— Это сюрприз, — подумав, сказала Пэтси. — А не могли вы за нашей спиной сговориться с «Сонатоном» и подпустить робота для алиби? Это… просто любопытство.
— Зря вы так. Контракт с Тонами подписал робот, а не я. Но… дело в другом: если подпись Джо неотличима от моей, если Тоны убеждены, что имели дело со мною, да еще были свидетели подписания контракта… Отец и сын… кровное родство не является препятствием для свидетельствования перед судом… Ничего себе положеньице!
Пэтси рассмеялась.
— Мы дадим вам столько же, сколько посулили Тоны, но после завершения дела. Но служите вы у нас, это однозначно. Мы же договорились!
Гэллегер бросил грустный взгляд на пустой стакан. Да, они договорились. Он служит у Броков. Но суд может постановить, что, согласно контракту, он на протяжении долгих пяти лет имеет право работать только на «Сонатон». Причем за жалкие двенадцать тысяч! Это же надо придумать! Сколько они давали? Сто тысяч на бочку и… и…
Деньги оказывались дороже принципа. Он был опутан, как Гулливер лиллипутами. Если Тоны обратятся в суд, и тот удовлетворит их иск, то ему в течении пяти лет придется работать на них. Безо всякой дополнительной оплаты. Надо было как-то опротестовать контракт… и выручить Брока.
А почему Джо в стороне? Ведь именно он со своими непредсказуемыми способностями заварил эту кашу. Пускай сам и расхлебывает. В противном случае этому красавцу придется любоваться металлическим фаршем, в который он превратится.
— Совершенно верно, — пробурчал Гэллегер вполголоса. — Побеседуем с Джо. Пэтси, плесните мне еще капельку и пошли к конструкторам. Посмотрю, что они вам наработали.
Девушка недоверчиво взглянула на него.
— Хорошо. Но не надейтесь обмануть меня.
— Да меня самого только что так обманули… Предали и продали со всеми потрохами. Тревожит меня этот проклятый Джо. Это же надо, опространствить меня в такую историю. Точно, мне «Коллинс». — Гэллегер со смаком, неторопливо осушил стакан.
Затем девушка провела его в конструкторское бюро. С помощью сканера — приспособления, исключающего любую помеху — он внимательно изучил многочисленные чертежи. в том числе и кальки, приложенные к патентам «Сонатона». Сомнений не оставалось: конструкторы Тонов предусмотрели буквально все, не оставив ни малейшей лазейки. Только принципиально новое решение проблемы…
Но ведь новые принципы под ногами не валяются. К тому же, они не спасут положения. Если бы даже «Вокс Вью» сумел заполучить абсолютно новый увеличитель, не имеющий ничего общего с «Магной», все равно остались бы пиратские киношки, которые особенно больно бьют по карману Броков. Все теперь решает фактор ЭМП, эффекта массового присутствия. Когда он вышел на сцену, проблема перестала быть чисто теоретической. В нее включились уравнения с человеческими неизвестными.
Гэллегер бережно убрал эти соображения в один из маленьких ящичков своего мозга, чтобы извлечь, когда это потребуется. Но пока в конце тоннеля даже искорки не брезжило. Какая-то мысль надоедливо буравила его мозг. Какая именно? Контракт с «Сонатоном».
— Я хотел бы повидаться с Тонами, — обратятся он к Пэтси Брок. — Как это сделать?
— Вот видеофон. Вызвать их?
Гэллегер отказался.
— Психологически неверно. Они всегда могут отключиться.
— Если это так важно, стоит поискать их в одном из ночных клубов. Попробую выяснить, в каком именно.
Девушка стремительно удалилась, а на ее месте возникла Сильвия О'Киф.
— У меня нет предрассудков, — заявила актриса, — зато есть глаза и уши. Такие интересные вещи можно иногда узнать. Если вас интересуют Тоны, то они развлекаются в клубе «Кастл». И ловлю вас на слове — вы не забыли насчет коктейля?
— О'кей, — ответил Гэллегер. — Берите такси. Я быстренько предупрежу Пэт, что мы уезжаем.
— Вряд ли это ее порадует, — обронила Сильвия. — Жду вас у входа в ресторан минут через десять. Не опаздывайте.
Не найдя Пэтси Брок, Гэллегер оставил ей записку. Потом он заглянул в косметический салон, где нанес на свою физиономию тонкий слой прозрачного крема. Через две минуты он приложил к лицу специальную салфетку, и щетины как не бывало. Несколько облагородившийся таким образом, Гэллегер разыскал Сильвию и уселся с нею в аэротакси. Некоторое время они, удобно устроившись, потягивали сигареты и внимательно изучали друг друга.
— Ну-с… — прервал Гэллегер затянувшуюся паузу.
