Я похлопочу, чтобы его приняли обратно в отель.
«Нет, Хинкль, каким бы ты ни был милым и добрым, решать будешь не ты».
– Если мистер Рольф сможет ехать через несколько дней, я все же хочу дать мальчику один шанс. – Она непрерывно двигалась по комнате, чтобы не смотреть на Хинкля, который несомненно мимикой выражал свое несогласие и неодобрение. – Давайте подождем, что скажет доктор Леви. Где Джонс? – Не знаю, мадам. Сегодня утром я его не видел. Ему ведено быть в холле в четверть первого, думаю, он сейчас ждет внизу, – Хорошо, Хинкль, я пошлю за вами, как только вы будете нужны и я переговорю с доктором Леви.
Хельга подошла к телефону и позвонила старшему портье:
– Дик Джонс сейчас в холле?
– Да, мадам. Он ждет указаний.
– Скажите ему, пусть поднимется ко мне в номер. Она положила трубку и нетвердой рукой закурила очередную сигарету. Больше всего ей хотелось увести Дика, когда он появится, в спальню, но Хельга понимала, что это невозможно.
Ей придется ждать! Ждать! Кажется, всю свою жизнь она только и делает, что ждет.
Постучав в дверь, вошел Дик. Он остановился на пороге, держа в обеих руках поношенную панаму. На нем был серый полотняный костюм, дешевый и мятый, бедная рубашка и темно-синий галстук-шнурок. Несмотря на неряшливую одежду, он все же был красив, а его большие газельи глаза внезапно вызвали у Хельги слабость.
– Ты слышал, что мистер Рольф не в состоянии лететь? – спросила она.
– Да, мэм. – Пауза. – Право, мне очень жаль.
– Спасибо, Дик, – пора приучать его к тому, что она будет звать его по имени. – Очень неудачно получилось. Это означает, что мне придется отложить свой отъезд. – Она пристально наблюдала за ним и заметила, что на один короткий миг его глаза радостно вспыхнули. «Ты так доволен, мальчик, – подумала она, – только и думаешь, что о своем дурацком мотоцикле. Но ничего, я все это быстро изменю. Скоро ты будешь думать только обо мне». – Я жду, что скажут врачи. Не исключено, что мы вылетим через три или четыре дня. Сейчас можешь отправляться домой. Когда понадобишься, я пошлю за тобой, – она подошла к столику и вынула из сумочки кошелек. – Вот жалованье за неделю. Теперь ты у меня работаешь. Понятно?
Влажные глаза юного Адониса на миг задержались на стодолларовой банкноте в руке Хельги. Полные губы шевельнулись в подобии улыбки, моментально пропавшей.
– Да, мэм.
Она подала ему деньги:
– Ты не должен встречаться с Джексоном, Дик. Это приказ! Он поежился:
– Да, мэм.
– Хорошо. Теперь иди домой и жди. – Она пристально посмотрела на него. – Катайся на своем мотоцикле, пока есть возможность.
Он взглянул на нее, потом отвел глаза в сторону.
Показалось или нет, но в его глазах опять что-то вспыхнуло.
Он, отвесив ей короткий неуклюжий поклон, и вышел, прикрыл за собой дверь.
«Не ненависть ли вспыхнула в его взгляде? – гадала Хельга. – Может быть».
Она улыбнулась.
Сопротивление всегда придает интерес игре. Она была уверена , что мальчишка не долго будет противиться. Эта интрижка должна была вроде быть более волнующей, чем казалось вначале. ***
Солнце, похожее на красный шар, медленно погружалось в океан. На песок наползали длинные тени. Пальмы чернели на фоне розовато-желтого неба. Веселые люди продолжали смеяться, кричать, бегать по пляжу и плескаться в волнах прибоя. Все так же ползли по прибрежному шоссе машины. Для Нассау это был всего лишь очередной жаркий вечер, который сменится ночью с яркими огнями, музыкой, ритмичным грохотом барабанов и шарканьем ног. Хельга сидела на террасе, занятая мыслями о будущем, едва замечая вечерний шум.
– Вы посылали за мной, мадам?
