..
В вышине можно было различить и изумрудные пятна альпийских
лугов, и темную зелень леса, и серовато-зеленоватый покров
горной тундры.
И все же здесь царил мертвый камень.
С сомнением оглядывая лежащий перед ними пейзаж, геолог
думал, что куда бы Хоор его не вел, конечный пункт дороги совсем
рядом.
Эти горы были известны как почти непроходимые ...
Миновав два стоявших друг напротив друга изъеденные ветрами
и непогодой утеса, путники вступили в узкое ущелье, дно которого
было завалено обломками скал.
Они поднялись по каменистой осыпи к крутому склону густо
заросшему кедровым стланником и карликовыми елями. Багненко уже
почти понял, куда они идут.
Интуиция не обманула геолога. Они оказались перед устьем
пещеры, почти невидимой в густых зарослях. Кончился их путь по
земле, начинались подземные странствия. Старик молча вытащил из
рюкзака за плечами фонарь "летучая мышь" и принялся заправлять
его керосином из объемистой жестяной фляги.
Испытав мимолетное чувство превосходства, Алексей извлек
свой японский фонарь, купленный на последние деньги перед самой
поездкой сюда.
- Держи его наготове, но не зажигай без надобности, он
пригодится потом, - деловито произнес старик, удостоив
заграничную вещицу равнодушным взглядом.
Ни величественных готических залов с колоннами причудливых
сталактитов, ни чарующих подземных озер, ни прочих пещерных
красот им не попадалось.
Бесконечный извилистый каменный коридор медленно уходил
назад в тусклом, красноватом свете "летучей мыши" - Хоор берег
керосин и прикрутил фитиль до предела. На расстоянии чуть больше
вытянутой руки впереди них была стена густого мрака, и такая же
стена позади. Они двигались в маленьком пузыре света.
Шаги их гулко гремели в тишине пещеры, временами напоминая
поступь тяжелых копыт. Эхо отражалось от стен, двоилось и
троилось.
Воображение нервного человека с легкостью нарисовало бы
целеустремленно преследующее их некое хищное чудовище, чьи
багровые глаза полыхают голодным огнем.
Звук и в самом деле был не очень-то приятным, но Багненко
скоро привык к нему.
Невозможно было привыкнуть к холоду, особенно
непереносимому после летнего тепла поверху. Предусмотрительно
натянутый свитер не помогал, время от времени он принимался
стучать зубами. А Хоор в своей ветхой одежонке и не замечал его
как будто.
Воистину, старца не брало ничего.
Стены то сдвигались почти вплотную, и тогда приходилось
идти друг за другом, едва не задевая плечами камень; то
расступались так, что слабый свет фонаря не достигал их. Тогда
Алексею начинало казаться, что они идут по залитой тьмой
бесконечной скальной равнине.
Иногда они натыкались на колодцы, уходящие вниз, и всякий
раз Алексей, встречая глазами их непроглядную черноту,
непроизвольно отодвигался подальше.
Возле развилки, где было потеплее, они присели отдохнуть.
- Долго еще? - спросил геолог, жуя печенье.
- Не очень, - невозмутимо ответил Хоор. - Еще часа
три-четыре.
Вновь возобновилось их движение подземными тропами,
кажущееся таким медленным. Наконец, далеко впереди забрезжил
дневной свет...
Через несколько минут они вышли из тоннеля. С наслаждением
распрямив затекшую спину, Багненко огляделся. Они оказались в
широком квадратном зале. Три его стены были сложены из грубо
отесанных каменных глыб, четвертой служила отшлифованная
поверхность уходящего ввысь склона горы.
Пол был завален сгнившими балками и брусьями: остатками
рухнувшей кровли.
Тут же лежала окованная насквозь проржавевшим железом
массивная дверь, запиравшая когда-то вход в пещеру. Еще можно
было различить следы замурованных в серый гранит петель, ныне
рассыпавшихся в прах.
Над головами пришельцев в колодце стен голубело яркое небо
летнего дня. И - нигде никаких признаков выхода.
Пока слегка удивленный Алексей прикидывал: куда это они
пришли и где может скрываться обещанная тайна, Хоор решительно
пересек усыпанный трухлявым деревом пространство и оказался у
самой стены.
