За «Жигулями», уже ничего не видя, но слыша радиосигнал, — микроавтобус. За ним — еще один.
— Ты не сильно отстал? — обеспокоенно спросил Грибов.
— В самый раз. Ближе опасней. Примелькаться можем.
Неожиданно иномарка вильнула в правый ряд и притерлась к бортовому «ЗИЛу» И засигналила правый поворот.
— Что он делает? — удивился Григорьев.
— Откуда мне знать, что он делает? Это его надо спрашивать, что он делает!
«ЗИЛ» затормозил у светофора. Иномарка затормозила возле «ЗИЛа» Стекло водительской дверцы поползло вниз. Из салона высунулась рука, размахнулась и бросила какой-то предмет. Очень удачно бросила. Прямо в кузов грузовика.
— Он что, кому-то машет?
— Никому он не машет. Он «ЗИЛ» грузит.
На светофоре зажегся зеленый свет. Грузовик проехал прямо. Иномарка свернула вправо и резко набрала скорость.
Иномарка резко свернула на боковую улицу.
— Ничего не понимаю. Если ему на Поселковую, то надо ехать прямо!
— Ну, значит, ему не на Поселковую! — зло ответил Грибов.
Иномарка сделала еще один поворот в проулок. И замерла.
— Проскакивай, — тихо сказал Грибов, — и тормози возле киоска.
— Возле какого киоска?
— Возле любого киоска! К перекрестку подкатил микроавтобус.
— Как сигнал?
— Сигнал читается хорошо.
Микроавтобус дождался зеленого огня и проехал прямо. Прямо за перекресток.
— Что-то он перестал спешить, — удивился оператор.
— Ну и правильно делает, что перестал Не хватало ему еще влететь в ДТП. С такими деньжищами…
* * *
— Ничего не понимаю! — еще раз сказал Григорьев — Зачем он повернул? Зачем остановился? Что он бросил в ЗИЛ?
— Радиомаяк он бросил! — ответил Грибов.
— Какой радиомаяк?
— Приведения. Как на аэродромах. Которые на себя самолеты выводят. Маяк у него был. Для охраны. Чтобы они его не потеряли. И чтобы он их прямиком к вымогателям вывел.
— А зачем же тогда он?…
— За тем самым! Чтобы с хвоста их сбросить. И гарантированно дочь получить. Без стрельбы и прочих непредвиденных эксцессов. За два миллиона долларов.
Не поверил он, что они в последний момент в его расчеты с преступниками не встрянут. Что решатся деньги из рук выпустить. Подстраховался.
— Значит, когда он все это, с радионаблюдением и охраной, придумывал и предлагал, он…
— Он ничего этого делать не собирался. А собирался делать совсем другое. Он собирался только получить деньги. Потому что ни на каких других условиях ему бы их не дали. А так — дали! Он блефовал, зная, что у него нет другого выхода. Он обставил их. Обвел вокруг пальца. И нас обвел.
Теперь он где-нибудь в заранее определенном месте передаст деньги и получит дочь.
— Но как он их отдаст? Потом отдаст? У него же ничего не осталось. Даже квартиры.
— Как-нибудь отдаст. Или не отдаст. Не убьют же его за них. Пропавшие деньги уже не деньги. Не станут они после драки кулаками махать. Спишут на убытки…
* * *
— Приближение триста метров, — доложил оператор.
— Отлипни. Не хватало еще, чтобы нас в последний момент засекли, — приказал начальник службы безопасности. — Потом, когда остановится, приблизимся. Не будет же он деньги на ходу передавать.
— А если они, когда мы приблизимся, нас заметят?
— Потом пусть замечают. Потом уже поздно будет…
* * *
Иномарка малым ходом вырулила из переулка.
— Вон он! — сказал Григорьев. — Вылез из своей берлоги.
Иномарка свернула направо и проследовала мимо «Жигулей». Сидящий за рулем банкир был бледен как сама смерть. По лицу у него густо стекал пот.
Нелегкое это дело у собственного банка умыкать миллионы.
— Поехали.