На террасе появился Хинкль. Он опустил на стол серебряный поднос с шейкером и поставил стакан. Наполнив стакан, он поставил его перед Хельгой.
– Садитесь, Хинкль.
– Спасибо, мадам, но я предпочитаю постоять. Она повернулась в его сторону.
– Сядьте же, ради бога! – ее голос прозвучал пронзительно. – Простите, Хинкль, я не хотела вас обидеть. У меня разыгрались нервы.
Она через силу улыбнулась.
– Это вполне понятно, мадам. У вас есть какие-нибудь новости?
– Я разговаривала с доктором Леви. Как он ни пытался увильнуть, как ни крутил, мне стало ясно, что он разбирается в болезни мистера Рольфа не больше, чем доктор Беллами.
На толстом лице Хинкля отразилось волнение.
– Но.., мадам...
– Дело в том, Хинкль, что эти дорогие врачи, так называемые специалисты, не хотят признаться, когда что-то ставит их в тупик. Он говорит, что мистеру Рольфу гораздо хуже. Так это ясно и без него. Он считает, что ухудшение никак не связано с последствиями удара. Это уже кое-что новое. По крайней мере, у него хватает честности признаться, что он ни черта не понимает. Он пустился в неопределенные рассуждения о симптомах, напоминающих нарколепсию. Ох уж эти врачи! Как они любят прятаться за своим жаргоном. Когда я спросила его, что же это такое, он ответил, что это необычное состояние организма – я цитирую его, – которое сопровождается приступами непреодолимой сонливости. Когда я спросила его, как это могло случиться с мистером Рольфом, он ответил, что не знает. По его словам, мистеру Рольфу не грозит непосредственная опасность, но транспортировать его домой было бы в высшей степени неблагоразумно. Теперь его хотят положить в местную больницу. Хинкль тревожно пошевелился:
– Мне очень жаль, мадам, это весьма прискорбное известие.
Хельга безнадежно подняла руки:
– Он вызвал на помощь доктора Бернштейна, и тот сегодня же прилетит из Берлина.
– Относительно срока нашего отъезда ничего, конечно, не решено?
– Еще бы! Нет, Хинкль, нам придется ждать. Хинкль встал с удрученным видом, – Хорошо, мадам. Вы будете обедать здесь?
– Пожалуй, да.., на террасе. Доктор Леви приглашал меня пообедать с ним, но на сегодня хватит с меня врачей. Приготовьте мне ваш чудесный омлет.
– С удовольствием, мадам.
– По-прежнему никаких вестей от мисс Шейлы? Он покачал головой. – Нет, мадам, но почта сейчас очень ненадежна.
Часом позже Хельга наблюдала, как Германа увозят в больницу. Доктор Леви, Беллами, двое санитаров с носилками и сестра Терли тревожно хлопотали вокруг него. «Один из самых богатых и могущественных людей в мире стал теперь просто полумертвым телом, погруженным в сон, но с ним по-прежнему носятся, как с очень важной персоной», – подумала Хельга.
– Предоставьте все мне, – сказал ей доктор Леви почтительным тоном. – В случае каких-либо изменений я немедленно дам вам знать, не надо волноваться. Как только мы выявим причину этого необычного заболевания, можно будет рассчитывать на скорое выздоровление. Слова! Слова! Слова!
– Благодарю вас, – только и ответила Хельга. «Насколько было бы лучше, – подумала Хельга, глядя, как кабина лифта опускается, – если бы он сказал, что надежды нет. Это было бы гораздо лучше для Германа и для меня».
Остаток вечера был унылым и тоскливым повторением прошлых вечеров. Она съела омлет, похвалила его, а потом устроилась на террасе, слушая, как веселятся люди, все еще не ушедшие с пляжа.
Время тянулось крайне медленно.
Она пыталась читать, но книга не смогла увлечь ее. Тогда она подумала о Дике.
Чем он сейчас занимается? Гоняет на мотоцикле? Есть ли у него девушка? Может быть, в эту минуту она, прижавшись, сидит на заднем сиденье мотоцикла? Если бы не новая загадочная болезнь Германа, юноша, Хинкль и она сама уже были бы дома в Парадиз-сити.
