Он был на волосок от смерти и это на
мгновение его потрясло.
Когда он немного отдохнул, он снова наклонился вперед, снова начал
подтягиваться. На этот раз ему удалось подтянуть под себя ноги, согнув
колени. Он выглядел крошечным черным шариком, едва державшимся на краю
желоба. Продолжая клониться вперед, он медленно выпрямил ноги, подавая
свое тело вперед и вверх. Его руки выбрались из желоба и распластались по
кровле.
Теперь он уже стоял ногами в желобе, прижавшись телом к кровле. Он
снова замер, восстанавливая дыхание. Затем он медленно освободил веревку,
которая висела у него на шее, и бросил крючок вверх к коньку крыши.
Ему пришлось бросать четыре раза, прежде чем крючок зацепился, и один
раз, пытаясь как можно лучше бросить его, он чуть не потерял равновесие.
Но как только Феррари удостоверился, что крюк зацепился прочно, он,
держась за веревку обеими руками, пошел по крыше и, добравшись до конька,
уселся на него верхом.
Теперь он мог себе позволить взглянуть вниз, на море, спокойно
омывающее скалы в двух сотнях футов под ним. Где-то как раз под краем
крыши была комната Фрэнси.
Он мог увидеть свет из окна как раз внизу, услышать музыку,
передаваемую по радио. Закрепив кольцо на конце веревки вокруг своей
лодыжки, Феррари, держась за нее, спустился вниз, пока его ноги не
коснулись желоба. С этой стороны крыша была не такая крутая, и он без
труда мог сесть на нее. Затем он бесшумно перевалился через край крыши.
Перевернувшись при этом вниз головой и удерживаемый только кольцом,
пристегнутым к лодыжке. Заглянув в большую просторную комнату, он в первый
момент даже не поверил, что ему так повезло. Он нашел комнату Фрэнси с
первой попытки.
В комнате было трое: две женщины-полицейские и Фрэнси. Женщины
находились в отдалении от окна; одна читала, а другая вязала.
Фрэнси сидела перед туалетным столиком и причесывалась.
Феррари висел головой вниз в темноте и наблюдал за ней. Через минуту
или около того она положила расческу и поднялась. Голубой халат
подчеркивал ее бледность. Она направилась к креслу у окна и села в него.
Феррари снова уцепился за веревку и забросил себя обратно на
водосточный желоб. Он посмотрел на часы. Они показывали половину десятого.
Нужно было ожидать еще полчаса. Он принялся ждать.
***
Конрад поднял голову, когда Форест вошел в комнату. Форест пообедал
и, прежде чем прийти к нему в комнату, совершил прогулку по этажам. Он сел
в глубокое кресло с видом человека хорошо отдохнувшего и удовлетворенного.
- Неплохой обед, - заметил он. - Здесь неплохо готовят, правда?
- О, конечно, - безразлично ответил Конрад. Сам он даже не заметил,
что ел за обедом. - Ну, сэр, что вы о ней думаете?
- Хорошая девушка и чертовски хорошенькая при том, - ответил Форест,
вытягивая ноги. - Я долго разговаривал с ней и, думаю, убедил ее подписать
заявление. Конечно, она боится Маурера. Вайнер сделал свое дело, внушив ей
страх перед ним, но она обещала так или иначе сообщить мне свое решение
завтра утром. - Он поднял голову. - Я замолвил за тебя словечко, Пол.
- Да? И как она отреагировала? - спросил Конрад, выпрямляясь.
- Она, кажется, немного ошеломлена тем, что ты хочешь на ней
жениться. У нее масса комплексов, и это неудивительно. Ты должен быть
терпеливым. Пол. Это займет много времени. Я сказал ей, что если она
подпишет заявление, мы будем финансировать ее поездку с тобой и мисс
Филдинг на пару месяцев в Европу сразу после суда. Ей это, похоже,
понравилось.
- Правда? Вы так любезны, сэр. А относительно финансирования?
Казначейство же никогда не пойдет на это?
- Никакой надежды, - сказал Форест и засмеялся. - Это уж твоя забота,
Пол. Я дам тебе отпуск на пару месяцев, если ты положишь конец этому
рэкету.
- Я сделаю это. А она, действительно, сказала, что ей нравится такое
предложение?
- Я сделал предложение, - ответил Форест, потирая с хитрым видом свой
нос. - Я посоветовал ей посмотреть Венецию. Если ты не сможешь завязать
роман в гондоле, тогда ты совсем не тот мужчина, за которого я тебя
принимаю. Ты был когда-нибудь в Венеции? Я возил туда жену на медовый
месяц. Лучшего места в мире нет.
- Ловлю вас на слове, - сказал, улыбаясь, Конрад. - Ну, это все в
будущем, а теперь лучше поговорим о ее безопасности до суда. Что вы
думаете о предпринятых мною мерах предосторожности?
