— Вот вам ужин, разбирайте…
В коробке лежали небольшие тюбики в красную полоску, точно такие же, в каких выпускаются кремы для лица, краски для художников или паста для чистки зубов. Толя, хотя и прочитал тысячи книг о космических полётах и сам летал на близкие планеты, все же был слегка огорошен и не сразу протянул руку. Первой бросилась к коробке пухлая рука Жоры и ухватила сразу два тюбика.
— Брать только по одному! — сказал Колёсников.
Жора огорчённо бросил второй тюбик в коробочку, и его взял Алька.
Жора покрутил тюбик в руках:
— Так ведь он… Его ж и цыплёнку не хватит!..
— А тебе должно хватить, — весело сказал Толя. — Ты же не птица, которая с утра до вечера должна что-то клевать. Ну и…
— Ну и дальше понятно, — рассмеялась Леночка, отвинтила крышечку тюбика, поднесла ко рту, выдавила жёлтую колбаску и попробовала на вкус. — Ничего! Есть можно.
Тогда Жора решительно сунул в рот свой тюбик и так нажал пальцами, что все содержимое его мгновенно исчезло.
— Прекрасно! — Он зажмурился от удовольствия. — Удивительно! Мне бы ещё один, я ведь крупный… Нельзя же мне давать столько, сколько и Тольке…
— Можно, — сказал Колёсников, — они очень питательные: в них и витамины, и белки, и жиры, и углеводы. Через неделю Толя от них поправится и примет нормальный вид, ну, а тебе, Жора, давно пора остановиться в весе… Следующий получишь на завтрак.
— Ой сколько ждать! А чай на звездолёте полагается?
— Потерпи. — Колёсников ушёл с пустой коробкой в коридор, вернулся, поставил на столик ту же коробку, уже не пустую, и подчёркнуто вежливо сказал: "Пожалуйста». И ребята взяли по крошечному кувшинчику с какой-то густой бурой жидкостью.
И опять Жора не вытерпел:
— Ну что это? Мне одному мало выпить все эти кувшинчики… Взяли меня, так кормите как человека! Когда я однажды летал на Луну, нам давали по хорошей порции осетрины, чёрную икру, жареную перепёлку и торт с…
— Ты до сих пор не можешь понять, — сказал Колёсников, — что мы летим не на Луну, а в тысячи раз дальше, и складские отсеки нашего звездолёта загружены очень лёгкой и питательной пищей, чтоб хватило на всю дорогу.

— Не горюй, Жора, — сказала Леночка. — Вот прилетим на первую планету и так там наедимся… Вдосталь! Верно, ребята?
— Нет, не верно! — вспылил Жора: до него вдруг дошло — нельзя так больше, нельзя! Они ведь смеются над ним! Нельзя даже думать о пище, потому что стоит только подумать о ней, ребята каким-то непонятным обрывом сразу догадываются; наверно, его мысли отражаются на лице. — Сами можете наедаться! Можете хоть лопаться! А мне что? Плевать мне на еду!
— И давно это? — полюбопытствовал Алька. — Это же величайшая новость: наш Жора, человек грандиозного, астрономического, а точнее, космического аппетита стал равнодушен к еде!.. Ты не шутишь? Не оговорился?
Жора покачал головой, надулся и опустил глаза. Ребята мгновенно осушили свои кувшинчики, и Колёсников объяснил, что этот чай, вернее, эта жидкость, заменяющая чай, прекрасно утоляет жажду и но своему действию равна чуть ли не целому самовару, из которых в древности пили чай, и что над изобретением состава этой жидкости, бодрящей и питательной, несколько лет работала большая группа учёных Академии питания…
— А теперь, — сказал Колёсников, — слушайте приказ по звездолёту: телеэкраны в салоне и в отсеках не включать!
— Почему? — спросил Алька.
— Потому, — ответил Колёсников. — Я не могу каждому все объяснять…
Давайте условимся, ребята: не будем задавать лишних вопросов.
— Это почему же? — спросил Толя.
— Опять"почему»? Слушайте меня, я все знаю и не желаю вам плохого… С Колесниковым вы не пропадёте!
— Ты в этом так уверен? — опять спросил Толя.
— Ага! — Колёсников подмигнул Леночке. — Вам ребятки, сильно подвезло со мной…
— А по-моему, нисколько! — не унимался Толя.
— Скажи, ты знаешь, что такое тумблер? — Колёсников улыбнулся, а Толя слегка нахмурил лоб.
— Нет… А что это?
Колёсников расхохотался:
— Ну вот, не знаешь элементарных вещей, а набрасываешься на меня!
— Быть бы мне главной у вас! — вмешалась в разговор Леночка. — Уж я распорядилась бы, замучила бы вас приказами: Колёсников, немедленно полить цветы! Звезднн, прочитать лекцию об умственной деятельности комаров и сороконожек! Горячев, протереть иллюминаторы и написать маслом портрет неустрашимого Колесникова в пилотском кресле! Жора, пока другие выжимают свои обеденные тюбики, станцевать чиспеть что-нибудь весёлое!.. Ничего? Согласны?
