На мгновение их глаза встретились, незнакомец не повел и бровью, и все же его взгляд показался… Курт не мог подобрать точного слова: многозначительным? задумчивым? насмешливым? Амадея тем временем говорила:
— Пожалуй, нам пора идти. Однако сначала… вы видели программу? Сначала должен выступить капитан. Надо признаться, я заинтригована. Возможно, он расскажет подробнее о нашем путешествии. Я слышала, что раньше на океанских лайнерах капитан обедал в одном зале с пассажирами. Какая очаровательная идея, не правда ли?
Из динамика под потолком послышался звук, напоминающий шорох бумаги, затем тихое покашливание. Голос, который зазвучал следом, также был неожиданно тихим, и пассажиры поневоле сосредоточили внимание, чтобы не упустить ни слова.
Чудесный день, дамы и господа! С вами говорит ваш капитан. Добро пожаловать на борт, добро пожаловать в путешествие. Как вы уже знаете, во время фазы ускорения мы миновали Венеру и Марс — оставим эти планеты для школьных экскурсий! Мы направляемся к внешним планетам, к границам Солнечной системе, чтобы взглянуть в лицо беспредельному космосу. Вас ожидают переживания, которые до того были доступны лишь немногим людям. Возможно, позже вас назовут пионерами, первооткрывателями. Но в то же время вы можете быть полностью уверены в своей безопасности. Я не буду сейчас долго распространяться о том, как устроены многочисленные системы контроля, призванные защитить нас с вами от любых неприятных неожиданностей. Во время полета мы проведем несколько учебных тревог, но это всего лишь дань традиции. Нашей главной целью являются ваша безопасность и ваш комфорт. Для того, чтобы вы могли насладиться в полной мере всеми чудесами нашей Солнечной системы, на корабле построен Бельведер — специальный этаж с панорамными окнами и удобными креслами. Траектория корабля составлена таким образом, что мы будем подходить к планетам на максимально близкое расстояние, и вы увидите невероятные пейзажи — кратеры Марса, вихри атмосферы Юпитера, кольца Сатурна, моря облаков на Уране, рассвет на Нептуне, поля кристаллов Плутона. Но и это еще не все! Мы посетим важнейшие луны внешних планет и увидим несколько планетоидов. В конце я хочу вам напомнить, что все что происходит на борту корабля, является результатом вашего свободного выбора, и ваша добрая воля и участие во всех мероприятиях сделает поездку по-настоящему запоминающимся, уникальным событием для всех нас. Используйте эту возможность испытать нечто новое, необычайное. Отдайте должное музыке, играм, медитации! Насладитесь этой поездкой в полной мере! Наслаждайтесь! Так советует вам ваш капитан!
Вновь раздался удар гонга, стены зала раздвинулись. Никто не двинулся с места, но все замерли в предвкушении. В зале сама собой возникло предчувствие чего-то прекрасного — праздника, всеобщей радости, близкого счастья.
Какой восторг! Какая радость! Курт сам поражался эйфории, которая завладела им. Он различал легкий шорох, слабые потоки воздуха, идущие откуда-то сверху, чувствовал сладковатый запах.
В зале вновь появились движущиеся тележки. Мужчины в голубом и женщины в розовом вставали на них и уносились куда-то вдаль. Курт и Амадея последовали за ними. Тележки доставили их в помещение со множеством кабинок, в каждой из которых находилась удобная кровать вроде той, которая была в каюте Курта. Когда пассажиры улеглись на мягкие пористые ложа, двери автоматически закрылись. Курт чувствовал тяжесть в желудке после еды, неприятное напряжение во всем теле. Стены кабинки светились мягким молочно-белым цветом, постепенно белизна густела, появлялись серые оттенки, как будто в кабинке наступали сумерки. Зазвучала музыка — чистые, звенящие тоны, в такт которым на потолке и стенах начали танцевать разноцветные блики. Сначала танец был свободным, даже немного беспорядочным, но потом в движении пятен стала угадываться некая закономерность, они складывались в орнаменты, которые становились все сложнее, все строже и утонченнее.
Этот танец затягивал, гипнотизировал. Курт не спал — напротив, он чувствовал, что его сознание становится предельно ясным и одновременно свободным от напряжения, от желаний и сожалений, что он может полностью отдаться этому мгновению, насладиться высоким искусством.
