Когда закончишь пить, передай… Кинулся вниз головой с высоты в несколько миль, нырнул в лес и проделал воронку глубиной…»
Щелк! Послышался металлический щелчок в двери, электронные замки сработали, и около двадцати различных штуковин намертво закрыли дверь. Экран ожил, засветился, и появилось изображение какого-то человека.
— Похоже, Гарган прав. Что вы двое здесь делаете?
— Сидим и ждем, — ответил Рейвен и вытянул ноги так, словно находился у себя дома.
— Вижу, вижу. В той ситуации, в которой вы находитесь, вам ничего другого и не остается. — Лицо незнакомца искривилось в неприятной улыбке. — Охранник на входе клянется, что никто не входил. А между тем вы здесь. Может быть только один ответ: вы оба — гипнотики. Вначале вы его загипнотизировали, а затем стерли в мозгу память об этом эпизоде. — Гримаса сменилась легкой и мимолетной улыбкой. — Вы ловкие ребята. Но обратите внимание на то, куда вас это завело. Ну-ка посмотрим, сможете ли вы загипнотизировать меня через фотоэлектрическую камеру!..
— Похоже на то, что иметь гипнотический дар — это преступление для вас, — сказал Рейвен, умело надавив на «любимую мозоль» обычного смертного.
— Преступлением является использование этих способностей для незаконных целей, — парировал незнакомец. — А кроме того, если вы не знаете, преступление — силой врываться в чью-либо частную резиденцию.
Понимая, что вся эта перепалка — пустая трата времени, Рейвен перешел в наступление:
— По моему мнению, преступление — это когда какой-нибудь упрямый идиот корчит из себя триумфатора, в то время как настоящий шеф прогуливается где-то рядом. — Лицо Рейвена стало суровым. — Мы прибыли сюда, чтобы поговорить с Торстерном. Поэтому лучше будет быстро его позвать, пока вам кто-нибудь не вправил мозги!..
— Ах ты мошенник! Ты… ты… — чуть не потерял дар речи тип. — Да если бы я захотел, я бы мог…
— Что бы вы могли, Винсон? — из динамика раздался приглушенный, но чистый голос. — Это большая ошибка — терять спокойствие. Никогда нельзя терять контроль над своими нервами. Никогда, Винсон. С кем вы разговариваете?
Чарлз легонько подтолкнул Рейвена локтем.
— А вот и явление всемогущего Торстерна народу. Тип, который до этого был на экране, повернулся куда-то в сторону и весь поник и съежился.
— Да тут парочка пройдох, сэр. Им удалось войти, и никто не знает как. Мы закрыли их в комнате номер десять.
— А, так-так! — голос был спокойным, богатым на оттенки и невозмутимым. — Они дали вам повод для таких действий?
— Они сказали, что хотят видеть вас.
— О господи! Не вижу причины удовлетворять их желание. Наоборот, это могло бы создать неприятный прецедент. Они стали бы считать, что я обязан принимать всех ненормальных, которым удается перепрыгнуть через стену. Они что думают, я всегда к услугам любых типов? Что у меня больше нет других дел?
— Не знаю, сэр.
Однако невидимый оратор решил изменить свои планы.
— Ладно! При условии, что этот разговор будет первым и последним, может быть, и стоит их выслушать. Всегда существует вероятность, что я смогу извлечь из беседы с ними что-нибудь полезное для себя. В конце концов, они полностью в моей власти, если вдруг я обнаружу обман.
Винсон услужливо поддакнул:
— Да, сэр. Конечно!
Он исчез с экрана, а на его месте появилось широкое, мускулистое, с квадратным подбородком лицо. Торстерн уже давно перевалил за отметку среднего возраста. Это был человек с густой белой шевелюрой и с большими мешками под глазами. Несмотря на это, у него еще был довольно привлекательный, мужественный вид. В этих суровых и одновременно интеллигентных и властных чертах лица угадывался его характер.
Проницательный и оценивающий взгляд вначале скользнул по Чарлзу, отмечая все детали внешности с головы до ног, а затем перешел на Дэвида.
Ничем не выдав своего удивления, Торстерн сказал:
— А вас я уже знаю! Буквально несколько минут назад я получил вашу фотографию. Вас зовут Дэвид Рейвен!
Глава 11
Рейвен посмотрел ему прямо в глаза. — А какого черта вам вдруг понадобилась моя фотография?
