»). – Вспомнил! Эта Большая Арена представляет все города и все профессии Момуса. План таков: вы все останетесь здесь до конца своих дней, здесь, на Большой Арене, чтобы представлять Момус в Девятом Квадранте! Таким и был мой план, верно?
– НЕТ!
Камера ссутулился и покачал головой:
– Теперь я вижу, что не таким. – Слегка выпрямившись, он пожал плечами и пошел к северному входу. «Скрип! Скрип!» – А ведь все казалось так ясно… Возможно, я думал о другой планете, – «Скрип! Скрип!» Он остановился в воротах, снял маску и поклонился.
Алленби готов был поклясться, что даже камни Большой Арены задрожали от аплодисментов.
Когда аплодисменты затихли, Алленби повернулся к Дисусу. Клоун вытирал слезы рукавом оранжевой мантии.
– Ну, Дисус?
Дисус посмотрел на Алленби и расхохотался. Другие посмотрели в их направлении, и скоро весь зрительский сектор сотрясался: кто хихикал, кто гоготал.
– Прости, Алленби… – Клоун вложил несколько медяков в руку посла. – О чем ты спрашивал?
– Как, по-твоему, хлопали за выступление или за позицию?
Дисус кивнул и тихонько хихикнул.
– И за то, и за другое. Он не против того, чтобы Девятый Квадрант защищал Момус, и в этом нам сильно повезло. Но, Алленби, с кем ты, как посол Девятого, будешь вести дела? Вот вопрос, на который ты должен ответить.
Алленби так глянул на уродца в зрительском секторе, что тот притих, потом покачал головой:
– На этот вопрос отвечать не мне, Дисус.
– Верно. Момус должен решить сам. – Дисус кивнул на Арену. – Но, думаю, этот вопрос еще возникнет.
От делегации Тарзака прибежал кассир и подал Инспектору манежа еще один листок. Алленби посмотрел на делегацию и увидел, как встает человек в голубой мантии предсказательницы.
– Таила!
Дисус прищурился:
– Да. Не знал, что она в делегации.
Алленби ударил правым кулаком по левой ладони:
– Она и не была. Наверное, присоединилась сегодня утром.
– Да-амы-ы-ы и господа! – Толпа притихла. – Великая Таила из делегации Тарзака хотела бы обратиться к Большой Арене!
Кассиры сновали среди делегатов, потом старший кассир подошел к Тайле. Алленби заметил, как она залезла под мантию и подала старшему кассиру кошелек.
– Тайлу уважают. Почему ей пришлось доплачивать остаток?
Дисус понимающе улыбнулся:
– Трудно выступать после Великого Камеры.
Алленби кивнул.
Таила встала и простерла руки.
– Я, Таила, говорю как видевшая то, что может быть. – Голос старухи был слаб, и толпа затихла, чтобы услышать ее. – Я многое видела в большом хрустальном шаре со звездолета Федерации Девятого… многое. Я видела, как огромная армия спускается на Момус, чтобы уничтожить нас. Она превратит наши мовиллы в бумагу, а наши деяния – в позор. Она соблазнит наших детей пышностью, отвратив их от обычаев отцов и матерей и услав их с Момуса… чтобы сгноить в клоаках тысячи миров. Эта армия направляется к нам из Федерации Девятого Квадранта…
Толпа взорвалась криками, и Инспектор манежа засвистел в свисток, призывая к тишине. Шум уменьшился до жужжания, потом затих. Алленби сделал знак кассиру. Зритель у края Арены что-то шепнул кассиру и указал на Алленби. Пока Таила продолжала говорить, кассир забрался на трибуну и наклонился к нему.
– Ораторский остаток – двенадцать сотен мовиллов, – прошептал кассир.
Алленби вытащил из-под мантии два тяжелых кошелька и бросил на поднос кассира.
– Не возражаю; я хотел бы выступить. Я Алленби, фокусник.
– Из какого города? – Кассир поднял глаза от блокнота.
– У меня нет города.
Кассир нахмурился, потом поднял брови, узнавая. Скатившись с трибуны, он пробежал по арене и передал бумагу Инспектору манежа. Инспектор прочитал написанное и подождал, пока Таила закончит. Алленби заметил зазывалу, указывающего на него от зрительского входа, потом увидел рядом с зазывалой Хэмфриса.
Хэмфрис начал карабкаться на трибуну, когда Таила закончила и вернулась на место.
