Солнце скрылось за жилыми кварталами Уайт-сити. Временно сдавшись, Мейтланд пополз назад к машине. Как только он забрался на заднее сиденье, ему стало ясно, что у него появились первые признаки лихорадки. Сгорбившись в заляпанном грязью смокинге, он потянулся к бутылке, стараясь согреться. Машины проносились сквозь тьму, вспыхивая фарами под указателями. Вой полицейской сирены прорезал густой сумрак. Мейтланд ждал, что машина остановится и по откосу спустятся полицейские с носилками. В его больной голове бетонный виадук и сеть дорог, отрезавшие его от всего мира, стали принимать угрожающие размеры. Светящиеся стрелки указателей кружились в вышине, ослепляя бессмысленными надписями, именами Кэтрин, его матери и сына.
К девяти часам лихорадка спала. Когда час пик миновал и шум машин утих, Мейтланд несколькими глотками вина вернул себя к жизни. Перегнувшись через переднее сиденье, он уставился на залитый дождем приборный щиток, прикидывая, сколько соображения и сил у него еще осталось. Так или иначе, пока что он в состоянии придумать способ выбраться с этого острова. На западе всего в полумиле от него сверкали огни жилых домов, где сотни семей заканчивали ужин. Оттуда любой может увидеть костер или вспышку.
Глядя на огненную дугу от окурка, выброшенного из проезжавшей машины, Мейтланд вдруг понял, что он буквально сидит на сигнальных средствах, которых хватило бы на то, чтобы осветить весь остров.
ГЛАВА 7
горящая машина
Сдерживая волнение, Мейтланд бросил взгляд на покатую поверхность бензобака. Он отодвинул кожаную сумку и планшет с инструментами и принялся колотить по бензобаку раздвинутыми зубьями разводного ключа. Когда по рукам ударили отлетевшие кусочки эмали, под слоем краски в темноте начал проблескивать металл. Толстая сталь под противоударной рамой оказалась слишком прочной. Не в силах ее пробить. Мейтланд швырнул ключ в грязь. Из туннеля под виадуком выехала машина, и свет ее фар взметнулся в двадцати футах над головой Мейтланда. Он опустился на землю и, засунув голову под заднее крыло, стал искать сливное отверстие с нижней стороны бензобака.
Как же поджечь машину, спрашивал он себя. Привычное клише из телефильмов и телеспектаклей. Сидя в сумерках у бензобака, он пытался вспомнить подробно хотя бы один эпизод. Если открыть сливное отверстие, горючее вытечет на мокрую от дождя землю и через несколько минут испарится. Кроме того, не было спичек.
Необходима какая-то искра. Мейтланд посмотрел через плечо на темный корпус автомобиля. Он шаг за шагом восстановил в уме всю его электрическую систему: высоковольтная катушка, новый аккумулятор, распределитель с прерывателем… Хотя фары и тормозные фонари разбились, с точки зрения электричества машина была жива.
Прикуриватель! Кое-как поднявшись на ноги, Мейтланд заполз на место водителя. Включив зажигание, он проверил приборы на щитке и увидел, как они засветились в темноте. Он нажал на прикуриватель. Через десять секунд тот выскочил прямо в ладони. Красное свечение согрело изодранные руки, как кусочек солнца. Когда огонек погас, Мейтланд откинулся на спину и провалился в секундное забытье.
— Кэтрин… Кэтрин…— Повторяя вслух имя жены, он нарочно не давал себе заснуть, играя на всех чувствах — вины, враждебности или привязанности, какие только он мог в себе вызвать. Зажав в руке гаечный ключ, он вылез из машины, отбросил в сторону водосборник, поднял капот и заглянул в двигатель.
— Топливный насос… так…
Он постучал ключом по стеклянному конусу насоса. На пятом ударе, когда Мейтланд уже был готов сдаться, стекло треснуло. Он сбил осколки, и бензин тут же залил двигатель и закапал на землю. Опьяненный его парами, Мейтланд склонился над двигателем, устало, но с облегчением покачивая головой. Он постарался успокоиться. Через несколько минут он будет спасен, вероятно, даже будет на пути в больницу…
Мейтланд снова залез на место водителя и включил зажигание. Огни приборного щитка, слабо осветив кабину, заиграли на лацканах его заляпанного грязью смокинга. Он достал из бардачка карту Лондона, свернул ее в двухфутовый жгут и, удовлетворенный, повернул ключ зажигания, запуская стартер. Механизм загудел, проворачивая двигатель, и автомобиль затрясся. Получив подпитку из резервуара в поплавковых камерах карбюратора, двигатель натужно кашлянул, подавая признаки жизни. Отпустив стартер, Мейтланд сразу учуял запах бензина, выкачиваемого насосом из бензобака и вытекающего сквозь разбитый стеклянный колпачок. Было слышно, как бензин плещется о землю под машиной. Мейтланд запускал стартер секунд тридцать, пока кабина не заполнилась бензиновыми парами.