— Погоди Пусть оторвется, чтобы нас случайно не заметил
— Не заметит. Он теперь микроавтобусы высматривает. А не нас. Если вообще что-нибудь способен высматривать. Если у него от пережитого стресса инсульт не случился.
«Жигули» снова пропустили вперед несколько машин, отгораживаясь ими, словно ширмой, от возможного наблюдения
Поворот направо.
Еще поворот.
Налево.
Прямо.
Светофор.
Иномарка притормозила. Хотя зеленый свет разрешал проезд.
— Похоже, он еще и дальтоник, — хмыкнул Григорьев.
Зеленый свет потух. Загорелся красный.
От ближайшей арки к машине быстро подошел человек.
— Внимание! Контакт! — напряженно сказал Григорьев.
— Вижу!
Человек подошел, открыл заднюю дверцу, что-то сказал и вытащил «дипломат».
— Вот оно и свидание!
— Если это свидание, то они кролики.
— Почему кролики?
— Потому что свидание очень быстрое!
Человек с «дипломатом» отошел на тротуар и направился к арке, из которой только что вышел. Иномарка проехала за светофор.
— Расхождение объектов! Что будем делать?
— Разделяемся! Ты банкира с дочкой. Я — «дипломат».
— Понял! Разделяемся.
Грибов быстро открыл дверцу и выпрыгнул наружу. Прошел до близкого киоска Союзпечати, секунду постоял возле стеклянной витрины, осматриваясь, что-то такое вспомнил, наверное, про очередь, занятую за пивом, и двинулся под арку.
Человека с «дипломатом» во дворе не было.
Или подъезды, или проходной двор, быстро прикинул Грибов. Подъезды вряд ли, не станут они с такой суммой хорониться в ближнем убежище. Значит, подъезды побоку. Надо искать проходной двор.
Он быстро пересек двор. Увидел еще одну арку. И еще один двор. Из которого был выезд на соседнюю улицу.
И еще он увидел человека с «дипломатом», который садился в старенький «Москвич».
— Черт!
Теперь надо было действовать очень быстро. И очень решительно. Теперь нужно было добывать колеса. Желательно четыре. Любой ценой добывать.
Грибов быстро осмотрелся вокруг. «Волга» с пассажирами. Грузовик с грузчиками. Два пустых «жигуля»…
Все не то. Все мимо.
Еще «Москвич» с мужчиной за рулем. И еще «жигуль». В который садится женщина. Между мужчиной и женщиной, конечно, выбирают женщину. Из-за компании.
Теперь главное ее не испугать. Быть галантным и обаятельным. Обаятельным мужчинам женщины прощают любое преступление. Даже изнасилование.
Грибов поправил костюм и побежал к облюбованным «Жигулям».
— Вам помочь?
— В чем? — удивилась женщина.
— Например, подержать ваши авоськи. Которые не к лицу держать такой леди!
— Очень любезно с вашей стороны, — улыбнулась женщина, — можете подержать. — И повесила на предложенную Грибовым руку три, килограммов по пятнадцать каждый, пакета.
— Хм!
— Я, знаете, всегда стараюсь запасаться продуктами на неделю вперед. Чтобы лишний раз по магазинам не ходить, — пояснила она, открывая переднюю, а потом заднюю дверцу.
— Это характеризует вас еще и как умную хозяйку, — отвесил еще один комплимент Грибов, бросая сумки на заднее сиденье.
— Спасибо вам.
— Вам спасибо, — сказал Грибов, садясь на водительское кресло, хлопая дверцей и запуская мотор.
— Как вы… — единственное, что смогла сказать женщина. Потому что переход от галантного кавалера к банальному угонщику был слишком стремительным. Потому что даже трудно было поверить, что этот вежливый и приятный во всех отношениях мужчина способен лишить ее движимости. Что он не шутит.
Правда, еще пять-десять секунд, и эта вера должна была появиться. И проявиться громким, истеричным криком и лихорадочным цеплянием наманикюренных пальцев за задний бампер.
Грибов нажал на педаль газа и лихо развернулся, подъехав к женщине правой дверцей.