— Мне она не была нужна, — ответил Торстерн, при этом мысль его была настолько быстрой, что трудно было что-либо уловить. — Мне ее прислали власти нашей планеты, которые могут гордиться своей оперативностью. Вашу фотографию разослали многим. Насколько я понимаю, наша полиция очень жаждет добраться до вас.
— Хотел бы я знать почему, — ответил Рейвен.
Кашлянув, Торстерн продолжил:
— Человек моего уровня оказался бы в очень затруднительном положении, если бы обнаружилось, что тот, кого разыскивают власти, прячется в его доме. Пришлось бы давать объяснения. Поэтому, если у вас есть что сказать, не теряйте времени понапрасну, у вас его очень мало…
— Почему?
Торстерн выразительно пожал плечами. Этот безразличный жест напоминал старых римских императоров, когда они решали судьбу гладиаторов, опуская большой палец вниз…
— Потому что полиция вас заберет, и моя ответственность на этом закончится.
Манера, в которой он это сказал, заставляла думать, что вся полиция находится в него в кармане, в его полном распоряжении. Было очевидно, что Торстерн обладает огромной властью.
— Вы очень важная фигура, — с показным восхищением заявил Рейвен. — Жаль только, что вы посвятили себя лишь разрушению фабрик…
— А вы нахал, — произнес Торстерн. — И ведете себя так намеренно. Вы ожидаете, что мой мозг расслабится и Даст волю ярости. Но я не ребенок. Бессмысленные эмоции — это роскошь, которую могут позволить себе только сумасшедшие.
— Но вы не отрицаете обвинение.
— Я не могу ни подтвердить, ни отрицать его, поскольку это обвинение лишено для меня всякого смысла.
Рейвен вздохнул и продолжил:
— Это делает нашу задачу гораздо более сложной, но не менее важной.
— Какую еще задачу?
— Убедить вас покончить с необъявленной войной, которую вы ведете против Земли.
— О боже!
Торстерн картинно закатил глаза, явно забавляясь.
— Вы хотите меня убедить в том, что Земля послала обычного преступника, вроде вас, поговорить с видным бизнесменом о какой-то абсолютно вымышленной войне?
— Война идет, и именно вы ею руководите при помощи таких же людей и здесь, и на Марсе.
— У вас есть доказательства?
— Я не нуждаюсь в них, — сухо ответил Рейвен.
— Это почему же?
— Потому что вы прекрасно знаете, что я говорю правду, хотя вам и не нравится ее слышать. Доказательства могли бы понадобиться, чтобы убедить третьих лиц. А мы здесь одни.
— Как человек, деловые и финансовые интересы которого очень разнообразны, я неизбежно становлюсь мишенью для сплетен и оскорблений. Я уже привык к этому и не обращаю на них никакого внимания. Так что этим вы ничего не добьетесь. Это цена, которую приходится платить за успех в жизни. Завистники и зануды всегда крутились и будут крутиться вокруг нас. Я считаю их мелкой сошкой, недостойной внимания. Но эта наглая и надуманная клевета о том, что именно я негласно руковожу войной, самая оскорбительная из того, что мне приходилось до сих пор слышать.
— Обвинение не только не надуманное, но и не фантастическое, — возразил ему Дэвид. — К сожалению, это печальный и подлинный факт. К тому же это вас нисколько не оскорбляет. Более того, вы в душе даже гордитесь собой. Вы благодарны тому, кто сумел установить, что подлинный руководитель заговора — это вы. По крайней мере, вы довольны, что в этот раз лавры не достались Волленкоту.
— Волленкот? — повторил Торстерн, абсолютно невозмутимый. — Мне кажется, я начинаю лучше понимать, что происходит. Предполагаю, что Волленкот, самый мелодраматичный и тщеславный из идиотов, которые только существуют, переложил вину на кого-то другого. А вы по глупости ухватились за этот ложный след, который он дал, и вышли прямехонько на меня.
Чарлз зашевелился в кресле и пробормотал в направлении экрана:
— У меня нет привычки идти по ложному следу.
— Нет? — Торстерн в течение секунды изучал его и, не увидев ничего особенного в этом толстом и невыразительном лице с тусклыми глазами, продолжил: — А, так это вам принадлежит честь открытия, что я являюсь основной пружиной вымышленной войны?
— Если это можно назвать честью…
— В этом случае, господин хороший, я вынужден с сожалением заявить вам, что вы не только лжец, но и опасный интриган!
Торстерн сделал царственный жест и продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28