— Теперь осторожно… Тут кругом электричество… Можно зажариться в шкварку…
Высунув ноги в открытую дверь, он включил зажигание и нажал на прикуриватель. Когда тот щелкнул, Мейтланд вытащил его из щитка, повернулся к двери и поджег бумажный жгут, потом выбросил прикуриватель и вылез из машины, опираясь левой рукой на костыль и держа над головой горящий жгут.
Оказавшись в шести футах от «ягуара», он улегся на мокрую траву. Из двигателя мерно тек бензин, между колесами уже образовалась лужа. Прикрыв лицо рукой, Мейтланд метнул горящую карту под машину.
Жаркий огненный шар разорвал темноту, на мгновение осветив полукруг машин на автомобильном кладбище. Двигатель ярко вспыхнул, разбрызгивая во все стороны горящее топливо. Лужицы бензина возле машины воспламенялись сами собой. Огонь освещал траву, плотной стеной окружавшую площадку, и Мейтланд заметил, что высокие стебли клонятся вперед, словно зрители, с жадным любопытством наблюдающие за развитием событий.
Из-под капота «ягуара» валил густой темный дым. Уже затормозили первые машины, выехавшие из туннеля виадука. Два водителя прохаживались по автостраде, глядя на яркое пламя. Мейтланд, опираясь на костыль, заковылял к ним. По пути он дважды падал и снова поднимался на ноги. — Стойте!.. Остановитесь!.. Подождите!.. Над его головой пронесся самолет, в затянутом дождливыми тучами небе пульсировали навигационные огни. Пилот заходил на посадку в лондонский аэропорт, и шум четырех мощных турбовинтовых двигателей заглушал слабые крики Мейтланда. Скачками, будто ожившее пугало, продвигаясь вперед, он смотрел, как отъезжают машины. Уже опадали последние языки пламени — топливо выгорело без остатка. До настоящего пожара, на который рассчитывал Мейтланд, дело не дошло: догорающее двигательное отделение скорее напоминало большую печь, открытую жаровню вроде тех, какими пользуются рабочие на свалке. От подножия откоса были видны лишь яркие сполохи, озарявшие перевернутые остовы машин.
Охрипший и уставший, Мейтланд торопливо доковылял до откоса и по инерции сделал несколько шагов вверх по склону. Он чуть не повалился на землю, когда на дороге, прямо над ним, затормозил американский «седан». Как раз в этот момент над «ягуаром» взметнулись последние языки пламени. Водитель, молодой парень с длинными, до плеч, светлыми волосами, жевал бутерброд, с любопытством разглядывая Мейтланда. Когда тот сделал умоляющий жест, уже не в силах кричать, парень помахал в ответ, выбросил бутерброд и, нажав на акселератор, вместе с машиной скрылся в темноте. Мейтланд устало опустился на откос. Очевидно, юноша решил, что какие-то бродяги внизу устроили праздник и разожгли костер, чтобы приготовить ужин. Даже оттуда, где сидел Мейтланд, нелегко было разглядеть, что это горит машина.
Уже шел одиннадцатый час, и в квартирах на верхних этажах гасли огни. Слишком усталый, чтобы двинуться с места, и пытаясь сообразить, где же теперь провести ночь, Мейтланд уставился в землю. В десяти футах от него белел треугольник выброшенного бутерброда. Мейтланд пожирал его глазами, забыв о боли в покалеченной ноге.
После тридцати шести часов голодания ему было трудно собраться с мыслями. Без дальнейших размышлений он пополз к бутерброду, не отрывая глаз от двух ломтиков хлеба, переложенных курятиной с майонезом и хранящих отпечатки зубов молодого парня.
Схватив вожделенное лакомство, Мейтланд с жадностью отправил его в рот. Опьяненный вкусом животного жира и влажной текстурой намазанного маслом хлеба, он даже не удосужился стряхнуть с него крошки земли, а доев, облизал с грязных пальцев остатки майонеза и на всякий случай пошарил по склону — проверить, не завалялся ли там еще кусочек курицы.
Подобрав костыль, он поплелся назад к «ягуару». Пламя уже потухло, от двигателя в черный воздух поднимался последний дымок. Накрапывал мелкий дождик, и капли шипели на головке цилиндра.
