- Может быть, нас будет снабжать техникой
какая-нибудь цивилизация даже не из нашей Галактики.
- Меркантиль никогда и ни с кем не вступит в сговор против Брумбо, -
ответил Палафокс, - а чтобы торговать с миром, находящимся вне Галактики,
нужно обеспечить достойный взаимообмен. Чтобы добиться этого, ты должен
стать равноправным торговым партнером.
Беран поглядел в окно:
- Пока у нас нет грузовых кораблей, торговать мы не можем.
- Совершенно справедливо, - сказал Палафокс, судя во всему,
пребывавший в великолепном настроении. - Пойдем, я покажу тебе кое-что, о
чем, вероятно, ты еще не знаешь.
На быстроходном черном катере Палафокс и Беран полетели на берег
Желамбре. В ответ на расспросы Берана Палафокс отмалчивался. Он привез
Берана в закрытую зону на перешейке полуострова Местгелаи, где стояла
группа зданий, мертвых и безобразных. Палафокс ввел Берана в самое большое
из них. Они остановились перед длинным цилиндром. Палафокс сказал:
- Это секретная разработка группы лучших студентов. Как ты понимаешь,
это маленький космический корабль. Первый, я надеюсь, построенный на Пао.
Беран молча оглядел устройство. Понятно было, что Палафокс играет с
ним, как кошка с мышкой. Он подошел ближе к кораблю. Поверхность была
шершавой, отдельные детали весьма грубо обработаны - общее впечатление
можно было выразить словами "неладно скроено, да крепко сшито".
- Он взлетит? - спросил Беран.
- Не сейчас. Но когда-нибудь - без сомнения, примерно через
четыре-пять месяцев. Некоторые узлы особой сложности заказаны на
Брейкнессе. Но, за исключением их, - это целиком паонитская разработка. С
флотом таких кораблей ты можешь добиться независимости Пао от Меркантиля.
И я не сомневаюсь, что вы с легкостью найдете торговых партнеров, потому
что меркантилийцев слишком заботит собственная выгода.
- Естественно, я благодарен, - сказал Беран неохотно. - Но почему эти
работы держали от меня в секрете?
Палафокс поднял руку и заговорил успокаивающим тоном:
- От тебя ничего не хотели утаить. Это лишь один проект из множества.
Молодые юноши и девушки с жаром бросаются разрешать все проблемы,
создавать то, чего недостает на Пао. Каждый день они предпринимают
что-нибудь новое.
Беран скептически проворчал:
- Как можно скорее все эти изолированные группировки должны влиться в
общую массу населения!
Палафокс запротестовал:
- Я считаю, что время - не средство для ослабления энтузиазма
текникантов. Конечно, приходится признать, что перемещенное население
пострадало, но ведь результаты того стоят.
Беран не ответил. Палафокс сделал знак молча наблюдавшей за ними
группе текникантов. Они подошли ближе, были представлены и слегка
удивлены, когда Беран заговорил с ними на их языке. Потом Панарха
проводили внутрь корабля. Интерьер лишь усилил первоначальное впечатление
- грубая работа, но высокая степень эксплуатационной надежности. И когда
Беран возвратился в Великий Дворец, его терзали новые сомнения. Может ли
это быть: Бустамонте был прав, а он, Беран, ошибался?

16
Пролетел год. Опытный образец космического корабля текникантов был
испытан и введен в эксплуатацию в качестве тренировочного. По прошению
координационного совета текникантов началось форсирование крупномасштабной
программы по строительству космического флота.
Активность валиантов все возрастала. Много раз решал Беран резко
сократить количество лагерей - и всякий раз лицо Эбана Бузбека появлялось
перед его внутренним взором, и вся решительность улетучивалась.
Этот год был годом процветания Пао. Никогда прежде люди не жили так
хорошо. Гражданские службы держались как бы в тени, чиновники были честны,
налоги были необременительными, исчезла всякая тень страха и
подозрительности, столь свойственных времени правления Бустамонте. В
народе витало чувство совершенно непаонитского довольства жизнью.
Новоязычные поселения, словно опухоль, не доброкачественная, но и не
злокачественная, не были забыты - но их терпеливо переносили как нечто
неизбежное. Беран не нанес визита в Институт Когитантов в Поне - тем не
менее, он знал, что институт очень расширяется, что поднимаются новые
здания, возводятся новые общежития, лаборатории, мастерские, что
количество учащихся растет день ото дня - за счет брейкнесских юношей,
которые все без исключения походили на Палафокса, и за счет других,
гораздо моложе, вышедших из детских садов при Институте - детей Палафокса
и детей его детей...
