Они было хотели назвать его Драконий Шампур и распорядиться, чтобы граверы покрыли лезвие изображениями клубящихся драконов. Я сказал Исааку, что нахожу это чуть-чуть вульгарным. Форма подчиняется функций, вот в чем секрет. Ну да ладно, мальчик. Чем ты на самом деле недоволен?
Шарм расхаживал взад и вперед по комнате, двумя пальцами выбивая ритмичную дробь на рукояти меча.
— Папаня, да все эти героические подвиги! Избавь меня от них. Я долго не выдержу.
Король поперхнулся вином.
— Но почему? Шарм, ты отлично работаешь. Более чем превосходно. Народ тебя любит. Твой народ. И каждый раз, когда ты избавляешь ту или иную область от той или иной злой напасти, твоя популярность возрастает еще больше. — Король извлек из рукава мантии бумажный свиток. — Ты только погляди на результаты этих опросов!
— Опросы! Опросы! Начхать мне на них. С меня хватит. Сражаю и спасаю, спасаю и сражаю, ну сколько можно? У меня это вот где сидит! Каждый грошовый колдунчик, каждый бесчестный рыцарь, каждый дракон, тролль или людоед, который обосновывается тут, начинает с того, что уволакивает какую-нибудь юбку. И все твердят одно: «О, призовем принца Шарма на помощь! Он ее спасет!» И я спасаю. И как меня благодарят? Да никак и никак!
— Принцесса Глория тебя не поблагодарила? Не сомневаюсь, ты еще получишь от нее собственноручную письменную благодарность. Она очень благовоспитанна. — И король отхлебнул вина.
— Я не о том! Она меня поблагодарила. Даже поцеловала.
На этот раз король так поперхнулся, что отфыркивался целую минуту и не мог выговорить ни слова, пока Шарм не хлопнул его два раза по спине.
— Она… что?
— В щеку.
— А-а! В щеку. — Его величество постучал пальцами по ручке трона. — Ну, тогда ничего.
— Нет, чего! Послушай, помнишь малютку-герцогиню, которую я спас в прошлом месяце? Чтобы только добраться до нее, мне пришлось прокладывать себе путь через гнездо гигантских змей. Потом отгадывать дурацкие загадки, которые мне задавала какая-то львиная морда. А под конец этот дракон чуть не испек меня, как яблоко. И после всего этого, когда я наконец ее освободил, знаешь, что она сделала? Дала мне кулаком под ключицу.
Король засмеялся:
— Хилари всегда была озорницей.
— Нет, я жизнью жертвую ради этих девочек и, думается мне, заслуживаю кое-чего сверх обычного!
Король мгновенно посуровел.
— Например?
— Ну-у, ты знаешь.
— Да, думаю, что знаю. И думаю, мне не нравится то, что я слышу.
— Черт, папаня! У мужчины есть свои потребности.
— И ты серьезно утверждаешь, будто имеешь право обесчещивать прекраснейших дочерей двадцати королевств, только потому…
— Ну, хорошо, хорошо. Не надо никаких прекраснейших дочерей. Просто освободи меня на пару вечеров. Я смотаюсь к мадам Люси и…
— Принц Шарм! Отпрыск нашего августейшего рода, символ добродетельности и чистоты, воплощение всего лучшего и благородного, чем может гордиться юность в пору возмужания, не бегает хрюкать по бардакам, как простой матрос[
— Да ну, папаня…
— Достаточно, молодой человек! Как общественному деятелю и члену королевской фамилии тебе надлежит подавать благой пример молодежи твоей страны. Добрачные половые сношения полностью перечеркнут твой имидж. И я содрогаюсь при мысли о нравственности и репутации девицы, принцессы или пастушки, которая дала бы согласие на подобную развратную связь. А теперь явись к министру информации и получи инструкции для следующего задания по программе «Срази и спаси!».
Потерпев полное поражение, принц пожал плечами и направился к двери.
— Ладно, папаня, но, по-моему, ты с этой популярностью перегнул. Что ты будешь делать, когда народ примется требовать, чтобы я узурпировал твой трон?
