ничего
не боялся. Всегда решал сам; и всегда делал то, что хотел. И ничего не
обещал. А вы... чего вы только не обещаете девушкам, какую саморекламу
устраиваете! Или наоборот, этакое мальчишеское пижонство - выставить себя
циничным эгоистом, роковым негодяем. А и то, и другое прикрывает
совершеннейшую пустоту... Не виноват он в моем самолюбии дурацком. Уехала
бы с ним к чертям и была бы счастливой женой...
ОТЕЦ. Так это я виноват в твоих похождениях: плоховат, да?
МАТЬ. Похождениях? А чем твоя жизнь отличается от моей?
ОТЕЦ. У мужчин это одно, а у женщины - совсем другое!
МАТЬ. Что же другое, милый? Дело женщины - сохранять свою семью, а
дело мужчины - разрушать чужие, да?
ОТЕЦ. Дело мужчины - добиваться, дело женщины - отказать!
МАТЬ. Так и динозавры вымерли. Зря я тебе не отказала.
ОТЕЦ. Зря. Зато теперь я тебе отказал.
МАТЬ. Наконец я смогу на старости лет толком выйти замуж.
ОТЕЦ. Что?! Это тот твой облезлый кот?!
МАТЬ. Облезлый кот - это ты, милый. А он - седой лев. Настоящий
мужчина. По нему и сейчас аспирантки сохнут.
ОТЕЦ. По карьере они сохнут. Еще бы - профессор!
МАТЬ. Он не просто профессор - он ученый. Личность. И он меня
понимает. Я ему как человек близка. Он - не ты.
ОТЕЦ. Как поймет тебя получше, близкой ты ему быть перестанешь. Да он
скопытится не сегодня-завтра. Мода тоже: седина в бороду, бес в ребро.
Будешь ему по утрам вставную челюсть подавать.
МАТЬ. Тебе и этого не подадут.
ОТЕЦ. Мне. Не-ет... я уйду отсюда прямиком в одну тихую улочку, где
комнатка на первом этаже затенена кустами под окном, где мурлычет кошка,
потому что ее хозяйке не жалко поцарапанной мебели... где мне всегда
счастливы, и ждут, и понимают.
МАТЬ. М-да. (Качает головой.) И сколько лет этой кошке?
ОТЕЦ. Два года. Я принес ее котенком...
МАТЬ. Я про другую кошку.
ОТЕЦ. Хм. (Мечтательно.) Ну, вдвое моложе тебя.
МАТЬ. Значит, тебя тоже. Видимо, твой идеал: четыре класса
образования, глухонемая и образцовая домохозяйка.
ОТЕЦ. Мне вовсе не надо, чтобы жена перла кошелки из магазина: я их и
сам переть могу, если люблю. Но чтобы я знал, что она меня любит, и ценит,
и я ей нужен - такой, какой есть, и она видит во мне все лучшее...
МАТЬ. Кому вы нужны - такие, какие есть... Знаешь, почему девушки
закрывают глаза, когда целуются? Чтоб вас не видеть.
ОТЕЦ. Мужчины тоже закрывают. Чтоб видеть свой идеал.
МАТЬ. Современный стиль: жена, любовница и случайные связи. И все
личные дела - в рабочее время, да? После этого они еще кого-то винят в
плохих домах, которые строят.
ОТЕЦ (самодовольно). Если твой муж - мужчина, то следи...
МАТЬ. Да не мужчина ты! Любишь - так сказал бы сразу и ушел к ней. А
так никому из нас жизни не было. Рохля ты! Даже здесь не способен на
поступок.
ОТЕЦ. Я рохля?! Я неспособен на поступок?!
МАТЬ. Ну, желаю тебе счастья. Какой чемодан ты возьмешь?
ОТЕЦ. Тебе всегда хотелось от меня избавиться! Так избавишься! (Рвет
список.) Поступок тебе нужен? Так вот: твоя дубленка! Премия, ха-ха! Я
украл эти деньги! Украл!
МАТЬ. Ну какой из тебя вор. Ты даже на это не способен.
ОТЕЦ. Скоро общество и ты от меня освободятся! Владей всем!
МАТЬ. Да чем ту владеть? У тебя что, бред?
ОТЕЦ. Загнал партию кровельного железа вдвоем с прорабом и преподнес
супруге эту чертову дубленку!
МАТЬ. Какой же это поступок? Ты просто поддался общему течению. Если
б ты меня любил - никогда бы в этом не признался.
ОТЕЦ. Поступок будет, когда посадят! Ревизия уже копает!
МАТЬ. Подкопаешься под вас... Послушай, ты это всерьез?..
ОТЕЦ. А что такого? Украл - должен сидеть, все нормально.
МАТЬ. Если бы ты меня уважал - никогда бы этого не сделал.
МАТЬ. Так я же ради тебя!!

