— Дух его возрадуется, узнав, что ты посетил это место. — Волк окинул взглядом неисчислимые ряды табличек. — Есть люди, которым этого не понять.
— А ты понимаешь это, полковник?
— Хотелось бы так думать. — Волк устремил неподвижный взор на Миси. — А ты?
Миси был удивлен этим вопросом, но не показал этого. Подождав несколько секунд, он заговорил:
— Зачем ты явился сюда?
— Меня просили прийти сюда те, кто верит, что я еще могу принести пользу. И, возможно, даже предотвратить еще одну потерю в этой трагической истории, потерю, в которой нет никакой необходимости.
— Киемаса?
Волк улыбнулся:
— Этот молодой человек умеет убеждать.
— К тебе обращался не он. Другой голос. Прислушайся к прошлому.
Внезапно в глазах Волка мелькнула настороженность.
— Разрыв с традициями — нечто такое, к чему у меня успела сложиться привычка. Я понимаю, что для тебя здесь все не так просто, но твой учитель вовсе не был столь строг в отношении традиции.
— Он знал время и место традиции.
— В основном да. Однако он был человеком. Я уверен, что он совершил ошибку, поскольку события на Мизери пришли к такому концу. И ты тоже уверен, иначе не клялся бы отмщением. Подумай об этом.
— Я подумал.
Волк нагнулся и поднял с земли славный меч. Легким движением руки он направил клинок в ножны.
— Вероятно, ты просто не обдумал все как следует. Мертвый может многое порассказать живому, но ты не можешь только внимать ему. От живого ждут дел. — Волк подошел к мемориальной табличке Минобу, поднял другой меч и вручил оба меча Киемасе.
— Эти мечи принадлежали твоему отцу. И что же делаете вы сами, куритсу, заявляя, что нет ни будущего, ни прошлого? Есть только краткое присутствие в настоящем, и всегда может произойти перемена, даже в самых неблагоприятных обстоятельствах.
Вид у Киемасы был растерянным, и Миси почувствовал, как смущение волной охватывает соратников куритсу и воинов Волка. Но слова Волка для них ничего не значили; они остались сказанными только между двумя воинами — Волком и Миси.
Вульф устремил взгляд на Миси.
— И кто ты теперь, в это мгновение, Миси Нокет-суна? Живой или мертвый?
— Живой.
— Так вспомни. Когда-то я предложил тебе место в рядах Волчьих Драгун, и ты сказал, что занят другим. Я понял твои слова как «поговорим позже». И теперь, кажется, все старые дела завершены. Неужели ты собирался убить себя под занавес? Этого ли ты искал, Нокетсуна?
Нет, понял Миси, не смерти искал он. Но чего же? Он не находил ответа.
— Ладно, меня ждут дела, — сказал Вульф, внезапно проявляя нетерпение. — Нельзя жить в прошлом.
Вульф повернулся и устремился прочь. Его Драгуны, отвесив Миси короткие поклоны, последовали за своим командиром.
Куритсу посмотрели им вслед и обернулись к Миси в ожидании ответа.
— Миси-сама? — спросил за всех Киемаса.
XXXIII
Странное зрелище представляли собой куритсу на борту «Атамана». В сиб-группе я изучал их культуру, возможно, даже более глубоко, чем культуры других государств Внутренней Сферы, потому что куритсу входили в число наиболее вероятных противников. Но действительность, как всегда, во многом отлична, от ожидаемого. И хотя мы находились на боевом корабле, но не в боевой операции; возможно, потому-то куритсу и казались не такими, как я их себе представлял.
То, что они постоянно держались друг друга, было вполне понятно. Ведь они находились среди иноземцев, которые некогда были их противниками на поле боя. А в случае победы сфероиды не привлекали на свою сторону побежденного, как это делали кланы. Но, кстати, такое и у Драгун практиковалось не всегда. Хотя таким способом мы черпали силы в кланах, и, надо сказать, бывшие клановцы в некоторых отношениях оставались для нас людьми еще более странными, чем эти эмигранты-самураи со своими семьями.
