Все уже собрались и ждали лишь его. Он отсалютовал в ответ на салют Курикки.
– Все уже готово, сэр, – отрапортовал Курикка. – Похоронная команда на месте, а экипаж построен. Вахтенные остались на своих местах. – Он подал книгу в черном переплете и продолжал шепотом, так что только Дон мог слышать его: – Я буду руководить церемонией, она не очень длинна. Как только я призову к вниманию, и они снимут головные уборы, прочитайте подчеркнутый мной абзац в корабельном уставе.
– Вольно, старшина.
Это была простая, но трогательная церемония, берущая свое начало, несомненно, от ритуала древних морских похорон. Команда космического корабля, почти сорок человек, то есть почти все члены экипажа, за исключением немногочисленных вахтенных, застыли по стойке смирно, в то время как покрытое флагом тело капитана пронесли вперед под мерный рокот барабана. Только горстка пассажиров была выбрана для присутствия на церемонии. Они слишком недавно сами были на волосок от смерти и, возможно, не хотели, чтобы им снова об этом напоминали. Шесть человек медленно пронесли тело и мягко опустили его на палубу рядом с люком.
– Шапки долой, – подал команду главстаршина. Послышался шорох снимаемых головных уборов. Дон сунул шапку под мышку и выступил вперед с открытой книгой в руках.
– Мы вверяем глубинам космоса этого человека, командующего «Иоганом Кеплером» – капитана Кандида, первопроходца в этих нехоженых морях…
Ритуал был невелик, всего страница в книге, но тем не менее, читая ее, Дон понял, что это нечто большее. Кандид командовал одним из самых больших в истории судов, плавающих в просторах космоса на расстоянии не в тысячи, а в миллионы и миллионы миль. Судьба сразила его, но команда и судно продолжают путь. Они выполнят свой долг до собственного конца, как и капитан. И он, Дональд Чейз, доктор медицины из США, стал частью этого, выйдя в космос.
Он не сознавал до конца ни ответственность, которую добровольно взвалил на себя, ни то братство, в которое влился. Он кончил читать и поднял взгляд на людей, которые в свою очередь смотрели на него, как на одного из них. Это был момент, о котором Дон никогда не сможет забыть.
– Надеть головные уборы. Похоронная команда, вперед.
Раздался шум электромоторов, шипение, скольжение металла по смазанному металлу, и внутренний люк пространственного шлюза поднялся вверх. Носильщики двинулись вперед и опустились со своей ношей по лестнице и поместили ее на внешний люк, образующий пол цилиндрической камеры. Когда они появились снова, то несли с собой тщательно сложенное бело-голубое полотнище знамени Земли. Внутренний люк закрыла плита, застучали откачивающие воздух насосы.
– Внешний люк должны открыть вы, капитан, – произнес Курикка и отошел от пульта управления шлюзом.
Дон подошел к пульту и стал ждать, пока зажжется сигнал готовности. Затем прикоснулся к кнопке, которая бесшумно, так как все происходило в вакууме, открыла внешний люк. Центробежные силы, вызванные вращением судна, вынесут тело и унесут его прочь от корабля.
– Все свободны.
Дон, и так уже истощенный предшествующими событиями, повернулся и двинулся прочь, к своей каюте. Но не успел он сделать и дюжины шагов, как услышал за своей спиной топот ног безуспешно нагоняющего его человека.
– Капитан, сэр, могу ли я переговорить с вами?
Это был Спаркс. Руки его были чем-то перемазаны, под глазами виднелись черные круги, следствие переутомления, он, видимо, не спал уже очень продолжительное время.
Спаркс помнил приказ Дона не обсуждать корабельные дела в присутствии пассажиров и молча прошел с Доном в рубку.
– Мы установили передатчик, – произнес он, как только за ними закрылась дверь.
– Превосходно! Давайте посмотрим, сможем ли мы вызвать Марсианский центр.
Из приемника доносился только шелест фона, ставший ниже, как только Марсианский центр стал вещать записанный им текст на частоте корабля. Они снова и снова повторяли, что плановые сеансы не были приняты, и «Кеплер» должен ответить. Спаркс поднял уровень приема, так, чтобы сразу услышать, если Марсианский центр примет их сообщение и записанная на пленку передача сразу прервется.
– Выглядит неказисто, – вставил помощник электрика Голд, – но работает хорошо.