И он вышел как раз вовремя, чтобы не заметить, как глаза короля тревожно забегали.
* * *
Принц побрел через дворцовый двор, и тут к нему присоединился Венделл. Паж грыз большое яблоко, а в руке держал второе, которое тут же предложил принцу Шарму. Принц взял яблоко и уныло надкусил.
— Значит, не позволил, а?
— Да, — сказал Шарм.
— Никаких жарких ночек?
— Нет.
— Снял вас с героических подвигов?
— Нет.
— Ну что ж, — заметил Венделл. — Герой поневоле. А вообще, которые поневоле, те самые лучшие. Если ты хочешь быть героем, люди просто скажут, что ты выпендриваешься.
— Пххх! — произнес принц и проглотил кусок яблока. — Что ты несешь? Я всегда стараюсь быть героем. Слежу за каждым своим словом, одеваюсь в воинский костюм, будто на маскарад, каждый день упражняюсь с мечом, копьем и луком, учтив с каждым встречным и всегда готов помочь. По-твоему, это легко?
— Ну-у-у…
— Ладно, может, распахать поле или бить молотом по наковальне и тяжелее, но все-таки это та еще работа, причем почти круглосуточная. Мне куда приятней было бы расположиться с удочкой на мшистом бережочке.
— А я о чем говорю? — сказал Венделл. — Люди про это знают. Думают, что вы предпочли бы тихую жизнь, а потому и ценят то, как вы мотаетесь совершать свои подвиги. Ну и с учтивостью то же самое. Если бы шарм вам давался легко, так никто бы вас за него не уважал. Как раз усилия, какие вы вкладываете в свой шарм, и делают его таким, ну, в общем, шармом.
Принц невольно улыбнулся.
— Для мальчишки твоих лет ты становишься жутким философом, Венделл. Опять терся возле Мандельбаума?
— Угу! Как раз его навестил. Он сказал, что я умственно развит не по летам. Он сейчас работает над чарами, чтобы уберечь клубнику от заморозков на почве. Думает, что здорово на них разбогатеет.
— Мне бы следовало попросить у него любовного напитка.
— Их у него полно. Только продает он их мужьям и женам, и никому другому.
— Логично.
— Куда мы идем?
— К Норвиллу. За новым заданием.
— Но мы же только-только вернулись.
— Так кому неохота искать приключений?
* * *
Они ожидали Норвилла в малой библиотеке, не примыкавшей к большой. Обычно в большой библиотеке сидели придворные правоведы, часами штудируя отдающие плесенью фолианты. В малой библиотеке книгами и не пахло, зато она изобиловала географическими картами. Всякими-всякими — от простенькой, в спешке набросанной тушью на обрывке оберточной бумаги схемы диспозиции войск перед генеральной битвой до богато иллюминированных карт двадцати королевств, тщательно, с мельчайшими подробностями вычерченных на пергаменте или ватмане. Именно такая карта Иллирии висела на стене, и принц развлекался тем, что выискивал самые маленькие селения, а затем метал в них кинжал, всякий раз попадая в самый центр. Венделл сидел на полу, по-портновски поджав ноги, и бруском черного дерева затуплял лезвие Разящего. Принц не любил слишком острых мечей. Он считал, что рана, нанесенная относительно тупым мечом, обеспечивает больший шок.
— Блеск! Вот уж блеск! — сказал Венделл. — Такого шикарного меча у вас еще не было.
— Слишком аляповато изукрашен. При первом случае, Венделл, выковыряй эти вульгарные рубины, продай их, а деньги раздай беднякам.
— Бу сде. Э-эй! Взгляните-ка на клинок. Весь металл в темных разводах. Их никакой полировкой не убрать!
— Это значит, он из дамасского булата. — Шарм не мог не признать, что это произвело на него должное впечатление. — Отличная сталь.
