Эти парни, наверно, были пожарные. Они Джеффа там не оставят.
Но что до него самого – ему надо делать ноги. Он тронул с места и скоро проехал мчащуюся навстречу машину с синей мигалкой, так и не заметив, что никакая она не полицейская.
Миновав ее, он глянул в зеркало заднего обзора, уверенный, что легавые развернутся и вдарят за ним. Но машина свернула с шоссе на горящее тростниковое поле.
Глава 15
Катарина проснулась в мгновение ока, материнским чутьем безошибочно разгадав, что ее пробудило.
В конце концов, сколько раз до того она вскидывалась в кровати точно таким же образом, секунду назад еще крепко спящая, и вот уже – сна ни в одном глазу?
Чаще, чем хочется припоминать.
Она лежала в темноте, надеясь, что ошибается, надеясь, что больше этого не случится, напрягая слух.
А потом услышала звук, ее разбудивший.
Он исходил из комнаты Майкла – страшный всхрип человека, не способного набрать воздуха в грудь.
Она вскочила с кровати, схватила со стула в углу свой светлый халат и выбежала из комнаты.
* * *
Вокруг него колыхался серебряный полумрак, и он понял, что снова в воде.
Он понял также, что сейчас ночь.
И что он – один.
Страх сковал члены: в воде нельзя одному.
Оглянулся вокруг, стараясь сориентироваться.
Где дно? Он посмотрел вниз, вглядываясь в глубину, но у серебряных сумерек дна не было. Ни рыбок, ни коралловых кустов, ни песка, волнуемого течением.
Перевернулся на спину, всматриваясь вверх.
Ни намека на то, что поверхность близко. Только и видно, что то же подсвеченное серебром пространство, у которого ни конца, ни начала.
Сердце забилось так, что стук его слышался даже в беззвучной глубине.
Глубине? Но на какой же он глубине?
На нем нет даже плавательного костюма.
Оглушенный сильно бьющимся сердцем, понял, что мало того, что он один; он еще и совсем не в безопасных стенах маленькой заводи на краю лавового языка.
Он один в океанских просторах.
Впрочем, нет, не один.
Тут есть кто-то еще, кто-то – рядом.
Он чувствует чье-то присутствие, хоть никого и не видит.
Паника потянулась к нему, готовая стиснуть в своих щупальцах жертву.
Он перекувырнулся, ища то незримое присутствие, и уловил, мельком, тень смотрящего в упор призрачно-бледного создания.
Щупальца сжимались.
Он снова ощутил то присутствие, на этот раз ближе, и обернулся вокруг себя.
И снова поймал лишь тень тени.
А потом увидел их, одно, другое, третье – бесформенные, призрачные видения, сжимающие вокруг него свой круг.
Нужно бежать.
Он поплыл, но вода сделалась как желе, и едва получалось шевелить руками и ногами. Тут он почувствовал липкое прикосновение к ноге – это одно из существ коснулось его, и попытался вырваться.
Нет, они были уже всюду, окружили, заполонили, обвились вокруг тела так тесно, что мешали дышать.
Воздух!
Воздух кончается!
Он удвоил усилия, чтобы освободиться, но обвив ему грудную клетку, они сжимали объятья, все тесней и тесней, пока наконец он не понял, что уже безразлично, есть ли воздух в баллоне – все равно у него нет сил дышать.
Он умрет сейчас здесь, в глубине!
Он рванулся еще раз, да так сильно, что вытащил себя из кошмара.
Очнулся, скатился с кровати на пол и полежал немного, стараясь поймать дыхание, борясь с видениями, не разжимающими объятий.
Простыня!
Он сорвал ее, стряхнул с себя, но вдохнуть полной грудью так и не смог.
Хотя он проснулся, казалось, что кошмар так и не кончился.
И вдруг в темноту комнаты ворвался ослепительный луч света, и во внезапной белизне он увидел, как одно из существ, преследовавших его в океане, почти невидимое во всепоглощающей яркости, склонилось над ним.