Семьи тоже озадачили меня. Не все куритсу вывезли с собой семьи. И что это значит — если какой-то куритсу не прихватил с собой ни одного человека — значит, у него нет семьи? И кем же они были в таком случае — сиротами, отщепенцами или даже изменниками? Мне не представилось благоприятного случая получить ответ на этот вопрос, так как семьи были размещены на сопровождавших нас кораблях, которые куритсу взяли с собой. Интересно, все ли эти жены и дети по доброй воле решили последовать за своими воинами? И кто из них был принужден к этому путешествию? Как поведут они себя среди чужестранцев, чтобы определиться в новой жизни? Я мог бы еще понять, будь они все сибами. Увидеть неведомое, испытать себя в новых приключениях — такое товарищество было вполне естественным и понятным. А как в таких случаях поступают в семьях? Даже странно, до чего же походил этот исход небольшой группы самураев на дела минувших дней — отделение стариков от Клана Волка.
Я так ни разу и не набрался мужества порасспросить об этом хоть одного из офицеров куритсу, беседовавших с Волком. Я только встречал и провожал их взглядами. Временами мне удавалось услышать, как они говорили между собой о своих семьях, но так ни разу и не понял до конца, говорят они о тех, кто находится на сопровождающих кораблях, или о тех, кто теперь далеко от них. Может, все это являлось частью жизни в настоящем, о которой говорил полковник Вульф с Миси Нокетсуной? Это было мне неизвестно.
Много времени я проводил на мостике «Атамана», где подключил свою штабную связь к центральной голограмме и каналам радиовещания Звездного Братства. Вообще слушать радиовещание из космоса — забавное занятие. Постоянно нужно было разбираться, отделяя прошлое от настоящего, когда оно уже в действительности ушло в прошлое. И так как ничто не прибывает мгновенно, приходилось принимать к сведению все, что могло пригодиться в перспективе. Приходилось, прямо скажем, нелегко. Случалось, что новости прошлой недели, полученные из одной звездной системы, оказывались более свежими, чем сегодняшние сводки из той системы, где вы в данный момент находились, посиживая в Т-корабле, который накапливает энергию для следующего межзвездного броска.
Временами отрываясь от своих занятий, я замечал устремленный на меня взгляд Миси. Но при этом он ни разу не произнес ни слова. Только отвечал учтивым кивком, когда я встречался с ним взглядом, и затем уходил в свои мысли. Мне и в самом деле было невдомек, как он очутился на корабле вместе с другими куритсу; уж слишком не похож он был на остальных. И тут дело не в том, что Миси производил впечатление человека отчужденного и далекого от здешнего мира, — это свойственно вообще всем куритсу, но Миси был каким-то особенным. Он редко разговаривал и говорил скупо. В нем чувствовалось что-то странное, загадочное, временами я бы, кажется, даже мог назвать это точнее — опасное. Порой я ловил себя на том, что думаю о нем как о неразорвавшейся мине. Военспец справится с ней, но зеленый пехотинец обязательно что-нибудь да напортит, и тогда — конец пешке. В одном только я не сомневался насчет Нокетсуны — в том, что я в данном случае — такая же зеленая пешка. Поэтому, несмотря на все свое любопытство, подогретое к тому же его взглядами, я так ни разу и не рискнул обратиться к нему с вопросом. Да, вероятно, и не следовало.
Декхан Фразер еще оставался на борту «Атамана», когда Вульф, Вордель и Камерон провожали куритсу с корабля. Сам он узнал холодный голубой лик планеты еще в сиянии монитора, едва они вписались в орбиту. При этом у Декхана даже не появилось желания вновь опустить свои стопы на ее поверхность.
Из обрывков разговоров куритсу он составил представление, зачем они прилетели сюда, но это только создавало дополнительную причину, чтобы не покидать корабля. Его подозрения подтвердились, когда шаттл вернулся обратно с Миси Нокетсуной в сопровождении Волка. Мяси приветствовал Декхана и Дженнет сдержанно-церемонным поклоном, но ни проронил ни слова. Позже Дженнет долго переживала по этому поводу, хотя сама тоже так ничего и не сказала. Декхан же не мог даже решить, задело это его или нет. Сколько уж времени минуло в молчании, так что значат эти несколько минут в отсеке шаттла?
Им не много пришлось видеться с Миси потом, после этой первой встречи. Выходило так, что ему постоянно надо было куда-то уйти в момент их появления, и наоборот. С остальными куритсу говорить было проще. После долгих лет, проведенных в Империи Драконис, Декхан находил с ними общий язык легче, чем с Драгунами.
