.. чтоб стать лысым и старым,
не мальчиком!
ВИТЕНЬКА. Полно и лысых мальчиков, и старых. А опора...
БОРИС (перебивает). Опору тебе дай? Костыль? Столб! Танк!!
ВИТЕНЬКА. Женщинам нравится, когда мужчина похож на танк. По крайней
мере, чувствуешь себя защищенной.
БОРИС. Защищенной. Потом этот танк на вас же и наезжает.
ВИТЕНЬКА. Любовь редко бывает счастливой. Так хоть любить настоящего
мужчину, уж сколько придется. От любимого и боль сладка.
БОРИС. Ты встретишь лучших, чем я. Умнее. Сильнее. Красивее. Но все
равно никто не будет любить тебя так, как я. Ты ведь знаешь: я могу
сделать для тебя все что угодно!
ВИТЕНЬКА. Если ты хочешь, чтобы я тебя любила, то сделай так, чтобы я
сама была готова ради тебя на что угодно.
БОРИС. Как вы, женщины, не понимаете мужчин.
ВИТЕНЬКА. Ты меня любишь - ты меня и понимай. Мужчин губит то, что
они считают всех женщин разными, а женщин спасает то, что они считают всех
мужчин одинаковыми. Это вы нас не понимаете.
БОРИС. Ваше счастье. Были б вы иначе бедными. А как вас понимать,
если вы делаете все, чтобы вас понимали не такими, какие вы есть на самом
деле!
ВИТЕНЬКА. Да вы же сами хотите, чтобы мы были не такими, какие есть
на самом деле. Только что сам просил соврать!
БОРИС. Скажи, какого ты хочешь мужчину, и я им стану!
ВИТЕНЬКА. Такого, который так не спросит. Рохля ты...
БОРИС. Я рохля? (Возмущенно озирается, выбегает; возвращается с
огромным кухонным секачом. За дверью голос Глеба: "Полегче, Отелло!") А
если я себе сейчас левую руку за тебя отрублю - будешь всегда со мной?
ВИТЕНЬКА. Твой Усть-Кан - это название дурдома?
БОРИС. Нет, сумасшедший дом у нас здесь. Будешь?
ВИТЕНЬКА. А почему левую?
БОРИС. В правой держать удобнее. Будешь?

Она кивает. Он отворачивается, кладет руку на стол и взмахивает
секачом. Витенька закрывает глаза. Глухой стук. Она ахает, закрыв глаза.
Борис оборачивается: цел.

ВИТЕНЬКА (обнимает его). Ослик был сегодня зол, он узнал, что он
осел. Я рассказывала? - летом я с одной девочкой познакомилась на юге, из
санатория. У нее не было ноги, а ей девятнадцать лет. И ее мальчик любил,
с шестого класса. Еще в больнице ей после операции признался, что даже
рад, хоть это подло: она теперь никому не нужна, а он счастлив, что сможет
ее на руках носить. Она ему сказала: дурак, ничего не понимаешь, я теперь
совсем другая, и замуж смогу выйти только за такого же, как я, иначе всю
жизнь себя ущербной чувствовать...
БОРИС. Ну?
ВИТЕНЬКА. Он учился в мореходке, мечтал о море... Он поехал за город
и положил ноги под электричку.
БОРИС. Вот - человек.
ВИТЕНЬКА. Она вышла замуж. За другого! С двумя ногами. Которого
полюбила. И который мог за ней ухаживать. А того раньше не любила, а
теперь просто возненавидела. Я дрянь, говорит, а жить с ним все равно не
могла бы, будь у него хоть восемь ног, а тут еще инвалид, с ума сойти!..
БОРИС. Сука твоя девочка!
ВИТЕНЬКА. Дурак твой мальчик! А он о ней подумал?
БОРИС (открывает чемодан). Будь здорова. Я тороплюсь.
ВИТЕНЬКА. Послушай... ты всерьез хочешь уехать?