С предсмертным хрипом Майкл сумел наконец втянуть немного воздуха в слипшиеся легкие. В одно мгновение он вскочил с пола и, распахнув окно, выпрыгнул в ночь.
* * *
– Майкл! – крикнула Катарина вслед сыну. – Майкл, не надо! Майкл, погоди!
Слышал ли он ее, неизвестно, и к тому времени, когда секундой позже она подбежала к окну, его уже не было, его поглотила тьма столь непроглядная, словно он исчез с лица Земли.
Плотней запахнув халат, Катарина нашла фонарик и, выйдя на веранду, зажгла свет, но тут же выключила, потому что поняла, что за пределом светового круга ничего не видно. Когда глаза привыкли к темноте, она включила фонарик и пробежалась его лучом по поляне.
Никого.
Ничего, кроме густой эвкалиптовой рощи с ее древними деревьями, похожими на великанов из страшной сказки. Свет мелькал по их перекрученным стволам, и казалось, что они шевелятся, как живые, движутся в темноте, протягивают к ней лапы.
– Вздор, – сказала она себе. – Это всего лишь деревья.
– Майкл! Майкл, вернись!
И опять – никакого ответа, но она чувствовала, что он ее слышит. И если он еще в роще, почему же она не слышит его шагов?
Но конечно же, как же услышать – он ведь босой, и шаги его глушит толстый ковер листьев, покрывающих землю, влажную от частых дождей. Такой ковер не шуршит даже под кожаными подошвами.
Она обошла дом, потом приблизилась к краю поляны и снова сделала круг, пытаясь как можно дальше проникнуть лучом фонарика между плотными рядами деревьев.
Наконец вернулась к дому и остановилась на веранде, раздумывая, что делать дальше.
Обыскать лес?
Отправиться одной в рощу, дальше перетекающую в джунгли, – безрассудство. Можно заблудиться самой.
Позвонить в полицию?
И что сказать? Что ее страдающий астмой сын посреди ночи убежал из дому? Когда они услышат, сколько ему лет, они попросят ее перезвонить утром.
Но что заставило Майкла так от нее рвануть?
Ясно, что у него опять был кошмар, и пострашней прежнего. За секунду перед тем, как он выскочил из окна, она успела заметить, что лицо его искажено ужасом.
Глаза распахнуты, рот напряженно разинут, словно он сдерживает дыхание, видя перед собой отвратительное чудовище.
Но это было не чудище, это была она в своем белом халате, протягивающая к нему руки.
И тут он выпрыгнул в окно, кубарем скатился по веранде, вскочил на ноги, пересек поляну и, даже не добежав до леса, исчез в черноте ночи.
Если, конечно, бежал к лесу.
И, Господи, в одних трусах!
Впервые она пожалела, что дом стоит на отшибе. Зачем они тут поселились? На острове полно мест, где можно жить на освещенных улицах, где она видела бы, куда он бежит, по крайней мере, в каком направлении.
И его могли бы заметить соседи, их встревожил бы вид мальчика, бегущего в одних трусах посреди ночи.
Но здесь, наверху, никого. Одна только темнота, в которой легко скрыться, и дома разбросаны так редко, что ничего не стоит обойти их, если хочешь, чтобы тебя не видели.
Может, нужно просто подождать?
Может, когда кошмар рассеется, он вернется домой?
Повернувшись, чтобы стеклянной дверью войти в дом, Катарина заметила, что ей режет глаза. Потерла их кулаками и заметила еще кое-что.
Ветер стих, и листья на эвкалиптах замерли. Тишину ночи нарушали лишь крики лягушек да звон насекомых.
А воздух сделался плотным, насыщенным пеплом и газами, бьющими из огненной расщелины на Большом Острове.
Если ее глаза слезятся, то каково должно быть Майклу? Не в этом ли причина кошмара? Может, он проснулся оттого, что задохнулся от выбросов, которые она сама заметила только сейчас?
Она вошла в дом и, пройдясь по комнатам, включила все огни, и внутри и снаружи, так, чтобы маленькое бунгало стояло, как маяк в ночи.