Затем он обеими руками с силой надавил на большой
прямоугольный камень, и тот, скрежеща, повернулся на невидимой
оси.
4.
... Они стояли возле воздвигнутой на покрытом елью и пихтой
горном склоне небольшой квадратной башни.
Немного выше них лес резко обрывался.
Дальше были только голые отвесные скалы, увенчанные
иззубренным гребнем вздымающиеся ввысь, подобно каким-то
невероятно огромным крепостным стенам.
Перед путниками простиралась уходящая на юг прекрасная
долина. Многоцветный ковер буйного летнего разнотравья обрамлял
островки леса. Множество серебристых лент ручейков сверкало на
солнце под их ногами, а небольшое озерко поодаль казалось
зеркалом из чистого сапфира.
Но Багненко было не до того, чтобы любоваться красотами
природы.
ОН УВИДЕЛ...
...Впервые он понял, что означает многократно слышанное -
потерять дар речи от изумления.
Он и в самом деле не мог вымолвить ни слова - язык его
словно прилип к гортани.
...Алексей зажмурился, вновь открыл глаза и убедился, что
зрение не обманывает его.
Все еще не веря до конца, он отвел глаза, постоял, глядя
вверх, на висевшие в жгучей синеве летнего неба острые скалы, на
долину, и вновь посмотрел т у д а...
... Э т о г о н е м о ж е т б ы т ь!
Прямо перед ним, на противоположном горном склоне,
возносилась ввысь титаническая черная пирамида.
Способная поспорить высотой с любым небоскребом, подобно
неправдоподобно громадному пьедесталу, вставала она над долиной.
И хотя основание ее покоилось среди казавшихся маленькими рядом
с ней утесов, много ниже места, где стояли они с Хоором, чтобы
увидеть ее вершину, приходилось запрокидывать голову. Какие-то
смутные обрывки мыслей зашевелились в мозгу Алексея. Атлантида,
Лемурия, пришельцы из космоса. Он посмотрел на Хоора.
Глаза того были устремлены вовсе не на удивительное
сооружение. Взор его был прикован к стоящим немного ниже
фундамента пирамиды нескольким бревенчатым домикам. Даже отсюда
было видно, что люди давно уже покинули их.
Окаменевшее лицо его было исполнено старой, но почти
непереносимой боли, на ресницах дрожали слезы. Старик медленно
повернулся к нему. Указав на поваленное дерево, он тихо
произнес:
- Садись, сейчас ты все узнаешь.
5.
- ... Итак, слушай меня... Когда-то, очень давно, множество
тысячелетий назад, там, где сейчас ледяное море и бесплодные,
выжженные морозом острова, была огромная цветущая земля.
Там не было убийственного холода; высокие горы со всех
сторон ограждали ее от жестоких ветров, да и климат всей планеты
был совсем другим. Землю эту населял многочисленный народ...
Как называлась эта страна, и как называли себя на ней люди
я не открою тебе, да это и не имеет уже значения.
Я не знаю, сколько именно лет насчитывала их история. Но,
быть может, то был самый древний на Земле народ.
Они были великие колдуны, да-да, поверь... это было именно
так... Их колдовство было не таким, как у всех прочих народов,
но, не знаю, смогу ли объяснить тебе это... в общем, оно стало
настоящей наукой, и почиталось ими превыше всех иных наук ...
- Эхх ... - скрипнул вдруг зубами Хоор. - Мне бы знать хоть
сотую долю того, что знали они ...
С помощью колдовства этот народ достиг огромного
могущества. Они распространили свою власть на многие земли и
племена, всюду, где это было им необходимо, и не всегда власть
эта была справедлива к покоренным. Одни только те, кого потом
назвали атлантами, на своем неприступном острове не страшились
их.
Пожалуй, что сил их хватило бы, возможно, завоевать весь
мир, будь он нужен им по-настоящему.
Мощью своего разума они могли проникать в прошедшее, видя
корни нынешних событий, и в будущее, заранее зная, чем грозит то
или иное, и не допуская ошибок.
Им в конце концов стали доступны даже другие миры - не
соседние планеты, куда сейчас люди научились летать, а то
бесконечное число разнообразных миров рядом с нашим миром, но
отделенные от него невидимыми стенами.
... С замиранием сердца слушал Багненко Хоора, не решаясь,
да и не имея душевных сил задавать какие-либо вопросы.
