Что же касается Урсофа, то, говорят, с того дня он бегает по равнине с зажженным фонариком в зубах и воет предсмертным воем.
Не знаю, было ли все так на самом деле: много странных историй рассказывают об этой стране Вользинии и особенно про окрестности городка Луктропа.
Впрочем, я повторяю: не ищите загадочный городок на карте. Лучшие географы мира так и не пришли к единому мнению о его местонахождении.
Конец.
Послесловие
Возвращаясь к давнему замыслу

…Новелла «Трикк-тррак» (Frritt-Flacc) впервые опубликована в декабре 1884 года в газете «Фигаро иллюстре». Два года спустя ее немного измененный текст был включен в роман «Лотерейный билет». Затем, не удовлетворившись внесенными поправками, Жюль Верн еще раз перерабатывает рассказ и в декабре 1886 года публикует окончательный вариант в «Magazine d'education».
Такое внимание к уже законченной и опубликованной вещи не соответствовало привычкам писателя. Но и само произведение необычно для его творчества. Сказка с моралью — так можно определить жанр «Трикк-тррака»; суть сюжета сводится к одной короткой фразе: «Алчность наказуема». Однако рассказ гораздо сложнее этой азбучной истины. Его напряженная атмосфера, таинственный пейзаж, полуобрисованные загадочные образы напоминают то ли «черные» английские романы, то ли произведения немецких романтиков Э.-Т.-А. Гофмана, А. Шамиссо, Л. А. Арнима. В тексте легко отыскать языковые и понятийные соответствия французскому символизму П. Верлена, А. Рембо, С. Малларме. А как не вспомнить Э.-А. По и его «чувство странного»?.. К этим многочисленным литературным параллелям следует добавить и «эстетизм» — течение, подчинившее себе французскую беллетристику 1880 — 1885 годов.
Многие критики рассматривают пронизанный специфическим верновским юмором «Трикк-тррак» как пародию. Комический эффект достигается за счет того, что, используя языковые клише, самые распространенные обиходные выражения, автор играет синонимами, меняет оттенки, а в иных случаях и смысл высказывания. Текст насыщен каламбурами и таинственными словами, образованными из хорошо освоенной читателем лексики путем изменения букв или вставки слогов. Здесь стоит напомнить об исключительной любви Ж. Верна к различным криптограммам, шифровкам, кроссвордам, логическим загадкам. Уже в самом заглавии писатель прибегает к звукоподражанию: имитирует шум ветра («фрри») и дождевых капель («фляк»). Однако название новеллы может напомнить читателю и азартный трик-трак, и качание часового маятника, и даже монашескую рясу (froc, что в народном языке означает «штаны»). Словесные игры продолжаются в именах собственных и географических названиях. Христианская мученица IV века св. Филомена превращается в Филфилену. Прилагательное в названии моря, омывающего берега таинственной земли (Мегалокридское), несет в себе и упоминание о Локриде, области Древней Греции (время написания рассказа совпадает с планами Ж. Верна совершить средиземноморское путешествие на яхте «Сен-Мишель»), и намек на «великое преступление» (фр. grand crime, причем «grand» совпадает по значению с греческим «мегалос»). Фамилия главною героя заимствована из языка картежников, где она означает наличие на руках у игрока трех одинаковых карт и марьяжа, то есть в цифровом отношении выражается формулой 3 + 3 + 2, а это уже близко связано с названием жилища Трифульгаса. Название города Луктроп является анаграммой французского выражения «огромная задница» (trop cul)… Авторская система кодирования несколько напоминает гимназическую тарабарщину, своеобразный «секретный» язык, где изменение звучания слов достигается путем замены отдельных звуков или вставки лишних, незначащих слогов.
Иного рода шифр заложен в само содержание новеллы. Современные литературоведы видят здесь еще один подход к решению Верном «проблемы женщины», женщины, которая одновременно и присутствует и отсутствует, и стесняет и помогает. Авторское решение этой проблемы будто бы способствует «освобождению» от существа другого пола. Герой новеллы трижды слышит из женских уст призыв о помощи. Дважды он ему не внемлет, а в третий раз идет навстречу, удовольствовавшись пусть не максимальной, но зато реальной выгодой. Доктор отталкивает дочь и жену, но уступает матери, в чем критика видит осуществление некоего «исходного выбора»…
Словом, маленькая новелла заслуживает обстоятельного анализа. Читателю, интересующемуся подобной проблематикой и владеющему французским языком, можно рекомендовать упомянутую выше книгу М. Сорьяно, где символика рассказа разбирается весьма детально.
А. МОСКВИН.

1 2