Если Майкл захочет вернуться, пусть видит свой дом.
А потом она приготовилась ждать, гадая, сколько выдержит здесь одна, умирая от беспокойства, и кому позвонит, когда терпения не останется.
Что за вопрос!
Конечно, Робу Силверу!
И он приедет и поможет и ей, и Майклу.
Если они смогут его найти.
Глава 16
Майкл бежал сквозь черные тени густо растущих вдоль дороги деревьев. Счет времени он потерял и сколько уже бежит – не знал.
Он едва помнил, как перелез через подоконник, как перескочил через перила веранды, как кинулся под сень эвкалиптов – так сильна была хватка страшного сна. Главным делом было убежать от света и от видения, которое с этим светом явилось. Но и попав под защиту темноты, он бежал, пока лес не кончился и под ногами не оказалась луговая трава. Тут он, запыхавшись, упал на землю.
Бежать!
Надо бежать.
Но куда? И ответ явился ему немедленно: к тому разлому в стене ущелья, ниже которого мама разрыла странный скелет.
Вот куда!
Но как его найти?
И тут он, понемногу придя в себя после пережитого, припомнил, что днем говорил Джош. Выше по дороге есть тропка.
Он пошел, более или менее следуя изгибам и поворотам дороги, но порой витки серпантина были такими тесными, что жаль было тратить на них время, и тогда он карабкался напрямую. Миновал штук пять боковых дорог и даже что-то похожее на тропу, но внутренний голос велел ему идти дальше, выше. Впрочем, пройдя еще несколько ярдов, он замер, как вкопанный.
Он сразу и не понял, почему вдруг остановился, но вгляделся и увидел ее – узкую тропу, ведущую в том направлении, где должны были быть поместье Йошихары и мамин раскоп. Но откуда он это взял? Что, если это не та тропка? Что, если он зайдет неизвестно куда?
Но все-таки, прислушиваясь к внутреннему голосу, пошел. Через двадцать минут тропа влилась в дорожную колею. Не раздумывая, он повернул влево и перешел на трусцу. Уверенность в том, что направление выбрано верно, росла с каждым шагом. Увидев ворота, он перелез через них. Чуть позже преодолел забор. Было похоже, что его ведет луч неведомого маяка, хотя смутная луна, пробиваясь сквозь тучи, едва сглаживала черноту ночи.
Когда он вышел на ту поляну, где над столами были натянуты навесы, растворились остатки душившего его во сне страха.
Вот и древний очаг с лежащим подле скелетом. Майкл опустился на колени, и когда серебряный луч луны, найдя в облаках прореху, осветил пустые глазницы давно умершего существа, его снова охватило то странное давешнее чувство – отчасти узнавания, отчасти страха.
Тут лунный луч скрылся за облаками и отпустил его. Майкл поднялся и направился под защиту расщелины.
Сегодня там было тепло – куда теплей, чем снаружи, и мальчика окутал уютный туман. Он опустился наземь, устроившись среди поросших мхом камней.
И скоро без сновидений уснул.
* * *
Что-то его разбудило, то ли звук, то ли шестое чувство.
Сколько он спал, неизвестно.
Но проснулся настороже, сжался в комок и замер, вслушиваясь.
Луна почти зашла, облака сгустились. И все-таки можно было различить очертания древесных стволов и даже гибкой мангусты, пробежавшей по тропке, которая вела к его лежбищу.
Он замер, потому что сквозь пение насекомых и сонный говор птиц слышал еще другие звуки.
Голоса.
Голоса людей, тихие – не различить слов.
Но они приближались.
Чуя опасность, Майкл поднялся на ноги.
Навострил уши и наконец расслышал:
– Еще с четверть мили – там, где работает приятельница доктора Силвера.
Они ищут его!
Инстинктивно Майкл вжался спиной в глубь расщелины, но тут же понял, что это ловушка.
Если они знают, где он, скрыться некуда.
Выбравшись в темноту, он поежился от ночной прохлады, приказал себе не думать о холоде и сосредоточился только на одном.