БОРИС (укладывает вещи). Кроссовки... майка...
ВИТЕНЬКА. Давай перестанем друг друга мучить.
БОРИС. Куртка... эспандер...
ВИТЕНЬКА. Ты можешь отложить хотя бы до завтра?
БОРИС. Завтра - другое название для сегодня. Нож...
ВИТЕНЬКА. Я не хочу, чтобы ты уезжал, слышишь?
БОРИС. Шерстяные носки...
ВИТЕНЬКА. Тебя не интересует, что я хочу сказать?
БОРИС. Свитер... Ты еще здесь?
ВИТЕНЬКА (подходит к двери). Уже нет! Я хотела сегодня сказать
тебе... я люблю тебя! И больше ты меня не увидишь!
БОРИС. Теперь это все неважно. Ты сама только что сказала.
(Колеблется; подходит к ней, пытаясь обнять.) Подожди...
ВИТЕНЬКА (вырывается). Ты до меня больше не дотронешься! Никогда!
Прощай! И знай, что ты подлец! Подонок!
БОРИС. Неправда! Почему я подонок?
ВИТЕНЬКА. Потому что я беременна. (С треском уходит.)

6. Спальня. ОТЕЦ всклокочен, МАТЬ заплакана
ОТЕЦ. Хорошо, пусть все будет по-твоему! Я ему все скажу! (Слушает:
часы кукуют.) Я выкину наконец эту поганую кукушку!
МАТЬ. Не смей! Это память! Их нам подарили на новоселье.
ОТЕЦ. Избавиться от такой памяти! Ох, тошно мне тогда было.
МАТЬ. Еще бы! Вы все напились... а я кормила Глебку, он лежал в
коляске вот здесь, и я все время бегала меняла ему пеленки. А утром я
проснулась: так тихо и светло, занавесок еще не было, и так хорошо, все
лучшее только начиналось...
ОТЕЦ. ...так тошно. Ты еще спала, а я курил у окна...
МАТЬ. Я не спала... следила за тобой сквозь ресницы, мне не хотелось
начинать день, хотелось подольше продлить это состояние - предвкушение
новой жизни.
ОТЕЦ. ...курил и смотрел на разрытые новостройки, утро солнечное,
яркое, а я все думал: а что же дальше? Дальше что? А? А дальше-то -
ничего... трехкомнатная квартира, старший инженер, семья, двое детей...
тридцать лет! - а жизнь кончилась! Кончилась. Уже ничего нового не будет,
ничего не произойдет, не изменится, круговерть: работа, дом, отпуск,
то-се, только дети будут расти, а мы - стареть. Все было впереди, впереди,
и вдруг! - хоп! - и все оказалось позади...
МАТЬ. Валя... О чем ты. Мы нормальные средние люди...
ОТЕЦ. Знаешь, кто такие средние люди? Это те, кто проживают свою
жизнь только до середины. А дальше - просто существуют. Как мы - до
получения этой долгожданной квартиры.
МАТЬ. Мы просто уже немолоды, Валя. Всему свое время.
ОТЕЦ. А где же время нашей зрелости?.. Как это вышло, что нашему
поколению она была не суждена? Все были молодыми, молодая наука, молодая
литература, и этот ярлык - на всю жизнь. Сорок пять - слинявшие молодые...
И ничего мы уже не совершим: ушли лучшие годы, как вода в песок. Все
опекали нас, поучали, поправляли... А крылышки расправить не давали,
шалишь...
МАТЬ. Ты же строитель... ты хотел преобразить город...
ОТЕЦ. А вместо этого город преобразил меня. Какие мы к черту
строители: эти безликие бетонные коробки, вечные недоделки, авралы,
простои, комиссии, которым замазывают и заливают глаза, а они сами эти
глаза в сторону отводят, потому что надо вводить в эксплуатацию новые
метры...
МАТЬ. Ты же строил планы... хотел все это сломать...