Стук в дверь: входит ГЛЕБ и тащит отца в сторону.

ОТЕЦ (отпихиваясь). Выйди вон... не смей слушать!..
ГЛЕБ. Наломал ты, батя, дров. Знаешь, я тебя не осуждаю... но как ты
мог!
ОТЕЦ. Я тебе сейчас эти спицы знаешь куда воткну!
ГЛЕБ. Мне стыдно за тебя.
ОТЕЦ. Не лезь куда не надо! Нечего мне стыдиться, понятно?
ГЛЕБ. Понятно. Она красивая девушка. Но должно же быть у тебя чувство
ответственности. На месте Борьки я бы тебя...
ОТЕЦ. Ты о чем?
ГЛЕБ. Она тебе не сказала, но ты мог сам догадаться.
ОТЕЦ. Кто - она? О чем - догадаться?
ГЛЕБ. О чем, о чем! Невинное дитя. У нее будет ребенок.
ОТЕЦ. Что-о? (понижая голос.) У матери?!
ГЛЕБ. Этого, знаешь, я не знаю. Это ваше личное дело. Ты не
придуривайся. У НЕЁ.
ОТЕЦ. Да у кого, наконец?!
ГЛЕБ. У кого?! У девушки с веслом! У Вики! Витеньки!
ОТЕЦ. Ох-х. (Берется за лоб.) Это следовало ожидать...
ГЛЕБ. Ах, следовало?! Знаешь... другого бы я в таком положении назвал
негодяем!
ОТЕЦ. И правильно! Он и есть негодяй!
ГЛЕБ. Еще бы. Встал тебе поперек дороги. Н-ну, ты фрукт! Ты хоть
соображаешь? Он же на ней чуть не женился!
ОТЕЦ. Я ему женюсь! А она... з-замуж! Ну не-ет! Ничего, все это к
лучшему! Я сейчас им устрою! (Быстро выходит.)
ГЛЕБ. Совсем из ума выжило это старшее поколение. Черт-те что
творится, а им еще кажется, что все к лучшему.

11. Большая комната. ВИТЕНЬКА. Из спальни выскакивает ОТЕЦ
ВИТЕНЬКА (быстро). У меня Муська пропала. Я прямо сама не своя.
Помнишь, каким пушистым котенком ты ее принес...
ОТЕЦ. Послушайте... вы...
ВИТЕНЬКА. "Вы"? Первый и последний раз ты назвал меня на вы два года
назад... Да, я здесь. Ты решил меня предать?
ОТЕЦ. Да что ж это за...
ВИТЕНЬКА. Конечно: приятней убегать от забот в тенистую улочку... где
в каморке кусты за окном, и ждет безропотная подруга. Я устала тебя ждать
с этим ворованным счастьем...

Дверь спальни открывается: МАТЬ.