- Отлично, - ответил прокурор. - Они не смогут до нее добраться,
теперь я это сам увидел. Хорошая работа. Пол. А какие у тебя планы насчет
перевозки ее в здание суда? - Он вздрогнул - Этот самолет летит совсем
низко.
Неожиданный свист воздуха и рев самолетного двигателя напугали их
обоих.
- Это, наверное, ночной рейс Пасифик-Сити - Лос-Анджелес, - сказал
Конрад, глядя на часы. Было ровно десять. - Я думаю, что лучшее, из того
что можно сделать - это забрать ее отсюда в бронированном автомобиле с
эскортом мотоциклистов. Мы будем держать ее в здании суда. Там есть в
подвале несколько комнат, которыми мы сможем воспользоваться. Там не
очень-то приятно, но это всего только на неделю или около того. Окон там
нет и всего один вход.
- Да, - сказал Форест, - но мы должны еще поймать Маурера.
- Все еще никаких новостей?
- Барден звонил минут десять назад. Он говорит, что по городу ходят
слухи, будто Маурер вернулся. Они сейчас его ищут. Конрад выпрямился на
стуле.
- Вернулся? Кто пустил этот слух?
- Снова самолет, - сказал Форест, когда маленький моноплан пронесся
мимо окна. Он встал и подошел к окну.
Летящий к морю самолетик сверкал красными неоновыми огнями. Он был
похож на какую-то райскую птичку. Самолетик сделал бочку, мертвую петлю и
полетел обратно к отелю.
- Рекламный трюк, - сказал Конрад, без интереса наблюдая за
самолетом. Его голова была занята Фрэнси. Мысль поехать с ней в Венецию
заставила его сердце биться сильнее. Это путешествие даст ему шанс
уговорить ее.
- Неплохо выполняет, - заметил Форест, выглядывая из окна, чтобы
лучше видеть самолет, который облетел вокруг отеля и помчался вниз к морю.
- Интересно, что он рекламирует? Эй, посмотри, посмотри. Пол!
Немного раздраженный детским интересом Фореста Конрад подошел ближе к
открытому окну.
Самолет летел теперь немного ниже скалистых утесов, практически на
уровне отеля. Фигура, освещенная красными и голубыми огоньками, стояла на
одном из крыльев. Она махала рукой, когда самолет проносился мимо отеля.
- Безрассудный дурак, - проворчал Конрад. - Чего только люди не
делают за деньги.
- Когда я был мальчишкой, - сказал Форест, - я хотел стать воздушным
акробатом. У этого парня, действительно, железные нервы. Посмотри на него.
Самолет теперь возвращался, летя все еще очень низко. Акробат теперь
стоял на руках, балансируя на самом краю крыла.
Конрад слышал перекрывавшие рев двигателя возбужденные крики людей в
саду, приветствующие самолет.
- Вот он опять, - сказал Форест и еще дальше высунулся из окна. - Он
стоит теперь на одной руке...
Конрад почувствовал, что дорожка, на которой они стояли, вдруг
сдвинулась, когда Форест высунулся из окна. Он увидел, что тот подался
вперед и стал неистово хвататься за подоконник. Конрад ухватился за его
пиджак и напрягся, когда почувствовал, что тот потерял равновесие и падает
наружу. Одно ужасное мгновение он думал, что пиджак вырвется у него из
рук, затем Форесту удалось зацепиться за раму окна и перевалиться обратно
в комнату.
- Бога ради, - задыхаясь сказал Конрад. Форест побледнел. Он был
потрясен.
- Спасибо, Пол, - сказал он хрипло. - Черт возьми! Я почти вывалился.
А тут далеко падать. Фу! Думаю, дорожка соскользнула...
Конрад встал, как вкопанный, лицо его побелело. Сквозь рев
возвращающегося самолета они оба услышали леденящий кровь дикий ужасный
вопль.
- Что это? - воскликнул Форест.
Конрад бросился из комнаты, ничего не видя, пробежал по коридору к
комнате Фрэнси.
Двое полицейских шли с противоположной стороны. Конрад толчком
распахнул дверь.
Обе женщины-полицейские стояли вдали от открытого окна с побелевшими
лицами. Мэдж Филдинг с посеревшим лицом заламывала руки. Фрэнси не было.
- Мэдж! Что случилось? - спросил Конрад, прерывающимся голосом.
- Она выпала! Она высунулась из окна, глядя на самолет, и вдруг
неожиданно закричала. Я бросилась к ней, но было слишком поздно. Казалось,
ее вытянуло из окна. Она боролась, потом дорожка выскочила у нее из-под
ног и она выпала...