– Да-амы-ы-ы и господа! Фокусник Алленби хотел бы обратиться к Большой Арене.
Когда кассиры торопливо занялись своим делом, запыхавшийся Хэмфрис оказался рядом.
– Алленби, что вы делаете?
– Пытаюсь спасти Второй Закон. Но мне казалось, что я приказал вам оставаться на корабле.
Хэмфрис сел рядом с Дисусом:
– Я здесь по прямому приказу Секретаря…
Алленби знаком велел Хэмфрису замолчать, когда старший кассир забрался на трибуну и преподнес послу четыре мешка мовиллов. Алленби отдал мешки Дисусу, встал и простер руки.
– Я, Алленби, говорю как посол на Момусе от Федерации Обитаемых Планет Девятого Квадранта. – Толпа загудела, потом умолкла.
– Великая Таила права. – Тишина стала глубже. – Сказанное ею обернется правдой, если военная миссия Квадранта будет базироваться на планете, как предусматривал первоначальный план. Но план изменился. – Алленби заметил, что солнечный свет постепенно подбирается к Арене. – В данный момент генерал Каан из военной миссии Квадранта заканчивает новый план, по которому военная миссия расположится на орбите, а не на планете – вдали от народа Момуса…
Алленби почувствовал, что его дергают за рукав, и, повернувшись, увидел, что это Хэмфрис.
– Стойте, Алленби! Вы не можете так говорить. У меня приказ от Секретаря…
– Меня сместили с должности посла?
– Нет, но…
– Тогда помолчите. Пока здесь приказываю я.
– Но Секретарь…
– Тихо! – Алленби повернулся к собравшимся, глубоко вздохнул и продолжал: – За пятьсот мовиллов я попрошу Великую Тайлу рассказать вам, что будет, если войска будут таким образом отделены от народа, и что будет, если у Момуса не будет защиты от Федерации Десятого. – Алленби сел, и Дисус заплатил кассиру. Таила встала, взяла медяки, а оставшиеся кассиры рассчитывались за ответ Тайлы. Пока они занимались своим делом, Алленби повернулся к Хэмфрису. – А теперь объяснитесь.
– По приказу Секретаря я отослал Каана на корабль и спустился сюда, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки…
– Дайте-ка посмотреть на эти приказы. – Хэмфрис залез во внутренний карман кителя и подал Алленби сложенный лист бумаги. Алленби развернул, прочитал, и его глаза расширились от ужаса. – Вы так все и сделали?
– Да…
– Вы заняли посольство и выставили вооруженную охрану?
– Приказы… – Прежде чем Хэмфрис смог договорить, Алленби промчался по рядам на вершину стены. Поглядев на юг, в сторону посольства, он увидел тонкое облачко дыма и луч лазера, прорезающий полуденное марево. Через несколько секунд Хэмфрис оказался рядом с ним. – Что это?
– Болван! – Слезы жгли глаза Алленби. – Ах ты, проклятый болван!
В посольстве, сидя за столом, Алленби пристально смотрел на Хэмфриса, надеясь, что гнев выжжет из памяти сцену бойни, свидетелем которой он стал. Две лавки на другой стороне улицы еще горели, а четверо солдат Квадранта и семнадцать граждан Тарзака лежали мертвыми в пыли, и среди них Йехудин, человек-аллигатор. Хэмфрис сидел, поставив локти на низкий столик, стиснув кулаки, и сверлил взглядом молодого рассказчика, сидевшего напротив. Рассказчик склонил голову в медитации, а Дисус перевязывал ему раненую руку.
– С меня хватит! Говори! Что тут произошло?
Алленби схватил Хэмфриса за воротник и сжал его.
– Заткнись, осел! Мало ты натворил?
Хэмфрис вырвался, потирая горло.
– Это непростительно, Алленби. Секретарь услышит…
– Я сказал, заткнитесь, Хэмфрис! – Алленби кивнул на рассказчика. – Помолчите. Он должен приготовить материал, Дисус закончил перевязку:
– Это все, что я могу сделать, Алленби. Повязка должна держаться.
– Спасибо. – Алленби вложил несколько медяков в руку Дисуса. – Позаботься о Йехудине. – Дисус кивнул и вышел. В комнате на миг стало тихо, потом рассказчик поднял голову и откинул черный капюшон. Лицо его было в поту, пыли и синяках.