— Джимми Тон приглашал меня провести с ним сегодняшний вечер. Поэтому мне известно, где он находится.
— И что из этого следует?
— За последние несколько часов я задала больше вопросов, чем за целый год. Обычно посторонние не проникают так легко в святая святых «Вокс Вью». Поэтому я всем задавала один вопрос: «Кто такой Гэллегер?»
— Ну, и что же вам поведали?
— Ровно столько, чтобы я все поняла. Вы нужны Броку, верно? А для чего, понять нетрудно.
— Ну и что с того?
— Я такая киска, которая всегда падает на четыре лапки, — Сильвия весьма эффектно пожала плечами. — «Вокс Вью» горит синим пламенем. Тоны держат кинжал у его глотки. И если…
— Если я не спасу Брока, хотите вы сказать?
— Совершенно верно. Я хочу знать, на какой стороне изгороди должны приземлиться мои лапки. Не посоветуете, на кого ставить?
— Почему это вы всегда хотите оказаться на стороне победителя? Неужто ты напрочь лишена идеалов, женщина? Неужели ты не дорожишь истиной? Тебе хоть что-нибудь известно о таких вещах, как порядочность и этика?
Сильвия одарила его лучезарной улыбкой и промурлыкала:
— А тебе?
— Ну, мне-то известно. Но дело в том, что я обычно бываю настолько пьян, что не в состоянии разбирать эти высокие материи. А вот подсознание у меня абсолютно беспринципное, и когда оно выходит на передний план, то в силу вступает единственный закон — логика.
Сильвия выкинула сигарету в окно такси.
— Дай мне хотя бы ниточку, чтобы выбрать нужную сторону изгороди.
— Победит истина, — менторским тоном объявил Гэллегер. — Она всегда выплывает, но иногда как утопленник — слишком поздно. В то же время, правда — штука непостоянная, следовательно, мы вернулись на круги своя. Ну ладно, детка. Только тебе одной. Хочешь быть на коне — держись поближе ко мне.
— А сам-то ты по какую сторону изгороди?
— Как тебе сказать, — грустно ответил изобретатель. — Сознанием я с Броком. Но мое подсознание совершенно непредсказуемо. Давай подождем чуток.
Сильвия удовольствия не выразила, но промолчала.
Аэротакси мягко спланировало на крышу небоскреба «Кастл». Клуб с тем же названием размещался в огромном зале, похожем на выдолбленную половинку тыквы. Столики были вмонтированы в прозрачные платформы, которые на специальных штативах могли вместе с клиентами подниматься или спускаться до любой высоты. Служебные мини-лифты помогали официантам развозить напитки. Такая конструкция зала не была вызвана необходимостью, просто ее необычность радовала глаз и возбуждала жажду. Только заядлые алкоголики падали иногда под столы, но для удобства этих немногих хозяева ресторана устроили специальную страховочную сетку.
Парочка Тонов — отец и сын — удобно устроилась под самым потолком с двумя эффектными девицами. Сильвия подтащила изобретателя к служебному лифту, и Гэллегер, закрыв глаза, взмыл к небесам не хуже заправского ангела. Все, что он до сих пор проглотил, разом взбунтовалось. Он качнулся вперед, схватился за плешивый череп Элии Тона и рухнул на стул рядом с телемагнатом. Его рука мгновенно отыскала рюмку Джимми Тона, и он одним глотком осушил ее.
— Что за черт!.. — ошеломленно проговорил Джимми.
— Это Гэллегер, — объяснил Тон-старший. — И Сильвия О'Киф. Какая приятная неожиданность! Побудьте с нами.
— Только на сегодняшний вечер, — игриво согласилась Сильвия.
Гэллегер, взбодренный чужой рюмкой, изучал мужскую часть честной компании. Младший был здоровенным загорелым парнем с подбородком супермена и высокомерной усмешкой. Старший являл собой помесь Нерона с аллигатором.
— Мы тут немножко развлекаемся, — сказал Джимми.
— Хорошо, что ты появилась, Сильвия. А как же твоя ночная работа?
— Гэллегер попросил отвезти его к вам. Не знаю уж, для чего.
Светлые глаза Элии стали совсем прозрачными.
— Ну, и для чего же?
— Я слышал, будто мы с вами заключили какой-то контракт, — сказал Гэллегер.
— Вас не обманули. Посмотрите, вот фотокопия. Что еще?
— Секундочку… — Гэллегер бегло просмотрил бумагу. Его подпись была несомненной. Провалиться бы этому чертову роботу!
— Это подделка, — выговорил он наконец.
Джимми расхохотался.
— Понятненько. Хотите все переиграть. Вам не повезло, друг мой, отвертеться не удастся. Подписано при свидетелях.