Как отсюда уйти.
Двигаясь энергично – куда энергичней, чем по пути сюда, – он покинул тропку всего в нескольких шагах от расщелины и пробирался зарослями, пока не вышел на дорожную колею в ста ярдах от поляны с навесами.
Голоса еще были слышны, но отдалялись, и он понял, что они идут не за ним, а ищут там, где он был всего минуту назад.
Повернулся и побежал, подгоняемый темнотой.
Добежав до ограды, перелез через нее, потом преодолел ворота. Он бежал, и ноги, как поршни, работали в устойчивом ритме, почти неслышно. У тропки, ведущей направо, он не свернул, а двинул дальше, и только потом ушел с дороги и стал спускаться напрямик...
И вдруг изнемог. Икры запекло огнем, коленки с лодыжками ныли так, словно он бежал несколько часов без передыху. Запыхавшись, остановился перевести дыхание и прислушался.
Тишина.
Он снова был один на ночной дороге.
* * *
Еще в эвкалиптовой роще Майкл увидел, что весь дом освещен, а на веранде в светлом купальном халате стоит мать, и сразу понял, чего испугался так сильно, очнувшись после кошмара.
Никакое то было не привидение.
То была включившая свет мама.
Вот идиот!
Бывают же такие кретины!
Глубоко вздохнув, он вышел из-за деревьев на свет, идущий с веранды.
Катарина, завидев его, обомлела, потом вскрикнула:
– Майкл! Господи, как ты?! – и на подкашивающихся ногах бросилась к нему по ступенькам. – Майкл, Майкл, что случилось? О, Господи, я так испугалась! Когда ты выскочил в окно...
– Я в порядке, мам, – перебил ее Майкл. – Я просто... не знаю... чепуха какая-то... – они были уже на веранде, и Катарина крепко держала его за руку. – Прости, пожалуйста, – сказал он.
Катарина втащила сына в дом и тревожно вгляделась в его лицо.
– Ты уверен, что здоров? – снова спросила она. – Я тут просто с ума сходила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Но что до него самого – ему надо делать ноги. Он тронул с места и скоро проехал мчащуюся навстречу машину с синей мигалкой, так и не заметив, что никакая она не полицейская.
Миновав ее, он глянул в зеркало заднего обзора, уверенный, что легавые развернутся и вдарят за ним. Но машина свернула с шоссе на горящее тростниковое поле.
Глава 15
Катарина проснулась в мгновение ока, материнским чутьем безошибочно разгадав, что ее пробудило.
В конце концов, сколько раз до того она вскидывалась в кровати точно таким же образом, секунду назад еще крепко спящая, и вот уже – сна ни в одном глазу?
Чаще, чем хочется припоминать.
Она лежала в темноте, надеясь, что ошибается, надеясь, что больше этого не случится, напрягая слух.
А потом услышала звук, ее разбудивший.
Он исходил из комнаты Майкла – страшный всхрип человека, не способного набрать воздуха в грудь.
Она вскочила с кровати, схватила со стула в углу свой светлый халат и выбежала из комнаты.
* * *
Вокруг него колыхался серебряный полумрак, и он понял, что снова в воде.
Он понял также, что сейчас ночь.
И что он – один.
Страх сковал члены: в воде нельзя одному.
Оглянулся вокруг, стараясь сориентироваться.
Где дно? Он посмотрел вниз, вглядываясь в глубину, но у серебряных сумерек дна не было. Ни рыбок, ни коралловых кустов, ни песка, волнуемого течением.
Перевернулся на спину, всматриваясь вверх.
Ни намека на то, что поверхность близко. Только и видно, что то же подсвеченное серебром пространство, у которого ни конца, ни начала.
Сердце забилось так, что стук его слышался даже в беззвучной глубине.
Глубине? Но на какой же он глубине?
На нем нет даже плавательного костюма.
Оглушенный сильно бьющимся сердцем, понял, что мало того, что он один; он еще и совсем не в безопасных стенах маленькой заводи на краю лавового языка.