Между тем его ложе слегка покачивалось, будто покоилось в могучих добрых руках, под мягким покрытием ходили волны, массируя мышцы пациента, заставляя их ритмично сокращаться и расслабляться. Этот массаж был очень нежным и осторожным, однако Курт ощущал в теле необычайную легкость — казалось, что оно одновременно лишилось костей и до самой мельчайшей клеточки напиталось энергией. И для этого вовсе не нужны многодневные изнурительные упражнения, все происходит лишь благодаря чужой доброй воле, чужой заботе…
Каюты… кельи… палаты… камеры… Монастырь… Санаторий… Тюрьма. Возможно, все это вместе и что-то еще. Машина Счастья, в которую заложены программы оптимизации человеческой жизни, удовлетворения потребностей, исполнения желаний, достижения умиротворения.
Корабль как автономный организм, совокупность сложнейших физических, биохимических, психохимических, медико— и социотехнических систем, Машина Удовольствий, остров света и тепла посреди безграничного космоса, резервация для тех, кому дороги дружелюбие, взаимопонимание, искренняя и чистая радость — система совершенствования людей.
* * *
Однако все это было лишь прелюдией. Кульминацией дня бесспорно являлось посещение Бельведера. Все остальное вполне возможно было бы организовать и на Земле. Однако ни один земной парк развлечений и центр отдыха, способный предоставить своим клиентам самые рафинированные удовольствия, не мог смоделировать самого потрясающего душу ощущения — противостояния со Вселенной.
Все пассажиры с лихорадочным нетерпением ожидали этой минуты.
Итак, Бельведер. Они сидели в глубоких удобных креслах, расположенных полукругом у огромного, диаметром около полукилометра, окна. Пока что оно оставалось темным — яркий свет ламп, множество бликов не давали возможности увидеть что-нибудь снаружи. Однако лампы постепенно меркли — великий миг приближался.
Мои дорогие пассажиры! Наступает знаменательная минута вашей жизни, и я, ваш Капитан, не оставлю вас в одиночестве. Сейчас вы окажетесь лицом к лицу с космосом. Для всех вас это будет потрясающим событием, для некоторых же, возможно, шокирующим. Если вы почувствуете, что ваши нервы подвергаются слишком сильной нагрузке, обратите внимание на расположенный с права красный зажим. Он удерживает дыхательную маску, соединенную с баллоном, в котором содержится кислород и газообразное средство с сильным успокаивающим эффектом. Наденьте маску на лицо, сделайте несколько вдохов, и вы быстро почувствуете облегчение. Итак, дамы и господа! Больше ни минуты промедления! Главное событие сегодняшнего дня начинается. Наслаждайтесь им!
Лампы медленно гасли, пассажиры погрузились в темноту. В тот же миг стекло стало прозрачным и в глаза людям хлынул ослепительный звездный свет. Как будто отворилась дверь темницы, в которой все они жили с рождения. Все моментально забыли и про стекло иллюминатора, и про сам корабль — казалось, они висят прямо в темной пустоте посреди роя звезд. Это действительно было почти невыносимо и многие из пассажиров немедленно воспользовались дыхательными масками, чтобы оправиться от пережитого потрясения.
На Курта это зрелище тоже произвело впечатление, и он сам не мог сказать, было ли это впечатление приятным или нет. В одном он не сомневался — однажды он уже видел нечто подобное. Но когда и как? Зимней ночью на Земле? Через иллюминатор какого-то другого космического корабля? Через стекло скафандра? Несколько секунд ему казалось, что он вот-вот ухватит воспоминание за хвост и мгновенно все станет ясным — почему он решил принять участие в этой поездке, как оказался на борту, почему сложилась такая нелепая ситуация. Однако воспоминание растаяло, и он мог лишь скрежетать зубами от разочарования.
Амадея относилась к тем немногим, кто смог выдержать созерцание беспредельного звездного неба, не прибегая к успокаивающему газу. Однако и она была потрясена.
— Все так чудесно, так ясно, так светло… — шептала она. — Капитан был прав, здесь чувствуешь такую свободу, ощущаешь себя частью великого целого… И все же это… так трудно подобрать слова… это так подавляет. Но вы молчите? Вы спокойны? Этот свет, разве он не касается вашей души? Хотя что я говорю? Для вас это нечто обычное, обыденное, повседневное…
Она ошибалась. Курт молчал, потому что не мог оторвать глаз от открывшейся ему картины. Внезапно он подумал, что космос — это подмостки, на которых разыгрывается величайшая драма. Странная мысль! Ведь космос — не театр, не шоу, это нечто большее, гораздо большее…
— Каково это быть там — так далеко от нашего солнца? — продолжала Амадея. — Это похоже на то, что мы сейчас видим? Или там все по-другому? Совсем по-другому?