Переднюю часть машины сожрал огонь. Мейтланд забрался на заднее сиденье. Прикладываясь к бургундскому, он осмотрел обуглившийся приборный щиток, руль и обгоревшие до пружин передние сиденья.
Несмотря на неудачу с поджогом машины, Мейтланд ощущал тихое удовлетворение оттого, что нашел недоеденный бутерброд. Не ахти какое важное событие, но оно запечатлелось в уме как еще один успех, которого он добился, оказавшись на необитаемом острове. Рано или поздно он заговорит с этим островом на равных.
Мейтланд спокойно проспал до рассвета.
ГЛАВА 8
послания
Солнечные лучи, пробившиеся через путаницу почерневших проводов, исчеркали приборный щиток машины. За подернутыми копотью окнами на теплом ветру колыхалась трава. В эти первые минуты после пробуждения Мейтланд лежал на заднем сиденье, глядя через грязные стекла на откос автострады. Он стряхнул с лацканов смокинга засохшую грязь. Было восемь часов утра. Его удивила полная тишина окрестного пейзажа и настораживающее отсутствие назойливого гула транспорта в час пик, разбудившего его прошлым утром, — как будто какой-то разгильдяй-техник, ответственный за поддержание общей иллюзии оторванности от мира на необитаемом острове, забыл включить звук.
Мейтланд пошевелил одеревеневшими конечностями. Распухшая нога лежала как чужая — словно она принадлежала некоему невидимому напарнику. Само же тело, совсем недавно такое мощное, наоборот, за ночь как-то усохло. Плечи и ребра выпирали из-под кожи, словно стараясь отделиться от обволакивающей их мышечной массы. Мейтланд поскреб обломанным ногтем щетину на лице. Мысли вернулись к съеденному перед сном бутерброду с курицей. На зубах еще ощущался целительный жирный вкус мяса и майонеза.
Мейтланд выпрямился и заглянул на переднее сиденье. Из-под обгоревшей кожи торчали пружины. Хотя физически он ослаб, голова работала ясно и четко. Он понимал, что, предпринимая какие бы то ни было попытки выбраться с этого острова, надо экономнее расходовать силы. Он прекрасно помнил, какое враждебное чувство вызывало в нем собственное покалеченное тело и как он неразумно выматывал себя, стараясь во что бы то ни стало продолжать движение. Отныне придется делать небольшие передышки и умерить самонадеянность. Чтобы изыскать путь к спасению, понадобится несколько часов — возможно, даже целый день.
Основные проблемы, с которыми частично ему уже довелось столкнуться, — это где раздобыть питьевую воду, пищу, убежище и какое-нибудь сигнальное устройство. Кроме того, без посторонней помощи с острова ему ни за что не выбраться — откосы слишком круты, и даже если он сможет вытянуть себя наверх с помощью лебедки, к моменту подъема на балюстраду ему вряд ли удастся сохранить сознание. А выбравшись на дорогу, он может запросто попасть под грузовик.
Мейтланд толкнул дверь и взялся за костыль. Даже от этого малого усилия закружилась голова. Он откинулся на сиденье. Стебли помятой травы лезли в открытую дверь, дотягиваясь до его ноги. Стойкость этой сорной травы может послужить образцом правильного поведения и жизнестойкости.
Его стошнило на дверь, комочки серебристой слизи потекли на коврик. Держась за костыль, Мейтланд шатаясь вылез наружу и прислонился к машине, размышляя, долго ли он сможет так простоять. Замызганный смокинг, ставший чересчур просторным для его исхудавших плечей, раздувался на ветру.
Мейтланд похромал вперед, осматривая повреждения «ягуара». Участки травы вокруг выгорели, обнажив круги черной земли. Огонь вывел из строя аккумулятор и электропроводку, прожег дыру в приборном щитке.
— Чертовски тихо…— пробормотал он.
Ни машин, ни аэропортовских автобусов. Залитые солнцем открытые балконы жилых домов были пусты.
Куда же, черт возьми, все подевались? Господи… Прямо психоз какой-то. Мейтланд нервно покрутил костыль и заковылял по обгоревшей земле, пытаясь отыскать на этом пустынном ландшафте хотя бы одно живое существо. Может, ночью разразилась мировая война? Может, где-то в центре Лондона обнаружился источник смертельной заразы? Может, пока он спал в сгоревшей машине, был осуществлен бесшумный массовый исход и его оставили в покинутом городе одного?
В трехстах ярдах к западу от стрелки острова, за пересечением автострады с примыкающей дорогой, показалась одинокая фигура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18