— Володя? — удивилась Анна Сергеевна. — Вот как… Ну молодец!
— Постарался, — сказал Вовка и скромно потупился.
— Вот только под моей заметкой ты почему-то забыл утенка нарисовать, — заметила глазастая Рая. — Видишь? Тут даже место осталось…
— Какой еще там утенок? — удивился Вовка.
— Маленький такой, желтенький… Нарисуй, пожалуйста, Вова?
— Сейчас сделаем, — распорядился Валерка. — Тащи сюда краски и кисточку!
— А может быть, без этого… утенка обойдемся? — встревожился Вовка. — Очень он нужен…
— Ты его в два счета набросаешь, — сказал Валерка. — С утенком газета еще лучше будет…
— Газету снимать придется… А потом снова приколачивать.
— Снимем!
Газету осторожно сняли, положили на широкий подоконник. Прибежала Рая с красками и кисточкой.
— Действуй, — сказал Валерка.
Вовка неловко ткнул кисточкой в баночку, зачем-то понюхал. Видно, краска прокисла, потому что Вовка сморщился.
— Не могу здесь работать, — сказал он, — обстановка, понимаешь…
— Идем в пионерскую комнату, — нахмурился Валерка. — Газету только осторожно! — предупредил он ребят.
Из пионерской комнаты Вовка всех прогнал. Остались он и Валерка. Отчаянно тряся желтым чубом и зажмурив правый глаз, Вовка принялся рисовать утенка. От чрезмерного усердия кончик Вовкиного языка высунулся. Валерка стоял за спиной, смотрел и все больше хмурился.
— Это утенок? — негромко спросил он.
— Утенок, — уверенно сказал Вовка. — Красивый получился, правда?
— Это же… — Возмущенный Валерка не сразу подобрал нужное слово. — Верблюд это, а никакой не утенок!
— Скажет тоже: верблюд. — Вовка, склонив набок голову, посмотрел на свое творение. — Разве бывают верблюды такие маленькие? А потом, у верблюда два горба, а…
Валерка подошел к нему вплотную. Серые глаза его от негодования стали вдвое больше.
— Читай! — ткнул он пальцем в ярко раскрашенный заголовок стенгазеты.
— Ну чего ты глазищи-то вытаращил? — отступил на шаг Вовка. — Может быть, я утенка еще не научился рисовать, а все остальное научился… Может быть, утенков да цыплят рисовать куда труднее, чем верблюдов! Может…
— Читай, говорю!
— Ну, «Все делай своими руками» тут написано…
— То-то и оно: своими! — сказал Валерка. — А ты чужими… Эх!
— Да не чужими вовсе! Митька, брат мой, нарисовал… Родной!
Валерка стал ногтями сдирать с ватмана листки с текстом.
— А премия? — опешил Вовка.
— Кому нужна такая премия?
Валерка отодрал последнюю заметку, свернул в трубку лист с утенком-верблюдом и сунул Вовке.
— Забирай, худо-ожник-врунище!
Отошел к окну и — там-тара-там! — забарабанил пальцами по стеклу.
— Я тоже захочу — научусь рисовать, — сказал Вовка.
В ответ — там-тара-там!
— Я же не для себя, а для всех… Думал, вот получит наш класс премию. Первую.
Там-тара-там!
Вовка стукнул Валерку по плечу.
— Ладно, идем колышек вытащить.
— Не-ет, — сказал Валерка. — Пускай пока торчит… Зимой тащить будешь, когда земля мерзлая.
ПИСЬМО
Утром в почтовом ящике Валерка обнаружил письмо.
— Мам, — крикнул он, на ходу доедая булку с маслом, — нам письмо!
Мама взяла конверт, прочитала.
— Это тебе… от Гени.
— М… мне? — Валерка чуть не подавился.
Мама очень хотела, чтобы он при ней прочитал письмо из далекой Сибири, но Валерка засунул письмо в карман, схватил портфель и, весь сияя, убежал в школу.
Старший брат писал, что в Сибири еще зима. Лед на Оби не тронулся. И люди там разъезжают на нартах, запряженных собаками. И он тоже разъезжает на собаках. Это куда быстрее, чем на трамвае. Завод скоро будет совсем готов. Осталось станки установить. И тогда он, Генька, будет работать на самом большом — карусельном — станке. На этом станке можно обтачивать детали величиной с книжный шкаф. Кстати, не растащил ли Валерка его книги? И еще Генька писал, что работать ему очень нравится. Приехал — было пустое место. А сейчас завод. И этот завод Генька построил своими руками. Для людей. Отдавать себя делу, людям — большая радость. Вот пусть Валерка попробует что-нибудь сделать для людей — сразу поймет, как это здорово! Валерка два раза прочитал письмо. Оно ему понравилось. Оказывается, не забыл его Генька.
Дал письмо Вовке Шошину. Тот, сощурив зеленоватые глаза и наморщив лоб, внимательно прочитал.
— Ну и что ты придумал? — спросил Вовка.