– Просто не хватает мощности, – вставил Спаркс, взглянув на разложенную на столе коллекцию всевозможных блоков. Здесь были блоки от радара и усилитель от стоящего в кают-компании магнитофона высшего класса, и даже детали, снятые с электронной печи. Вся эта куча была оплетена проводами и волноводами, а из нее выходили толстые кабели, ведущие к источнику питания.
– Вы уверены, что это работает? – недоверчиво спросил Дон.
– Абсолютно, – ответил Спаркс, осторожно подстраивая переменные конденсаторы. – Я хочу послать сигнал на нашей приемной частоте. Этот сигнал будет пойман нашей приемной антенной, и я смогу подстроить частоту.
Он щелкнул по микрофону и что-то зашептал в него. Его слова загремели из приемника, заглушая Марсианскую передачу.
– Для меня звук достаточно силен, – сказал Дон.
– Да, – Голд был очень угрюм. – Но мы передаем с антенны на антенну, может, с расстояния всего в сто футов. А сколько миллионов миль до Марса?
– Но у них там намного более чувствительные антенны, – отпарировал Спаркс. – У них там огромные параболические антенны, которые могут усиливать принимаемый сигнал и…
– Достаточно, – вмешался Дон. – Давайте посмотрим, сможем ли мы пробиться.
Их разговор мог выйти за пределы рубки, так как в этот момент в дверь входили Курикка и Угалде, а за ними спешил каптенармус Дженнет. Спаркс мучительно медленно вел точную настройку частоты, все время проверяя сигнал, пока тот, наконец, не удовлетворил его. Наконец, он подал полную мощность и подключил микрофон. Он смущенно откашлялся, затем щелкнул тумблером передачи.
– «Иоган Кеплер» вызывает Марсианский центр. Жду ответа… Как вы меня слышите, прием…
Он, отчетливо выговаривая слова, повторял свой вызов снова и снова. Бормотание приемника, воспроизводящего его слова, аккомпанировало передаче. Затем он отключил энергию и выпрямился. В принимаемой ими передаче не произошло никаких изменений.
– Ничего не вышло? – спросил Дон.
– Пока рано говорить об этом, сэр. На таком расстоянии нашему сигналу требуется несколько минут, чтобы добраться до Марса. Да еще столько же их сигналу, чтобы проделать обратный путь. – Спаркс включил установку и начал передавать снова сообщение.
Записанная передача не менялась, а большая красная секундная стрелка на циферблате висящих в рубке часов неумолимо продолжала свой бег времени.
Минуты летели. Никто не отваживался задать вопрос, а тишина стала хуже слов, И Спаркс в конце концов рассеял чары. Он опустил микрофон и отключил питание. Когда он обернулся, все увидели его лицо, покрытое бисеринками пота.
– Прошу прощения, капитан, но у нас ничего не вышло. Излучаемому нами сигналу не хватает мощности. Шторм оставил изрядный шумовой фон, и мы никак не можем сквозь него пробиться.
Он остановился, так как приемник вдруг замолк, и перед тем, как появился текст нового сообщения, установилась мертвая тишина.
– «Иоган Кеплер» – это ваша передача? Мы уловили очень слабый сигнал на частоте корабля, но совершенно не можем разобрать сообщение. Это ваша передача? Повторяю – слышите ли вы нас? Марсианский центр вызывает «Иоган Кеплер». Мы приняли очень слабый сигнал на вашей частоте. Но не можем разобрать его.
– Это шторм, – пояснил Спаркс. – Видите, нам не хватает мощности.
– Вы сделали все, что смогли, – подбодрил его Дон. – Никто вас не обвиняет.
Винить было некого.
Но это ничего не дает.
Если они не смогут связаться с Марсом, то можно считать себя мертвецами прямо сейчас.
8
Все отвернулись, и лишь Дон не отрывал взгляда от грубого передатчика, уставившись, словно хотел заставить его работать силой собственной воли. Способ должен быть – этот передатчик являлся единственной их надеждой.
– Нельзя ли увеличить мощность? – спросил он.
Спаркс отрицательно покачал головой.
– Я и так уже перегрузил все схемы на сорок процентов. Некоторое время они могут выдержать это и не сгореть. Вы же видите, я каждые пять минут отключаю питание. Перегрузи их еще чуть-чуть, и они сгорят сразу, как только я включу напряжение.
– Нельзя ли подобрать другие схемы?
– Боюсь, что нет. Собрать эту штуку было самой легкой частью работы. Большую часть времени мы с Голдом потратили на поиски среди того хлама, который мы только смогли обнаружить. Но по мере того, как мы будем приближаться к Марсу, сигнал будет улучшаться. В конце концов нас услышат.