— А вы на рукоять посмотрите! Сколько в нее всего понапихано! Да посмотрите же! И штопор, и щипчики для ногтей, и напильничек, и шило. — Он отогнул последнее приспособление. — А это для чего? («Это» была небольшая пружина с чуть изогнутым крючком на конце.) — Чтобы выковыривать камешки из лошадиных копыт?
Принц взглянул на неведомый инструмент с любопытством:
— Не знаю. Наверное, чтобы сращивать концы веревки.
Вошел Норвилл, министр информации. Он был одет во все черное, как приличествовало первому шпиону королевства, и нес под мышкой толстую папку. Из нее он достал несколько документов и протянул их Шарму, затем сел за стол и сделал несколько пометок на грифельной доске.
— Доброе утро, ваше высочество. Вам известно положение в Тировии?
— В самых общих чертах, — ответил принц. Он развалился в кресле, свесил ногу через ручку и посмотрел в окно.
— Злая королева Руби обходится очень жестоко со своей дочерью, вернее, со своей падчерицей. Она донельзя тщеславна и завидует красоте дочери.
— Забудьте. В семейные дрязги я не вмешиваюсь.
— Согласно нашей информации, королева одевает девушку в лохмотья и вынуждает ее выполнять обязанности судомойки.
— И хорошо делает. Я безоговорочно верю в профессиональное образование.
— Принц Шарм, мне хотелось бы, чтобы вы прилагали больше стараний и оправдывали свое имя. Злая королева способна творить страшные чары и представляет собой большой риск для безопасности нашего королевства. Ее поведение с падчерицей обеспечивает нам предлог, которого давно искал ваш батюшка, чтобы избавиться от опасной соперницы. И когда юная принцесса унаследует престол, у нас на западе будет покладистая союзница, которую легко водить за нос.
— Прошу прощения! — сказал Шарм. — Риск для безопасности? Союзница? А меня в политические киллеры? Нет уж, благодарю. Я герой, а не наемный убийца.
— Ваша обязанность — спасать девиц в беде.
— Я спасаю девиц от участи хуже любой смерти и от смертей хуже любой участи. Я оберегаю слабых, защищаю невинных, поддерживаю угнетенных и все такое прочее. Защита юных девушек от домашней работы в круг моих обязанностей не входит.
— Бесспорно, — сказал Норвилл. — Но королева покусилась на жизнь девушки!
— Почему?
— А почему бы и нет? Популярная принцесса, непопулярная королева. Когда девушка достигнет совершеннолетия, естественно, возникнет соперничество из-за престола. Историю эту мы узнали от дровосека. Он сказал, что королева предложила ему весьма солидную сумму, чтобы он извлек сердце из груди девушки.
Шарм смерил его критическим взглядом.
— Эта ваша королева умеет творить любые чары, и ей приходится нанимать дровосека, чтобы он кого-то прикончил для нее? И тот, на котором она остановила свой выбор, как ни странно, оказался нашим осведомителем?
— Признаю, это звучит не слишком убедительно, — сказал Норвилл. — Однако подобные ситуации не так уж редки. Ну послушайте, любезный сеньор! Маленькая принцесса юна, красива…
— Маленькая принцесса?
— Ласковое прозвище, данное ей народом, — объяснил Норвилл. — И по слухам, сногсшибательно красива. Кожа, как сливки, губы, как вишни, и все такое прочее. Зовут ее Энн. Подумайте, любезный сеньор. Нежная и невинная юная дева, чья жизнь, возможно, в опасности. Конечно же ваша благородная душа призывает вас на доблестный подвиг.
— Ха! — буркнул принц и ткнул пальцем в окно. — Видите вон ту молочницу? Вон ту, с могучими грудями? Так ее сестренка однажды упала в колодец. Я прыгнул за ней и вытащил. Мое первое спасение. Мне тогда было тринадцать. Так молочница рыдала, обнимала меня, твердила, как она мне благодарна, и уж сумеет доказать мне свою благодарность.
— И доказала?
— Прислала мне коробку домашних пирожков.
— Очень вкусные были пирожки, — вставил Венделл.