МАТЬ. Так вот для кого ты стал воровать... жулье! А ты, девочка,
видишь, с каким ничтожеством связалась? Он же юлит даже сейчас...
размазня!
ВИТЕНЬКА. Ты боишься, что я подам на алименты?
МАТЬ. Ах, алименты?! Ну, нет. На, получи его целиком! (Подталкивает
отца к Витеньке. Уходит обратно, грохнув дверью.)
ОТЕЦ (оседает на диване). Ох. Ох. Ты не объяснишь мне...
ВИТЕНЬКА (присаживается рядом, шепчет ему на ухо) ...не сердись. Так
тошно было...
ОТЕЦ. Уф-ф. М-м-м. Почему ты не сказала мне сразу?
ВИТЕНЬКА (легко). Не хотела разрушать твою семью.
ОТЕЦ. А. Спасибо. А теперь все так, ка мы говорили... (Пауза.
Каким-то новым голосом.) Эх, староват я для тебя.
ВИТЕНЬКА. Гулять - так не староват, а жениться - староват? Хорошая
логика. Когда мужчина - настоящий мужчина, возраст значения не имеет. Я
пойду за тебя с закрытыми глазами.
ОТЕЦ. Открывать глаза надо до замужества, а не после. Мне сорок пять
лет!
ВИТЕНЬКА. А говорил - тридцать восемь.
ОТЕЦ. Двадцать пять лет разницы... страшная вещь.
ВИТЕНЬКА. Все равно самая страшная вещь - прожить жизнь врозь с тем,
кого любишь.
ОТЕЦ. Через десять лет мне будет пятьдесят пять, а тебе тридцать. И
ты встретишь молодого и красивого. И - конец.
ВИТЕНЬКА. А если не встречу? Мало ли что может случиться в будущем -
так поэтому обрекать себя на горе в настоящем? Или вы все полагаете, что
любовница и жена - совершенно разные вещи, и кто годится быть одной - не
подходит в другие?
ОТЕЦ. Эти браки, где мужчина вдвое старше... Женившись, он вдруг
молодеет, его прямо не узнают, а узнав, поздравляют. Он парит на крыльях
любви... старый петух в крашеных перьях. Проходит пара лет - и боже мой,
он старик, еле тянет ноги... клиент готов. А кругом посмеиваются. И когда
молодая жена наставляет ему рога, симпатия на ее стороне: поделом старому
козлу.
ВИТЕНЬКА. Ты сам говорил, что одна я тебя понимаю!
ОТЕЦ. Женщина понимает мужчину так: глядит ему в рот и восхищенно
поддакивает. И он в восторге. А за двадцать лет это надоедает. Этот
монотонный моногамный брак: две стареющие лошади в одной упряжке... и обе
тоскуют по юности и счастью. И встречается девочка, и изводит жажда быть
свободным, счастливым, не верить времени и вернуть молодость, и перестаешь
владеть собой, потому что и не хочешь владеть...
ВИТЕНЬКА. Я хочу хотеть того, что хочешь ты. Слышишь?
ОТЕЦ. Всю жизнь я мечтал это услышать. И вот, когда встретил... но
как нам здесь, в этом городе, где все всех знают?
ВИТЕНЬКА. Плевать на этот город. Давай уедем!
ОТЕЦ. Куда? Как? Поздновато мне...
ВИТЕНЬКА. До среднестатистического возраста ты вполне успеешь
поставить детей на ноги. А я... буду уже старенькой... буду нянчить
внуков...
ОТЕЦ. И почему девушек тянет к немолодым мужчинам...
ВИТЕНЬКА. Это немолодых мужчин тянет к девушкам. Правда, молодых
тоже. А на самом деле... с тобой интересно, ты умнее, ты личность,
понимаешь? С тобой я тоже сразу становлюсь взрослой и значительной: не
девчонкой, а дамой, женщиной, полноправной в этой жизни. И становлюсь ею
не под пенсию, а еще молодой, красивой. С тобой я защищена, ты крепко
стоишь в жизни, с тобой ничего не может случиться.
ОТЕЦ. Меня скоро посадят.
ВИТЕНЬКА. А? Тьфу. Предупреждать же надо. Надолго?
ОТЕЦ. Прокуроры - люди не мелочные. Торопливость не любят.
ВИТЕНЬКА. Ничего. Бывает. Отсидишь и вернешься ко мне. Я тебя
пропишу. Я уже привыкла ждать... Но ловко: все всё расхлебывай, а сам -
дышать в сосновые леса! Так неохота жениться?
ОТЕЦ. Когда я женился, до боли не хотел походить на большинство
мужей: подкожные рублики на то-се и при случае изменять жене. Но мало кому
выпадает удача всю жизнь любить свою жену.
ВИТЕНЬКА. Ну, от жены это тоже зависит.
ОТЕЦ. Кого мне всегда было жалко при разводах - так это детей. Так
часто у них после этого жизнь скособочивается.
ВИТЕНЬКА. А нас при не-разводах тебе не жалко! Вранье, одиночество,
бесконечные часы до вечера четверга, когда ты приходил... Вздрагивать от
телефонных звонков, не показывать слез, - а все всё знают. Меня дразнили
тобой, а я была счастлива этим. Какая казнь - любить женатого мужчину...
делить его с другой. Сходить с ума - ложусь спать и думаю: он сейчас с
ней. Ты со мной, а во мне ужас: сейчас уйдешь к ней. Я бы убила ее!