По-другому? Да, та же картина, но увиденная извне. Откуда?
— Знаете, я очень рада, что мы переживаем это вместе. Для вас, бесспорно, все совсем по-другому — вы, наверное, погружаетесь в прошлое, в воспоминания… Вы уже переживали это чувство — как будто вы вырываетесь из тюрьмы, одним прыжком преодолеваете границы, разрываете путы, которые стягивали вас всю вашу земную жизнь. Если бы у меня была возможность… Но моя профессия… Я слишком поздно увидела все это, я уже ничего не смогу изменить… Скажите, вы ведь с самого детства знали, чего хотите? Вы сознательно выбрали специальность, профессию, все ваши интересы были подчинены этой цели, ведь так? Если бы я изучала физику, как вы! Или астрономию, экзобиологию, ракетостроение! Но о чем я говорю? Учеба мне всегда давалась плохо, математика казалась такой сложной!
В ее голосе звучала глубокая грусть, голова поникла, Амадея спрятала лицо в ладонях, словно не хотела больше видеть торжествующего великолепия звездного неба. Курт заметил, как подрагивает узел тускло светящихся в темноте волос. Возможно, она плакала. Курт отвел взгляд, не зная, что ей ответить.
Он посмотрел в иллюминатор: корабль вращался вокруг своей оси, и казалось, что звезды вычерчивают в небе яркие дуги. На самом деле это человеческий мозг запоминал их траекторию и звезда словно прочерчивала след на сетчатке глаз.
Все эти космические чудеса не казались ему удивительными. Вне всяких сомнений он уже видел это и не раз. Однако где и когда? Ответа не было. Внезапно Курт заметил слабые, едва различимые вспышки. Сквозь иллюминатор он мог видеть часть темной обшивки корабля и на ней-то как раз и вспыхивали мгновенные блики. Их источник несомненно находился на самом корабле. Ближе к корме можно было различить два темных выступа, похожих на плавники. И где-то там неустанно вспыхивал и гас алый огонек: короткая вспышка, длинная, короткая, короткая, длинная, короткая, длинная, короткая.
Губы Курта непроизвольно зашевелились — он читал слова, передаваемые неизвестным телеграфистом: «КЛИНЕКС… КАК… МОЖНО… БОЛЬШЕ… Я… УЖАСНОМ… ПОЛОЖЕНИИ… ДОЛЖЕН… ПРОСИТЬ… ВСТРЕЧЕ… ВЫЙДИ… СВЯЗЬ… МНОЙ».
Это была азбука Морзе. Едва ли кто-нибудь из пассажиров удосужился выучить ее. Но экипаж корабля — техники, навигаторы, специалисты по электронике — они должны были знать! Возможно, с кем-то из них случилось несчастье, и он хочет предупредить остальных? Курт беспокойно завертел головой и вдруг понял, что может видеть вспышки только из одного положения. Лазерный луч! Слабый лазерный луч, сфокусированный точно на его кресло! Сообщение предназначалось именно ему! Но что он может сделать? И должен ли он что-то делать?
Сеанс подходил к концу, в темноте Бельведера люди начали перешептываться, затем заговорили громче, торопясь поделиться впечатлениями. Раздались первые смешки — бессознательно пассажиры защищались от величия космоса, которое могло подавить их. Людям думалось, что если они способны описать словами увиденное, значит они могут его осмыслить, включить в свой опыт и даже приобрести над ним некую власть.
— Готов спорить, мои коллеги в редакции не поверят, когда я им расскажу…
— Если бы я мог показать фотографии! Как жаль, что нам запретили брать на борт фотоаппараты! Но, наверное, можно будет купить набор открыток, как вы считаете?
— Забавно смотреть на эти светящиеся точки и думать о том, как они далеки от тебя. Думать о том, что можно лететь среди них дальше и дальше, так далеко, что и вообразить нельзя! Неделями, месяцами, годами все дальше в неизвестность! Наверное, этому стоит посвятить жизнь. Возможно, стоит узнать об этом побольше. Можно было бы пойти в библиотеку, сделать выписки из книг, посмотреть карты, микрофильмы, не так ли?