— Мне кажется, весьма милая форма благодарности, — сказал Норвилл, — рад слышать, что простолюдины показывают столь высокие нравственные устои. Мне недавно пришлось побывать за морем для сбора фактов, и я был удручен разгулом тамошней безнравственности. Женщины ходят по улицам одни, без сопровождающих, юные девушки показывают лодыжки, а некоторые стригут волосы «под мальчика».
— Какой ужас! — сказал Шарм. — Почему бы вам не отправить меня с заданием туда, а я составил бы собственное заключение?
Норвилл издал какой-то звук, больше всего напоминавший «кхе-кхе».
— Ну ладно! — Шарм спустил ногу на пол и выпрямился в кресле. — Я съезжу туда и разведаю положение вещей. Но ничего не обещаю. Я много раз говорил папане, что ни в каких планах экспансии участия принимать не буду. Если эта королева Руби ни в чем таком не замешана, я умою руки.
— Ну что же. Видимо, нам придется удовлетвориться этим. Однако всякие колебания подвергают вашу жизнь опасности.
— Ну, это решать мне. А какими средствами обороны она располагает? Драконы на псарне? Наемники? Рыцари?
— Нет, если верить нашей информации. Она, видимо, для защиты полагается только на свои чары.
— Хм! Венделл?
— Слушаю, государь?
— Отправляемся налегке. Упакуй новый меч.
— Разящий, — сказал Венделл, протестующе подняв меч.
— Ну, да-да. Упакуй Разящий, а еще шеффилдский меч, нордический меч и арбалет.
— Есть.
— Новый щит с гербом, боевой топор и дубовое копье с бронзовой гардой.
— Усек.
Принц на минуту задумался, а затем обернулся к Норвиллу:
— Вы говорите, что эта малютка Энн — красотуля?
— Согласно нашим сведениям, она очень хороша. Да.
— Венделл, захвати дюжину роз, коробку конфет и бутылку вина.
— Есть.
— А также какое-нибудь большое мягкое игрушечное животное.
— Понял.
— Никогда не вредно, — сказал принц, — быть готовым ко всему.
Он уперся подошвами сапог в стол, и его кресло скользнуло спинкой вперед по натертому паркету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Шарм расхаживал взад и вперед по комнате, двумя пальцами выбивая ритмичную дробь на рукояти меча.
— Папаня, да все эти героические подвиги! Избавь меня от них. Я долго не выдержу.
Король поперхнулся вином.
— Но почему? Шарм, ты отлично работаешь. Более чем превосходно. Народ тебя любит. Твой народ. И каждый раз, когда ты избавляешь ту или иную область от той или иной злой напасти, твоя популярность возрастает еще больше. — Король извлек из рукава мантии бумажный свиток. — Ты только погляди на результаты этих опросов!
— Опросы! Опросы! Начхать мне на них. С меня хватит. Сражаю и спасаю, спасаю и сражаю, ну сколько можно? У меня это вот где сидит! Каждый грошовый колдунчик, каждый бесчестный рыцарь, каждый дракон, тролль или людоед, который обосновывается тут, начинает с того, что уволакивает какую-нибудь юбку. И все твердят одно: «О, призовем принца Шарма на помощь! Он ее спасет!» И я спасаю. И как меня благодарят? Да никак и никак!
— Принцесса Глория тебя не поблагодарила? Не сомневаюсь, ты еще получишь от нее собственноручную письменную благодарность. Она очень благовоспитанна. — И король отхлебнул вина.
— Я не о том! Она меня поблагодарила. Даже поцеловала.
На этот раз король так поперхнулся, что отфыркивался целую минуту и не мог выговорить ни слова, пока Шарм не хлопнул его два раза по спине.
— Она… что?
— В щеку.
— А-а! В щеку. — Его величество постучал пальцами по ручке трона. — Ну, тогда ничего.
