– Весьма экзотическая и редкая штучка, – проговорил Астрат Тройная Луна, поглаживая бороду. – Насколько мне известно, ни одному чародею, принадлежащему к роду человеческому, не удалось сконструировать заклинание, способное надежно погрузить дракона в спячку. Временное отвлечение внимания самое большее, чего нам удалось в свое время добиться.
Он прав. Я испытал это на собственной шкуре. Мой взвод схватился с драконом во время последней Оркской войны, и я первым делом запустил на полную мощь Снотворное заклинание. В то время мои магические возможности были гораздо сильнее, чем сейчас, но дракон даже глазом не моргнул. Правда, в конце концов мы его все-таки прикончили.
– А у орков может быть такое заклинание?
– Не исключено, – ответил Астрат Тройная Луна. – Ведь у них значительно больше, чем у нас, опыта общения с драконами. Кроме того, их колдуны работают по другой системе. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что они довели искусство обращения с драконами до такой степени, что научились их усыплять. Но с другой стороны, я не могу поверить, что они сознательно выпустили из рук подобное заклинание. За всем этим может стоять и Хорм.
– Хорм Мертвец? – спросил я, пытаясь подавить не к месту начавшуюся дрожь. Если у вас есть желание привлечь меня к делу, в котором замешан Хорм Мертвец, забудьте об этом! Этот безумный колдун-одиночка считается одним из самых могущественных магов и – вне всяких сомнений – самым злобным. – Ты когда-нибудь имел с ним дело?
– Я – нет, – сказал Астрат, поглаживая бороду. – Но некоторые члены Гильдии встречались с ним во время своих странствий и поделились со мной впечатлениями. Это было, естественно, в то время, когда я был еще вхож на собрания Гильдии. Коллеги говорили, что он принимает «диво» и летает.
– Ну и что с того? Многие, принимающие «диво», частенько отправляются в полет.
– Нет-нет. Он действительно умеет летать. Так мне, во всяком случае, говорили. Верхом на драконе.
– Я думал, что только орки способны оседлать дракона.
– Хорм – наполовину орк, – ответил Астрат. – И, поселившись в необитаемых землях, он пытается создать синтез магии людей и магии орков. В последний раз. когда я о нем слышал, он трудился над созданием заклинания, способного свести с ума население целого города. Он называл его Заклятием Восьмимильного Ужаса. Так, во всяком случае, мне рассказывали. Конечно, слухам, что приходят из необитаемых земель, до конца верить нельзя, но Гильдия тем не менее приступила к работе над созданием контрзаклинания. Надо сказать, что Хорму Мертвецу глубоко безразлична судьба человеческой расы.
– Я, по правде говоря, все же не вижу, какое отношение он может иметь к тому заклинанию, которое так хотела получить принцесса.
– Я тоже этого не знаю, – признался Астрат Тройная Луна. – И судя по тому, что ты рассказал мне о заклинании, оно не походит на его творение. Скорее всего заклинание украдено у какого-нибудь оркского колдуна. Если, конечно, его не привез с собой посол орков на тот случай, если дракон вдруг взбесится и надумает спалить город.
Мне пора было идти домой, чтобы там хорошенько обо всем поразмыслить. Что я и сделал, выпив еще пива, приняв чуть более крепкого напитка, именуемого кли, и проглотив порцию тушеной говядины, которую мне подал слуга Астрата.
И вот я уже сижу в своей жалкой комнатушке и размышляю о делах. Какое отношение мог иметь дипломат из Ниожа к этому заклинанию? Может быть, он хотел его продать? Весьма ценный товар, любое правительство готово за это щедро заплатить. Но в таком случае где Аттилан смог его раздобыть? Каким образом принцесса узнала о существовании заклинания и зачем оно ей понадобилось? Где находится заклинание сейчас? Кто взял его из-под куста в саду Аттилана?
Столкнувшись со столь большим числом неразрешимых вопросов, я спустился вниз выпить пива. Макри подошла к моему столику, и я ввел ее в курс дела. Макри – девушка разумная, иногда с ней бывает полезно поговорить (только, конечно, не в те моменты, когда она донимает меня просьбами помочь ей поступить в Имперский университет).
– Не думаю, что Аттилану приходилось бывать с дипломатической миссией в Землях Орков, – говорю я. – Скорее всего он встречался с оркскими дипломатами только в нашем дворце. На публике орки, как правило, не показываются, но во время приемов им все же приходится встречаться с послами других стран.