Он один в океанских просторах.
Впрочем, нет, не один.
Тут есть кто-то еще, кто-то – рядом.
Он чувствует чье-то присутствие, хоть никого и не видит.
Паника потянулась к нему, готовая стиснуть в своих щупальцах жертву.
Он перекувырнулся, ища то незримое присутствие, и уловил, мельком, тень смотрящего в упор призрачно-бледного создания.
Щупальца сжимались.
Он снова ощутил то присутствие, на этот раз ближе, и обернулся вокруг себя.
И снова поймал лишь тень тени.
А потом увидел их, одно, другое, третье – бесформенные, призрачные видения, сжимающие вокруг него свой круг.
Нужно бежать.
Он поплыл, но вода сделалась как желе, и едва получалось шевелить руками и ногами. Тут он почувствовал липкое прикосновение к ноге – это одно из существ коснулось его, и попытался вырваться.
Нет, они были уже всюду, окружили, заполонили, обвились вокруг тела так тесно, что мешали дышать.
Воздух!
Воздух кончается!
Он удвоил усилия, чтобы освободиться, но обвив ему грудную клетку, они сжимали объятья, все тесней и тесней, пока наконец он не понял, что уже безразлично, есть ли воздух в баллоне – все равно у него нет сил дышать.
Он умрет сейчас здесь, в глубине!
Он рванулся еще раз, да так сильно, что вытащил себя из кошмара.
Очнулся, скатился с кровати на пол и полежал немного, стараясь поймать дыхание, борясь с видениями, не разжимающими объятий.
Простыня!
Он сорвал ее, стряхнул с себя, но вдохнуть полной грудью так и не смог.
Хотя он проснулся, казалось, что кошмар так и не кончился.
И вдруг в темноту комнаты ворвался ослепительный луч света, и во внезапной белизне он увидел, как одно из существ, преследовавших его в океане, почти невидимое во всепоглощающей яркости, склонилось над ним.
С предсмертным хрипом Майкл сумел наконец втянуть немного воздуха в слипшиеся легкие. В одно мгновение он вскочил с пола и, распахнув окно, выпрыгнул в ночь.
* * *
– Майкл! – крикнула Катарина вслед сыну. – Майкл, не надо! Майкл, погоди!
Слышал ли он ее, неизвестно, и к тому времени, когда секундой позже она подбежала к окну, его уже не было, его поглотила тьма столь непроглядная, словно он исчез с лица Земли.
Плотней запахнув халат, Катарина нашла фонарик и, выйдя на веранду, зажгла свет, но тут же выключила, потому что поняла, что за пределом светового круга ничего не видно. Когда глаза привыкли к темноте, она включила фонарик и пробежалась его лучом по поляне.
Никого.
Ничего, кроме густой эвкалиптовой рощи с ее древними деревьями, похожими на великанов из страшной сказки. Свет мелькал по их перекрученным стволам, и казалось, что они шевелятся, как живые, движутся в темноте, протягивают к ней лапы.
– Вздор, – сказала она себе. – Это всего лишь деревья.
– Майкл! Майкл, вернись!
И опять – никакого ответа, но она чувствовала, что он ее слышит. И если он еще в роще, почему же она не слышит его шагов?
Но конечно же, как же услышать – он ведь босой, и шаги его глушит толстый ковер листьев, покрывающих землю, влажную от частых дождей. Такой ковер не шуршит даже под кожаными подошвами.
Она обошла дом, потом приблизилась к краю поляны и снова сделала круг, пытаясь как можно дальше проникнуть лучом фонарика между плотными рядами деревьев.
Наконец вернулась к дому и остановилась на веранде, раздумывая, что делать дальше.
Обыскать лес?
Отправиться одной в рощу, дальше перетекающую в джунгли, – безрассудство. Можно заблудиться самой.
Позвонить в полицию?
И что сказать? Что ее страдающий астмой сын посреди ночи убежал из дому? Когда они услышат, сколько ему лет, они попросят ее перезвонить утром.
Но что заставило Майкла так от нее рвануть?