Доктор Леви признался, что не имеет понятия, когда можно будет без риска перевезти Германа домой. И теперь Хельга должна торчать в этом проклятом отеле одна, пока проклятый врач ломает свою голову над причинами ухудшения.
Может пройти много дней, а то и целый месяц!
Но он не должна покорно сидеть здесь и без конца ждать смерти Германа или отъезда домой. Нужно что-то делать!
Наверное, все-таки придется остаться в Нассау. С этим она должна примириться, и это будет нетрудно, потому что здесь Дик. Но это не означает, что она останется в отеле, где удушливая атмосфера, в которой можно задохнуться. Где все за ней наблюдают, все о ней говорят. Вот бы найти маленькую виллу!
Хельга нахмурилась, вспомнив про маленькое препятствие в виде Хинкля. Она завоевала его доверие. Нужно вести себя очень осторожно, чтобы не утратить его. Хельга знала, как хочется Хинклю вернуться в Парадиз-сити, как ненавистна ему жизнь в отеле.
С сигаретой в тонких пальцах она сидела и думала.
Вилла с Диком! Вилла без Хинкля! Вот он, выход!
«Ищи, думай, – сказала она себе. – И выход обязательно найдется».
Неожиданно зазвонил телефон. Хельга вскочила и прошла в гостиную:
– Кто говорит?
– Миссис Рольф, говорит Уинборн из Нью-Йорка.
– Соедините меня.
В трубке зазвучал голос Уинборна, холодный и вежливый:
– Миссис Рольф, мне звонил доктор Леви. По-видимому, у мистера Рольфа наступило ухудшение. Я чрезвычайно огорчен. Загадочное дело, не правда ли?
– Да. Доктор Леви намерен проконсультироваться с доктором Бернштейном.
– Да, знаю. Я звоню, чтобы узнать, не нужно ли вам чего-нибудь?
– Я не полечу в Швейцарию. Вы не могли бы устроить, чтобы я могла получить деньги здесь по чекам?
– Разумеется, миссис Рольф. Я обо всем договорюсь.., скажем, пять тысяч в неделю? – Вы нашли письмо, адресованное мне, миссис Рольф?
– Я позвонила бы вам, если бы нашла.
– Странно, не правда ли? Сестра Терли говорила, что мистер Рольф так настаивал. Очень странно.
«Говори, говори, – думала она. – Ты не так умен, как воображаешь».
После долгой паузы он произнес:
– Ну, хорошо. Вы, пожалуйста, держите меня в курсе. Спокойной ночи, миссис Рольф.
Он положил трубку.
Часы показывали половину двенадцатого. Хельга решила принять снотворное. Через час она заснула, и ей приснилось, что Дик лежит рядом. Это был восхитительный эротический сон, и, проснувшись, она почувствовала себя помолодевшей и отдохнувшей.
Она уже одевалась, когда Хинкль принес кофе. Зазвонил телефон.
– Все без изменений, миссис Рольф, – сообщил ей ассистент доктора Беллами.
Положив трубку, она посмотрела на Хинкля и отрицательно покачала головой.
– Никаких изменений.
– Будем надеяться, что с приездом другого врача...
– Да.
После его ухода Хельга спустилась в холл и спросила у старшего портье адрес агентства по найму помещений. Получив от него адрес и указание, как туда проехать, она взяла машину и поехала в агентство.
Уильям Мейсон, с которым она там встретилась, оказался молодым англичанином с веселым выражением лица. Он тепло приветствовал ее и, выразив соболезнование, добавил, что надеется на скорейшее выздоровление мистера Рольфа.
– Я слышала, что здесь трудно снять меблированную виллу, мистер Мейсон. Мой мажордом наводил справки, но все оказалось занятым. Мне нужен меблированный дом. Я больше не могу жить в отеле.
– Хорошо вас понимаю, миссис Рольф, но, к сожалению, пока у меня нет ничего подходящего. Могу заверить, чтобы вы избежали лишней траты времени, – и другие агентства не смогут вам ничего предложить. Все большие виллы уже разобраны.