– Может быть, он вовсе не похищал заклинание? – высказывает предположение Макри. – Не исключено, что орки отдали пергамент добровольно.
– Вряд ли, Макри. Все граждане Ниожа, конечно, свиньи, но орков они ненавидят не меньше, чем мы. Допустим, Аттилан с ними работал. Но даже в этом случае я не понимаю, зачем ему понадобилось заклинание. И уж тем более не могу понять, с какого бока здесь возникла принцесса. Она послала меня найти заклинание. Откуда ей стало известно, что пергамент у него? И для чего оно ей понадобилось?
– Может, она опасается драконов из королевского зверинца?
– Не исключено. Драконы способны нагнать страху на кого угодно.
– Мне однажды пришлось сражаться с драконом, – вдруг заявляет Макри.
– Что?!
– Я дралась с драконом. На цирковой арене орков.
– В одиночку?
– Нет. Нас было десять рабов. Грандиозная битва для развлечения хозяев. Мы убили дракона, хотя в живых осталась я одна. Очень прочная шкура, мой меч не мог ее пробить. Я его поразила в глаз.
Я смотрю на Макри с изумлением и не знаю – верить или нет. Макри явилась в Турай год назад, бежав из застенков, где орки держали своих рабов-гладиаторов. Ей тогда было всего двадцать лет. Макри оказалась закаленным бойцом, но все правила цивилизованного существования были ей полностью чужды, и поэтому врать она тогда не умела. Однако, прожив год в «Секире мщения» в обществе таких носителей истины, как Гурд и я, девица вполне овладела этим искусством.
– Я тоже сражался с драконом во время Оркских войн, – говорю я, и это – чистая правда, хотя к делу и не относится. Мне просто не хочется, чтобы Макри решила, будто она единственное существо, которое принимало участие в настоящих сражениях.
Посетители громко требуют пива, но Макри на их вопли не реагирует.
– Надеюсь, ты не поставил принцессу Ду-Акаи в затруднительное положение, – говорит она.
– Какое это имеет значение?
– Если ты хорошо поработаешь для принцессы, она будет тебе благодарна, и ты сможешь ее попросить использовать свое влияние для моего поступления в Имперский университет.
Обычный университетский курс включает в себя риторику, философию, логику, математику, архитектуру, богословие и литературу. С какой стати Макри так хочет все это изучать – выше моего понимания.
– Кроме того, – добавляет эта юная представительница варварского племени, – я слышала, что Ду-Акаи с симпатией относится к Ассоциации благородных дам.
– Где ты это слышала?
– На собрании.
Я снова взираю на нее в немом изумлении. Я и понятия не имел о том, что Макри посещает собрания Ассоциации благородных дам.
– Не смей рыдать на моем плече и жаловаться, когда тебя арестуют за участие в нелегальных сборищах, – предупреждаю я.
– Обещаю не рыдать и не жаловаться, – говорит она.
Я размышляю, не заглянуть ли все-таки в чашу с курией, но после недолгого раздумья решаю пока этого не делать. Мне неизвестны точные даты и места событий, о которых желательно узнать, поэтому надежную связь с прошлым установить будет практически невозможно. Кроме того, у меня осталось совсем мало черной жидкости, а чтобы пополнить запасы, не хватает средств. Тот еще детектив-волшебник! Посмешище какое-то. Не может позволить себе самых необходимых вещей.
– Работать надо, – заявляет Макри.
– Очень остроумно. Не хочешь ли сгонять после работы партию в ниарит?
Макри кивает, выражая согласие, и рассказывает. что видела сегодня нескольких эльфов. Эльфы ехали верхом из порта в сопровождении солдат общественной охраны.
– Скорее всего ты видела послов властелина эльфов, продавшего нам Пурпурную ткань. Не думаю, что они обрадовались, узнав об ее исчезновении.
Макри бормочет нечто невнятное. Всякое упоминание об эльфах ее страшно волнует, но присутствие оркской крови в ее жилах вызывает у самих эльфов отвращение. Макри делает вид, будто это ее не трогает. Она не хочет признаваться в своей страсти, но я сам несколько раз замечал, с каким вожделением девчонка взирает на молодых, красивых и высоких представителей эльфийского племени, появляющихся в округе Двенадцати морей.
Макри поправляет бикини и возвращается к работе, чтобы принять заказы от изнывающих от жажды ночных любителей выпить. В их число вхожу и я. Поэтому, когда я, спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице на второй этаж, стрелки часов уже переваливают за два.
