– спросил Ренкин.
Я отрицательно покачал головой.
– Водительские права у вас при себе?
Я протянул ему бумажник. Быстро и со знанием дела исследовав содержимое бумажника, он возвратил его мне.
– Значит, вы не имеете ни малейшего представления, кто его мог здесь нанять и что это было за дело?
– Ни малейшего.
– А если бы имели?
– Тогда, вероятно, я рассказал бы вам обо всем.
Он почесал щеку и прищурился.
– Вел он какие-нибудь записи для клиента?
– Сомневаюсь. Он предпочитал не возиться с бумагами. Обычно отчеты составлял я.
Ренкин задумчиво вертел в зубах сигару.
– Контора у вас в Сан-Франциско, а вы три недели проводите в Нью-Йорке. Здесь что-то не так.
– В Нью-Йорк переселился наш прежний клиент. Он просил меня приехать, чтобы разобраться в одном деле.
– Шеппи тоже уехал из Сан-Франциско. Думаете, и здесь замешан старый клиент?
– Возможно, хотя не могу припомнить ни одного, кто бы сюда переехал.
– А может, Шеппи до чего-то докопался и его решили убрать?
– Не знаю, – честно признался я. – Дежурный клерк говорит, что на пляж он отправился с женщиной. Если ему нравился кто-нибудь в юбке, он мог начисто забыть о работе. Может, и на этот раз виной всему оказалась его знакомая. Об их связи пронюхал муж, и Джек стал еще одной жертвой ревности. Все это, конечно, досужие домыслы, но в прошлом женщины не раз доводили его до беды.
Ренкин поморщился:
– Он и замужних не оставлял без внимания?
– Для него это не имело никакого значения: была бы хорошенькая мордашка. Не подумайте, что я умышленно обливаю его грязью, он был моим лучшим другом. Но, честно говоря, я временами просто выходил из себя, когда он плевал на работу из-за какой-нибудь потаскушки.
– Не так уж часто мужья убивают соперников ножами. Мне думается, здесь поработал профессионал.
– Возможно, что профессионалом был сам муж.
Ренкин с сомнением покачал головой:
– В городе немало всякого сброда, но я не припомню, чтобы кого-нибудь прикончили таким необычным оружием. Правда, всегда что-то случается в первый раз, – добавил он, стряхивая пепел. – Попробуйте навести справки о деле, которым занимался Шеппи. Это будет нашим первым шагом. Возможно, убийство никак не связано с его работой, но нам надо знать наверняка.
– Если в бумагах у него нет записей, не думаю, чтобы я мог чем-нибудь помочь, – сказал я не совсем искренне.
Мне прежде всего необходимо было убедиться, что человек, нанявший Шеппи, не имеет отношения к его смерти. Потом уже предстояло решить, сообщать ли Ренкину его имя. Хотя вероятность, что удастся установить личность клиента, была очень невелика, я все же надеялся получить некоторые сведения от нашей секретарши Эллы, оставшейся в Сан-Франциско.
Ренкин приказал шоферу ехать побыстрее, и через пять минут мы были у «Адельфи-отеля».
Дежурный клерк с трясущимся двойным подбородком по-прежнему дремал за конторкой; при виде нас он вытаращил от удивления глаза. Пожилые джентльмены в белых фланелевых брюках, сидевшие теперь со своими женами, напоминали персонажей романа викторианской эпохи. Чувствовалось, что они сгорали от любопытства.
– Пойдемте туда, где эти старые вороны не смогут подслушать нас, – обратился Ренкин к дежурному клерку, умышленно повышая голос.
– Конечно, конечно, лейтенант, – засуетился тот, предлагая нам пройти в служебную комнату. – Что-нибудь случилось?
– С вами все в порядке, – успокоил его Ренкин. – Как вас зовут?
Вопрос взволновал клерка еще сильнее.
– Эдвин Бруер.
– Когда Шеппи ушел из гостиницы?
– Примерно в половине одиннадцатого.
– Он был с женщиной?
– Да. Она просила вызвать его. Пока мы разговаривали, мистер Шеппи спустился на лифте, и они ушли.
– Ваше впечатление об их встрече? Думаете, они были близки?
– Мистер Шеппи вел себя с ней довольно фамильярно.
– А именно?
– Он подошел к ней сзади и сказал: «Хэлло, крошка!» При этом он слегка ущипнул ее.
– А она?
– Она засмеялась, но я заметил, что ей это неприятно. Она не из тех женщин, которым нравятся вольности. В ней было чувство собственного достоинства. Это трудно передать словами, но мне бы и в голову не пришло ущипнуть ее.
– Это ничего не значит, – вмешался я. – Джек не признавал табу. Он ущипнул бы и жену епископа, будь у него игривое настроение.