И все же странной была эта картина — офицеры в униформах Драгун и куритсу соединились вновь за одним конференц-столом. Причем сначала наблюдалась заминка, но вскоре ветераны Рюкена достаточно освоились, а за ними втянулись и остальные куритсу. Все это наполнило Декхану времена, когда Железный, Человек Тетсухара сидел как раз напротив Вульфа. Но
Тетсухары уже давно не было на свете, а вот его сын... но его сын вовсе не был Железным Человеком. И Миси Нокетсуна тоже восседал тогда с ними.
Наконец Декхан решил, что здесь нет ничего удивительного. Все изменилось. Даже Драгуны стали другими. Это бросалось в глаза, например, при каждой его встрече с пилотом Грейн. Непропорционально большая голова, словно насильно прикрепленная к достаточно тщедушному телу, сразу выдавала в ней астронавта — продукт искусственной клановой культивации. Между тем ни одного из явно клановых фенотипов не встречалось среди Драгун, когда Декхан носил форму Легиона. Да, черт подери, он даже не догадывался о клановом происхождении Драгун. Рекруту из Внутренней Сферы не доверяли таких сведений.
Хотя Дженнет это было известно: она — одна из них.
Но странно — Декхан не мог найти в себе неприязни к ней. Ведь она никогда не лгала ему, она просто не рассказывала всей истории до конца. Однако он знал Дженнет. И любил. Может, поэтому в отношениях с ней все было по-другому.
С другой стороны, Джеймс Вульф по-прежнему оставался загадкой. Этот человек играл свою игру и сметал к чертовой матери каждого, кто стоял на его пути. Что-то вроде бывшего друга Декхана — Миси.
Декхан видел себя пешкой в чужой игре. И теперь все, чего он хотел, — это оставаться в стороне и следить за безопасностью Дженнет. Ничего другого не оставалось до самого конца их путешествия. А уж тогда — ну что ж, — тогда он увидит, что можно сделать для обустройства их новой жизни.
XXXIV
Почетный караул стоял в ожидании вдоль трапа «Атамана». Он целиком состоял из элементалов, и, хотя не все они были связанными, взятыми под Лютецией, эмблемы Рыси выделялись на них ничуть не меньше, чем эмблемы Драгун. Элсону стало любопытно, как отнесется к этому Вояк. Жена и дети Волка ждали у подножия трапа, вдова и дочь Маккензи стояли рядом. Мариша Дэндридж обратилась в офицерский совет с просьбой, чтобы сообщить Волку о смерти сына разрешили ей. Элсон не видел причины отказывать Марише, хотя здесь было налицо явное нарушение субординации. Еще один признак слабости и разложения кровных семей. Принародное изъявление скорби семьей Вульфа еще больше уронит его в глазах клановцев.
Люк шаттла с шипением распахнулся, выпуская небольшую группу солдат в черной униформе. Элсон узнал униформу. Должно быть, это и были куритсу, которых прихватил с собой Вульф с Лютеции. Они медленно спускались по трапу, спины их были сведены напряжением. У подножия трапа куритсу повернулись, поклонившись семье Волка, перед тем как отступить в сторону. Они сбились плотной кучкой в тени шаттла, очевидно, не собираясь приближаться к группе офицеров Драгун, среди которых стоял и Элсон.
Вульф и его телохранитель вышли из корабля следом, вместе с чуть отставшим от них адъютантом. Воссоединение Вульфа с семьей произошло весьма эмоционально. Элсон бросил взгляд на Алпина. Парень нервничал, но оставался на своем месте.
Реакция почетного караула элементалов была именно такой, как и ожидал от них Элсон. Взгляды по-прежнему устремлены в пространство перед собой, лица стали словно каменными. Куритсу также сочли уместным не заметить сцены, разыгравшейся у них перед глазами. Вообще-то культура куритсу чтила проявление чувств и снисходительно относилась к публичному их выражению, так что вкус гостей мог быть оскорблен лишь неуместностью подобной сцены. Некоторые офицеры вокруг Элсона отпустили при этом несколько слов насчет того, что эта привычка Волка не к лицу военному. Элсон остался доволен. После своего стремительного повышения ему было приятно вот так презрительно ерничать со стороны, находясь в группе старших офицеров, свысока взирая на всю эту недисциплинированность, шум и возню, и — что было также немаловажно — сегодня он не проявлял к Волку ровным счетом никакой неприязни. Для предстоящей на сегодня задачи у него вполне хватало самообладания.
Камерон проскользнул сквозь оживленную семейную толкотню и похлопал по плечу Ворделя. Адъютант Вульфа нагнулся к уху коренастого телохранителя, и сразу же оба направились к той группе, где стоял Элсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58