– А нет ли у вас чего-нибудь поменьше? Сейчас мой муж в больнице и мне не нужно много комнат.
– Вообще-то, да, у меня есть одна маленькая вилла, но вряд ли она вам подойдет. Там только одна спальня. Не домик, а прелесть, но уж больно крохотный.
Ее сердце забилось сильнее.
– Домик нужен для меня одной. Слуга будет приходить каждый день.
Мейсон просиял:
– Ну, в таком случае вам, наверное, надо взглянуть на него. Вилла дорогая и стоит очень изолированно, но это просто чудо.
– Можно посмотреть ее сейчас же?
Маленькая вилла оказалась именно такой, о какой мечтала Хельга. Совершенно изолированная, с собственным пляжем, огороженным сеткой, вилла имела большую крытую террасу, ведущую в огромную гостиную, две отдельных ванных комнаты, кухню со сложным оборудованием, большой плавательный бассейн, бар, а крутая лестница вела наверх в спальню, почти такую же большую, как и гостиная. Вилла была безукоризненно обставлена, и все в ней казалось новым.
– Здесь так чудесно! – воскликнула Хельга. – Именно то, что нужно.
– Арендная плата составляет три тысячи долларов в месяц. Я пробовал владельца уговорить, чтобы он снизил цену, но тот уперся. – Мейсон улыбнулся ей. – Между нами говоря, миссис Рольф, это любовное гнездышко одного богача. Как видите, денег на обстановку не пожалели. Ежедневно приходит женщина делать уборку. К большому несчастью, любовница хозяина погибла в автомобильной катастрофе. С тех пор мой клиент и близко к вилле не подходит. По этой причине дом и сдается.
Любовное гнездышко!
Хельга улыбнулась. Какая удача – карты опять ложились в ее пользу.
– Я сниму ее на месяц, – сказала она. – Когда можно будет вселиться?
– Как только мы подпишем договор, – казалось, Мейсон был удивлен столь скоропалительным решением Хельги. – Вам понадобится уборщица?
– Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
«Нет, Хинкль, каким бы ты ни был милым и добрым, решать будешь не ты».
– Если мистер Рольф сможет ехать через несколько дней, я все же хочу дать мальчику один шанс. – Она непрерывно двигалась по комнате, чтобы не смотреть на Хинкля, который несомненно мимикой выражал свое несогласие и неодобрение. – Давайте подождем, что скажет доктор Леви. Где Джонс? – Не знаю, мадам. Сегодня утром я его не видел. Ему ведено быть в холле в четверть первого, думаю, он сейчас ждет внизу, – Хорошо, Хинкль, я пошлю за вами, как только вы будете нужны и я переговорю с доктором Леви.
Хельга подошла к телефону и позвонила старшему портье:
– Дик Джонс сейчас в холле?
– Да, мадам. Он ждет указаний.
– Скажите ему, пусть поднимется ко мне в номер. Она положила трубку и нетвердой рукой закурила очередную сигарету. Больше всего ей хотелось увести Дика, когда он появится, в спальню, но Хельга понимала, что это невозможно.
Ей придется ждать! Ждать! Кажется, всю свою жизнь она только и делает, что ждет.
Постучав в дверь, вошел Дик. Он остановился на пороге, держа в обеих руках поношенную панаму. На нем был серый полотняный костюм, дешевый и мятый, бедная рубашка и темно-синий галстук-шнурок. Несмотря на неряшливую одежду, он все же был красив, а его большие газельи глаза внезапно вызвали у Хельги слабость.
– Ты слышал, что мистер Рольф не в состоянии лететь? – спросила она.
– Да, мэм. – Пауза. – Право, мне очень жаль.