— Нет, чего! Послушай, помнишь малютку-герцогиню, которую я спас в прошлом месяце? Чтобы только добраться до нее, мне пришлось прокладывать себе путь через гнездо гигантских змей. Потом отгадывать дурацкие загадки, которые мне задавала какая-то львиная морда. А под конец этот дракон чуть не испек меня, как яблоко. И после всего этого, когда я наконец ее освободил, знаешь, что она сделала? Дала мне кулаком под ключицу.
Король засмеялся:
— Хилари всегда была озорницей.
— Нет, я жизнью жертвую ради этих девочек и, думается мне, заслуживаю кое-чего сверх обычного!
Король мгновенно посуровел.
— Например?
— Ну-у, ты знаешь.
— Да, думаю, что знаю. И думаю, мне не нравится то, что я слышу.
— Черт, папаня! У мужчины есть свои потребности.
— И ты серьезно утверждаешь, будто имеешь право обесчещивать прекраснейших дочерей двадцати королевств, только потому…
— Ну, хорошо, хорошо. Не надо никаких прекраснейших дочерей. Просто освободи меня на пару вечеров. Я смотаюсь к мадам Люси и…
— Принц Шарм! Отпрыск нашего августейшего рода, символ добродетельности и чистоты, воплощение всего лучшего и благородного, чем может гордиться юность в пору возмужания, не бегает хрюкать по бардакам, как простой матрос[
— Да ну, папаня…
— Достаточно, молодой человек! Как общественному деятелю и члену королевской фамилии тебе надлежит подавать благой пример молодежи твоей страны. Добрачные половые сношения полностью перечеркнут твой имидж. И я содрогаюсь при мысли о нравственности и репутации девицы, принцессы или пастушки, которая дала бы согласие на подобную развратную связь. А теперь явись к министру информации и получи инструкции для следующего задания по программе «Срази и спаси!».
Потерпев полное поражение, принц пожал плечами и направился к двери.
— Ладно, папаня, но, по-моему, ты с этой популярностью перегнул. Что ты будешь делать, когда народ примется требовать, чтобы я узурпировал твой трон?
И он вышел как раз вовремя, чтобы не заметить, как глаза короля тревожно забегали.
* * *
Принц побрел через дворцовый двор, и тут к нему присоединился Венделл. Паж грыз большое яблоко, а в руке держал второе, которое тут же предложил принцу Шарму. Принц взял яблоко и уныло надкусил.
— Значит, не позволил, а?
— Да, — сказал Шарм.
— Никаких жарких ночек?
— Нет.
— Снял вас с героических подвигов?
— Нет.
— Ну что ж, — заметил Венделл. — Герой поневоле. А вообще, которые поневоле, те самые лучшие. Если ты хочешь быть героем, люди просто скажут, что ты выпендриваешься.
— Пххх! — произнес принц и проглотил кусок яблока. — Что ты несешь? Я всегда стараюсь быть героем. Слежу за каждым своим словом, одеваюсь в воинский костюм, будто на маскарад, каждый день упражняюсь с мечом, копьем и луком, учтив с каждым встречным и всегда готов помочь. По-твоему, это легко?
— Ну-у-у…
— Ладно, может, распахать поле или бить молотом по наковальне и тяжелее, но все-таки это та еще работа, причем почти круглосуточная. Мне куда приятней было бы расположиться с удочкой на мшистом бережочке.
— А я о чем говорю? — сказал Венделл. — Люди про это знают. Думают, что вы предпочли бы тихую жизнь, а потому и ценят то, как вы мотаетесь совершать свои подвиги. Ну и с учтивостью то же самое. Если бы шарм вам давался легко, так никто бы вас за него не уважал. Как раз усилия, какие вы вкладываете в свой шарм, и делают его таким, ну, в общем, шармом.
Принц невольно улыбнулся.
— Для мальчишки твоих лет ты становишься жутким философом, Венделл. Опять терся возле Мандельбаума?
— Угу! Как раз его навестил. Он сказал, что я умственно развит не по летам. Он сейчас работает над чарами, чтобы уберечь клубнику от заморозков на почве. Думает, что здорово на них разбогатеет.
— Мне бы следовало попросить у него любовного напитка.
