Они нутром чувствовали, что их собственным лидерам на это ровным счетом наплевать. Социологи и историки старались обходить подобные вопросы молчанием. Именно по этой причине их наука всегда оставалось лживой. Историки не в ладах с правдой.
Чтобы преодолеть возникшие трудности. Императору был необходим успех. В обычные времена он всегда мог раструбить о какой-нибудь победе. Однако теперь вокруг были руины и страдания. Конечно же, развалины – следствие таанской войны, а в страданиях народа виноват Тайный Совет. Однако...
К несчастью, время шло, и с каждом днем становилось все труднее списывать все проблемы на старых, к тому же, давно подохших собак.
Императору был необходим некий позитивный результат.
Когда Хакан умер, он увидел подходящую возможность. Целое созвездие оказалось в труднейшем положении. Однако на самом деле ситуация была не такой уж безнадежной. Когда здесь будет наведен порядок, созвездие Алтай станет образцовой мини-империей: люди и инопланетяне живут в мире и согласии под надежным покровительством Императора.
Поэтому он и выбрал доктора Искру. Его правление в качестве губернатора было несколько рутинным, но вполне удачным. Доктор Искра принимал взвешенные решения, и у него не возникало серьезных конфликтов. К нему хорошо относились в созвездии Алтай. Когда его имя было внесено в список потенциальных правителей, никто не стал выступать против.
Все джохианцы называли его имя первым. Торки ставили Искру на второе место – после Мениндера. Точно так же относились к нему суздали и богази.
Искра казался самым надежным вариантом. Император сделал ставку на доктора, и во всей Империи была развернута мощная рекламная кампания.
Стэна послали в созвездие Алтай не только из-за его замечательного умения превращать серную кислоту в горячий пунш, столь приятный в холодную погоду. Он был настолько известен, что само присутствие знаменитого Стэна придавало всему, что творилось в созвездии Алтай, новый блеск.
Появились серьезные аналитические статьи, в которых подробно обсуждались расовые проблемы на Алтае, указывалось на пропасть, разделяющую богази и торков, джохианцев и суздалей, – вина, естественно, падала на усопшего Хакана. Профессор Искра превозносился чуть ли не до небес. Часто упоминалась способность доктора Искры "залечивать раны".
Желтая пресса тоже внесла свою лепту. Искра изображался интеллектуалом с добрым сердцем, который поклялся вести спартанский образ жизни, чтобы служить примером для своих народов. Его странную диету провозгласили верхом совершенства и гарантией долгой здоровой жизни.
Кампания, развернутая вокруг доктора Искры, была такой шумной, что только глупец – причем глупец, ведущий жизнь отшельника, – мог не понять, что от успеха на Алтае зависит престиж Императора. Поэтому когда в бараках имперской гвардии на Рурике разорвалась бомба, были уничтожены не только четыреста с лишним гвардейцев – под угрозой оказались грандиозные планы властителя.
Конечно, в запасе оставался большой пес – Махони, но его еще рано спускать с поводка. Сначала нужно подготовить почву.
Императору требовалось время для перегруппировки сил.
Он действовал без промедления. Всем средствам массовой информации заткнули рот.
* * *
Ранетт была старомодным репортером – ей нравилось работать на себя. Кроме того, она прославилась своими репортажами с фронтов таанской войны, которые она вела непосредственно с линии огня. Во время правления Тайного Совета Ранетт старалась особенно не высовываться. Однако не прекращала писать – для себя. Когда Император вернулся, она напечатала целую серию статей, разоблачавших глупость и чудовищные преступления Тайного Совета.
Последний ее репортаж как раз совпал с назначением доктора Искры правителем созвездия Алтай. Эту передачу видели миллиарды зрителей. Было бы циничным утверждать, что именно по этой причине Император возжелал лично поблагодарить ее во время той последней передачи.
Ранетт приняла поздравления в своей типичной манере. Как только передача закончилась, она сразу спросила Императора:
– Ваше Величество, что с этим клоуном, Искрой?
Улыбающееся лицо Императора мгновенно превратилось в маску. Он сделал вид, что не слышит вопроса. Его внимание переключилось на важнейшие государственные дела. Прежде чем Ранетт успела повторить свой вопрос, Император уже вышел из студии.
Тогда Ранетт решила получить ответ самостоятельно. Ее издателю это совсем не понравилось.
– У меня уже из ушей лезут истории про созвездие Алтай и доктора Искру, Ранетт. Кому они нужны? Кроме того, хорошие новости не дают популярных видеорепортажей.