Форест промчался мимо Конрада к окну и выглянул наружу. В двух сотнях
футов под ними, словно маленькая сломанная кукла, вытянувшись на залитом
лунным светом песке, лежала Фрэнси.
Некоторое время он смотрел на нее, затем отошел назад. Конрад подошел
к стулу и сел.
- Ну, вот так-то, - сказал Форест тихим злым голосом. - Черт возьми!
Мое дело против Маурера выпало в окно.
Самолет еще раз пронесся над отелем, затем его неоновое освещение
погасло и он снова быстро ушел к морю.
Глава 11
На следующее утро в десять часов Джэк Маурер в сопровождении своего
адвоката Эйба Головича и четырех настороженных телохранителей с хмурыми
лицами подъехали в голубом "кадиллаке" к городской ратуше.
За полчаса до этого все газеты в городе получили информацию, что
Маурер собирается сдаться окружному прокурору. Поэтому его встречала целая
толпа репортеров, фотографов, теле- и кинорепортеров и три телекамеры.
Когда Маурер выходил из машины, на его смуглом лице сияла широкая
улыбка. Он помахал рукой в сторону телевизионных камер. Маурер был
поклонником телевидения и ему нравилось думать, что в этот момент
несколько миллионов людей видят его.
Репортеры окружили его, но четверо телохранителей образовали вокруг
него стену и оттеснили их в сторону.
- Немного терпения, ребята, - сказал Маурер из-за спин
телохранителей. - У меня будет что сказать, когда я выйду. Подождите, пока
я поговорю с окружным прокурором.
- Почему вы уверены, что выйдете обратно? - прокричал один из
репортеров с красным от гнева лицом.
Маурер снисходительно улыбнулся, затем, окруженный телохранителями,
поднялся по ступенькам и исчез в дверях.
- Жирная свинья! - сказал репортер. - На этот раз уж ему не
отвертеться. Они прижмут его.
- Да ну? - усмехнулся репортер "Пасифик Геральд". - Не думаешь ли ты,
что такая скотина, как Маурер, пошла бы сдаваться, если бы не знала, что
отобьется от обвинений? Ставлю десять долларов против дайма, что он выйдет
оттуда свободным как воздух.
- Играй сам с собой, сынок, - заметил другой репортер. - Мне хотелось
бы знать, что есть у Фореста против нею.
- Разве ты не знаешь, что единственный свидетель, который был у него,
выпал из окна прошлой ночью? - спросил репортер "Пасифик Геральд". - Он
выскользнул из рук, как смазанная маслом змея. Он никогда не допускал
никаких свидетелей и впредь не допустит.
- Это был несчастный случай, - горячо заявил другой репортер. - Я
разговаривал с Конрадом. Этот парень знает, что говорит. Она выпала из
окна случайно.
- Также как и Вайнер утонул в ванне случайно? Да? Если вы в это
верите, то вы - единственный, кроме Конрада.
Они все еще спорили, когда через десять минут вдруг наступила тишина,
дверь открылась, из ратуши вышел Маурер, окруженной телохранителями.
Маурер сиял. Он остановился на верхней ступеньке и посмотрел вниз на
каменные и недоброжелательные лица репортеров.
Эйб Голович, побледневший и усталый, стоял справа от него. Его жирное
лицо ничего не выражало, но глаза его были глазами человека без надежды на
будущее.
- Ну, ребята, - сказал запыхавшийся Маурер, - оказывается, все это
было ошибкой.
- Обождите минуту, мистер Маурер, - возмущенно закричал телерепортер.
- Неужели вы не скажете несколько слов в микрофон? Неужели вы не сделаете
заявления?
- Конечно, скажу, - ответил Маурер. - Я ведь обещал вам сделать
заявление, и я никогда не отказываюсь от своих обещаний.
Он спустился вниз к микрофонам.
- Я пользуюсь случаем, - сказал он, говоря прямо в микрофон, - чтобы
поблагодарить всех моих доброжелателей за их добрую поддержку во время
этой абсурдной, но тем не менее чрезвычайно неловкой ситуации, возникшей
вследствие недоразумения между полицией и городской прокуратурой. Как вы
все знаете, был выдан ордер на мой арест. Меня обвиняли в том, что я якобы
убил мисс Джун Арно, которая была для меня одним из самых дорогих друзей.
- Маурер с трудом удерживал на лице широкую искреннюю улыбку под
испытывающим взглядом циничных глаз репортеров, а особенно репортера
"Пасифик Геральд", который протолкался в передний ряд и смотрел на Маурера
с нескрываемым презрением.
Маурер сделал в голове пометку, чтобы задать этому юнцу трепку в
ближайший и наиболее удобный момент.
- Она была для меня дорогим другом, - повторил он, отводя глаза от
репортера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33