— Их у него полно. Только продает он их мужьям и женам, и никому другому.
— Логично.
— Куда мы идем?
— К Норвиллу. За новым заданием.
— Но мы же только-только вернулись.
— Так кому неохота искать приключений?
* * *
Они ожидали Норвилла в малой библиотеке, не примыкавшей к большой. Обычно в большой библиотеке сидели придворные правоведы, часами штудируя отдающие плесенью фолианты. В малой библиотеке книгами и не пахло, зато она изобиловала географическими картами. Всякими-всякими — от простенькой, в спешке набросанной тушью на обрывке оберточной бумаги схемы диспозиции войск перед генеральной битвой до богато иллюминированных карт двадцати королевств, тщательно, с мельчайшими подробностями вычерченных на пергаменте или ватмане. Именно такая карта Иллирии висела на стене, и принц развлекался тем, что выискивал самые маленькие селения, а затем метал в них кинжал, всякий раз попадая в самый центр. Венделл сидел на полу, по-портновски поджав ноги, и бруском черного дерева затуплял лезвие Разящего. Принц не любил слишком острых мечей. Он считал, что рана, нанесенная относительно тупым мечом, обеспечивает больший шок.
— Блеск! Вот уж блеск! — сказал Венделл. — Такого шикарного меча у вас еще не было.
— Слишком аляповато изукрашен. При первом случае, Венделл, выковыряй эти вульгарные рубины, продай их, а деньги раздай беднякам.
— Бу сде. Э-эй! Взгляните-ка на клинок. Весь металл в темных разводах. Их никакой полировкой не убрать!
— Это значит, он из дамасского булата. — Шарм не мог не признать, что это произвело на него должное впечатление. — Отличная сталь.
— А вы на рукоять посмотрите! Сколько в нее всего понапихано! Да посмотрите же! И штопор, и щипчики для ногтей, и напильничек, и шило. — Он отогнул последнее приспособление. — А это для чего? («Это» была небольшая пружина с чуть изогнутым крючком на конце.) — Чтобы выковыривать камешки из лошадиных копыт?
Принц взглянул на неведомый инструмент с любопытством:
— Не знаю. Наверное, чтобы сращивать концы веревки.
Вошел Норвилл, министр информации. Он был одет во все черное, как приличествовало первому шпиону королевства, и нес под мышкой толстую папку. Из нее он достал несколько документов и протянул их Шарму, затем сел за стол и сделал несколько пометок на грифельной доске.
— Доброе утро, ваше высочество. Вам известно положение в Тировии?
— В самых общих чертах, — ответил принц. Он развалился в кресле, свесил ногу через ручку и посмотрел в окно.
— Злая королева Руби обходится очень жестоко со своей дочерью, вернее, со своей падчерицей. Она донельзя тщеславна и завидует красоте дочери.
— Забудьте. В семейные дрязги я не вмешиваюсь.
— Согласно нашей информации, королева одевает девушку в лохмотья и вынуждает ее выполнять обязанности судомойки.
— И хорошо делает. Я безоговорочно верю в профессиональное образование.
— Принц Шарм, мне хотелось бы, чтобы вы прилагали больше стараний и оправдывали свое имя. Злая королева способна творить страшные чары и представляет собой большой риск для безопасности нашего королевства. Ее поведение с падчерицей обеспечивает нам предлог, которого давно искал ваш батюшка, чтобы избавиться от опасной соперницы. И когда юная принцесса унаследует престол, у нас на западе будет покладистая союзница, которую легко водить за нос.
— Прошу прощения! — сказал Шарм. — Риск для безопасности? Союзница? А меня в политические киллеры? Нет уж, благодарю. Я герой, а не наемный убийца.
— Ваша обязанность — спасать девиц в беде.
— Я спасаю девиц от участи хуже любой смерти и от смертей хуже любой участи. Я оберегаю слабых, защищаю невинных, поддерживаю угнетенных и все такое прочее. Защита юных девушек от домашней работы в круг моих обязанностей не входит.
