– Алло?
Книга шумно перелистала страницы. Вы находитесь в зоне более быстрого соединения .
Она с отвращением выдохнула. Понятно. Секс. Наркотики, кровь и внутренности. Когда человечество выдумает что-нибудь новое? Наверное, никогда. Все, что мы считали необходимым, взято у шимпанзе.
Потребуется время, чтобы контакт осуществился, но контакт состоится. Подождете? Выберите одно: Да или Нет.
Константин коснулась прямоугольника Да.
Спасибо. Садитесь, пожалуйста.
Константин взяла книгу и убрала в платье, потом нашла нечто, отдаленно напоминавшее кушетку, и расположилась на ней. Стены в комнате были белыми, по крайней мере на ее взгляд. Иногда ей казалось, что она видит тень, но ничего не происходило, наконец она решила, что это помехи в передаче данных. Из-за этого, а может, для достоверности лампы тоже мигали.
– Кот, – позвала она, и помощник снова оказался у нее на коленях, показав ей на мгновение хитрую кошачью морду, а потом снова превратился в книгу. Она стала рассматривать страницу с иконками от Тима Мецера. Несколько из них оказались ответами на вопросы, по-видимому на сравнительно легкие вопросы. Она коснулась одного вопроса, и тот оказался у нее в руке маленькой карточкой.
– Это из-за меня, – спросила она у карточки, – или здесь действительно скучно?
– Из-за тебя.
Она подняла голову. Она не заметила, как прямо перед ней появился большой телевизионный экран с фигурой, которую она приняла за нового андрогина, хотя все говорили о Боди Сативе как о ней. Женщина или мужчина, а может, и то и другое, Боди Сатива должна была быть прекрасна, хотя ее лицо очень широкое и круглое, а глаза маленькие – она слышала такое описание. Наверное, у нее полный, широкий, чувственный рот и хаотичная цветная прическа. А может, в телевизоре спецэффект, как видно по второму монитору.
– Встретиться лично нам нельзя, только посредством монитора? – спросила Константин. – Тогда я уже вижу вас и могу начинать. Вы не думаете, что это уже слишком?
Улыбка Сативы была благодарной:
– Очень мудро воспринимать ИР с небольшой порцией юмора. Это ценное преимущество, но еще более ценное преимущество – скорость.
– Это я уже слышала. Расскажите мне, а что остается тем, кто… назовем их тормозами?
– В мире существуют толпы вечно занятых отбросов. И никто не приходит сюда, будучи, как вы сказали, тормозом.
– А если у тебя нет возможности получить запрещенное наркотическое соединение и ты не знаешь, с чего начать? – резко спросила Константин, теряя терпение. – Послушайте, я устала, у меня была тяжелая ночь. Я надела эту аппаратуру, чтобы расследовать убийство, случившееся в реальности, в видеосалоне. Человек, обычно использовавший этот персонаж и который на самом деле был им еще вчера вечером, найден с перерезанным горлом. Его имя Шанти Лав, оно было взято человеком по имени Томоюки Игучи, которое, в свою очередь, согласно показаниям жены, тоже ненастоящее, поскольку он регулярно менял имена. Возможные свидетели упоминали ваше имя несколько раз, как знающую о Шанти Лав намного больше среднестатистического игрока. Я сыта по горло местными путешествиями. – Константин вздохнула. Она вдруг почувствовала слабость и очень сильную усталость. – Меня чуть не сбил с толку маленький ребенок …
– Ребенок? – Боди Сатива развеселилась, хотя в ее улыбке присутствовал скептицизм. – Здесь нет детей.
– Вы уверены? – Константин снова вздохнула. – И потом, здесь вообще всегда можно лгать, так? И это – тоже, скорее всего, ложь.
– Клуб «Философы» в полуквартале от кафе «Новички», и за пребывание в «Городе» при посещении любого из заведений даже платить дополнительно не придется, – оживленно ответила Боди Сатива. – Послушайте, дорогая, если у вас что-то есть для меня, вы можете оставить все здесь. – Внизу монитора, у экрана появился карман, когда Боди Сатива нагнулась и посмотрела на внешнюю сторону телевизора, карман ярко сверкнул. – Я посмотрю, полагаю – это видеозапись? Если вы оставите ваш e-mail, то отвечу в течение дня, а может, и того быстрее. Если я что-нибудь знаю, обязательно сообщу. Правду, ту правду, которой вы пользуетесь там.