В салоне раздался хохот.
— А теперь, ребята, всерьёз, — сказал Колёсников. — Надо ещё договориться о графике вахт в рубке управления. Лена освобождается и может идти отдыхать, а мужчины останутся…
— Ой, я и правда устала..: — Леночка зевнула. — Сегодня столько было всего! Только не ссорьтесь. Ну пока, мальчики…
Она вскочила с кресла, махнула им рукой и скрылась в отсеке No 3. Толя исподлобья посмотрел в маленькое деловое лицо Колесникова; тот кратко разъяснил, что с завтрашнего дня он откроет краткие"Курсы по обслуживанию и вождению звездолёта», что, хотя корабль идёт к любой намеченной ими планете автоматически и сам уклоняется от встречных метеоритов или каких-нибудь других попадающихся по пути небесных тел, по при ручном управлении надо многое знать: разбираться в кнопках, клавишах, в сигналах и, при необходимости, уточнять или даже резко менять курс…
— А я? Я тоже буду стоять на вахте? — внезапно спросил Жора.
— А почему ж нет? — посмотрел на него Колёсников. — Или хочешь увильнуть?
— Ничего я не хочу, но ведь я…
— Точка, — прервал его Колёсников. — По отсекам, спать! Сегодня моя вахта до утра…
Глава 13. РАЗГОВОР В РУБКЕ
Все разошлись. Жора, едва волоча ноги от усталости и переживаний, ввалился в свой отсек No 5, не раздеваясь свалился на койку и мгновенно уснул. А Толя зашёл к Альке.
— Вот мы и летим! — сказал он. — Сами летим, ты понимаешь? И — куда хотим! Скоро увидим разные планеты… Спасибо тебе, Алик, за все…
— Не за что… Мне ведь тоже хочется побывать на них… Ух как хочется!
— Думаешь, одному тебе?
— Не думаю…. Колёсников, конечно, молодец, но… Но…
— Толь, не принимай его всерьёз и не обижайся. Он ведь всегда был зазнайкой и считал себя выше и умнее всех… Что бы мы сейчас делали без него?
Толя махнул рукой и вышел из отсека. Мягкий он парень, Алька, добрый, жалостливый и все оправдывал и прощал. А Толя не хотел быть таким. Он подошёл к рубке управления и встал в дверях.
— Ты чего? — спросил Колёсников. — Не спится? По мне уже соскучился?
— Колёсников! — сказал Толя. — Кто мы — твои товарищи или нет? Разве мы выбирали тебя командовать нами?
— А зачем выбирать? — Колёсников неожиданно рассмеялся. — Я и не собираюсь командовать вами, а вот… — Он оборвал фразу. — Слушай, а не хочешь ли ты сесть за штурвал? Хочешь? Пожалуйста!
Колёсников слез с кресла и широким жестом предложил Толе занять место возле десятков горящих сигнальных лампочек, круглых и квадратных циферблатов с двигающимися стрелками, кнопок и клавишей.
— Не хочу, — ответил Толя и все-таки он неожиданно подумал: как это, оказывается, важно — знать устройство двигателей, всю эту хитрейшую электронику, автоматику, кибернетику и… Ну, в общем, все такое, без чего в их время и шагу не ступишь.
— И правильно, что не хочешь, — с улыбкой сказал Колёсников. — Ты ведь
— да и все твои друзья, — вы ведь и гаечку без меня не привинтите, транзистор не смените, звёздную карту не прочтёте и заблудитесь в космосе, как в трех соснах…
— Заблудимся, — тихо сказал Толя.
— Ну тогда лучше помолчи… И вообще, чего тебе надо от меня? Я ведь сделал тебя своим первым помощником на корабле…
— Мне не нужно этого! — сказал Толя. — Я о другом… Да, ты лучше нас разбираешься в двигателях и умеешь пилотировать корабль, но не забывай, что мы все в звездолёте товарищи и равны…
— Нет уж! — перебил его Колёсников. — Обжора мне не равен, и Алька не равен… Что они смыслят в устройстве… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать… А вот ты… ты… Ты — ничего. Голова у тебя соображает, хотя занимается не тем, чем нужно… — Колёсников вдруг радостно посмотрел на него, оттого, наверно, что пришла ему на ум какая-то замечательная мысль. — Здорово ты меня уговорил на Земле улететь на этом великолепном звездолёте… Молодец!
Толя молчал, не зная, что ответить: все это было правдой и абсолютной ложью! Он, Толя, позвал его в этот полет не просто так, не из мальчишеского озорства, не потому, что хотел кому-то насолить, а потому, что ему не терпелось узнать — не из книг, а увидеть своими глазами, — как там, за пределами Солнечной системы.