ОТЕЦ. Что хочешь сломать - то тебя и сломает. Не планы надо строить,
а дома. Что мы понимали в жизни четверть века назад, восторженные щенки?
Время было: первый спутник, Гагарин, целина, Братск, добровольные дружины,
небывалые фильмы, бури вокруг книг, борьба со стилягами, бороды и их
стрижки как при Петре, дискуссия о физиках и лириках... И вот: бороды, и
джинсы, и тебе десять лет до пенсии...
МАТЬ. Вот молодые и не хотят ошибок отцов - как мы не хотели в свое
время. Они умнее нас: знают, что жить надо не так, как мы жили. А как надо
- не знают. А мы - знаем?.. Ты - знаешь?
ОТЕЦ. Кто знает, как надо жить - все равно живет не так. А ты - ты
знаешь, как надо?
МАТЬ. Я не знаю, как надо, но точно знаю, как не надо! Так, как я!
Вламывать в три лошадиные силы: полторы ставки на работе и полторы дома! Я
вторую главу докторской пятый год окончить не могу!
ОТЕЦ. Мне твоя докторская уже вот где стоит! Да лучше б я на двух
работах вкалывал, снег по утрам чистил, дачи кому-то строил, но знал бы,
что дома жена за порядком смотрит!
МАТЬ. Ты сам знаешь, что я способнее тебя!
ОТЕЦ. Черта с два! Девчонки всегда лучше учатся - просто они
усидчивее и послушнее, исполнительнее. А дальше - куда ни посмотри: только
мужчины двигают все! И не только ученые - лучшие повара, портные,
парикмахеры: кто угодно!
МАТЬ. Потому что мы рожаем детей! Кормим! Воспитываем!
ОТЕЦ. Вы уже и рожать почти бросили! И питание искусственное! И
воспитывают ясли, сады, школы и подворотни!
МАТЬ. Проще в академики попасть, чем в эти ясли!
ОТЕЦ. Что за бич нашего времени: не для того природа создала
первосортных женщин, чтобы они стремились стать второсортными мужчинами!
Заурядные писаки, заурядные администраторы, деятельницы! И все вопят о
равенстве, чтобы воспользоваться его преимуществами, но все клянут
равенство, чтобы нести его груз!
МАТЬ. Ты всю жизнь комплексовал, что я чего-то добилась!
ОТЕЦ. Дети бегут из семьи, вот чего ты добилась. Чем пыжиться
осчастливить человечество, сделай хоть что-нибудь для собственной семьи!
МАТЬ. Ты на себя посмотри! Если бы у мальчика был достойный пример
перед глазами, он вырос бы другим человеком!
ОТЕЦ. Участковым врачом ты хоть какую-то пользу приносила. А теперь?
Кому нужно твое изменение нечто под влиянием чего-то при некоторых
факторах? Самая вредная разновидность населения - это кандидатствующие
дамы. Засели повсюду, раздулись от самомнения - бульдозером не спихнешь; и
решают судьбы науки, домохозяйки чертовы! Что непонятно их куриным мозгам
- то и неправильно!
МАТЬ. Привыкли хаять врачей. А чуть где кольнуло: ах, помогите,
доктор, умираю! Дымит как фабрика, пьет как конь, зад от телевизора не
отрывает - требует, чтобы врач сделал его здоровым. Лекарств хочет! А
скажи ему, что жить надо иначе - еще жалобу накатит: мол, врач не проявил
внимания! А у врача таких сорок за день. И на каждого историю болезни
заполни - рука отваливается! А после приема топай по вызовам. Да, сбежала
с участка я, сбежала! Но хоть что-то я в жизни сделала. А ты? Пустое
место. Школьницу можно в управление посадить ваши бумажки подписывать.
Разве вы инженеры? - помесь чиновника с чертежником!
ОТЕЦ. Я бы многое сделал... если б не связался с тобой.