– Ну, правда внесет значительные коррективы в расследование, – весело сказала Константин. – Но лучше, если бы мы могли встретиться с вами там. Лично.
– Лично меня никто не видел. Всего хорошего, дорогая, и оставьте e-mail. Я бы и этого не сделала, но все ваши передвижения здесь доказывают, что вы действительно та, кем представляетесь, и не ответить вам будет ниже моего достоинства. Вы так… невежественны… по поводу здешних обстоятельств, что, если я не помогу вам, вы можете попасть в большую беду.
– И еще, я хотела бы поговорить с вами, – быстро добавила Константин, – об этом Шанти Лав-Томе Игучи. Он не единственная жертва ИР. Были еще семь человек.
– E-mail, – непоколебимо ответила Боди Сатива. – А теперь идите, «Семейные войны» не просто украшение. – Она высунулась из телевизора и нажала кнопку в его правом верхнем углу. Экран погас. Константин встала и попыталась сама нажать кнопку – ничего не произошло. Она устало спросила кота о дальнейших инструкциях или как перенести пленку с убийством в ИР Шанти Лав в карман, предложенный Боди Сативой. E-mail лучше, чем ничего, рассудила она, а потом до нее дошло, что, наверное, даже лучше, чем ИP. E-mail можно проследить.
Но до нее не дошло, что для выхода ей совсем необязательно ехать в лифте до первого этажа.
Выйдя из здания, она оказалась в самой гуще уличной потасовки.
Волки исчезли, но ранее пустая площадь кишела кричащими, бегущими, толкающимися людьми, они метали мебель и другие предметы из разбитых окон здания, может даже из воздуха, как ей показалось. Разбитые машины были перевернуты и горели. Может быть, это возводят новые дома для популяции саламандр, думала она, находясь в ступоре, в поисках безопасного прохода.
Выход. Молодец, прямо Эйнштейн. Попробуй Exit. Она чувствовала себя полной дурой. Понятно, почему Боди Сатива отказалась иметь с ней дело. Она не просто тормоз, она – дура. Намеренный риск ничем не лучше необдуманной шалости. Она не могла вжиться в роль даже для простого сбора информации об убитом. И бродит всюду замаскированная под жертву. Чем больше она об этом думала, тем большей профанацией ей все это казалось. Уж лучше ждать сведений от Боди Сативы по электронной почте, хотя она не слишком доверяла Сативе. Ничего общего ИР не имела ни с чьей жизнью, настоящей жизнью. Так как она могла касаться смерти парня? Или семи других смертей?
Она шагнула из относительно спокойного вестибюля как раз в тот момент, когда бутылка с зажигательной смесью пролетела у нее над головой и вдребезги разбилась над ней о стену, рождая вполне ощутимую волну пламени. Эффект жара был весьма реалистичен – она могла поклясться, что ее лицо покраснело. Защищаясь, она подняла руку вверх и отвернулась.
Ей потребовалась целая секунда, чтобы осознать удар от падения ее тела на землю. Толчок в верхнюю область груди был так силен, что ноги вылетели из-под нее и она упала спиной на мостовую. Больно, как в реальности. Она подумала, что столкнулась с одним из мятежников и программа произвела логичный результат. Но над ней возник полукруг ухмыляющихся физиономий, и когда Константин попыталась подняться и восстановить дыхание, она не могла в это поверить: из всего чертова многообразия, что могло бы с ней произойти в этом нелепом сценарии, она пришла и запустила наименее правдоподобный.
Прежде чем она успела вызвать помощь, ее схватили за ноги и стали перекидывать по кругу, словно она была мячиком в настольном пинболе. Все еще не придя в себя от удара, Константин попыталась их рассмотреть, но все слишком быстро двигались. Коктейль Молотова, взорвавшись за спинами нападавших, осветил окружающее, и она рассмотрела других: некоторые люди наблюдали в свете пожара, как ее обидчики играют с ней.
В помощи должно быть хоть что-то для спасения, подумала она, защита какая-нибудь, самозащита, хоть что-нибудь. Плохо, что она не подумала об этом раньше и не позаботилась о предосторожностях. Она представила, как Боди Сатива над ней смеется. Невежа… Невежа. Думала, что ты здесь в безопасности со своими липовыми намерениями. Сюрприз, моя дорогая, мы все здесь сложными намерениями.
Теперь они перекидывали ее жестче, шлепая и толкая, и боль была слишком настоящая. Это не техника передавала какие-то ощущения, они были слишком подлинными. Она стала предполагать: может, у Томоюки Игучи была предрасположенность к мазохизму, и он получал удовольствие в образе Шанти Лав.