Прошел еще год, и из космоса вновь спустился размалеванный корвет
Эбана Бузбека. Как и прежде, он проигнорировал сигнал на посадочной
площадке и опустился на площадку крыши Великого Дворца.
Как и прежде Эбан Бузбек со своей чванливой и разряженной свитой
промаршировал в огромный зал, куда и потребовал Берана. Последовала
десятиминутная пауза, в течение которой воины нетерпеливо переминались с
ноги на ногу, бряцая оружием.
Беран вошел в зал и остановился, оглядывая воинов клана, повернувших
к нему свои холодные лица. Беран выступил вперед. Он и не думал изображать
приветливость:
- Зачем вы пожаловали на Пао на этот раз?
Как и прежде, его слова перевели на язык Батмарша. Эбан Бузбек
опустился в кресло, поманил Берана, указывая ему на другое, стоящее рядом.
Беран молча сел.
- До нас дошли неприятные вести, - сказал Эбан Бузбек, вытягивая
ноги. - Наши союзники и поставщики, промышленники Меркантиля, доложили
нам, что вы недавно послали в космос флот грузовых кораблей, что вы
совершаете торговые и бартерные сделки, результатом чего является огромное
количество технического оборудования, которое вы доставляете на Пао. -
Воины Батмарша встали за спиной Берана, возвышаясь над его креслом.
Панарх взглянул через плечо, затем снова повернулся к Эбану Бузбеку.
- Я не понимаю вашего волнения. Почему мы не имеем права торговать,
где и с кем пожелаем?
- Достаточно того, что это противоречит желанию Эбана Бузбека, вашего
Сеньора.
Беран заговорил примирительным голосом:
- Но вы должны помнить, что Пао - густонаселенный мир. Мы имеем
естественные стремления...
Эбан Бузбек качнулся вперед - его рука ударила Берана по щеке. Беран
откинулся на спинку кресла - ошеломленный, с белым лицом, на котором алел
след удара. Это был первый удар, который он получил в жизни, его первое
столкновение с насилием. Эффект был поразительным - вначале шок, а затем
словно открылась дверь в какую-то забытую потайную комнату... Он почти не
слышал голоса Эбана Бузбека:
- ...о любых ваших стремлениях прежде всего вы обязаны доложить клану
Брумбо!
- Немного нужно, чтобы убедить этих! - раздался голос одного из
воинов свиты.
Глаза Берана вновь сосредоточились на широком красном лице Эбана
Бузбека. Он выпрямился в кресле:
- Я рад, что ты здесь, Эбан Бузбек. Лучше нам поговорить с глазу на
глаз. Пришло время - Пао больше не будет платить вам дань!
Рот Эбана Бузбека открылся, потом скривился в гримасу комического
удивления. Беран продолжал:
- Более того, наши корабли будут продолжать рейсы к другим мирам. Я
надеюсь, вы примете это без злобы и вернетесь домой с миром в сердце.
Эбан Бузбек пружинисто подскочил:
- Я вернусь с твоими ушами, чтобы вывесить их на стене в нашем
Оружейном Зале!
Беран встал, отвернулся от воинов - те с усмешкой поддались вперед.
Эбан Бузбек выхватил лезвие из ножен у пояса:
- Сюда негодяя!
Беран поднял руку, подавая сигнал. Все двери распахнулись: в них
показались взводы мамаронов с глазами, словно прорези маски. В руках они
держали алебарды с изогнутыми лезвиями в ярд длиной, с огненными серпами
на концах.
- Что сделать с этими шакалами? - прорычал сержант.
- Утопить! В океан! - приказал Беран.
Эбан Бузбек потребовал перевода. Услыхав его, он заговорил, брызгая
слюной:
- Это безрассудство! Пао будет разорен! Мои рыцари не оставят в
Эйльянре ни единой живой души! Мы усеем ваши поля костями и пеплом!
- Тогда вы сейчас отправитесь домой с миром и не будете нас больше
беспокоить. Делайте выбор. Мир - или смерть.
Эбан Бузбек огляделся: его воины сгрудились, оценивая своих черных
противников. Бузбек решительно спрятал меч в ножны. Меч щелкнул. Он что-то
сказал своим людям.