– А я не думаю, что там будут только хорошие новости, – ответила Ранетт. – Иначе я бы и не взялась за это.
– Да ну, сплошное дерьмо, Ранетт. Все, что происходит на Алтае, – хорошая новость. Они так долго бедствовали, что любые перемены только к лучшему. Нет, сейчас тебе нужно найти какую-нибудь подходящую маленькую войну. И чтобы побольше крови.
– Если я отправлюсь на Алтай, – заявила Ранетт, – то найду там моря крови.
– У тебя есть какие-нибудь факты или только репортерский инстинкт?
Ранетт молча посмотрела на своего издателя. Потом пожала плечами, словно хотела сказать: у меня есть только инстинкт, но разве этого мало? Издатель посмотрел на нее. Его молчание тоже было весьма красноречивым. Так они всегда сражались друг с другом. Потом он поднял бровь, словно спрашивая: ты на самом деле уверена? Ранетт снова пожала плечами.
Издатель вздохнул.
– Что ж, черт возьми, твоя взяла. Давай, мотай на свой Алтай.
Ранетт решила особенно не афишировать свое присутствие. Она заказала билет на грузовой корабль, отправляющийся в интересующее ее созвездие. О предстоящем путешествии знали только издатель, клерк, который выдавал ей деньги на расходы, и капитан грузового звездолета, надежный старый пьяница.
Ранетт принадлежала к той редкой категории людей, которые всегда оказываются в нужном месте в нужное время.
"Мне просто повезло, что я там оказалась", – часто говорила она своим коллегам в баре клуба.
Ей никогда никто не верил. Считалось, что своим успехам она обязана "вранью, взяткам и хорошеньким ножкам". Однако Ранетт никогда не лгала, она скорее отказалась бы от хорошего репортажа, чем стала бы расцвечивать его ложью. Да и внешне она была самой непримечательной молодой женщиной.
Когда их корабль находился в двух днях пути от созвездия Алтай, Ранетт снова улыбнулась удача. Пришло известие о трагедии на Рурике. Слушая противоречивые сообщения по корабельному коммуникатору, Ранетт только посмеивалась. Она, несомненно, будет единственным репортером большого калибра, вовремя поспевшим на место происшествия.
Ранетт заперлась в своей каюте, чтобы с удвоенной энергией приняться за изучение грязной истории маленького созвездия.
За восемнадцать часов до прибытия на Джохи капитан протрезвел и постучался в дверь каюты Ранетт.
– У меня для вас плохая новость, леди, – смущенно проговорил он, когда журналистка впустила его. – Мы возвращаемся.
Ранетт посмотрела на него своим знаменитым взглядом – в такой ситуации и у куда более стойких людей начинали дрожать колени.
– Объяснитесь, пожалуйста.
Капитан покачал головой.
– Не могу. Мой босс ничего не сказал. Просто велел не доставлять груз на Джохи, и все. И немедленно возвращаться в Соуард.
– Что ж, черт с ним, с грузом, – проворчала Ранетт. – Вы все равно высадите меня на Джохи.
– Это невозможно. Извините.
– Я заплачу еще. Вдвойне. Проклятье! Я зафрахтую весь твой дурацкий корабль!
Капитан вздохнул. Его душа коммерсанта истекала кровью.
– Я получил категорический приказ ни при каких обстоятельствах не садиться на Джохи.
Ранетт вскочила на ноги.
– Твой босс заключил контракт с моей компанией! И вы должны выполнить его, до конца!
Она приперла капитана к стенке.
– Немедленно соедини меня с твоим паршивым боссом. Слышишь?
Капитан слышал.
Она начала с босса и довольно быстро добралась до президента компании, растерев по дороге в порошок нескольких исполнительных директоров.
Ничего не получилось.
Когда грузовой корабль развернулся и отправился в обратный путь, Ранетт удалось узнать две вещи: компания по перевозке грузов была расстроена не меньше, чем сама Ранетт, – на корабле находился довольно дорогой груз; приказ исходил извне.
Значит, в дело вмешались политики.
Значит, они не хотят, чтобы она оказалась там.
Какая-то очень важная персона не желает, чтобы Ранетт попала на Джохи.
И она ничего не может с этим поделать.
Ее издатель был ужасно сердит.
– Никто, конечно, в этом не признается, но мне очевидно, что без вмешательства Императора здесь не обошлось, – возмущался он. – Я использовал все свои связи – ниточка тянется в Арундель. Все насмерть перепуганы.
– Как они могли узнать, что я направилась на Джохи? – спросила Ранетт.
