Я не мог быть сразу в двух местах.
Димов долго молчал, опустив глаза.
— И все-таки что-то сомнительное, Несторов, в тебе есть. Почему ты сегодня тайком выехал из дому?
— Как тайком?
— Конечно, тайком. Ты всегда пользуешься калиткой. А на этот раз вывел мотоцикл прямо на шоссе. И для этого открыл тяжелые ворота, в которые проезжают только легковые машины и грузовики. Зачем ты это сделал? Чтобы мы не догадались, что ты едешь в Перник?
— Просто случайность, — сказал Несторов.
— На этом свете ничего случайного не бывает.
— Ворота и так были немного приоткрыты. Вот я и решил сократить путь.
— А что ты делал в Пернике?
— Ничего особенного.
— Все-таки расскажи.
— Один клиент оставил мне мотоцикл, чтобы я сменил амортизаторы. Я их сменил и перегнал мотоцикл в Перник, как обещал клиенту. Зачем человеку пускаться самому в утомительный путь? Окажу ему услугу — он ко мне обратится и во второй раз.
— Как зовут клиента?
— Спас Рангелов. Живет на Околчице, дом два.
— Ты ему передал мотоцикл?
— Ему лично. Он очень, обрадовался, заплатил даже на лев больше.
— Ладно, а почему ты не вернулся с первым же поездом в Гулеш? В четыре часа есть поезд, тебе это хорошо известно.
— У меня в Пернике были дела. Я хотел купить два подшипника в магазине запасных частей, а магазин открывается в четыре. Так что пришлось ехать следующим поездом.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Все.
Димов нажал кнопку, на пороге появился дежурный.
— Уведи его, — сказал Дамов. — В отдельную камеру.
Несторов с испугом посмотрел на Димова.
— Но за что, товарищ Димов? Что я сделал?
— Ничего, разумеется. Я ведь тебе сказал, я опасаюсь за твою жизнь. У нас, по крайней мере, будешь в безопасности.
Несторов уловил в словах Димова иронию.
— Это, товарищ Димов, полное беззаконие. Только из-за подозрения, абсолютно без доказательств? Вы разве не верите моей жене, что я был дома?
— Ступай в арестантскую для нашего спокойствия, — примирительно сказал Димов. — Знаешь, я сам уже не пойму, кому верить, кому нет…
Оставшись с Парговым, Димов задумчиво усмехнулся.
— Ты веришь, что у него и на этот раз есть алиби? — спросил, нахмурившись, Паргов.
Димов с удивлением посмотрел на него.
— Как я могу не верить? Но другой вопрос: действительно ли все было так, или они с клиентом договорились. Этого Спаса Рангелова нужно как следует проверить. Если он окажется честным человеком, тогда будет ясно, что Несторов не убийца.
— Ты хочешь сказать, что у нас опять пустые руки?
— Нет, этого я не хочу сказать. Откровенно говоря, Несторов заставил меня кое в чем усомниться.
— У меня все в нем вызывает сомнение.
— Послушай… Когда я сказал, что в молодежный лагерь была брошена английская граната, он встретил это с очевидным облегчением. Ты заметил?
— Нет, не обратил внимания.
— А я это ясно увидел. И спросил себя: почему?
— Он тебе ответил.
— Погоди, не спеши. Ты же понимаешь, что я импровизировал, проверяя одну из своих гипотез. Хорошо, мы действительно не знаем, какую гранату бросили в молодежный лагерь. Но откуда ему известно, что она не была круглая? Английская?
— Может, действительно у его тестя была только одна такая граната?
— Согласимся с этим. Но в мире есть миллионы таких гранат. Почему нападение не могло быть совершено с помощью другой такой же гранаты? А кроме того, Несторов очень хорошо знает, что никому не известно, сколько именно этих гранат было у его тестя. Тогда почему он так обрадовался?
— Да, действительно, в этом что-то есть, — пробормотал Паргов.
— Вот тебе достоверное объяснение. Несторов знает, что в лагерь была брошена не такая граната, потому что сам участвовал в нападении. Он сразу понял, что я импровизирую, обманываю. Это не могло его не обрадовать. Ему стало ясно, что у меня одни подозрения и никаких доказательств. И сразу ощутил твердую почву под ногами.
— Скорее всего так и было! — сказал, оживившись, Паргов.
— Логически это неопровержимо. Но практически может быть и не так. Представь себе, что круглая граната у тестя была одна, а это, по всей вероятности, правда.
Он прав — одна и та же граната не может взорваться дважды. Но сразу он мог и не сообразить, что нет доказательств или свидетелей, которые бы могли подтвердить его утверждения.
Оба долго молчали, углубившись в свои мысли.