- Да... - как бы в раздумьи произнес старик. - Они могли
предвидеть будущее, но об уготованной им гибели не узнали. -
Что-то похожее на сарказм неожиданно прорезалось в его голосе. -
Почему так случилось - осталось неизвестным. Может быть... -
Хоор запнулся и несколько секунд сидел нахмурившись, словно едва
не проговорился о чем-то запретном. - Впрочем, это тоже неважно.
Из Космоса на Землю рухнул огромный метеорит, а их ученые и
предсказатели высчитали, что он не упадет ...
Подобно гневному божеству пронесся он через все небо, от
горизонта до горизонта разделив его надвое полосой белого огня,
яркостью своей затмившего Солнце.
Он обрушился на Атлантиду и уничтожил ее страшным взрывом в
один миг, вместе со всеми жившими на ней.
Удар был такой силы, что пробил земную кору, и
расплавленная магма вырвалась из кратера, подобно высочайшему
огненному столбу.
Потом в кратер хлынул океан, довершая разрушение...
Ураган непредставимой силы, зародившийся в этот момент,
полетел во все стороны, неся с собой облака ядовитых газов из
недр Земли и палящие, огненные тучи...
Волны, высотой сравнимые с горами, обрушились на берега,
смывая все, даже почву, оставляя лишь голый камень и мертвую
глину.
Так погибли жители побережий северного материка. Погибли и
все города атлантов за пределами их страны, кроме одного, или
двух, что были построены в глубине суши...
Но все это было лишь началом.
... Одновременно пробудились вулканы - десятки, сотни, иные
из которых молчали с незапамятных времен. Землетрясения
превращали в руины уцелевшие города... Воды моря соединялись с
подземным огнем, порождали ужасные взрывы, сокрушавшие целые
острова, так что обломки скал взлетали к самому полярному
сиянию.
Выпадали ядовитые дожди, от которых умирали деревья и
травы, а у людей слезала кожа. Земная твердь раскалывалась, и из
трещин изливались, подобно рекам, потоки кипящей лавы...
Хоор говорил нараспев, ровным, без выражения, голосом,
словно повторял заученный когда-то наизусть древний текст. Да
наверное, так и было.
- ... Подводные извержения и взрывы, - монотонно продолжал
он, - порождали все новые и новые цунами, обрушивавшиеся на
пощаженные первой гигантской волной берега, топя корабли, на
которых люди пытались бежать в безопасные места.
И, наконец, началось самое страшное: сам полярный континент
стал погружаться в океан... Громадные куски откалывались от него
и опускались на дно, иногда всего за несколько часов.
- И все это, говорю тебе, случилось лишь за несколько
недель, даже солнечный свет еще не успел померкнуть от туч
вулканического пепла, пыли и дыма громадных лесных пожарищ.
А потом наступили мрак и холод...
- В катастрофе погибли не все, далеко не все, - продолжил
старик, переведя дыхание. - Но кто может сказать, что участь
выживших была лучше, чем тех, кто принял быструю смерть?
Окруженные со всех сторон замерзающим морем, на осколках
своей родной земли - островах и островках, они все были обречены
на страдания и мучительный конец.
Они умирали во множестве - от холода и голода, от
распространившихся старых и неизвестных раньше болезней.
Тысячи и тысячи их сходили с ума, убивали себя, не в силах
пережить гибель своего мира; само желание продолжать жизнь
оставляло их души. Многие погибли в жестоких схватках за чудом
сохранившиеся запасы еды и топлива и стали жертвами тех, кто,
потеряв человеческий облик, стал охотится на людей и пожирать
человеческое мясо.
...А остатки материка тем временем продолжали погружаться,
хотя и не так быстро. Новые землетрясения, ураганы, извержения
вулканов и жестокие морозы по-прежнему губили людей.
Надолго ли растянулась агония спасшихся, сколько времени
сопротивлялись они неизбежному концу - годы? десятилетия?
Неведомо...
Некоторые, очень немногие, сумели добраться до иных земель
на сохранившихся или наскоро построенных кораблях ... Но они не
составили народа, рассеялись по планете.
Хоор умолк, лицо его помертвело. Прикрыв глаза, он тяжело
свесил голову на руки.
1 2 3 4