– Спасибо, Дик, – пора приучать его к тому, что она будет звать его по имени. – Очень неудачно получилось. Это означает, что мне придется отложить свой отъезд. – Она пристально наблюдала за ним и заметила, что на один короткий миг его глаза радостно вспыхнули. «Ты так доволен, мальчик, – подумала она, – только и думаешь, что о своем дурацком мотоцикле. Но ничего, я все это быстро изменю. Скоро ты будешь думать только обо мне». – Я жду, что скажут врачи. Не исключено, что мы вылетим через три или четыре дня. Сейчас можешь отправляться домой. Когда понадобишься, я пошлю за тобой, – она подошла к столику и вынула из сумочки кошелек. – Вот жалованье за неделю. Теперь ты у меня работаешь. Понятно?
Влажные глаза юного Адониса на миг задержались на стодолларовой банкноте в руке Хельги. Полные губы шевельнулись в подобии улыбки, моментально пропавшей.
– Да, мэм.
Она подала ему деньги:
– Ты не должен встречаться с Джексоном, Дик. Это приказ! Он поежился:
– Да, мэм.
– Хорошо. Теперь иди домой и жди. – Она пристально посмотрела на него. – Катайся на своем мотоцикле, пока есть возможность.
Он взглянул на нее, потом отвел глаза в сторону.
Показалось или нет, но в его глазах опять что-то вспыхнуло.
Он, отвесив ей короткий неуклюжий поклон, и вышел, прикрыл за собой дверь.
«Не ненависть ли вспыхнула в его взгляде? – гадала Хельга. – Может быть».
Она улыбнулась.
Сопротивление всегда придает интерес игре. Она была уверена , что мальчишка не долго будет противиться. Эта интрижка должна была вроде быть более волнующей, чем казалось вначале. ***
Солнце, похожее на красный шар, медленно погружалось в океан. На песок наползали длинные тени. Пальмы чернели на фоне розовато-желтого неба. Веселые люди продолжали смеяться, кричать, бегать по пляжу и плескаться в волнах прибоя. Все так же ползли по прибрежному шоссе машины. Для Нассау это был всего лишь очередной жаркий вечер, который сменится ночью с яркими огнями, музыкой, ритмичным грохотом барабанов и шарканьем ног. Хельга сидела на террасе, занятая мыслями о будущем, едва замечая вечерний шум.
– Вы посылали за мной, мадам?
На террасе появился Хинкль. Он опустил на стол серебряный поднос с шейкером и поставил стакан. Наполнив стакан, он поставил его перед Хельгой.
– Садитесь, Хинкль.
– Спасибо, мадам, но я предпочитаю постоять. Она повернулась в его сторону.
– Сядьте же, ради бога! – ее голос прозвучал пронзительно. – Простите, Хинкль, я не хотела вас обидеть. У меня разыгрались нервы.
Она через силу улыбнулась.
– Это вполне понятно, мадам. У вас есть какие-нибудь новости?
– Я разговаривала с доктором Леви. Как он ни пытался увильнуть, как ни крутил, мне стало ясно, что он разбирается в болезни мистера Рольфа не больше, чем доктор Беллами.
На толстом лице Хинкля отразилось волнение.
– Но.., мадам...
– Дело в том, Хинкль, что эти дорогие врачи, так называемые специалисты, не хотят признаться, когда что-то ставит их в тупик. Он говорит, что мистеру Рольфу гораздо хуже. Так это ясно и без него. Он считает, что ухудшение никак не связано с последствиями удара. Это уже кое-что новое. По крайней мере, у него хватает честности признаться, что он ни черта не понимает. Он пустился в неопределенные рассуждения о симптомах, напоминающих нарколепсию. Ох уж эти врачи! Как они любят прятаться за своим жаргоном. Когда я спросила его, что же это такое, он ответил, что это необычное состояние организма – я цитирую его, – которое сопровождается приступами непреодолимой сонливости. Когда я спросила его, как это могло случиться с мистером Рольфом, он ответил, что не знает. По его словам, мистеру Рольфу не грозит непосредственная опасность, но транспортировать его домой было бы в высшей степени неблагоразумно. Теперь его хотят положить в местную больницу. Хинкль тревожно пошевелился:
– Мне очень жаль, мадам, это весьма прискорбное известие.
Хельга безнадежно подняла руки:
– Он вызвал на помощь доктора Бернштейна, и тот сегодня же прилетит из Берлина.