— А вот второе, что у меня вызвало сомнение. Он как-то неестественно оборвал фразу: «Славчо был…» Потом добавил, что был доверенным лицом у Кушева. Здесь дело очень тонкое. В целом фраза звучит совсем естественно. Но почему он ее оборвал? Как будто не было никакой причины разрывать фразу надвое: «Славчо был, — сказал он, — в то время тоже человеком Кушева». Ничего — что хотел сказать, то и сказал. Если этот обрыв фразы не случаен, он может иметь только одно объяснение: Несторов знает, что Славчо Кынев мертв. Но он не хочет выдать себя.
Сразу сказал: «Славчо был…» В прошлом времени говорят только о мертвом человеке, эта сигнальная лампочка горела в его сознании. В следующее мгновение он сообразил, как естественно закончить фразу.
— Очень уж тонкое рассуждение! — недовольно заметил Паргов. — Даже слишком. С таким человеком я бы поступил иначе.
Зазвонил телефон. Димов поднял трубку. Некоторое время он слушал, потом сказал «спасибо» и положил трубку.
— Результат экспертизы — в Кушева и Кынева стреляли из одного и того же оружия, — сказал он. — Да, говоря откровенно, трудно мне в это поверить.
— Я все допускаю…
— А о Манасиеве никаких вестей.
— Только этого не хватает! — встревожился Паргов.
— Уж не бежал ли?
— Нет, не стал ли он четвертой жертвой?
14
Утром, еще до рассвета, Дойчинов начал поливать цветы. Когда Димов немного погодя встретился с ним на кухне, натянутость их отношений не исчезла, хотя хозяйка, как всегда, была ласкова и любезна. Подполковник едва дождался, пока они вышли на улицу, и обратился к Димову:
— Послушай, Димов, ты знаешь, как я рад тому, что ты сменишь меня. Поэтому твое вчерашнее замечание было излишним.
Димов мучительно пытался найти слова.
— Я этого не заслужил! — с огорчением продолжал Дойчинов. — Да, я устал. Но чтобы ты мне такое сказал…
Димов неожиданно улыбнулся.
— Вы правы, товарищ подполковник, — сказал он. — Но я простой человек. И не знаю, как попросить прощения за совершенную ошибку.
Подполковник с облегчением похлопал его по плечу.
— Мне и этого достаточно, — сказал он. — Я не очень придирчив.
Вскоре Димов уже был в отделении. Хотя рабочий день еще не начался, почти все находились на своих местах. Паргов ждал Димова в своем кабинете. Его лицо не выражало особой радости.
— Манасиева и след простыл, — сказал он.
Но Димов словно не обратил внимания на эти слова.
— Ладно, а теперь приведи ко мне Нестерова.
Немного погодя механик сидел на том же стуле, что и вчера, но на этот раз желтого шлема у него не было. Лицо Нестерова отекло.
— Послушай, Несторов, твой приятель Славчо вчера не пришел домой. И дома не сказал, куда отправился. Ты не знаешь, где бы он мог быть?
— Нет! — ответил Несторов. — Откуда мне знать, если вы держите меня здесь?
— Вы виделись накануне, — спокойно продолжал Димов. — Были у Славчо дома. В его поведении тебе ничего не показалось странным?
Янко задумался.
— Нет, ничего, — ответил он.
— А все-таки?
— Чем-то он был встревожен… Не в своей тарелке. И попросил у меня…
Несторов помолчал.
— Попросил у меня компас… У меня был маленький компас, почти детская игрушка, но я его потерял.
— А ты не спросил, зачем он ему?
— Спросил, он ответил, что хотел обозначить направление на какой-то схеме.
— Послушай, вы со Славчо приятели. И не могли не говорить об убийстве Кушева.
Что Славчо думал об этом?
— Ничего особенного. Я сказал то, что думаю: у нас никто не мог убить бай Киро.
И нет причин для этого. Наверное, он влип в какое-то дело, когда был в лагере, а теперь ему отомстили. Не знаю почему, Славчо не любил Кушева. Мне даже показалось, что он обрадовался, когда того убили.
— Ты видел у Славчо оружие?
— Нет. Но, может, оно у него и было. Я слышал, как он в сердцах говорил о ком-то: «Я застрелю его как собаку». Может, у него был служебный револьвер, вы проверьте. Мы приятели, но о работе никогда не говорили.
— А не запутался ли Кынев в какой-нибудь любовной истории? — спросил Паргов. — Ты ведь его лучше знаешь…
— Дай-то бог! — усмехнулся механик.
Спустя немного Нестерова увели. На этот раз он ушел спокойно, не протестовал, не твердил, что его незаконно задержали. Он казался притихшим, смирившимся.
— Какое у тебя впечатление? — спросил Димов у Паргова.
Тот пожал плечами.