– Алленби, – сказал он, – ты заработал черную мантию с Буститом на дороге в Тарзак из Куумика. Ты знаешь, что мне следовало бы сначала опробовать новость на дороге.
Алленби кивнул:
– Я понимаю, Зат, и клянусь, что это не повторится. Расскажи нам, что ты видел, и получишь наше молчание и тысячу мовиллов.
– Это будет сыграно на Большой площади.
– Знаю.
Рассказчик пожал плечами:
– Ладно. – Он на мгновение закрыл глаза, потом открыл и посмотрел на двух дипломатов. – Это новость о славной битве на Посольской улице между солдатами Девятого Квадранта, путниками и жителями улицы.
Алленби кивнул:
– Хорошее вступление, Зат. Продолжай.
– Горго, силач из уродцев Тарзака, стоял на улице напротив посольства, болтая с Йехудином, человеком-аллигатором, когда мимо прошла Эллена, ассистентка фокусника, и пожелала им доброго дня.
Алленби поднял руку:
– Я бы больше пользовался диалогами, Зат…
Хэмфрис хлопнул рукой по столу:
– Вы прекратите мешать ему?
– Как еще он узнает, где надо улучшить номер?
Хэмфрис нахмурился и покачал головой. Зат продолжал:
– Солдат, стоявший перед дверью посольства, присвистнул и сказал грубость. Горго подошел к солдату и попросил его извиниться. Солдат засмеялся. Тогда Горго одной рукой приподнял солдата за шкирку и попросил снова.
Другой солдат, подошедший к входу посольства, увидев это, вытащил оружие и выстрелил в Горго. Силач упал замертво. И тут… – В глазах Зата зажегся огонек. – И тут Йехудин издал древний боевой клич. «Эй, деревенщина!» – вскричал он. Призыв к войне.
Йехудин вонзил зубы в шею второго солдата, убив его, но еще двое солдат выбежали из посольства, их оружие испускало огонь. Йехудин пал, разрезанный надвое их ужасными ружьями.
К тому времени прохожие: уродцы, униформисты, зазывалы, даже купцы – сбежались и набросились на солдат с палками, камнями, зубами и ногтями. Ужасные ружья убили семнадцать и ранили много больше, прежде чем все солдаты упали мертвыми.
– Великолепно, Зат. Над этим надо поработать, но очень неплохо. – Алленби подтолкнул два лежащих на столе кошелька к рассказчику. Зат спрятал кошельки под мантию, встал и вышел. Хэмфрис кипел от злости:
– Клянусь Господом, я прикажу расстрелять всех виновных!
– Собираетесь совершить самоубийство?
– Что вы имеете в виду?
– Виновный сидит сейчас на одной подушке с вами, Хэмфрис.
– Чепуха!
– Да ну?
– Я не совершил никакого преступления, Алленби. Я выполнял приказ Секретаря…
– И пренебрегли моим.
– Я выполнял приказ Государственного секретаря Квадранта, и четверо моих людей были жестоко убиты. У нас на «Элите» достаточно офицеров для трибунала. Вы сформируете его и покараете виновных!
Алленби побарабанил пальцами по столу, потом налил себе вина.
– Не будет никакого трибунала, Хэмфрис. – Он залпом выпил вино и поставил бокал на стол. – Пока не принят Второй Закон, Квадранта не обладает на Момусе ни юрисдикцией, ни правом на экстрадицию. Но в одном вы правы.
– В чем?
– Преступление было совершено. Вы сделали его возможным, но совершили его не вы.
– А виновная сторона?
– Следствие уже состоялось, приговор вынесен и приведен в исполнение.
Хэмфрис с трудом встал:
– Вы не собираетесь ничего делать?
– Как я упомянул, суд Момуса уже состоялся; это вне юрисдикции Квадранта.
– Великий Боже, Алленби! Вы забываете свой обет? Вы член дипломатического корпуса или один из этих уродцев? На чьей вы стороне, черт побери?
Алленби посмотрел на крышку стола и не ответил.
– Уходите, Хэмфрис. Возвращайтесь на корабль.
– Думаете, Секретарь проигнорирует это?
– Я сказал, проваливайте!