– Относительно срока нашего отъезда ничего, конечно, не решено?
– Еще бы! Нет, Хинкль, нам придется ждать. Хинкль встал с удрученным видом, – Хорошо, мадам. Вы будете обедать здесь?
– Пожалуй, да.., на террасе. Доктор Леви приглашал меня пообедать с ним, но на сегодня хватит с меня врачей. Приготовьте мне ваш чудесный омлет.
– С удовольствием, мадам.
– По-прежнему никаких вестей от мисс Шейлы? Он покачал головой. – Нет, мадам, но почта сейчас очень ненадежна.
Часом позже Хельга наблюдала, как Германа увозят в больницу. Доктор Леви, Беллами, двое санитаров с носилками и сестра Терли тревожно хлопотали вокруг него. «Один из самых богатых и могущественных людей в мире стал теперь просто полумертвым телом, погруженным в сон, но с ним по-прежнему носятся, как с очень важной персоной», – подумала Хельга.
– Предоставьте все мне, – сказал ей доктор Леви почтительным тоном. – В случае каких-либо изменений я немедленно дам вам знать, не надо волноваться. Как только мы выявим причину этого необычного заболевания, можно будет рассчитывать на скорое выздоровление. Слова! Слова! Слова!
– Благодарю вас, – только и ответила Хельга. «Насколько было бы лучше, – подумала Хельга, глядя, как кабина лифта опускается, – если бы он сказал, что надежды нет. Это было бы гораздо лучше для Германа и для меня».
Остаток вечера был унылым и тоскливым повторением прошлых вечеров. Она съела омлет, похвалила его, а потом устроилась на террасе, слушая, как веселятся люди, все еще не ушедшие с пляжа.
Время тянулось крайне медленно.
Она пыталась читать, но книга не смогла увлечь ее. Тогда она подумала о Дике.
Чем он сейчас занимается? Гоняет на мотоцикле? Есть ли у него девушка? Может быть, в эту минуту она, прижавшись, сидит на заднем сиденье мотоцикла? Если бы не новая загадочная болезнь Германа, юноша, Хинкль и она сама уже были бы дома в Парадиз-сити.
Доктор Леви признался, что не имеет понятия, когда можно будет без риска перевезти Германа домой. И теперь Хельга должна торчать в этом проклятом отеле одна, пока проклятый врач ломает свою голову над причинами ухудшения.
Может пройти много дней, а то и целый месяц!
Но он не должна покорно сидеть здесь и без конца ждать смерти Германа или отъезда домой. Нужно что-то делать!
Наверное, все-таки придется остаться в Нассау. С этим она должна примириться, и это будет нетрудно, потому что здесь Дик. Но это не означает, что она останется в отеле, где удушливая атмосфера, в которой можно задохнуться. Где все за ней наблюдают, все о ней говорят. Вот бы найти маленькую виллу!
Хельга нахмурилась, вспомнив про маленькое препятствие в виде Хинкля. Она завоевала его доверие. Нужно вести себя очень осторожно, чтобы не утратить его. Хельга знала, как хочется Хинклю вернуться в Парадиз-сити, как ненавистна ему жизнь в отеле.
С сигаретой в тонких пальцах она сидела и думала.
Вилла с Диком! Вилла без Хинкля! Вот он, выход!
«Ищи, думай, – сказала она себе. – И выход обязательно найдется».
Неожиданно зазвонил телефон. Хельга вскочила и прошла в гостиную:
– Кто говорит?
– Миссис Рольф, говорит Уинборн из Нью-Йорка.
– Соедините меня.
В трубке зазвучал голос Уинборна, холодный и вежливый:
– Миссис Рольф, мне звонил доктор Леви. По-видимому, у мистера Рольфа наступило ухудшение. Я чрезвычайно огорчен. Загадочное дело, не правда ли?
– Да. Доктор Леви намерен проконсультироваться с доктором Бернштейном.
– Да, знаю. Я звоню, чтобы узнать, не нужно ли вам чего-нибудь?
– Я не полечу в Швейцарию. Вы не могли бы устроить, чтобы я могла получить деньги здесь по чекам?