— Думаю, что Несторов вел себя сейчас отнюдь не как друг Кынева.
— Да! — согласился Димов. — Он его совсем не щадил. И, вероятно, потому, что знает — Славчо Кынев уже не в состоянии ничего опровергнуть.
— Ты веришь в историю с компасом?
— Да, это было самое интересное! — сказал Димов. — Он словно хотел нам внушить, что Славчо готовился к побегу, за границу, скажем. И ему нужен был компас для ориентировки.
— Вот именно! — кивнул Паргов.
Вскоре «газик» подскакивал по неровной дороге, ведущей к вокзалу. В душе Димов не надеялся на успех, но все-таки надо было проверить. И каково же было его удивление, когда один из сотрудников появился с запыленным велосипедом.
— Я обнаружил велосипед в садике за вокзалом, — сказал он. — Он просто лежал в траве за кустами.
Димов и Паргов смотрели так, словно не верили своим глазам.
— Может, это был велосипед кого-нибудь из железнодорожников? — спросил Паргов.
— Нет, они ставят велосипеды в определенное место, — ответил сотрудник.
— Все-таки проверь! — предложил Димов. — А ты, Паргов, расспроси дежурных.
Может, кто-нибудь что-нибудь и видел.
Димов, оставшись один, прежде всего поискал, где укрыться от палящих лучей солнца. Он вышел на перрон и, задумавшись, сел на одну из скамеек. Судя по всему, их гипотеза о пути, по которому следовал убийца, подтверждается. Убийца выехал на велосипеде на шоссе между городом и Калковом, добрался до вокзала и, по всей вероятности, сел на поезд, идущий в Перник. Вскоре вернулся Паргов.
— Безрезультатно, — сказал он. — Ни кассир, ни дежурный не заметили никакого незнакомого или подозрительного человека.
— Ну конечно, — покачал головой Димов, — убийца не будет торчать у всех на виду.
Сотрудник тоже вернулся ни с чем. Подтвердилось, что у всех железнодорожников велосипеды на месте.
— Ну хорошо, — сказал Димов. — Владельца установим по номеру. А сам велосипед надо немедленно отправить на экспертизу. Возможно, что убийца случайно оставил какие-нибудь отпечатки.
Они снова вернулись в отделение. Проверить номер не составляло труда, велосипед действительно принадлежал Славчо Кыневу. Оставалось провести экспертизу отпечатков.
— Ты поезжай на машине в Перник, — сказал Димов своему помощнику. — И жди меня в окружном управлении. Попроси их произвести экспертизу как можно скорее.
Затем Димов распорядился, чтобы привели Нестерова. В ожидании он достал из ящика письменного стола папку и для видимости углубился в бумаги. Вскоре в кабинет ввели механика.
— Садись! — не глядя на него, сказал Димов. Он перевернул еще несколько листов бумаги, потом взглянул на Нестерова.
— Не хочешь ли спросить о своем приятеле? Или ты не любопытен? — с иронией спросил Димов. Несторов мрачно молчал.
— Он еще не появлялся, — сказал Димов. — Но я позвал тебя не для того, чтобы информировать. Вчера вечером ты нам солгал.
— Я ни в чем не солгал, — глухо произнес Несторов. — Даже в мелочах. Я знаю вас, из-за любой неточности пришьете дело.
— Вчера около четырех часов тебя видели здесь, в городе, — сказал Димов. — Когда ты направлялся на вокзал.
— Это неправда! — резко возразил Несторов. — Спросите у Рангелова, где я был в это время.
— Ты говоришь, что был у него около трех часов. А что ты делал в городе в четыре ласа?
— Я и близко-то к вокзалу не подходил.
— Тебя видели. Я устрою тебе очную ставку.
— А какое это имеет значение? — раздраженно спросил Несторов. — Разве я не могу ходить куда хочу?
— Я тебя спрашиваю еще раз: был ты на вокзале или нет?
— Нет! — твердо произнес Несторов. — И как бы я туда попал? Мне не на чем было ехать.
— Славчо исчез вместе со своим велосипедом. Помнишь, какой у него велосипед?
— Не помню. Это меня не интересует! — нервно ответил Несторов. — Я больше не буду отвечать на ваши вопросы.
— Ладно! — сказал Димов. — Но как бы тебе не пожалеть.
Димов велел увести Нестерова и принести вещи, обнаруженные у него во время ареста. Среди них были: связка из шести ключей, два подшипника для мотоцикла, купленные, наверное, в магазине запасных частей, шариковая ручка, перочинный ножичек. И ни записной книжки, ни строки, написанной его рукой. Денег было мало — около одиннадцати левов. Паспорта не было. Единственным удостоверением были водительские права, выданные ему несколько лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24