Ясно, что у него опять был кошмар, и пострашней прежнего. За секунду перед тем, как он выскочил из окна, она успела заметить, что лицо его искажено ужасом.
Глаза распахнуты, рот напряженно разинут, словно он сдерживает дыхание, видя перед собой отвратительное чудовище.
Но это было не чудище, это была она в своем белом халате, протягивающая к нему руки.
И тут он выпрыгнул в окно, кубарем скатился по веранде, вскочил на ноги, пересек поляну и, даже не добежав до леса, исчез в черноте ночи.
Если, конечно, бежал к лесу.
И, Господи, в одних трусах!
Впервые она пожалела, что дом стоит на отшибе. Зачем они тут поселились? На острове полно мест, где можно жить на освещенных улицах, где она видела бы, куда он бежит, по крайней мере, в каком направлении.
И его могли бы заметить соседи, их встревожил бы вид мальчика, бегущего в одних трусах посреди ночи.
Но здесь, наверху, никого. Одна только темнота, в которой легко скрыться, и дома разбросаны так редко, что ничего не стоит обойти их, если хочешь, чтобы тебя не видели.
Может, нужно просто подождать?
Может, когда кошмар рассеется, он вернется домой?
Повернувшись, чтобы стеклянной дверью войти в дом, Катарина заметила, что ей режет глаза. Потерла их кулаками и заметила еще кое-что.
Ветер стих, и листья на эвкалиптах замерли. Тишину ночи нарушали лишь крики лягушек да звон насекомых.
А воздух сделался плотным, насыщенным пеплом и газами, бьющими из огненной расщелины на Большом Острове.
Если ее глаза слезятся, то каково должно быть Майклу? Не в этом ли причина кошмара? Может, он проснулся оттого, что задохнулся от выбросов, которые она сама заметила только сейчас?
Она вошла в дом и, пройдясь по комнатам, включила все огни, и внутри и снаружи, так, чтобы маленькое бунгало стояло, как маяк в ночи.
Если Майкл захочет вернуться, пусть видит свой дом.
А потом она приготовилась ждать, гадая, сколько выдержит здесь одна, умирая от беспокойства, и кому позвонит, когда терпения не останется.
Что за вопрос!
Конечно, Робу Силверу!
И он приедет и поможет и ей, и Майклу.
Если они смогут его найти.
Глава 16
Майкл бежал сквозь черные тени густо растущих вдоль дороги деревьев. Счет времени он потерял и сколько уже бежит – не знал.
Он едва помнил, как перелез через подоконник, как перескочил через перила веранды, как кинулся под сень эвкалиптов – так сильна была хватка страшного сна. Главным делом было убежать от света и от видения, которое с этим светом явилось. Но и попав под защиту темноты, он бежал, пока лес не кончился и под ногами не оказалась луговая трава. Тут он, запыхавшись, упал на землю.
Бежать!
Надо бежать.
Но куда? И ответ явился ему немедленно: к тому разлому в стене ущелья, ниже которого мама разрыла странный скелет.
Вот куда!
Но как его найти?
И тут он, понемногу придя в себя после пережитого, припомнил, что днем говорил Джош. Выше по дороге есть тропка.
Он пошел, более или менее следуя изгибам и поворотам дороги, но порой витки серпантина были такими тесными, что жаль было тратить на них время, и тогда он карабкался напрямую. Миновал штук пять боковых дорог и даже что-то похожее на тропу, но внутренний голос велел ему идти дальше, выше. Впрочем, пройдя еще несколько ярдов, он замер, как вкопанный.
Он сразу и не понял, почему вдруг остановился, но вгляделся и увидел ее – узкую тропу, ведущую в том направлении, где должны были быть поместье Йошихары и мамин раскоп. Но откуда он это взял? Что, если это не та тропка? Что, если он зайдет неизвестно куда?