С треском распахивается дверь спальни: МАТЬ.

МАТЬ. Ну хватит! Ах-х ты... Мало ей - убить меня еще!
ВИТЕНЬКА (невинно). Да, а что? Это так естественно.
ОТЕЦ. Ты подслушивала! Ладно... Теперь ты все знаешь.
МАТЬ. Зато ты знаешь еще не все! По-до-жди-ка там минутку
(заталкивает отца в дверь спальни и закрывает ее).
ОТЕЦ (из-за двери). Прекрати немедленно! (Дергает дверь.)
МАТЬ (сует в ручку двери ножку стула). Нам надо кое о чем
поговорить... по-женски!
ВИТЕНЬКА. Что вы делаете!
МАТЬ (утирает пот). Ничего... через двадцать лет и ты научишься. Ну
что? Сверстников тебе мало?
ВИТЕНЬКА (холодно). Мало.
МАТЬ. Так меня возненавидела, что решила породниться?
ВИТЕНЬКА. Да. Стать ближе к предмету своей ненависти.
МАТЬ. Ты понимаешь, что ты ему не пара?
ВИТЕНЬКА. Последний довод ревности. Я любому пара.
МАТЬ. Замуж? Не-ет. В клинику я тебя отправлю, а не замуж!
ВИТЕНЬКА. Если раньше сами в психушку не попадете.
МАТЬ. И ты уверена, что ребенок от него?
ВИТЕНЬКА. Право проигравшей - оскорблять.
МАТЬ. Он через месяц вернется ко мне!
ВИТЕНЬКА. Так что вы волнуетесь? Считайте это отпуском.
МАТЬ. Ты сама его через год бросишь!
ВИТЕНЬКА. Подберут. Мужчины нынче - дефицит.
МАТЬ. Ты... ты наглая распутная девчонка!
ВИТЕНЬКА (взрывается). Какая я девчонка! В двадцать лет светские дамы
блистали в салонах! Расцвет женской красоты - с пятнадцати до двадцати! А
тут сначала шестнадцатилетних девушек ограждают средневековыми запретами,
а потом тридцатилетних женщин лечат от холодности и неврозов! Ах, как
нравственна эта мораль! Как мудра эта хромая медицина! Природу решил
подправить: выдать придуманное за действительное!
МАТЬ. Природу? Ну так рожайте, а не бегайте на аборты!
ВИТЕНЬКА. Да? А вы на них никогда не бегали? А? А дальше что - позор?
Камень на шее - кто на тебе с нагрузкой женится? Растить безотцовщину? А
жить как? - очень на работе любят мать-одиночку, которая только и сидит с
больным ребенком!
МАТЬ. Умей отвечать за свои поступки. Вот вырасти его...
ВИТЕНЬКА. За что отвечать - что я нормальный человек? "Вырасти"! Где,
как, на что, - вы с луны свалились? Где жилье, необходимые вещи, как
одеваться, - ведь именно в молодости денег нужно больше! Потому что всего
хочется, а ничего нет, надо всем обзаводиться, вставать на ноги! Дайте мне
ссуду на двадцать лет - я ведь верну! Дайте кооператив в кредит - я ведь
отработаю! Одни разговорчики о высоких моралях; а жизнь есть жизнь! Я бы
вышла замуж в семнадцать лет, мы любили друг друга, а ему тоже было
семнадцать, и мы были никто, и родители отправили его в институт в Москву,
и запудрили мозги, и женили на прописке, и конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9