Курт замер — слова одного из пассажиров внезапно разбудили его воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Пожалуй, нам пора идти. Однако сначала… вы видели программу? Сначала должен выступить капитан. Надо признаться, я заинтригована. Возможно, он расскажет подробнее о нашем путешествии. Я слышала, что раньше на океанских лайнерах капитан обедал в одном зале с пассажирами. Какая очаровательная идея, не правда ли?
Из динамика под потолком послышался звук, напоминающий шорох бумаги, затем тихое покашливание. Голос, который зазвучал следом, также был неожиданно тихим, и пассажиры поневоле сосредоточили внимание, чтобы не упустить ни слова.
Чудесный день, дамы и господа! С вами говорит ваш капитан. Добро пожаловать на борт, добро пожаловать в путешествие. Как вы уже знаете, во время фазы ускорения мы миновали Венеру и Марс — оставим эти планеты для школьных экскурсий! Мы направляемся к внешним планетам, к границам Солнечной системе, чтобы взглянуть в лицо беспредельному космосу. Вас ожидают переживания, которые до того были доступны лишь немногим людям. Возможно, позже вас назовут пионерами, первооткрывателями. Но в то же время вы можете быть полностью уверены в своей безопасности. Я не буду сейчас долго распространяться о том, как устроены многочисленные системы контроля, призванные защитить нас с вами от любых неприятных неожиданностей. Во время полета мы проведем несколько учебных тревог, но это всего лишь дань традиции. Нашей главной целью являются ваша безопасность и ваш комфорт. Для того, чтобы вы могли насладиться в полной мере всеми чудесами нашей Солнечной системы, на корабле построен Бельведер — специальный этаж с панорамными окнами и удобными креслами. Траектория корабля составлена таким образом, что мы будем подходить к планетам на максимально близкое расстояние, и вы увидите невероятные пейзажи — кратеры Марса, вихри атмосферы Юпитера, кольца Сатурна, моря облаков на Уране, рассвет на Нептуне, поля кристаллов Плутона. Но и это еще не все! Мы посетим важнейшие луны внешних планет и увидим несколько планетоидов. В конце я хочу вам напомнить, что все что происходит на борту корабля, является результатом вашего свободного выбора, и ваша добрая воля и участие во всех мероприятиях сделает поездку по-настоящему запоминающимся, уникальным событием для всех нас. Используйте эту возможность испытать нечто новое, необычайное. Отдайте должное музыке, играм, медитации! Насладитесь этой поездкой в полной мере! Наслаждайтесь! Так советует вам ваш капитан!
Вновь раздался удар гонга, стены зала раздвинулись. Никто не двинулся с места, но все замерли в предвкушении. В зале сама собой возникло предчувствие чего-то прекрасного — праздника, всеобщей радости, близкого счастья.
Какой восторг! Какая радость! Курт сам поражался эйфории, которая завладела им. Он различал легкий шорох, слабые потоки воздуха, идущие откуда-то сверху, чувствовал сладковатый запах.
В зале вновь появились движущиеся тележки. Мужчины в голубом и женщины в розовом вставали на них и уносились куда-то вдаль. Курт и Амадея последовали за ними. Тележки доставили их в помещение со множеством кабинок, в каждой из которых находилась удобная кровать вроде той, которая была в каюте Курта. Когда пассажиры улеглись на мягкие пористые ложа, двери автоматически закрылись. Курт чувствовал тяжесть в желудке после еды, неприятное напряжение во всем теле. Стены кабинки светились мягким молочно-белым цветом, постепенно белизна густела, появлялись серые оттенки, как будто в кабинке наступали сумерки. Зазвучала музыка — чистые, звенящие тоны, в такт которым на потолке и стенах начали танцевать разноцветные блики. Сначала танец был свободным, даже немного беспорядочным, но потом в движении пятен стала угадываться некая закономерность, они складывались в орнаменты, которые становились все сложнее, все строже и утонченнее.
Этот танец затягивал, гипнотизировал. Курт не спал — напротив, он чувствовал, что его сознание становится предельно ясным и одновременно свободным от напряжения, от желаний и сожалений, что он может полностью отдаться этому мгновению, насладиться высоким искусством.