МАТЬ. Плохому мужчине всегда женщина мешает.
ОТЕЦ. Я - плохой мужчина?! А плохой женщине что мешает?!
МАТЬ. Ты вообще не мужчина. Всегда все решения принимала я. Начиная с
самой свадьбы. Я устала быть главой семьи.
ОТЕЦ. Ах, с самой сва-адьбы! Главой! Тогда ты не так пела. Уж так
стелилась, так... подлизывалась. Ты прекрасно знаешь: если б не Борька,
только бы ты меня тогда и видела!
МАТЬ. Что-о?
ОТЕЦ. То! Ах, какая красивая, какая умная, ученая, гордая собой
женщина! Ты же самодостаточная система, тебе же никто не нужен! Тебе нужен
муж только для постели и престижа!
МАТЬ. И ты смеешь мне после всего, что было...
ОТЕЦ. Что было? Что было? Телефонные звоночки? Командировочки?
Дежурства, на которых тебя не было?
МАТЬ. Забыл, как бегал за мной? Как на коленях стоял?
ОТЕЦ. Стоял, потому что совесть имел! Да если б не Борька, не я бы
стоял, а ты ползала! Что, думаешь, мне свет клином на тебе сошелся? Мне
осточертело все это с тобой вместе!! Жизнь псу под хвост! Если б не
Борька... Бежать отсюда, бежать!
МАТЬ (холодно). Беги. Не держу. (Пауза.) Он не твой сын.

7. Кухня. САНТЕХНИК, ГЛЕБ помогает ему.
Раза три на протяжении их разговора хлопает
за сценой входная дверь и слышны громкие шаги
САНТЕХНИК. Любишь работать?
ГЛЕБ. Зарабатывать люблю, а так - нет. В другой раз сам сделаю. Пусть
треха останется в семье. Глядишь - и мне капнет.
САНТЕХНИК. Для того и вяжешь? Немужское развлечение.
ГЛЕБ. Равенство так равенство. Если женщины могут таскать шпалы -
пусть мужчины хоть вяжут. Скучно без дела.
САНТЕХНИК. Хуже, когда с делом скучно. Больше года подряд
интеллигентный человек ни одной работы вынести не может.
ГЛЕБ. А я уже восьмой год школу выношу.
САНТЕХНИК. Судьбы наши... Ты крепись. А чего ты хочешь? Денег,
тряпок, девочек, веселья? Думаешь, не надоест?
ГЛЕБ. А чего еще хотеть? Вы вот - чего хотите?
САНТЕХНИК. Я? Что хочу, то я имею. Пустячок. Счастье.
ГЛЕБ. Это ненадолго, не волнуйтесь.
САНТЕХНИК. Это у глупых и слабых ненадолго. А у умных и сильных - на
всю жизнь.
ГЛЕБ. Короткая же жизнь у у умных и сильных, я чувствую.
САНТЕХНИК. А что толку в долгом несчастье? Когда я работал учителем,
я пытался вдолбить лоботрясам вроде тебя...
ГЛЕБ. А что вы преподавали?
САНТЕХНИК. Историю, географию, английский, литературу, черчение,
рисование и физкультуру.
ГЛЕБ. Вы математику и пение не перечислили.
САНТЕХНИК. Не веришь. Была восьмилетка в одной деревеньке. Учителей
нет, двое вообще вчерашние десятиклассники. Ну мне и собрали две ставки
всего, что я вообще мог.
ГЛЕБ. Я чувствую, вы были там счастливы на две ставки.
САНТЕХНИК. Как всегда. Я был счастлив, когда попал туда, год был
счастлив, пока преподавал, а потом был счастлив, что удрал оттуда. Умному
человеку кругом счастье, понял?
ГЛЕБ. А по Грибоедову - умному человеку кругом несчастье.
САНТЕХНИК. Скажи, ты себе счастье как представляешь?
ГЛЕБ. Я себе такого даже представить не могу. А вы как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9