— Вы, конечно, не поверите, — запинаясь начал Гэллегер, — если я скажу вам, что эта подпись подделана роботом…
— Ха-ха! — успел вставить Джимми.
— …который с помощью гипноза заставил вас принять себя за меня.
Элия провел ладонью по своей полированной лысине.
— Должен огорчить вас, но не поверим. Роботам это не под силу.
— Моему под силу.
— А вы докажите это. Докажите на суде. Если сможете, то… — Элия весело хрюкнул. — То, может быть, вам и удастся выиграть судебный процесс.
Гэллегер прищурился.
— Это мне не приходило в голову. Однако речь о другом. Правда ли, что вы предлагали мне сто тысяч долларов единовременно, плюс еженедельную ставку?
— Совершенно верно, дурашка! — развеселился Джимми. — Но вы гордо заявили, что вас вполне устроят двенадцать тысяч. И сразу же получили их. Ладно, подсластим вам пилюлю: мы согласны выплачивать вам премию за каждое изобретение, которое нас заинтересует.
Гэллегер поднялся.
— Эти морды отвратительны даже моему меркантильному подсознанию, — информировал он Сильвию. — Покинем их.
— Я, пожалуй, задержусь ненадолго.
— Не забывайте об изгороди, — загадочно напомнил он. — Конечно, вольному воля… А я удаляюсь.
Элия напомнил:
— К вашему сведению, Гэллегер, — вы наш служащий. Не дай бог, мы узнаем, что вы сделали для Брока хоть самую малость. Вы и ахнуть не успеете, как получите повестку в суд.
— Да неужто?
Тоны оставили эту реплику без ответа. Изобретатель вскочил в лифт и нажал кнопку нижнего этажа. Теперь оставалось разобраться с одним. А именно, с Джо.
Через пятнадцать минут Гэллегер уже был в своей лаборатории. Там были включены все лампы; под аккомпанемент собак всех соседних кварталов Джо, — конечно же, перед зеркалом — беззвучно тянул свои арии.
— Пришло время опробовать на тебе кувалду, — обрадовал его Гэллегер. — Молилась ли ты на ночь, незаконнорожденная куча жестянок? Да простит меня Господь, но я готов к террористическому акту.
— Ну и давай, ну и круши, — заскрипел Джо. — Убедишься, что во мне нет страха. Ты просто не можешь смириться с моею красой.
— Ты, значит, мнишь себя красавцем?
— Тебе никогда полностью не постичь ее — у тебя же всего шесть чувств.
— Ты хочешь сказать, пять?
— Шесть. А у меня куда больше. Потому-то моя красота целиком понятна только мне одному. Но и того, что дано тебе видеть и слышать, вполне хватает, чтобы полностью признать мою неповторимость.
— Да и голос твой хуже несмазанной телеги, — уколол красавца Гэллегер.
— Твой слух несовершенен. А мои уши чувствительны уникально. Тебе недоступен весь диапазон моего божественного голоса. А сейчас я хочу тишины. Твоя болтовня тяготит меня, мешает наслаждаться видом моих шестеренок.
— Потешься, потешься, пока есть время. А я иду искать кувалду.
— Ну и давай, ну и круши, — повторил Джо. — Мне все равно.
Гэллегер в изнеможении рухнул на кушетку и уперся взглядом в прозрачную спину Джо.
— Ну и натворил же ты дел. Какого черта ты заключил контракт с «Сонатоном»?
— Я же тебе объяснял: чтобы мне больше не докучал Кенникотт.
— Ах ты, наглый, пустоголовый… тьфу! По твоей милости я попал в адскую переделку. Тоны могут вынудить меня выполнять все пункты контракта буквально, пока я не смогу доказать, что ты подписал его за меня. Ну ладно, у тебя есть шанс исправить это. Отправишься со мною в суд и продемонстрируешь свои гипнотические таланты или как они там у тебя называются. Убедишь судью, что можешь представляться мною, и что при встрече с Тонами так и сделал.
— И не надейся, — огорошил его робот. — С чего бы это?
— Ты же сам заварил эту кашу! — заорал Гэллегер. — Теперь сам ее и расхлебывай.
— Чего ради?
— «Чего ради»? Да хотя бы потому, что… ну… из соображений элементарной порядочности.
— Нельзя подходить к нам, роботам, с человеческими мерками, — парировал Джо. — Что мне ваша этика? Зачем мне тратить время, которое я могу использовать для подробного изучения собственной красоты. Лучше застыну перед зеркалом на вечные времена…
— Вечных времен у тебя не будет! — взорвался Гэллегер. — Скоро от тебя ни одной целой молекулы не останется.
— Как хочешь. Меня это не трогает.
— Так уж и не трогает?
— Ох уж этот ваш инстинкт самосохранения, — робот явно издевался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27