Истерического крика не последовало. Женщина никак не могла решить, что это — все-таки угон или такое особое заигрывание? И на всякий случай молчала. Женщины всегда из двух зол выбирают более приятное.
— Ну вы едете или нет? — спросил Грибов.
— Что?..
— Я спрашиваю, вам машина не нужна? Если не нужна — то стойте. Если нужна — то садитесь. Я очень спешу.
— Куда? — автоматически спросила женщина.
— На свидание. С вами. И широко распахнул дверцу. И так же широко улыбнулся.
— Если вам будет очень страшно, вы покричите возле первого же поста ГАИ. Договорились?
Нет, раз улыбается, значит, не угоняет. Значит, заигрывает.
И женщина решительно села в машину. В свою машину. На пассажирское сиденье.
— Между прочим, меня зовут Грибов, — сказал Грибов, срывая машину с места.
— А я думала, Угонщик.
— Нет. Я не краду автомобили. Я краду их хозяек. На их автомобилях. Если они так же очаровательны, как вы.
Далеко в конце улицы замаячил багажник «Москвича».
Теперь не уйдет. Теперь можно не спешить.
— И куда мы едем? — спросила женщина.
— С вами хоть на край света.
— На край света бензина не хватит, — показала хозяйка машины на приборный щиток.
— В поездках на край света важен не результат, а процесс. И компания.
— Процесс вам рано или поздно обеспечен По статье за угон автотранспорта. Обещаю вам это как работник правоохранительной системы. Как практикующий адвокат.
— Спасибо, что не следователь.
— Ну, следователя вам, при ваших привычках, не миновать.
— С таким адвокатом мне никакой следователь не страшен…
Впереди идущий «Москвич» вырулил к бровке и остановился.
— Вы знаете, вы убедили меня в порочности подобных противозаконных проступков Как адвокат. И как женщина. Я, наверное, раскаюсь и навсегда оставлю свое мелкоуголовное прошлое. Ради бедной, но честной жизни полноценного члена общества.
Из «Москвича» вылез человек с «дипломатом».
— Когда оставите? — игриво спросила женщина.
— Вот сейчас и оставлю. Немедленно, — решительно заявил Грибов, открывая дверцу. — До свидания. И спасибо за ослепительную компанию.
— И это все? — как-то даже разочарованно спросила женщина.
— Все. Или вы все-таки хотите отдать мне свою машину?
Человек с «дипломатом» остановился на тротуаре, оглядываясь по сторонам. Словно решая, в какую сторону ему пойти.
— Еще раз спасибо за приятную компанию, — поблагодарил Грибов и протянул навстречу женщине руку. В которую та, чуть поколебавшись, вложила свою.
— Был бы признателен за домашний телефон. Дабы поставить в известность о вашем производственном подвиге вашего мужа.
— У меня нет мужа.
— Тогда ваших родителей
— Родителей?
— Тогда вас.
— Но мне нечем писать.
— Печально, что судьба людей порой зависит от отсутствия или наличия под руками банального карандаша.
Человек с «дипломатом» наконец на что-то решился и зашагал в сторону ближайших домов.
— Впрочем, мне довольно будет номеров вашей машины. Которую я, если бы не мое раскаяние, готов был бы угонять каждый день.
Все, теперь нужно было спешить. Теперь не было необходимости изображать болтающего с пассажиркой случайно остановленной машины прохожего.
Впрочем, с очень симпатичной пассажиркой. И с очень легко запоминающимися номерами. Принадлежность которых очень нетрудно установить у знакомых ребят в ГАИ…
Глава 28
Банкир остановил свою машину в десяти кварталах от того перекрестка, где отдал деньги. На той же самой улице.
Он остановил ее и ждал полчаса. А потом еще полчаса
Он выходил из салона и бродил вокруг иномарки И стоял, навалившись на ее капот. И курил сигарету за сигаретой.
Он так ничего и не дождался.
И поехал домой.
Григорьев подрезал его через полтора километра. Он бросил свои «Жигули» поперек дороги и вышел из машины.