Между тем его ложе слегка покачивалось, будто покоилось в могучих добрых руках, под мягким покрытием ходили волны, массируя мышцы пациента, заставляя их ритмично сокращаться и расслабляться. Этот массаж был очень нежным и осторожным, однако Курт ощущал в теле необычайную легкость — казалось, что оно одновременно лишилось костей и до самой мельчайшей клеточки напиталось энергией. И для этого вовсе не нужны многодневные изнурительные упражнения, все происходит лишь благодаря чужой доброй воле, чужой заботе…
Каюты… кельи… палаты… камеры… Монастырь… Санаторий… Тюрьма. Возможно, все это вместе и что-то еще. Машина Счастья, в которую заложены программы оптимизации человеческой жизни, удовлетворения потребностей, исполнения желаний, достижения умиротворения.
Корабль как автономный организм, совокупность сложнейших физических, биохимических, психохимических, медико— и социотехнических систем, Машина Удовольствий, остров света и тепла посреди безграничного космоса, резервация для тех, кому дороги дружелюбие, взаимопонимание, искренняя и чистая радость — система совершенствования людей.
* * *
Однако все это было лишь прелюдией. Кульминацией дня бесспорно являлось посещение Бельведера. Все остальное вполне возможно было бы организовать и на Земле. Однако ни один земной парк развлечений и центр отдыха, способный предоставить своим клиентам самые рафинированные удовольствия, не мог смоделировать самого потрясающего душу ощущения — противостояния со Вселенной.
Все пассажиры с лихорадочным нетерпением ожидали этой минуты.
Итак, Бельведер. Они сидели в глубоких удобных креслах, расположенных полукругом у огромного, диаметром около полукилометра, окна. Пока что оно оставалось темным — яркий свет ламп, множество бликов не давали возможности увидеть что-нибудь снаружи. Однако лампы постепенно меркли — великий миг приближался.
Мои дорогие пассажиры! Наступает знаменательная минута вашей жизни, и я, ваш Капитан, не оставлю вас в одиночестве. Сейчас вы окажетесь лицом к лицу с космосом. Для всех вас это будет потрясающим событием, для некоторых же, возможно, шокирующим. Если вы почувствуете, что ваши нервы подвергаются слишком сильной нагрузке, обратите внимание на расположенный с права красный зажим. Он удерживает дыхательную маску, соединенную с баллоном, в котором содержится кислород и газообразное средство с сильным успокаивающим эффектом. Наденьте маску на лицо, сделайте несколько вдохов, и вы быстро почувствуете облегчение. Итак, дамы и господа! Больше ни минуты промедления! Главное событие сегодняшнего дня начинается. Наслаждайтесь им!
Лампы медленно гасли, пассажиры погрузились в темноту. В тот же миг стекло стало прозрачным и в глаза людям хлынул ослепительный звездный свет. Как будто отворилась дверь темницы, в которой все они жили с рождения. Все моментально забыли и про стекло иллюминатора, и про сам корабль — казалось, они висят прямо в темной пустоте посреди роя звезд. Это действительно было почти невыносимо и многие из пассажиров немедленно воспользовались дыхательными масками, чтобы оправиться от пережитого потрясения.
На Курта это зрелище тоже произвело впечатление, и он сам не мог сказать, было ли это впечатление приятным или нет. В одном он не сомневался — однажды он уже видел нечто подобное. Но когда и как? Зимней ночью на Земле? Через иллюминатор какого-то другого космического корабля? Через стекло скафандра? Несколько секунд ему казалось, что он вот-вот ухватит воспоминание за хвост и мгновенно все станет ясным — почему он решил принять участие в этой поездке, как оказался на борту, почему сложилась такая нелепая ситуация. Однако воспоминание растаяло, и он мог лишь скрежетать зубами от разочарования.
Амадея относилась к тем немногим, кто смог выдержать созерцание беспредельного звездного неба, не прибегая к успокаивающему газу. Однако и она была потрясена.
— Все так чудесно, так ясно, так светло… — шептала она. — Капитан был прав, здесь чувствуешь такую свободу, ощущаешь себя частью великого целого… И все же это… так трудно подобрать слова… это так подавляет. Но вы молчите? Вы спокойны? Этот свет, разве он не касается вашей души? Хотя что я говорю? Для вас это нечто обычное, обыденное, повседневное…
Она ошибалась. Курт молчал, потому что не мог оторвать глаз от открывшейся ему картины. Внезапно он подумал, что космос — это подмостки, на которых разыгрывается величайшая драма. Странная мысль! Ведь космос — не театр, не шоу, это нечто большее, гораздо большее…
— Каково это быть там — так далеко от нашего солнца? — продолжала Амадея. — Это похоже на то, что мы сейчас видим? Или там все по-другому? Совсем по-другому?