Ренкин нахмурился:
– Можете вы описать эту женщину?
– Она очень привлекательна. – Бруер нервно потер руки. – Брюнетка, с хорошей фигурой, в темно-синих спортивных брюках и белой блузке. Лица я как следует не разглядел: на ней была большая шляпка и очень большие темные очки.
– Возраст?
– Двадцать с лишним, вероятнее всего, двадцать пять.
– Узнаете вы ее, если встретите снова?
– Безусловно.
– Предположим, она будет без шляпки и темных очков и, скажем, в белом платье. В таком наряде вы узнали бы ее?
Бруер задумался. На лице его появилось растерянное, немного глуповатое выражение.
– Может быть… – неуверенно протянул он.
– Значит, вы запомнили не внешность женщины, а ее одежду?
– Гм… Пожалуй, вы правы.
– Итак, в этом вопросе на вашу помощь рассчитывать не приходится, – сказал Ренкин. – Ну ладно, что было потом?
– Мистер сказал, что ему нужно поскорее вернуться. Я видел, как они уехали на его машине.
– Свою машину она, выходит, оставила здесь?
– Я не заметил никакой другой машины. Она, я думаю, пришла пешком.
– Дайте мне ключ от его номера.
– Может, позвать Гривса? Он сыщик в штате нашей гостиницы.
Ренкин отрицательно покачал головой.
– Не надо. Нечего впутывать в дело еще одного человека.
Бруер направился к полке, где хранились ключи. Мы пошли следом, сопровождаемые взглядами тех же пожилых джентльменов и их жен.
Не найдя на полке ключа, Бруер сказал:
– Он, должно быть, забрал его с собой. Я дам вам запасной. Скажите, что-нибудь случилось с мистером Шеппи?
Джентльмены во фланелевых брюках, затаив дыхание, подались вперед: наконец-то будет вознаграждено их терпеливое ожидание.
– Он разрешился от бремени младенцем, – ответил Ренкин. – Не знаю, случалось ли такое раньше. Впрочем, я не совсем верю этой истории, поэтому, когда будете рассказывать знакомым, не ссылайтесь, пожалуйста, на меня.
Мы вошли в лифт, и Ренкин нажал на кнопку третьего этажа.
– Сторож на пляже ничего не рассказывал об этой женщине? – спросил я, когда мы поднимались вверх.
– То же, что и клерк. В кабине две комнаты для переодевания, одной пользовалась она, ваш приятель был в другой. Мы нашли ее брюки, блузку, шляпу и темные очки. Его одежда валялась в другой комнате.
– Она оставила одежду в купальной кабине? – быстро переспросил я.
– Меня это тоже удивляет. Она, вероятно, хотела поскорее скрыться и, чтобы не терять времени на переодевание, ушла в купальном костюме. В этом паршивом городе все ходят в трусах и лифчиках. Или же она купалась и кто-то прикончил ее уже после того, как разделался с Шеппи. Мои ребята сейчас обыскивают пляж. Я думаю, она просто поспешила удрать.
– И никто не заметил, как она выходила из кабины?
– Нет, но мы продолжаем опрашивать пляжников.
Лифт остановился, и мы направились по коридору к номеру 247.
– Она неплохо замаскировалась, – продолжал Ренкин, вставляя ключ в замочную скважину. – И вообще в Сан-Рафеле смотрят не на лицо, а на фигуру.
Он распахнул дверь, и мы вошли внутрь. Номер Джека был немногим больше моего, такой же жаркий и душный.
Внезапно мой спутник чертыхнулся: «Черт побери!» Я посмотрел по сторонам и вздрогнул от изумления: номер выглядел так, словно по нему пронесся тропический ураган. Ящики комода были выдвинуты, их содержимое разбросано по полу. Возле кровати валялись постельные принадлежности. Набивка вспоротых ножом матрацев вытряхнута на пол. Не были забыты и подушки: кто-то изодрал их в клочья.
– Неплохо сработано, – заметил Ренкин. – Если здесь что-то и было, то вряд ли осталось на нашу долю. Я прикажу поискать отпечатки пальцев, хотя могу поспорить, что их нет.
Мы вышли в коридор, и Ренкин запер дверь на ключ.
Глава вторая

1
Лежа на кровати, я прислушивался к тяжелому топоту и приглушенным голосам в соседней комнате: люди Ренкина искали улики, которые могли бы навести на след преступника.