– Разумеется, миссис Рольф. Я обо всем договорюсь.., скажем, пять тысяч в неделю? – Вы нашли письмо, адресованное мне, миссис Рольф?
– Я позвонила бы вам, если бы нашла.
– Странно, не правда ли? Сестра Терли говорила, что мистер Рольф так настаивал. Очень странно.
«Говори, говори, – думала она. – Ты не так умен, как воображаешь».
После долгой паузы он произнес:
– Ну, хорошо. Вы, пожалуйста, держите меня в курсе. Спокойной ночи, миссис Рольф.
Он положил трубку.
Часы показывали половину двенадцатого. Хельга решила принять снотворное. Через час она заснула, и ей приснилось, что Дик лежит рядом. Это был восхитительный эротический сон, и, проснувшись, она почувствовала себя помолодевшей и отдохнувшей.
Она уже одевалась, когда Хинкль принес кофе. Зазвонил телефон.
– Все без изменений, миссис Рольф, – сообщил ей ассистент доктора Беллами.
Положив трубку, она посмотрела на Хинкля и отрицательно покачала головой.
– Никаких изменений.
– Будем надеяться, что с приездом другого врача...
– Да.
После его ухода Хельга спустилась в холл и спросила у старшего портье адрес агентства по найму помещений. Получив от него адрес и указание, как туда проехать, она взяла машину и поехала в агентство.
Уильям Мейсон, с которым она там встретилась, оказался молодым англичанином с веселым выражением лица. Он тепло приветствовал ее и, выразив соболезнование, добавил, что надеется на скорейшее выздоровление мистера Рольфа.
– Я слышала, что здесь трудно снять меблированную виллу, мистер Мейсон. Мой мажордом наводил справки, но все оказалось занятым. Мне нужен меблированный дом. Я больше не могу жить в отеле.
– Хорошо вас понимаю, миссис Рольф, но, к сожалению, пока у меня нет ничего подходящего. Могу заверить, чтобы вы избежали лишней траты времени, – и другие агентства не смогут вам ничего предложить. Все большие виллы уже разобраны.
– А нет ли у вас чего-нибудь поменьше? Сейчас мой муж в больнице и мне не нужно много комнат.
– Вообще-то, да, у меня есть одна маленькая вилла, но вряд ли она вам подойдет. Там только одна спальня. Не домик, а прелесть, но уж больно крохотный.
Ее сердце забилось сильнее.
– Домик нужен для меня одной. Слуга будет приходить каждый день.
Мейсон просиял:
– Ну, в таком случае вам, наверное, надо взглянуть на него. Вилла дорогая и стоит очень изолированно, но это просто чудо.
– Можно посмотреть ее сейчас же?
Маленькая вилла оказалась именно такой, о какой мечтала Хельга. Совершенно изолированная, с собственным пляжем, огороженным сеткой, вилла имела большую крытую террасу, ведущую в огромную гостиную, две отдельных ванных комнаты, кухню со сложным оборудованием, большой плавательный бассейн, бар, а крутая лестница вела наверх в спальню, почти такую же большую, как и гостиная. Вилла была безукоризненно обставлена, и все в ней казалось новым.
– Здесь так чудесно! – воскликнула Хельга. – Именно то, что нужно.
– Арендная плата составляет три тысячи долларов в месяц. Я пробовал владельца уговорить, чтобы он снизил цену, но тот уперся. – Мейсон улыбнулся ей. – Между нами говоря, миссис Рольф, это любовное гнездышко одного богача. Как видите, денег на обстановку не пожалели. Ежедневно приходит женщина делать уборку. К большому несчастью, любовница хозяина погибла в автомобильной катастрофе. С тех пор мой клиент и близко к вилле не подходит. По этой причине дом и сдается.
Любовное гнездышко!
Хельга улыбнулась. Какая удача – карты опять ложились в ее пользу.
– Я сниму ее на месяц, – сказала она. – Когда можно будет вселиться?
– Как только мы подпишем договор, – казалось, Мейсон был удивлен столь скоропалительным решением Хельги. – Вам понадобится уборщица?
– Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23