По-другому? Да, та же картина, но увиденная извне. Откуда?
— Знаете, я очень рада, что мы переживаем это вместе. Для вас, бесспорно, все совсем по-другому — вы, наверное, погружаетесь в прошлое, в воспоминания… Вы уже переживали это чувство — как будто вы вырываетесь из тюрьмы, одним прыжком преодолеваете границы, разрываете путы, которые стягивали вас всю вашу земную жизнь. Если бы у меня была возможность… Но моя профессия… Я слишком поздно увидела все это, я уже ничего не смогу изменить… Скажите, вы ведь с самого детства знали, чего хотите? Вы сознательно выбрали специальность, профессию, все ваши интересы были подчинены этой цели, ведь так? Если бы я изучала физику, как вы! Или астрономию, экзобиологию, ракетостроение! Но о чем я говорю? Учеба мне всегда давалась плохо, математика казалась такой сложной!
В ее голосе звучала глубокая грусть, голова поникла, Амадея спрятала лицо в ладонях, словно не хотела больше видеть торжествующего великолепия звездного неба. Курт заметил, как подрагивает узел тускло светящихся в темноте волос. Возможно, она плакала. Курт отвел взгляд, не зная, что ей ответить.
Он посмотрел в иллюминатор: корабль вращался вокруг своей оси, и казалось, что звезды вычерчивают в небе яркие дуги. На самом деле это человеческий мозг запоминал их траекторию и звезда словно прочерчивала след на сетчатке глаз.
Все эти космические чудеса не казались ему удивительными. Вне всяких сомнений он уже видел это и не раз. Однако где и когда? Ответа не было. Внезапно Курт заметил слабые, едва различимые вспышки. Сквозь иллюминатор он мог видеть часть темной обшивки корабля и на ней-то как раз и вспыхивали мгновенные блики. Их источник несомненно находился на самом корабле. Ближе к корме можно было различить два темных выступа, похожих на плавники. И где-то там неустанно вспыхивал и гас алый огонек: короткая вспышка, длинная, короткая, короткая, длинная, короткая, длинная, короткая.
Губы Курта непроизвольно зашевелились — он читал слова, передаваемые неизвестным телеграфистом: «КЛИНЕКС… КАК… МОЖНО… БОЛЬШЕ… Я… УЖАСНОМ… ПОЛОЖЕНИИ… ДОЛЖЕН… ПРОСИТЬ… ВСТРЕЧЕ… ВЫЙДИ… СВЯЗЬ… МНОЙ».
Это была азбука Морзе. Едва ли кто-нибудь из пассажиров удосужился выучить ее. Но экипаж корабля — техники, навигаторы, специалисты по электронике — они должны были знать! Возможно, с кем-то из них случилось несчастье, и он хочет предупредить остальных? Курт беспокойно завертел головой и вдруг понял, что может видеть вспышки только из одного положения. Лазерный луч! Слабый лазерный луч, сфокусированный точно на его кресло! Сообщение предназначалось именно ему! Но что он может сделать? И должен ли он что-то делать?
Сеанс подходил к концу, в темноте Бельведера люди начали перешептываться, затем заговорили громче, торопясь поделиться впечатлениями. Раздались первые смешки — бессознательно пассажиры защищались от величия космоса, которое могло подавить их. Людям думалось, что если они способны описать словами увиденное, значит они могут его осмыслить, включить в свой опыт и даже приобрести над ним некую власть.
— Готов спорить, мои коллеги в редакции не поверят, когда я им расскажу…
— Если бы я мог показать фотографии! Как жаль, что нам запретили брать на борт фотоаппараты! Но, наверное, можно будет купить набор открыток, как вы считаете?
— Забавно смотреть на эти светящиеся точки и думать о том, как они далеки от тебя. Думать о том, что можно лететь среди них дальше и дальше, так далеко, что и вообразить нельзя! Неделями, месяцами, годами все дальше в неизвестность! Наверное, этому стоит посвятить жизнь. Возможно, стоит узнать об этом побольше. Можно было бы пойти в библиотеку, сделать выписки из книг, посмотреть карты, микрофильмы, не так ли?
Курт замер — слова одного из пассажиров внезапно разбудили его воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22