— Бесспорно, — сказал Норвилл. — Но королева покусилась на жизнь девушки!
— Почему?
— А почему бы и нет? Популярная принцесса, непопулярная королева. Когда девушка достигнет совершеннолетия, естественно, возникнет соперничество из-за престола. Историю эту мы узнали от дровосека. Он сказал, что королева предложила ему весьма солидную сумму, чтобы он извлек сердце из груди девушки.
Шарм смерил его критическим взглядом.
— Эта ваша королева умеет творить любые чары, и ей приходится нанимать дровосека, чтобы он кого-то прикончил для нее? И тот, на котором она остановила свой выбор, как ни странно, оказался нашим осведомителем?
— Признаю, это звучит не слишком убедительно, — сказал Норвилл. — Однако подобные ситуации не так уж редки. Ну послушайте, любезный сеньор! Маленькая принцесса юна, красива…
— Маленькая принцесса?
— Ласковое прозвище, данное ей народом, — объяснил Норвилл. — И по слухам, сногсшибательно красива. Кожа, как сливки, губы, как вишни, и все такое прочее. Зовут ее Энн. Подумайте, любезный сеньор. Нежная и невинная юная дева, чья жизнь, возможно, в опасности. Конечно же ваша благородная душа призывает вас на доблестный подвиг.
— Ха! — буркнул принц и ткнул пальцем в окно. — Видите вон ту молочницу? Вон ту, с могучими грудями? Так ее сестренка однажды упала в колодец. Я прыгнул за ней и вытащил. Мое первое спасение. Мне тогда было тринадцать. Так молочница рыдала, обнимала меня, твердила, как она мне благодарна, и уж сумеет доказать мне свою благодарность.
— И доказала?
— Прислала мне коробку домашних пирожков.
— Очень вкусные были пирожки, — вставил Венделл.
— Мне кажется, весьма милая форма благодарности, — сказал Норвилл, — рад слышать, что простолюдины показывают столь высокие нравственные устои. Мне недавно пришлось побывать за морем для сбора фактов, и я был удручен разгулом тамошней безнравственности. Женщины ходят по улицам одни, без сопровождающих, юные девушки показывают лодыжки, а некоторые стригут волосы «под мальчика».
— Какой ужас! — сказал Шарм. — Почему бы вам не отправить меня с заданием туда, а я составил бы собственное заключение?
Норвилл издал какой-то звук, больше всего напоминавший «кхе-кхе».
— Ну ладно! — Шарм спустил ногу на пол и выпрямился в кресле. — Я съезжу туда и разведаю положение вещей. Но ничего не обещаю. Я много раз говорил папане, что ни в каких планах экспансии участия принимать не буду. Если эта королева Руби ни в чем таком не замешана, я умою руки.
— Ну что же. Видимо, нам придется удовлетвориться этим. Однако всякие колебания подвергают вашу жизнь опасности.
— Ну, это решать мне. А какими средствами обороны она располагает? Драконы на псарне? Наемники? Рыцари?
— Нет, если верить нашей информации. Она, видимо, для защиты полагается только на свои чары.
— Хм! Венделл?
— Слушаю, государь?
— Отправляемся налегке. Упакуй новый меч.
— Разящий, — сказал Венделл, протестующе подняв меч.
— Ну, да-да. Упакуй Разящий, а еще шеффилдский меч, нордический меч и арбалет.
— Есть.
— Новый щит с гербом, боевой топор и дубовое копье с бронзовой гардой.
— Усек.
Принц на минуту задумался, а затем обернулся к Норвиллу:
— Вы говорите, что эта малютка Энн — красотуля?
— Согласно нашим сведениям, она очень хороша. Да.
— Венделл, захвати дюжину роз, коробку конфет и бутылку вина.
— Есть.
— А также какое-нибудь большое мягкое игрушечное животное.
— Понял.
— Никогда не вредно, — сказал принц, — быть готовым ко всему.
Он уперся подошвами сапог в стол, и его кресло скользнуло спинкой вперед по натертому паркету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30