– В «конце концов» – не очень обнадеживающий срок, – заметил Угалде. Он подошел к передатчику и встал рядом с ним, покачиваясь на носках и заложив руки за спину, словно перед студенческой аудиторией. – В данный момент, хотя и с величайшей досадой, я должен признать, что навигация пока что недоступна для меня, но я тем не менее способен рассчитать любую орбиту. Я не хотел бы разубеждать вас, но я выудил все, что мог из записей последних расчетов погибшего навигатора. Ошибка в нашем курсе возрастает с каждой секундой, а чем больше ошибка, тем труднее ее исправить. Сейчас я попытаюсь провести кое-какую аналогию.
Представьте себе, если сможете, длинный пологий стол, по которому скатывается шар. Если шар скатится точно вниз, то он попадет в колышек, вбитый в футе от стола. Если шар сбить слегка в сторону, он покатится под углом к правильной траектории. Но достаточно легкого толчка, чтобы он опять покатился прямо и все же попал в колышек. Но легкий толчок сразу после отклонения. Если же коррекция не будет сделана сразу, то через некоторое время шар на несколько футов отклонится от нужной траектории, и чтобы исправить ее, потребуется уже сильный удар.
Чем дольше заставим корабль ждать, тем больше расчетов понадобится. Вы, конечно же, поняли, что шар – это наш корабль, а колышек – Марс. Мы потеряли уже довольно много времени. Если ждать еще дальше, может оказаться так, что мы не сможем провести коррекцию полета, требующуюся, чтобы вывести корабль на нужную орбиту. Контакт с Марсом должен быть установлен и немедленно.
После этих слов уже больше нечего было добавить, и в рубке повисло такое плотное и унылое молчание, что его можно было резать ножом. Спаркс оглянулся вокруг и, переводя взгляд с одного на другого, вернулся к столу.
– Не смотрите на меня, – защищаясь от пытливых взглядов, громко произнес он. – С теми частями, что у нас были, я сделал все, что мог! Я смастерил передатчик, и он работает. Вы это слышали. Он дает все, что можно. Больше я ничего не могу сделать. Не забывайте, что это речевой передатчик с модулированием сигнала, а не радар или генератор сигналов, просто излучающий импульс энергии. Это все, что у нас есть.
Дон ткнул его в плечо, причем сильнее, чем наверняка намеревался это сделать.
– Вы упомянули радар? – Дон быстро отошел, увидев изумление на лице радиста.
– Ничего, сэр. Ничего, что бы нам пригодилось. Если выдать простой сигнал, то возможно получить большей мощности сигнал, чем мы имеем. Но чтобы сигнал нес информацию, мы должны его промодулировать. Иначе Марсианский центр не примет ничего с нашего сигнала, кроме импульса энергии. Они узнают, что мы еще живы, но ничего больше.
– Нет, – ответил Дон, – это не все. – Он шагал вперед и назад, ударяя по раскрытой ладони другой руки. – Кое-что можно сделать. Я знаю, я читал в книге что-то насчет первых шагов радио. Существовал какой-то код…
– Верно, – ответил Спаркс. – Код. Им пользовались, верно, меньше пары сотен лет назад. Мы изучали это в училище по истории радиотехники. До того, как люди научились модулировать сигнал, они для передачи сообщений пользовались одной несущей, разбивая ее в соответствии с кодом на длинные и короткие импульсы. Я уже вспомнил, что для каждой буквы у них был свой особенный сигнал. А на приемном конце они должны были переводить его в буквы. Но мы не можем этого сделать.
– Почему же?
Спаркс собирался улыбнуться, но, увидев выражение лица Дона, переменил это выражение.
– Ну, видите ли, никто больше не знает кода… Так что если бы мы знали его и воспользовались для передачи сообщения, на приемном конце никто нас не поймет. Это была грандиозная мысль, и мы могли бы ей воспользоваться, но…
– Никаких но!.. Мы этим воспользуемся. Сможете ли вы передавать длинные и короткие сигналы?
– Думаю, что смогу. Я могу поставить выключатель и просто включать и выключать передатчик. Или, если мы сможем записать все на пленку, это будет даже проще, и подать запись на обмотку реле. Я полагаю, это можно сделать.
– Тогда делайте. Я вскоре принесу вам послание. Сооружайте свое устройство. Курикка, за мной!
Старшина молчал до тех пор, пока они не вышли из рубки, И лишь в коридоре позволил себе заговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16