После суда. И вынесенного приговора.
— Убери ноги! — говорили ему, проходя мимо. И он механически поджимал ноги.
— Подвинься. Мешаешь.
И он пододвигался.
Слаб в коленках оказался Глава администрации. Не то что бывший беглый рецидивист Мокроусов. Который, на том двадцатилетней давности суде, несмотря на перспективу смертного приговора, ухмылялся, угрожал суду и вообще вел себя самым вызывающим образом. Размякают бывшие рецидивисты в высоких начальственных кабинетах. Мхом берутся. Или это просто возраст сказывается? И нервное перенапряжение?..
— И что теперь будет? — периодически спрашивал приговоренный к высшей мере Глава администрации.
— Прошение о помиловании. Если вы надумаете его подавать, — отвечал стоящий рядом в ожидании машины адвокат.
— А помилуют?
— Вряд ли. Но хотя бы время потянется.
— До чего?.. Потянется?
— До приведения приговора в исполнение. Приговоренный преступник гулко сглатывал слюну.
— Подбери ноги! — кричали проходящие мимо ветераны.
Подсудимый автоматически подбирал ноги…
— Всђ! Шабаш. Осталось только этого увести, — кивнул Борис.
Приговоренный встрепенулся.
— Куда увести?
— Туда, откуда ты десять лет назад сбежал.
— Зачем?
— Затем. Сам знаешь, зачем!
Приговоренный знал. Теперь точно знал! Он закрутил во все стороны глазами и вдруг, сильно дернувшись, вскочил на ноги. И побежал в сторону открытых ворот.
— Вы что? — закричал Борис на допустивших промашку конвоиров. — Одного полоумного зека удержать не смогли?
— Да он так неожиданно. Так сильно, — попытался оправдаться Сан Саныч. — Мы даже не ожидали…
— Не ожидали… Сейчас уйдет за ворота, и поминай как звали.
— Не уйдет, — зловеще сказал Анатолий и вытащил из кармана пистолет.
Именной. Который за Днепр получил. — Не уйдет. Гад! Петров! Остановитесь!
Или я буду стрелять!
Петров не слушал. Петров опрометью бежал к распахнутым воротам. Которые обещали отмену или хотя бы отсрочку приговора.
— Один — в воздух, — тихо сказал Анатолий и, задрав ствол, выстрелил. — Стойте! Мокроусов!
Мокроусов, помещавшийся в обрюзгшей оболочке Петрова, не остановился. Но и не побежал быстрее. Потому что быстрее уже не мог. Кабы Мокроусов был в оболочке Мокроусова двадцатилетней давности, он, может быть, и успел добежать…
— Второй — на поражение! — сказал Анатолий и опустил дуло вниз.
— Ты что делаешь? — закричал издалека Федор.
— Пресекаю попытку побега, — сам себе ответил Анатолий, прослеживая дулом удаляющуюся фигуру.
— Уйдет, — сказал кто-то рядом. — Слишком далеко.
— Не уйдет, — прошептал Анатолий. — Не может такого быть, чтобы ушел! — И нажал на спуск в момент, когда беглец стал поворачивать за угол.
Выстрел!
Совершивший попытку побега подсудимый упал на асфальт. И замер.
— Ты что наделал? — вскричал подбежавший к месту событий Федор.
— Я?
— Ты!
— Ничего особенного. Привел приговор в исполнение, — жестко сказал Анатолий.
— Какой приговор? Мы же договаривались…
— Теперь поздно говорить, о чем мы договаривались, — вздохнул Сан Саныч и побрел к трупу.
— Ну вы даете! — покачал головой адвокат. — О приведении приговора в исполнение вы мне ничего не говорили…
— А вас здесь и не было, — сказал Анатолий. — Вообще не было. Вы на садовом участке морковь окучивали.
Адвокат еще раз осуждающе покачал головой и пошел к машине.
— В общем, так, мужики, — сказал Борис. — Все по домам и заготовьте надежное алиби. На каждый день. Раз так все обернулось…
— А труп?
— Труп я возьму на себя.
От ворот подошел Сан Саныч.