- Мы уходим, - ответил он Берану.
- Вы выбираете мир?
Усы Эбана Бузбека встопорщились от гнева:
- Я выбираю мир.
- Тогда бросьте оружие на землю, оставьте Пао и больше никогда не
возвращайтесь.
Эбан Бузбек, с лицом, словно вырезанным из дерева, снял с себя
оружие. Воины последовали его примеру. Под конвоем нейтралоидов они
покинули зал. Вскоре корвет поднялся в воздух и стал стремительно
удаляться.
Прошло несколько минут, затем Берана вызвали к телеэкрану. Лицо Эбана
Бузбека пылало гневом и ненавистью:
- Я ушел с миром, молодой Панарх, и мир будет - ровно столько
времени, сколько потребуется на то, чтобы люди клана прибыли на Пао. Среди
наших трофеев будут не только твои уши но и голова!
- Рискните! - отвечал Беран.

Тремя месяцами позже воины Брумбо атаковали Пао. Флот из двадцати
восьми военных кораблей, включающий шесть огромных бочкообразных
транспортов, появился в небе. Защитные устройства не отреагировали на них,
и корабли беспрепятственно вошли в атмосферу. Здесь они были атакованы
баллистическими ракетами, но противоракетные установки противника взорвали
их в воздухе. Тесным строем корабли снизились над Северным Минамандом и
приземлились в двух десятках миль от Эйльянре. Из транспортных кораблей
вышло множество воинов клана, село на летающих коней. Они взмыли высоко в
воздух стремительно мчась, кувыркаясь, кружась в восторге от собственной
силы и ловкости.
Строй ракет был выпущен им навстречу, но защитные устройства кораблей
были настороже, и залп захлебнулся. Но этой угрозы оказалось достаточно,
чтобы всадники держались ближе к флотилии.
Настал вечер, затем ночь. Всадники при помощи золотистого газа
начертали на небе воинственные девизы, затем скрылись в кораблях и более
никаких действий пока не предприняли.

Иные события происходили тем временем на Батмарше. Как только
флотилия из двадцати восьми кораблей устремилась к Пао, другой корабль,
цилиндрической формы и очень мощный, по всем признакам принадлежащий к
торговому флоту Пао, приземлился в сырых, поросших лесом горах в южной
оконечности провинции Брумбо. Из него высадилась сотня молодых воинов. На
них были надеты простые, скроенные из сегментов прозрачные плащи, которые
превращались в обтекаемые панцири, стоило воину развести руки в стороны.
Антигравитационная сетка делала воинов невесомыми, реактивные двигатели
позволяли им двигаться с огромной скоростью.
Корабли летели низко над черными деревьями, над дикими равнинами.
Впереди мерцало озеро Чагас, в котором отражались созвездия. На
противоположном берегу виднелась крепость из булыжников и бревен - город
Слаго, над низкими постройками которого возвышалась башня с Залом Славы.
Летучие воины, словно соколы, опустились на землю. Четверо из них
подбежали к священному огню, разметали по камушку древний очаг, потушили
пламя - лишь один тлеющий уголек они поместили в металлический контейнер.
Остальные преодолели последние десять ступеней из камня, оглушили стоящих
на страже жриц огня и ворвались в высокий закопченный зал.
Со стены свешивалось знамя клана, сотканное из волосков с головы
каждого из воинов клана Брумбо. Трофеи как попало сбрасывались в ранцы и
сумки: священные реликвии, древнее оружие, сотня изодранных знамен, свитки
и манускрипты, осколки скал, костей, стали и древесного угля, склянки
высохшей коричневой крови, собранной в память о битвах и мужестве Брумбо.
Когда в Слаго, наконец, поняли, что происходит, корабль паонитов был
уже в космосе, на пути к Пао. Женщины, юноши, старики бежали в священный
парк, плача и крича. Но захватчики уже покинули город, унося с собой душу
клана - самые драгоценные сокровища.

На рассвете следующего дня воины Брумбо вывели боевые машины и
образовали восемь платформ, поднимаемых в воздух антигравитационными
генераторами, привели в боевую готовность противоракетные установки,
динамические жала, звуковые бластеры. Другие головорезы Брумбо поднялись
на своих конях в воздух, но сейчас они уже двигались стройными рядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24