— Вы? — спросил банкир.
— Я.
— Что вам еще от меня нужно?
— Узнать, почему вы отдали им деньги.
— Потому что я не верю, что вы способны что-то сделать. Потому что мне нужна живая дочь, а не приговоренные к расстрелу преступники. Или помилованные преступники, которые через пятнадцать лет выйдут на свободу. И будут пить и жрать. Когда моя дочь…
— И где теперь ваша дочь?
— Скоро будет.
— Когда?
— Они велели ждать в условленном месте. Час. И через час возле телефона, если они не подойдут ко мне там. Они обещали пересчитать деньги и, если все будет нормально, сказать, где ее можно забрать.
— И вы им верите?
— Да! Потому что мне больше некому верить. Потому что мне ничего не остается, как верить. И надеяться.
В кармане Григорьева зазуммерил мобильный телефон.
— Это я, — сказал в трубку Грибов.
— А я думал, он.
— Кончай шутить. Я нашел их. Слышишь? Я нашел их. Я повис у них на хвосте.
— Я все понял, — ответил Григорьев. — Я очень рад. Очень. Понял. Надеюсь, тебя не зафиксировали?
— Нет. Все чисто.
— Отлично. Говори адрес… Запомнил. Буду через сорок минут. Жди.
— Это что-то по моему делу? — настороженно спросил внимательно прислушивавшийся к разговору банкир.
— Нет, — ответил Григорьев, — уже не по вашему. Уже по нашему.
Глава 29
Легко сказать — жди. Жди — это еще хуже, чем догоняй. Правда, чуть лучше, чем убегай. Но все равно очень нервно. И очень неудобно, особенно когда приходится ждать в малоприспособленном для этого месте. Например, в мелких, не по росту, кустах. В которых если и возможно стоять, то только скрючившись чуть не в три погибели. Стоять уже полчаса.
Грибов посмотрел на часы.
Вернее, уже тридцать пять минут.
Что и говорить — не повезло с местом. Вокруг располагались личные дома. И заборы, окружающие эти дома. Ничего, кроме заборов и домов. И этих вот чахлых кустов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Ты не сильно отстал? — обеспокоенно спросил Грибов.
— В самый раз. Ближе опасней. Примелькаться можем.
Неожиданно иномарка вильнула в правый ряд и притерлась к бортовому «ЗИЛу» И засигналила правый поворот.
— Что он делает? — удивился Григорьев.
— Откуда мне знать, что он делает? Это его надо спрашивать, что он делает!
«ЗИЛ» затормозил у светофора. Иномарка затормозила возле «ЗИЛа» Стекло водительской дверцы поползло вниз. Из салона высунулась рука, размахнулась и бросила какой-то предмет. Очень удачно бросила. Прямо в кузов грузовика.
— Он что, кому-то машет?
— Никому он не машет. Он «ЗИЛ» грузит.
На светофоре зажегся зеленый свет. Грузовик проехал прямо. Иномарка свернула вправо и резко набрала скорость.
Иномарка резко свернула на боковую улицу.
— Ничего не понимаю. Если ему на Поселковую, то надо ехать прямо!
— Ну, значит, ему не на Поселковую! — зло ответил Грибов.
Иномарка сделала еще один поворот в проулок. И замерла.
— Проскакивай, — тихо сказал Грибов, — и тормози возле киоска.
— Возле какого киоска?
— Возле любого киоска! К перекрестку подкатил микроавтобус.
— Как сигнал?
— Сигнал читается хорошо.
Микроавтобус дождался зеленого огня и проехал прямо. Прямо за перекресток.
— Что-то он перестал спешить, — удивился оператор.
— Ну и правильно делает, что перестал Не хватало ему еще влететь в ДТП. С такими деньжищами…
* * *
— Ничего не понимаю! — еще раз сказал Григорьев — Зачем он повернул? Зачем остановился? Что он бросил в ЗИЛ?
— Радиомаяк он бросил! — ответил Грибов.
— Какой радиомаяк?