Но все-таки, прислушиваясь к внутреннему голосу, пошел. Через двадцать минут тропа влилась в дорожную колею. Не раздумывая, он повернул влево и перешел на трусцу. Уверенность в том, что направление выбрано верно, росла с каждым шагом. Увидев ворота, он перелез через них. Чуть позже преодолел забор. Было похоже, что его ведет луч неведомого маяка, хотя смутная луна, пробиваясь сквозь тучи, едва сглаживала черноту ночи.
Когда он вышел на ту поляну, где над столами были натянуты навесы, растворились остатки душившего его во сне страха.
Вот и древний очаг с лежащим подле скелетом. Майкл опустился на колени, и когда серебряный луч луны, найдя в облаках прореху, осветил пустые глазницы давно умершего существа, его снова охватило то странное давешнее чувство – отчасти узнавания, отчасти страха.
Тут лунный луч скрылся за облаками и отпустил его. Майкл поднялся и направился под защиту расщелины.
Сегодня там было тепло – куда теплей, чем снаружи, и мальчика окутал уютный туман. Он опустился наземь, устроившись среди поросших мхом камней.
И скоро без сновидений уснул.
* * *
Что-то его разбудило, то ли звук, то ли шестое чувство.
Сколько он спал, неизвестно.
Но проснулся настороже, сжался в комок и замер, вслушиваясь.
Луна почти зашла, облака сгустились. И все-таки можно было различить очертания древесных стволов и даже гибкой мангусты, пробежавшей по тропке, которая вела к его лежбищу.
Он замер, потому что сквозь пение насекомых и сонный говор птиц слышал еще другие звуки.
Голоса.
Голоса людей, тихие – не различить слов.
Но они приближались.
Чуя опасность, Майкл поднялся на ноги.
Навострил уши и наконец расслышал:
– Еще с четверть мили – там, где работает приятельница доктора Силвера.
Они ищут его!
Инстинктивно Майкл вжался спиной в глубь расщелины, но тут же понял, что это ловушка.
Если они знают, где он, скрыться некуда.
Выбравшись в темноту, он поежился от ночной прохлады, приказал себе не думать о холоде и сосредоточился только на одном.
Как отсюда уйти.
Двигаясь энергично – куда энергичней, чем по пути сюда, – он покинул тропку всего в нескольких шагах от расщелины и пробирался зарослями, пока не вышел на дорожную колею в ста ярдах от поляны с навесами.
Голоса еще были слышны, но отдалялись, и он понял, что они идут не за ним, а ищут там, где он был всего минуту назад.
Повернулся и побежал, подгоняемый темнотой.
Добежав до ограды, перелез через нее, потом преодолел ворота. Он бежал, и ноги, как поршни, работали в устойчивом ритме, почти неслышно. У тропки, ведущей направо, он не свернул, а двинул дальше, и только потом ушел с дороги и стал спускаться напрямик...
И вдруг изнемог. Икры запекло огнем, коленки с лодыжками ныли так, словно он бежал несколько часов без передыху. Запыхавшись, остановился перевести дыхание и прислушался.
Тишина.
Он снова был один на ночной дороге.
* * *
Еще в эвкалиптовой роще Майкл увидел, что весь дом освещен, а на веранде в светлом купальном халате стоит мать, и сразу понял, чего испугался так сильно, очнувшись после кошмара.
Никакое то было не привидение.
То была включившая свет мама.
Вот идиот!
Бывают же такие кретины!
Глубоко вздохнув, он вышел из-за деревьев на свет, идущий с веранды.
Катарина, завидев его, обомлела, потом вскрикнула:
– Майкл! Господи, как ты?! – и на подкашивающихся ногах бросилась к нему по ступенькам. – Майкл, Майкл, что случилось? О, Господи, я так испугалась! Когда ты выскочил в окно...
– Я в порядке, мам, – перебил ее Майкл. – Я просто... не знаю... чепуха какая-то... – они были уже на веранде, и Катарина крепко держала его за руку. – Прости, пожалуйста, – сказал он.
Катарина втащила сына в дом и тревожно вгляделась в его лицо.
– Ты уверен, что здоров? – снова спросила она. – Я тут просто с ума сходила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41