На моей грязной потертой кушетке сидит принцесса Ду-Акаи.
– Я позволила себе войти в ваше жилище, – поясняет она, – так как не хотела появляться в таверне.
– Можете приходить, когда вам заблагорассудится, – буркнул я, совершенно не проявляя той вежливости, которая требуется при общении с третьим лицом в линии наследования. Я вообще не люблю, когда ко мне являются без приглашения, будь то бандит из Братства или принцесса. Кроме того, я не могу избавиться от подозрения, что эта особа королевских кровей не тратила попусту времени и уже успела обыскать мои комнаты.
– Вы вернули шкатулку?
Я отрицательно качаю головой и говорю:
– Я возвращался за ней, но кто-то, наверное, заметил, как я ее прятал. Шкатулка исчезла.
– Но я должна получить письма!!! Я внимательно смотрю принцессе в глаза, и она впервые за время нашего знакомства отводит взгляд, видимо, начиная испытывать некоторую неловкость. Прекрасно. Я решаю все расставить по своим местам.
– Там не было никаких писем, принцесса. Ваша шкатулка действительно оказалась в сейфе Аттилана. Очень красивый ларец. Только вот писем в нем не было. Я обнаружил там всего лишь заклинание, с помощью которого можно усыпить дракона.
– Как вы осмелились открыть шкатулку? Я вам категорически запретила!
– Приветствую ваше возвращение в реальный мир, принцесса, и спрашиваю: как осмелились вы поручить мне ведение дела, снабдив ложной информацией? Благодаря вам я сижу по уши в дерьме, меня обвиняют в убийстве дипломата. Согласен, вы употребили свое влияние, чтобы меня выпустили из кутузки, но это не помешает консулу повесить убийство на меня, если у него не сыщется иного кандидата. Поэтому осмелюсь предложить вам говорить мне только правду.
Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. У принцессы Ду-Акаи, судя по всему, нет ни малейшего желания говорить правду.
– Вы знаете, кто убил Аттилана? – наконец спрашиваю я.
– Нет.
– Может быть, вы?
Принцесса шокирована и категорически отрицает свою причастность к преступлению.
– Почему вы хотели, чтобы я добыл для вас это заклинание? Откуда оно появилось и как оказалось в вашей шкатулке?
Принцесса нема как рыба и собирается уходить.
Я же вне себя от злости. Когда меня бросают в темницу, я по меньшей мере имею право знать, почему это произошло. Я произношу в ее адрес несколько слов, которые даже с большой натяжкой нельзя назвать комплиментами. Она швыряет мне на стол тощий кошелек и заявляет, что наши деловые отношения закончены.
– Не хлопайте дверью, когда будете уходить, – говорю я.
Она хлопает дверью. Я считаю деньги. Тридцать гуранов. Точная сумма за три дня работы. Неплохо. Еще каких-то четыреста семьдесят монет, и Братство оставит меня в покое. Жаль, что я так и не узнаю, откуда появилось заклинание и что с ним связано.
Я выпиваю еще пива. В доме слишком жарко для того, чтобы отправляться в постель, и я укладываюсь на кушетке.
ГЛАВА 7
Макри разбудила меня в полчетвертого ночи.
– Макри, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не вваливалась в мои комнаты? – проворчал я. – Ведь я могу заниматься чем-то сугубо интимным.
При одной мысли о подобной возможности Макри весело расхохоталась.
– Дело кончится тем, что я начну налагать заклятие Замыкания на свои двери!
– Твое заклятие, Фракс, не продержится против меня и пятнадцати секунд.
Пожалуй, она права. Макри начала обучаться воинским искусствам в тринадцать лет. Семь лет, проведенных у орков в качестве гладиатора, кого угодно научат применять, если надо, грубую силу.
Я с неимоверным трудом встал с кушетки. Макри тем временем уже расчистила место на
старом деревянном ящике и положила туда доску для игры в ниарит.
– Что с тобой? – поинтересовалась она. – Ты печальнее ниожской шлюхи.
Я рассказал ей о визите принцессы.
– Получил гонорар за три дня работы, хотя рассчитывал на большее. Думаю, теперь она никогда не обратится ко мне за помощью. И боюсь, придется расстаться с надеждой, что она поможет тебе поступить в университет.
– Ты хочешь сказать, что оскорбил ее? Пришлось признаться, что я действительно ее оскорбил, и добавить, что у меня имелись на то основания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31