— Приведения. Как на аэродромах. Которые на себя самолеты выводят. Маяк у него был. Для охраны. Чтобы они его не потеряли. И чтобы он их прямиком к вымогателям вывел.
— А зачем же тогда он?…
— За тем самым! Чтобы с хвоста их сбросить. И гарантированно дочь получить. Без стрельбы и прочих непредвиденных эксцессов. За два миллиона долларов.
Не поверил он, что они в последний момент в его расчеты с преступниками не встрянут. Что решатся деньги из рук выпустить. Подстраховался.
— Значит, когда он все это, с радионаблюдением и охраной, придумывал и предлагал, он…
— Он ничего этого делать не собирался. А собирался делать совсем другое. Он собирался только получить деньги. Потому что ни на каких других условиях ему бы их не дали. А так — дали! Он блефовал, зная, что у него нет другого выхода. Он обставил их. Обвел вокруг пальца. И нас обвел.
Теперь он где-нибудь в заранее определенном месте передаст деньги и получит дочь.
— Но как он их отдаст? Потом отдаст? У него же ничего не осталось. Даже квартиры.
— Как-нибудь отдаст. Или не отдаст. Не убьют же его за них. Пропавшие деньги уже не деньги. Не станут они после драки кулаками махать. Спишут на убытки…
* * *
— Приближение триста метров, — доложил оператор.
— Отлипни. Не хватало еще, чтобы нас в последний момент засекли, — приказал начальник службы безопасности. — Потом, когда остановится, приблизимся. Не будет же он деньги на ходу передавать.
— А если они, когда мы приблизимся, нас заметят?
— Потом пусть замечают. Потом уже поздно будет…
* * *
Иномарка малым ходом вырулила из переулка.
— Вон он! — сказал Григорьев. — Вылез из своей берлоги.
Иномарка свернула направо и проследовала мимо «Жигулей». Сидящий за рулем банкир был бледен как сама смерть. По лицу у него густо стекал пот.
Нелегкое это дело у собственного банка умыкать миллионы.
— Поехали.
— Погоди Пусть оторвется, чтобы нас случайно не заметил
— Не заметит. Он теперь микроавтобусы высматривает. А не нас. Если вообще что-нибудь способен высматривать. Если у него от пережитого стресса инсульт не случился.
«Жигули» снова пропустили вперед несколько машин, отгораживаясь ими, словно ширмой, от возможного наблюдения
Поворот направо.
Еще поворот.
Налево.
Прямо.
Светофор.
Иномарка притормозила. Хотя зеленый свет разрешал проезд.
— Похоже, он еще и дальтоник, — хмыкнул Григорьев.
Зеленый свет потух. Загорелся красный.
От ближайшей арки к машине быстро подошел человек.
— Внимание! Контакт! — напряженно сказал Григорьев.
— Вижу!
Человек подошел, открыл заднюю дверцу, что-то сказал и вытащил «дипломат».
— Вот оно и свидание!
— Если это свидание, то они кролики.
— Почему кролики?
— Потому что свидание очень быстрое!
Человек с «дипломатом» отошел на тротуар и направился к арке, из которой только что вышел. Иномарка проехала за светофор.
— Расхождение объектов! Что будем делать?
— Разделяемся! Ты банкира с дочкой. Я — «дипломат».
— Понял! Разделяемся.
Грибов быстро открыл дверцу и выпрыгнул наружу. Прошел до близкого киоска Союзпечати, секунду постоял возле стеклянной витрины, осматриваясь, что-то такое вспомнил, наверное, про очередь, занятую за пивом, и двинулся под арку.
Человека с «дипломатом» во дворе не было.
Или подъезды, или проходной двор, быстро прикинул Грибов. Подъезды вряд ли, не станут они с такой суммой хорониться в ближнем убежище. Значит, подъезды побоку. Надо искать проходной двор.
Он быстро пересек двор. Увидел еще одну арку. И еще один двор. Из которого был выезд на соседнюю улицу.
И еще он увидел человека с «дипломатом», который садился в старенький «Москвич».
— Черт!
Теперь надо было действовать очень быстро. И очень решительно. Теперь нужно было добывать колеса. Желательно четыре. Любой ценой добывать.