Настроение у меня было подавленное, и я остро ощущал одиночество. Хотя у Джека было немало недостатков, в общем он был отличным парнем, с ним хорошо работалось. Мы повстречались пять лет назад, когда я подвизался на поприще следователя по особым поручениям в окружной прокуратуре, а Джек был репортером уголовной хроники в «Сан-Франциско трибюн». Мы подружились и как-то вечером, разговорившись за бутылкой виски, обнаружили, что нам обоим смертельно надоело получать приказы от своих разжиревших шефов, носиться, не щадя ног, по городу. Мы были чуточку пьяны, но все же понимали, что рискуем лишиться твердого заработка ради сомнительной перспективы завести «свое» дело. Наш совместный капитал был невелик; но у нас было достаточно опыта, и мы надеялись добиться успеха. Мы знали все детективные агентства в городе, и многие из них казались нам совсем никудышными. Прикончив бутылку, мы твердо решили сжечь мосты и стать на собственные ноги.
Нам везло: через год уже неплохо зарабатывали и не раскаивались в своем решении.
Сейчас, лежа в душном номере, я раздумывал о том, сумею ли в будущем обойтись без компаньона. Возможно, стоило поискать кого-нибудь другого, хотя я и мог выкупить долю Джека у его жены. Эта пустоголовая блондинка временами доводила до исступления моего бывшего компаньона, и я ни минуты не сомневался, что она немедленно потребует обратно деньги, которыми в свое время ссудила Джека для основания агентства.
Потом я стал размышлять об обстоятельствах смерти Джека. Не верилось, что убийство было каким-либо образом связано с делом, над которым он работал. Скорее всего, думал я, его прикончил какой-нибудь гангстер, узнав об амурных делишках Джека с его любовницей. Необычный нож, которым, если верить доктору, его убили, был оружием профессионала, и удар был нанесен со знанием дела.
Однако сейчас самым важным для меня было выяснить, кто клиент Джека. Он сообщил в телеграмме, что работа денежная, и так оно, по-видимому, и было. Иначе Джек не отправился бы в такую чертову даль. Поэтому я делал вывод, что его клиент – состоятельный человек. Конечно, толку от этого было немного, так как большинство жителей Сан-Рафела отнюдь не производили впечатления бедняков.
Прежде чем сообщить фамилию клиента Ренкину, я должен был увериться на сто процентов, что он никоим образом не связан с убийством Шеппи. Ничто не вредит так сильно репутации частного сыщика, как неприятности клиента с законом в результате неосторожных действий детектива. В такие агентства попросту перестают обращаться.
Когда уберутся люди Ренкина, думал я, нужно будет позвонить Элле. Мне пришло в голову, что пользоваться коммутатором гостиницы небезопасно. Ренкин, если у меня сложилось о нем правильное впечатление, не преминет поставить у телефона одного из своих полицейских, чтобы подслушать мой разговор.
Я глянул на часы – было уже без четверти час. Со вчерашнего дня я ничего не ел и, чтобы сэкономить время, решил перекусить сейчас же, пока полиции было не до меня.
Когда я застегивал воротничок сорочки, дверь отворилась и заглянул Ренкин.
– Фу! У вас как в печке!
– Не холодно. Я собираюсь пойти перекусить. Вам что-нибудь нужно?
Ренкин задумчиво перекатывал во рту потухшую сигару.
– Там – ничего. – Он ткнул пальцем в сторону соседней комнаты. – Отпечатков сотни, но они ничего не дают. Убирают здесь, прямо скажем, неважно. Я думаю, мы имеем теперь следы пальцев, по крайней мере, тридцати последних жильцов. Записей Шеппи мы не нашли. Над чем он работал – по-прежнему остается тайной.
– Тот, кто побывал в его номере до нас, тоже ничем не разжился, могу поручиться. Джек всегда ненавидел писанину.
– Вы так и не выяснили, кто был клиент? – спросил Ренкин, испытующе глядя на меня. – Вся эта чепуха об охране доброго имени клиента, Брэндон, не стоит выеденного яйца, когда дело касается убийства. Советую вам не тянуть. Я не верю, что вы не в состоянии узнать имя того, кто нанял Шеппи.
– Я не собираюсь обманывать вас, лейтенант. Но вы сами убедились, что Джек не оставил записей. Без них я в таком же дурацком положении, как и вы.
– Дайте мне адрес вашей конторы. У вас там осталась секретарша?
– Машинистка. Глупенькая девчонка семнадцати лет. Проку от нее никакого, один перевод денег на зарплату. О наших делах ей ничего не известно.
По выражению лица Ренкина нетрудно была заметить, что он сомневается в правдивости моих слов.
– Когда выясните, на кого работал Шеппи, зайдите ко мне в полицейское управление. Даю вам двадцать четыре часа. В противном случае придется снова навестить вас.
Последние слова Ренкин произнес с плохо скрытой угрозой. После этого он вышел из номера, с силой хлопнув дверью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24