И вдруг… она подумала, не по-настоящему ли это происходило. Может, Шанти Лав тоже не понимал, что происходящее на берегу Гудзона – реальность, пока не стало слишком поздно, и он уже не чувствовал, что течет настоящая кровь вместе с виртуальной, даже если он видел, может до самой смерти, виртуального врага, пришедшего украсть его персонаж. Но зачем!
Нога подвернулась, когда она попыталась встать и пойти. Один из нападавших кинулся за ней, она увернулась и бросила файл помощи на землю рядом с собой.
На этот раз промежутка с кошачьим изображением не последовало. Книга открылась на картинке с нарисованным страшным монстром, который, как она поняла, был талисманом защиты. Она потянулась к нему, но нападавшие вырвали книгу у нее из рук.
Слишком поздно, поняла она: каталог со своими сокровищами в виде ярлыков – местная валюта – был их главной целью. Она стала медленно подниматься, но ей ударили по животу тяжелым ботинком, и Константин опустилась обратно.
Кто-то склонился над ней, и она близко-близко увидела лицо, в котором неудачно сошлись тролль и горгулья.
– Эй, ты знаешь, что значит быть опущенным!
Она отпрянула, пытаясь убежать. Они подступили к ней, один из нападавших держал ее каталог, показывая, что забрал все.
Все, кроме одной страницы, которую она держала мертвой хваткой так сильно, что болели костяшки. Другая, настоящая боль, которая появилась из-за неестественно сильного сжатия настоящей руки, тускнела по сравнению с подлинностью, рожденной фальшивой и высококачественной достоверностью костюма, но эта боль была глубже, она исходила от чувств, оставшихся от далеких генетических предков, где реальное и нереальное было жестко разделено.
Они меня убивают. Они убивают меня по-настоящему!
Ей показалось, что она закричала по-настоящему. Что-то происходит там, за пределами шлема и неоэкзо-нервной системы, что-то происходит там, снаружи, может, их много, ей показалось, что в преступлении замешан не один человек, кто-то еще скрывается за этим грязным поступком, может, у них есть сообщники среди персонала, может утомленный Тим Мецер, или замученный Майлз Мэнк, или даже Плешетт – не утомленная, не замученная, а просто сумасшедшая. А может, все вместе. Кажется, что Плешетт и Мэнк ненавидят друг друга там, но не здесь.
Здесь, внутри. Где большие скидки персоналу. Какая самонадеянность и презрение убивать так сразу, после последнего происшествия, да еще детектива, ведущего расследование! Впрочем, идеальная ситуация: напарник слишком боится замкнутого пространства, чтобы прийти на место преступления, а они это знают. Может, еще кто-нибудь со временем, Селестина и ДиПьетро, может, приехав, перепутают все показания, обработают информацию, но Селестина и ДиПьетро слишком заняты с корреспондентом «Журнала», чтобы заметить, как она стала следующим зернышком на легендарной «городской» мельнице ИР. Да, слышали о детективе, убитом при расследовании убийства? Она носилась в поисках глобальных ошибок программы. Да она похлеще целого выводка сумасшедших уродов. Это в округе Колумбия произошло. Жизнь там ничего не стоит. Совсем иной мир.
Теперь главарь – полутролль, полугоргулья – размахивал чем-то, похожим на острый осколок зеркала, тыча им ей в лицо. Ее рациональное сознание твердило, что он не может причинить ей вреда, но теперь это сознание свернулось в песчинку. Остальная ее часть верила в это, как обращенный в Троицын день верит, что прикосновение всемогущего Бога позволит ему говорить на всех языках, верила, пока не почувствовала порезы на лице. Кровожадный тролль порезал ей лицо, и в момент, когда он перережет глотку, самовнушением она поверит, что ее горло разрезано. До сих пор не было предместья в ИР, которое могло бы посоревноваться с верой в фантастические стигматы. А теперь есть. Пришла бы следователь сейчас, они бы все пришли и посмотрели, может ли собственная вера, собственный поиск глобальных ошибок позволить им выжить.
Вырванная страница в ее руке превратилась в большую руку. Она попыталась заорать, но эта рука, кажется, проглотила ее руку. Лицо горгульи размылось и превратилось в мягкие черты лица Тальяферро. Вырвавшийся крик был естественной реакцией удивления на наименее ожидаемое, что могло произойти.
Часто дыша, она посмотрела вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29