— Ну что? — спросили все.
— Точно в лоб! Чуть выше переносья, — сказал Сан Саныч.
Анатолий не без гордости похлопал себя по карману, где лежал пистолет. В его возрасте не каждый способен попасть даже в мишень в тесном, как коробка из-под обуви, пневматическом тире. А тут со ста метров в бегущую фигуру!
Видно, не весь еще вышел старый боец.
— А почему в лоб-то? — вдруг спросил Борис. — Он же спиной бежал.
— Вот и я говорю — спиной, — подтвердил Сан Саныч. — А убит выстрелом в лоб. Причем навылет. Вот и пуля.
И раскрыл ладонь. На которой лежала пуля. Винтовочная.
— Как это может быть? — удивленно спросил Анатолий. — Я же из пистолета стрелял…
— А попал из винтовки.
— Ничего не понимаю.
— А тут и понимать нечего. Зря ты Толя ковбоя изображал. Который может индейца со ста метров. В молоко ты попал.
— А как же он? — показал Анатолий на ворота. — Кто тогда его?
— Я думаю, свои, — сказал Сан Саныч. — Ведь он действительно много каких веревочек в руках держал. Которые туда вели. Вот они и решили их разом перерезать.
— А чего же не раньше?
— А раньше он в камере сидел. Под нашим присмотром. А чуть только вышел, его и…
— Ну, дела!
— Выходит, мы зря весь этот спектакль с судом устраивали?
— Какой спектакль? — насторожился Сан Саныч.
— Ну вот этот. С судьями и прокурорами.
— Какой же это спектакль. Если это суд!
— А к чему он был нужен, если все равно…
— К тому, чтобы все было по закону! — сказал Сан Саныч. — Вне зависимости от того, кто поставил последнюю точку. По за-ко-ну!
— Даже так?
— А как иначе? Иначе невозможно! В правовом государстве…
Больше на собрания в районную администрацию Сан Саныч не ходил. Чтобы ненароком кого-нибудь еще из старых знакомых в президиуме не увидеть. И телевизор тоже не включал. От греха подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8
— Убери ноги! — говорили ему, проходя мимо. И он механически поджимал ноги.
— Подвинься. Мешаешь.
И он пододвигался.
Слаб в коленках оказался Глава администрации. Не то что бывший беглый рецидивист Мокроусов. Который, на том двадцатилетней давности суде, несмотря на перспективу смертного приговора, ухмылялся, угрожал суду и вообще вел себя самым вызывающим образом. Размякают бывшие рецидивисты в высоких начальственных кабинетах. Мхом берутся. Или это просто возраст сказывается? И нервное перенапряжение?..
— И что теперь будет? — периодически спрашивал приговоренный к высшей мере Глава администрации.
— Прошение о помиловании. Если вы надумаете его подавать, — отвечал стоящий рядом в ожидании машины адвокат.
— А помилуют?
— Вряд ли. Но хотя бы время потянется.
— До чего?.. Потянется?
— До приведения приговора в исполнение. Приговоренный преступник гулко сглатывал слюну.
— Подбери ноги! — кричали проходящие мимо ветераны.
Подсудимый автоматически подбирал ноги…
— Всђ! Шабаш. Осталось только этого увести, — кивнул Борис.
Приговоренный встрепенулся.
— Куда увести?
— Туда, откуда ты десять лет назад сбежал.
— Зачем?
— Затем. Сам знаешь, зачем!
Приговоренный знал. Теперь точно знал! Он закрутил во все стороны глазами и вдруг, сильно дернувшись, вскочил на ноги. И побежал в сторону открытых ворот.
— Вы что? — закричал Борис на допустивших промашку конвоиров. — Одного полоумного зека удержать не смогли?
— Да он так неожиданно. Так сильно, — попытался оправдаться Сан Саныч. — Мы даже не ожидали…
— Не ожидали… Сейчас уйдет за ворота, и поминай как звали.
— Не уйдет, — зловеще сказал Анатолий и вытащил из кармана пистолет.
Именной. Который за Днепр получил. — Не уйдет. Гад! Петров! Остановитесь!