– Шпионы, "жучки". Как еще? Сейчас я приказал, чтобы наши силы безопасности прочесали мой офис.
– А что делают конкуренты? – поинтересовалась Ранетт.
– Это единственно хорошая новость, – ответил издатель. – Дело тут не только в нас. Начиная с этого момента, никто из журналистов не получит аккредитацию на Джохи.
* * *
Однако новости из созвездия Алтай все-таки просачивались и приводили Императора в ярость.
"СЧЕТ ЖЕРТВ БОМБАРДИРОВКИ КАЗАРМЫ РАСТЕТ", – вещала с экранов телевизоров одна из станций.
"ПОЗОР СОЗВЕЗДИЮ АЛТАЙ", – говорил диктор второй станции.
И было еще много других: "СЕМЬИ ГВАРДЕЙЦЕВ ПОТРЯСЕНЫ"... "ТРАГЕДИЯ НА РУРИКЕ"... Наиболее вдумчивые видеожурналисты передавали: "ВОЛНЕНИЯ НА АЛТАЕ СВЯЗАНЫ С ДОКТОРОМ ИСКРОЙ. ВОЗНИКАЮТ СОМНЕНИЯ В ПРАВИЛЬНОСТИ ВЫБОРА ИМПЕРАТОРА".
– Когда я в следующий раз буду писать конституцию, – бесился Император, – внесу туда закон о сохранении государственной тайны, и он будет иметь реальную силу. Я хочу, чтобы этот закон предусматривал тюремное заключение. Расстрел... Я просто мечтаю о возрождении камеры пыток, черт возьми!
Женщина с великолепной фигурой и глазами старого политика принялась аплодировать.
– Ну, с этим проблем не будет, – сказала Эври. – Последний опрос общественного мнения показывает, что большинство за вас, босс. Лишь десять процентов выступают за свободную прессу. Шестьдесят пять процентов уверены, что мы должны как следует поддать под зад этим любителям падали. А остальные двадцать пять Процентов настолько глупы, что считают вечерние новости прямой передачей.
Ярость Императора превратилась в рокочущий смех.
– Вот это-то мне и понравилось в тебе с самого начала, Эври, – сказал он. – Ты всегда смотришь в суть вопроса.
– Я оттачивала свое мастерство, гоняясь за скальпами на Дьюсабле, но докторскую степень получила, наблюдая за тем, как действуете вы, сир. – Эври с откровенным обожанием посмотрела на Императора. – Я никогда не слышала о живом или мертвом политике, который мог бы провернуть то, что регулярно удается вам.
Император скромно потупился.
– Я ничего нового не придумал. Просто украл парочку идей из твоей докторской диссертации. – Он ухмыльнулся волчьей усмешкой. – Конечно, я внес кое-какие изменения в правила игры.
– Это уж точно, черт возьми, сир.
– Да оставь ты этих "сиров", – проворчал Император. – Когда мы с тобой вдвоем, конечно. Если речь идет о политике, бессмысленно вспоминать об уважении.
Император встретил Эври во время своего долгого возвращения к имперской короне. Ему было необходимо победить на выборах в Дьюсабле, а Эври поддерживала превосходного кандидата – пустоголового хорошенького парнишку, который мог сидеть, кланяться и голосовать, как симпатичная дрессированная собачка.
В то время Императора привлекал лишь изворотливый ум Эври. Однако сейчас эта женщина, одетая в черный облегающий костюм, будила в нем новый интерес. Эври перехватила его взгляд и кокетливо улыбнулась, а потом откинулась на спинку своего кресла, чтобы он мог получше ее разглядеть. Император почувствовал желание. Но решил отложить решение этой проблемы на потом. Пусть она как следует созреет.
– А как идут дела в парламенте?
– Отлично, – ответила Эври, которая была явно разочарована. Впрочем, она тут же повеселела, принявшись за свою любимую игру: считать "за" и "против". – Тиран Уолш репетирует речь, которую мы для него сочинили. Безмозглый кретин не понимает в ней ни единого слова, но говорит весьма убедительно.
Уолш был тем самым хорошеньким мальчиком, которого Эври и Император привели к победе на выборах на Дьюсабле. При этом ему удалось обойти одного из самых старых и грязных политиков Империи.
Сейчас Император пригласил Эври, чтобы ознакомить ее с планом превращения независимых имперских провинций в доминионы под его жестким правлением.
– Вот что я прикинула, – начала Эври. – Уолш своей речью откроет дебаты, как вы и предлагали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59