— Скажешь, не так? Скажешь, я вру?
— Да, — проговорил наконец Толя, — я хотел, чтоб мы полетели вместе, но ты должен быть человеком…
— А кто же я? — весело смотрел на него острыми глазами Колёсников.
Однако Толя упрямо гнул своё:
— И если у нас возникнет спор и несогласие по каким-то вопросам, будем голосовать…
— Хорошо, так уж и быть, — улыбнулся Колёсников.
Толя ушёл в свой отсек No 2, натянул до шеи лёгкое одеяло и туго сжал ресницы, чтоб скорей уснуть. Но чем крепче сжимал их Толя, тем хуже шёл к нему сон. А звездолёт все мчался и мчался в холодные глубины космоса меж звёзд и планет Вселенной…
Глава 14. ЛЕНОЧКА
К завтраку Толя вышел из своего отсека и увидел Леночку: она сидела в салоне в синей светящейся кофточке, расчёсывала волосы и смотрелась в зеркальце, которое старательно держал перед ней Жора. Толя глянул на неё и застыл, прямо-таки замер в изумлении, точно ни разу не видел её, — такая она была красивая.
За Толей в салон вошёл Алька. И словно споткнулся обо что-то, увидев Леночку с Жорой; дёрнул Толю за рукав куртки и с силой потащил назад, в коридор.
— Что это он? — Алька кивнул головой в сторону Жоры. — Сама не может справиться? Он что, полетел с нами для того, чтоб держать перед ней зеркальце?
— Не знаю, спроси у него сам, зачем он полетел, — сказал Толя и хотел уйти, но в это время из рубки управления высунулась маленькая голова Колесникова.
— Ну как он, справляется с работой? Не напрасно взяли? Старайся, а не то есть много охотников заменить тебя! — весело сказал Колёсников, заметив в коридоре Альку с Толей, и добавил: — Лён, а ты видела мою рубку?
— А что там смотреть? — отозвалась Леночка, однако тут же передумала, шагнула в рубку, и до ребят донёсся её громкий смех.
На Жору, внезапно лишившегося своей работы, жалко было смотреть: он ещё больше надулся, покрутил в руках зеркальце, вздохнул, спрятал его в карман и тяжело опустился в кресло.
Альки уже не было в коридоре — убежал в свой отсек. Ушёл за ним и Толя, достал с полки толстую, но очень лёгкую книгу со стрелочкой на переплёте, включил самую малую скорость перелистывания страниц и большим усилием воли заступил себя читать о небесной механике Вселенной. От чтения его оторвал сигнал на обед.
— А где Горячев? — Колёсников оглядел усевшихся за стол. — Что с ним?
Жора, узнай! Тот нехотя поднялся и скоро вернулся.
— Он просит, чтоб ему отнесли тюбик в отсек.
— Вот ещё новости! — сказал Колёсников. — Дисциплина для всех одна.
Все должны обедать в салоне и в одно время. По"Инструкции внутреннего распорядка и поведения членов экипажа"Звездолёта-100»!
Колёсников окинул всех беглым взглядом, что-то сообразил про себя, пошёл к отсеку No 3 и привёл Альку.
Алька молча сел за стол, отвинтил крышечку своего тюбика и принялся есть.
За столом стало очень тихо.
— Лён, хочешь? — прервал всеобщее молчание Жора и протянул ей свой тюбик, из которого была выжата только половина обеда.
Леночка вдруг отчаянно покраснела.
— Сам ешь! Тебе ведь все время не хватало.
— Теперь хватит… Это я так, ради смеха…
— Никаких делёжек, — перебил его Колёсников. — Ешь все сам, а то обессилеешь, едва будешь ноги волочить. Скоро прилетим на планеты, и тебе придётся поработать. Не так, как на Земле. Но если экипаж не возражает, я выделю Лене, как единственной девочке на звездолёте, тюбик со сластями из запаса, рассчитанного на праздничные дни. Нет возражений?
— Я возражаю! — поднял своё круглое лицо Жора. — Ей надо дать не один, а два тюбика!
— Спасибо, мальчики, мне и одного хватит.
— Голосуем? — спросил Колёсников.
— Не надо, считай, что прошло единогласно, — сказал Толя.
Колёсников принёс тюбик в зеленую полоску и торжественно вручил Леночке.
— Спасибо, мальчики… Должна вам признаться! на первом месте у меня танцы, на втором — музыка, а на третьем… на третьем — сладости… Знала бы, что здесь не будет конфет, взяла бы десять килограммов!
Она не стала есть при всех сладкую пасту, а убежала в свой отсек.
— Хорошо, что мы взяли её в полет, — сказал Колёсников. — Что б делали без неё?
Внезапно Алька вскинул голову и выпалил:
— А я не согласен! Совсем не хорошо! Все трое прямо подпрыгнули в своих креслах и недоуменно уставились на Альку.
— Ого! — выдохнул Толя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20