Грибов быстро осмотрелся вокруг. «Волга» с пассажирами. Грузовик с грузчиками. Два пустых «жигуля»…
Все не то. Все мимо.
Еще «Москвич» с мужчиной за рулем. И еще «жигуль». В который садится женщина. Между мужчиной и женщиной, конечно, выбирают женщину. Из-за компании.
Теперь главное ее не испугать. Быть галантным и обаятельным. Обаятельным мужчинам женщины прощают любое преступление. Даже изнасилование.
Грибов поправил костюм и побежал к облюбованным «Жигулям».
— Вам помочь?
— В чем? — удивилась женщина.
— Например, подержать ваши авоськи. Которые не к лицу держать такой леди!
— Очень любезно с вашей стороны, — улыбнулась женщина, — можете подержать. — И повесила на предложенную Грибовым руку три, килограммов по пятнадцать каждый, пакета.
— Хм!
— Я, знаете, всегда стараюсь запасаться продуктами на неделю вперед. Чтобы лишний раз по магазинам не ходить, — пояснила она, открывая переднюю, а потом заднюю дверцу.
— Это характеризует вас еще и как умную хозяйку, — отвесил еще один комплимент Грибов, бросая сумки на заднее сиденье.
— Спасибо вам.
— Вам спасибо, — сказал Грибов, садясь на водительское кресло, хлопая дверцей и запуская мотор.
— Как вы… — единственное, что смогла сказать женщина. Потому что переход от галантного кавалера к банальному угонщику был слишком стремительным. Потому что даже трудно было поверить, что этот вежливый и приятный во всех отношениях мужчина способен лишить ее движимости. Что он не шутит.
Правда, еще пять-десять секунд, и эта вера должна была появиться. И проявиться громким, истеричным криком и лихорадочным цеплянием наманикюренных пальцев за задний бампер.
Грибов нажал на педаль газа и лихо развернулся, подъехав к женщине правой дверцей.
Истерического крика не последовало. Женщина никак не могла решить, что это — все-таки угон или такое особое заигрывание? И на всякий случай молчала. Женщины всегда из двух зол выбирают более приятное.
— Ну вы едете или нет? — спросил Грибов.
— Что?..
— Я спрашиваю, вам машина не нужна? Если не нужна — то стойте. Если нужна — то садитесь. Я очень спешу.
— Куда? — автоматически спросила женщина.
— На свидание. С вами. И широко распахнул дверцу. И так же широко улыбнулся.
— Если вам будет очень страшно, вы покричите возле первого же поста ГАИ. Договорились?
Нет, раз улыбается, значит, не угоняет. Значит, заигрывает.
И женщина решительно села в машину. В свою машину. На пассажирское сиденье.
— Между прочим, меня зовут Грибов, — сказал Грибов, срывая машину с места.
— А я думала, Угонщик.
— Нет. Я не краду автомобили. Я краду их хозяек. На их автомобилях. Если они так же очаровательны, как вы.
Далеко в конце улицы замаячил багажник «Москвича».
Теперь не уйдет. Теперь можно не спешить.
— И куда мы едем? — спросила женщина.
— С вами хоть на край света.
— На край света бензина не хватит, — показала хозяйка машины на приборный щиток.
— В поездках на край света важен не результат, а процесс. И компания.
— Процесс вам рано или поздно обеспечен По статье за угон автотранспорта. Обещаю вам это как работник правоохранительной системы. Как практикующий адвокат.
— Спасибо, что не следователь.
— Ну, следователя вам, при ваших привычках, не миновать.
— С таким адвокатом мне никакой следователь не страшен…
Впереди идущий «Москвич» вырулил к бровке и остановился.
— Вы знаете, вы убедили меня в порочности подобных противозаконных проступков Как адвокат. И как женщина. Я, наверное, раскаюсь и навсегда оставлю свое мелкоуголовное прошлое. Ради бедной, но честной жизни полноценного члена общества.
Из «Москвича» вылез человек с «дипломатом».
— Когда оставите? — игриво спросила женщина.