Или я буду стрелять!
Петров не слушал. Петров опрометью бежал к распахнутым воротам. Которые обещали отмену или хотя бы отсрочку приговора.
— Один — в воздух, — тихо сказал Анатолий и, задрав ствол, выстрелил. — Стойте! Мокроусов!
Мокроусов, помещавшийся в обрюзгшей оболочке Петрова, не остановился. Но и не побежал быстрее. Потому что быстрее уже не мог. Кабы Мокроусов был в оболочке Мокроусова двадцатилетней давности, он, может быть, и успел добежать…
— Второй — на поражение! — сказал Анатолий и опустил дуло вниз.
— Ты что делаешь? — закричал издалека Федор.
— Пресекаю попытку побега, — сам себе ответил Анатолий, прослеживая дулом удаляющуюся фигуру.
— Уйдет, — сказал кто-то рядом. — Слишком далеко.
— Не уйдет, — прошептал Анатолий. — Не может такого быть, чтобы ушел! — И нажал на спуск в момент, когда беглец стал поворачивать за угол.
Выстрел!
Совершивший попытку побега подсудимый упал на асфальт. И замер.
— Ты что наделал? — вскричал подбежавший к месту событий Федор.
— Я?
— Ты!
— Ничего особенного. Привел приговор в исполнение, — жестко сказал Анатолий.
— Какой приговор? Мы же договаривались…
— Теперь поздно говорить, о чем мы договаривались, — вздохнул Сан Саныч и побрел к трупу.
— Ну вы даете! — покачал головой адвокат. — О приведении приговора в исполнение вы мне ничего не говорили…
— А вас здесь и не было, — сказал Анатолий. — Вообще не было. Вы на садовом участке морковь окучивали.
Адвокат еще раз осуждающе покачал головой и пошел к машине.
— В общем, так, мужики, — сказал Борис. — Все по домам и заготовьте надежное алиби. На каждый день. Раз так все обернулось…
— А труп?
— Труп я возьму на себя.
От ворот подошел Сан Саныч.
— Ну что? — спросили все.
— Точно в лоб! Чуть выше переносья, — сказал Сан Саныч.
Анатолий не без гордости похлопал себя по карману, где лежал пистолет. В его возрасте не каждый способен попасть даже в мишень в тесном, как коробка из-под обуви, пневматическом тире. А тут со ста метров в бегущую фигуру!
Видно, не весь еще вышел старый боец.
— А почему в лоб-то? — вдруг спросил Борис. — Он же спиной бежал.
— Вот и я говорю — спиной, — подтвердил Сан Саныч. — А убит выстрелом в лоб. Причем навылет. Вот и пуля.
И раскрыл ладонь. На которой лежала пуля. Винтовочная.
— Как это может быть? — удивленно спросил Анатолий. — Я же из пистолета стрелял…
— А попал из винтовки.
— Ничего не понимаю.
— А тут и понимать нечего. Зря ты Толя ковбоя изображал. Который может индейца со ста метров. В молоко ты попал.
— А как же он? — показал Анатолий на ворота. — Кто тогда его?
— Я думаю, свои, — сказал Сан Саныч. — Ведь он действительно много каких веревочек в руках держал. Которые туда вели. Вот они и решили их разом перерезать.
— А чего же не раньше?
— А раньше он в камере сидел. Под нашим присмотром. А чуть только вышел, его и…
— Ну, дела!
— Выходит, мы зря весь этот спектакль с судом устраивали?
— Какой спектакль? — насторожился Сан Саныч.
— Ну вот этот. С судьями и прокурорами.
— Какой же это спектакль. Если это суд!
— А к чему он был нужен, если все равно…
— К тому, чтобы все было по закону! — сказал Сан Саныч. — Вне зависимости от того, кто поставил последнюю точку. По за-ко-ну!
— Даже так?
— А как иначе? Иначе невозможно! В правовом государстве…
Больше на собрания в районную администрацию Сан Саныч не ходил. Чтобы ненароком кого-нибудь еще из старых знакомых в президиуме не увидеть. И телевизор тоже не включал. От греха подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8