— Ничего, — удивился Валерка. — А что я должен придумывать?
— Не притворяйся…
Валерка пожал плечами и засунул письмо в помятый конверт.
— Дай-ка сюда письмо, — сказал Шошин. Валерка дал.
Вовка снова развернул листок и углубился в чтение.
— Все ясно, — сказал он. — У тебя бинокль цел?
— Ну да, — сказал Валерка. — А что?
— Исправный?
— Ну да…
— Гони бинокль, — сказал Вовка и ткнул пальцем в письмо. — Тут ясно написано: давать что-нибудь людям — большая радость… Вот и отдай мне бинокль!
Валерка представил, как летом в пионерском лагере Вовка, задрав нос, будет носить его бинокль на шее, и… никакой радости не ощутил. Наоборот, зло взяло.
— Чего придумал! — сказал Валерка. — Мне самому бинокль позарез нужен. Поеду в деревню к бабушке и буду с крыши смотреть на лес… Может, медведя увижу.
— Как же, увидишь! — усмехнулся Вовка. — Медведь специально будет для тебя торчать на самом видном месте. Жадина-говядина, вот кто ты!
— А ты жила! — выкрикнул Валерка. — Зажилил мою удочку вместе с крючком… Жила!
— А ты красная клюква!
— А ты…
Они минут пять с азартом обзывали друг друга. Но когда Вовка заявил, что Валерка ко всему прочему еще и бюрократ, тот не стерпел такого оскорбления и залепил Шошину затрещину.
Они подрались. Длинный жилистый Вовка ловко увертывался от ударов, а коротышка Валерка то и дело натыкался носом на его острые локти и кулаки. Нос распух, брызнула кровь. И все-таки победил Валерка. У него было одно серьезное преимущество перед Вовкой: всегда дрался до победного конца. Пусть кровь хлещет из носа, глаз заплыл синяком — главное — не сдаваться! И Валерка никогда не сдавался, если даже противник был вдвое сильнее.
Когда длинноногий Вовка обратился в позорное бегство, Валерка мрачно подвел итоги битвы: нос и ухо в крови (здорово этот гад Шошин дерется), на лбу шишка величиной с хороший грецкий орех, рубаха на груди лопнула. В кулаке — карман от Вовкиной тенниски. Невелика утрата — новый пришьет. Самое обидное — Валерка не знал, каковы «боевые раны» у его противника. Не успел подсчитать. В пылу схватки было не до этого, а потом Вовка убежал быстрее зайца. Валерка не пожалел бы отдать кому-нибудь бинокль, чтобы вот сейчас полюбоваться на Вовкины синяки.
Целую неделю дулись Вовка и Валерка. Не разговаривали и не смотрели друг на друга. Даже учительница по литературе заметила.
— Вы что это, ребята, не поделили? — спросила она.
— Ничего, — ответил Вовка и посмотрел на Валерку.
— Ничего, — буркнул Валерка и тоже посмотрел на Вовку.
Хотя они и частенько ссорились, но все-таки жить друг без друга было скучно. Первым не выдержал Вовка Шошин.
— Эй, ты, — сказал он, не называя Валерку по имени, — думаешь, и вправду мне твой бинокль нужен? Я, может, нарочно попросил, чтобы проверить тебя.
— А мне, думаешь, жалко? — сказал Валерка. — Да я кому хочешь могу его отдать… Пускай смотрят.
В общем, они помирились и весь урок тихонько разговаривали. Сколько новостей за эту неделю накопилось!
Учительница раз предупредила, второй, а потом сделала замечание.
— Еще два слова, — сказала она, — и я вас выставлю за дверь.
Чтобы не омрачать радость перемирия, они не произнесли этих двух роковых слов и благополучно досидели до звонка.
На улице — настоящее лето. Кленовые листочки из маленьких стрекоз превратились в больших бабочек, трепещущих зелеными крыльями. Солнечные зайчики без билетов разъезжают по городу на ветровых стеклах автобусов, на ходу прыгают в глаза с никелированных радиаторов «Волг». На чугунной ограде — воробьиный базар. Птицы готовы выскочить из перьев, стараясь переспорить друг дружку.
Приятели молча шагают рядом. Лица их озабочены. Валерка думает о тройке по русскому, которую надо завтра исправлять. Вовка думает о том, как выпросить у Валерки на каникулы бинокль. В пионерском лагере с биноклем-то его ребята сразу командиром выберут.
— Написал брату? — спросил Вовка.
— Забыл.
— Брат в Сибири заводы строит… а он письма не может написать. Эх ты!
— Успеется… Напишу, — сказал Валерка. — Все равно до Сибири письмо долго идет…
— А что ты напишешь? — спросил Вовка.
Валерка задумался. Что он напишет Геньке? Про тройку, которую сегодня получил? Или про то, как с Вовкой подрался?
— Тебе писать-то нечего, — сказал Шошин. — Ты в жизни ничего хорошего для людей не сделаешь…
— Сделаю, — нахмурил свои белые брови Валерка. — Захочу — и сделаю. Ты читал книжку про Тимура и про его команду?