— Вот сейчас и оставлю. Немедленно, — решительно заявил Грибов, открывая дверцу. — До свидания. И спасибо за ослепительную компанию.
— И это все? — как-то даже разочарованно спросила женщина.
— Все. Или вы все-таки хотите отдать мне свою машину?
Человек с «дипломатом» остановился на тротуаре, оглядываясь по сторонам. Словно решая, в какую сторону ему пойти.
— Еще раз спасибо за приятную компанию, — поблагодарил Грибов и протянул навстречу женщине руку. В которую та, чуть поколебавшись, вложила свою.
— Был бы признателен за домашний телефон. Дабы поставить в известность о вашем производственном подвиге вашего мужа.
— У меня нет мужа.
— Тогда ваших родителей
— Родителей?
— Тогда вас.
— Но мне нечем писать.
— Печально, что судьба людей порой зависит от отсутствия или наличия под руками банального карандаша.
Человек с «дипломатом» наконец на что-то решился и зашагал в сторону ближайших домов.
— Впрочем, мне довольно будет номеров вашей машины. Которую я, если бы не мое раскаяние, готов был бы угонять каждый день.
Все, теперь нужно было спешить. Теперь не было необходимости изображать болтающего с пассажиркой случайно остановленной машины прохожего.
Впрочем, с очень симпатичной пассажиркой. И с очень легко запоминающимися номерами. Принадлежность которых очень нетрудно установить у знакомых ребят в ГАИ…
Глава 28
Банкир остановил свою машину в десяти кварталах от того перекрестка, где отдал деньги. На той же самой улице.
Он остановил ее и ждал полчаса. А потом еще полчаса
Он выходил из салона и бродил вокруг иномарки И стоял, навалившись на ее капот. И курил сигарету за сигаретой.
Он так ничего и не дождался.
И поехал домой.
Григорьев подрезал его через полтора километра. Он бросил свои «Жигули» поперек дороги и вышел из машины.
— Вы? — спросил банкир.
— Я.
— Что вам еще от меня нужно?
— Узнать, почему вы отдали им деньги.
— Потому что я не верю, что вы способны что-то сделать. Потому что мне нужна живая дочь, а не приговоренные к расстрелу преступники. Или помилованные преступники, которые через пятнадцать лет выйдут на свободу. И будут пить и жрать. Когда моя дочь…
— И где теперь ваша дочь?
— Скоро будет.
— Когда?
— Они велели ждать в условленном месте. Час. И через час возле телефона, если они не подойдут ко мне там. Они обещали пересчитать деньги и, если все будет нормально, сказать, где ее можно забрать.
— И вы им верите?
— Да! Потому что мне больше некому верить. Потому что мне ничего не остается, как верить. И надеяться.
В кармане Григорьева зазуммерил мобильный телефон.
— Это я, — сказал в трубку Грибов.
— А я думал, он.
— Кончай шутить. Я нашел их. Слышишь? Я нашел их. Я повис у них на хвосте.
— Я все понял, — ответил Григорьев. — Я очень рад. Очень. Понял. Надеюсь, тебя не зафиксировали?
— Нет. Все чисто.
— Отлично. Говори адрес… Запомнил. Буду через сорок минут. Жди.
— Это что-то по моему делу? — настороженно спросил внимательно прислушивавшийся к разговору банкир.
— Нет, — ответил Григорьев, — уже не по вашему. Уже по нашему.
Глава 29
Легко сказать — жди. Жди — это еще хуже, чем догоняй. Правда, чуть лучше, чем убегай. Но все равно очень нервно. И очень неудобно, особенно когда приходится ждать в малоприспособленном для этого месте. Например, в мелких, не по росту, кустах. В которых если и возможно стоять, то только скрючившись чуть не в три погибели. Стоять уже полчаса.
Грибов посмотрел на часы.
Вернее, уже тридцать пять минут.
Что и говорить — не повезло с местом. Вокруг располагались личные дома. И заборы, окружающие эти дома. Ничего, кроме заборов и домов. И этих вот чахлых кустов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24