— Читал.
— Помнишь, как ребята дрова людям кололи, воду носили и все-все делали?
— Помню… Они еще на заборах фронтовиков звезду рисовали.
— Звезду рисовать не обязательно, — сказал Валерка, — а вот дров пенсионеру Локоткову можно напилить. У него, понимаешь, всего одна рука.
— Хороший дядька этот пенсионер?
— Ну да! Он бутылками с бензином два фашистских танка спалил… Пенсионер что надо!
— Не хочется мне с дровами возиться, — сказал Вовка. — А ты валяй!
— Один-то? — удивился Валерка. — Да я и пилу с места не строну. Вдвоем бы… это да!
— И не проси, не могу! — наотрез отказался Вовка. — У меня дома важные дела.
Пухлое облако, будто шапкой, накрыло солнце, и все кругом посерело. С крыши сарая послышался пронзительный свист. Это Пашка Дадонов командует своим голубям вернуться домой. Валерка задрал вверх голову, стараясь рассмотреть птиц, но ничего не увидел… Интересно: что написал бы Генька, если бы узнал, что Валерка выручил пенсионера? Ай да Валерка, написал бы Генька, молодец!.. Сейчас поворот. Вовка махнет красным портфелем и уйдет. А одному нечего и думать связываться с дровами. Надо напилить, наколоть и сложить в сарай. Вот рад был бы Локотков! Проснулся бы утром, а в сарае наколотых дров полно.
— Пока! — махнул Вовка красным портфелем. — Потрудись!
— Хочешь, дам бинокль? — сказал Валерка.
— На все лето?
— На все.
— Честное пионерское?
— Честное…
— Пошли, — сказал Вовка. — Так и быть, завалим твоего пенсионера дровами…
Пенсионер Локотков в этот день до самых сумерек сидел во дворе на скамейке и читал какую-то книжку про шпионов. Он любил читать про шпионов. Седые усы его топорщились в разные стороны. Видно, шпиона никак не могли поймать, и пенсионер сердился. Когда с реки потянуло прохладой, Локотков сунул книжку в карман, зевнул и пошел к себе в холостяцкую комнату на первом этаже.
— Пора, — сказал Валерка и с топором в руках храбро двинулся к высокому штабелю полутораметровых бревен. Следом за ним, уныло позванивая пилой, поплелся Вовка.
Только приладили на шаткие козлы дровину, к ним не спеша подошел Марс — вислоухий дворовый пес. Обнюхал Вовкины ботинки и вдруг басовито гавкнул. Вовка чуть пилу не выронил.
— Кусается? — спросил он, пятясь от Марса.
— Если за хвост возьмешь, — сказал Валерка, — а так нет.
Дзинь-дзинь-трк! — спотыкаясь, нехотя врезается пила в толстую березовую лесину. Что-то тяжело пилится. У Валерки на носу дрожит капелька, а у Вовки вспотел лоб.
— Нудное это дело, — говорит Вовка. — Топором куда быстрее.
— Толстое бревно, — сопит Валерка, — не перерубишь.
— А как же первобытные люди валили большущие деревья? И не такими топорами, а каменными!
— То первобытные… Они здоровенные были и волосатые.
С первым бревном с горем пополам покончили. Вспыхнули уличные фонари. И сразу засияли пунктиры проводов. Над воронкой водосточной трубы синел кусок ночного неба с дырявым облаком. Облако пыталось поймать острый серп месяца, но месяц выпрыгнул в дырку и засиял еще ярче.
— Что-то вдвоем у нас плохо получается, — сказал Вовка, с ненавистью поглядывая на пилу. — Ты вот что, один попили, а я мигом раскокаю эти чурбаки.
Он размахнулся и, громко крякнув, изо всей силы треснул топором по косо поставленному чурбаку. От чурбака отлетела малюсенькая щепка и щелкнула Вовку по лбу. Он выронил топор и стал подозрительно долго ощупывать лоб.
— Ну чего ты себя по лбу гладишь? — стал злиться Валерка. — Коли!
— Дела-а, — сказал Вовка. — Знаешь, Валер, я вышел из строя… Что-то вижу плохо. Контузия.
Валерка в сердцах швырнул пилу. Она взвизгнула, словно кошка, которой наступили на хвост.
— Контузия… По морде дать бы тебе!
— А сам-то, — зеленые Вовкины глаза округлились, — тя-я-нет все время пилу куда-то в сторону… Молчал бы уж, тоже мне пильщик!
— А ты… — взорвался Валерка, но Вовка перебил его:
— Чьи это наколотые дрова у сарая? Во-он там, под крышей?
— Наши, — ответил Валерка, разжимая кулаки. — В сарай не влезли, вот и сложили тут. Я сам складывал.
— Зачем вам так много дров? — сказал Вовка. — Давай половину твоему пенсионеру в сарай переложим, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11