Хэмфрис вылетел из комнаты. Снова наполнив бокал, Алленби продолжал сидеть и пить в одиночестве. Свет за окном потускнел, потом погас, а Алленби по-прежнему не мог ответить на вопрос Хэмфриса. Он плакал, думая о своем друге Йехудине. Молодой рассказчик недоработал: ему следовало бы узнать имена мертвых и раненых. Но Алленби был благодарен за это. Он мог только представить себе друзей, погибших или искалеченных в этой битве. Он услышал, как вошел Дисус, но было слишком темно, чтобы видеть полными слез глазами.
– Ты позаботился о Йехудине?
– Да, Алленби, все сделано.
– Кто… кто еще был убит?
– Завтра. – Дисус зажег лампу и поднес ее к подбородку. Над набеленным лицом с большими красными губами словно появился огромный парик со стоящими дыбом пурпурными волосами. Прыгая по полу (его оранжевая мантия сменилась большими клетчатыми штанами, болтающимися на широких желтых подтяжках), он зажег еще одну лампу и, покатившись кувырком, шлепнулся носом вниз.
– Прекрати, Дисус. Ты заставляешь меня смеяться!
– Для того и существуют клоуны, Алленби. Смейся, ибо завтра наступит слишком скоро.
Пока Дисус развлекал Алленби, Фикс и Камера сидели рядом, глядя на Большую Арену. Пустой и темный амфитеатр, казалось, поглощал голоса. Одетый в оранжевую клоунскую мантию Камера покачал головой:
– Ужасно.
Фикс откинулся назад и оперся локтями на другой ряд.
– Пока это слухи, Камера. Мы еще не слышали рассказчиков.
– Ты веришь слухам? Фикс кивнул:
– Похоже, Таила права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– НЕТ!
Камера ссутулился и покачал головой:
– Теперь я вижу, что не таким. – Слегка выпрямившись, он пожал плечами и пошел к северному входу. «Скрип! Скрип!» – А ведь все казалось так ясно… Возможно, я думал о другой планете, – «Скрип! Скрип!» Он остановился в воротах, снял маску и поклонился.
Алленби готов был поклясться, что даже камни Большой Арены задрожали от аплодисментов.
Когда аплодисменты затихли, Алленби повернулся к Дисусу. Клоун вытирал слезы рукавом оранжевой мантии.
– Ну, Дисус?
Дисус посмотрел на Алленби и расхохотался. Другие посмотрели в их направлении, и скоро весь зрительский сектор сотрясался: кто хихикал, кто гоготал.
– Прости, Алленби… – Клоун вложил несколько медяков в руку посла. – О чем ты спрашивал?
– Как, по-твоему, хлопали за выступление или за позицию?
Дисус кивнул и тихонько хихикнул.
– И за то, и за другое. Он не против того, чтобы Девятый Квадрант защищал Момус, и в этом нам сильно повезло. Но, Алленби, с кем ты, как посол Девятого, будешь вести дела? Вот вопрос, на который ты должен ответить.
Алленби так глянул на уродца в зрительском секторе, что тот притих, потом покачал головой:
– На этот вопрос отвечать не мне, Дисус.
– Верно. Момус должен решить сам. – Дисус кивнул на Арену. – Но, думаю, этот вопрос еще возникнет.
От делегации Тарзака прибежал кассир и подал Инспектору манежа еще один листок. Алленби посмотрел на делегацию и увидел, как встает человек в голубой мантии предсказательницы.
– Таила!
Дисус прищурился:
– Да. Не знал, что она в делегации.
Алленби ударил правым кулаком по левой ладони:
– Она и не была. Наверное, присоединилась сегодня утром.
– Да-амы-ы-ы и господа! – Толпа притихла. – Великая Таила из делегации Тарзака хотела бы обратиться к Большой Арене!
Кассиры сновали среди делегатов, потом старший кассир подошел к Тайле. Алленби заметил, как она залезла под мантию и подала старшему кассиру кошелек.
– Тайлу уважают. Почему ей пришлось доплачивать остаток?
Дисус понимающе улыбнулся:
– Трудно выступать после Великого Камеры.
Алленби кивнул.
Таила встала и простерла руки.
– Я, Таила, говорю как видевшая то, что может быть. – Голос старухи был слаб, и толпа затихла, чтобы услышать ее. – Я многое видела в большом хрустальном шаре со звездолета Федерации Девятого… многое. Я видела, как огромная армия спускается на Момус, чтобы уничтожить нас. Она превратит наши мовиллы в бумагу, а наши деяния – в позор. Она соблазнит наших детей пышностью, отвратив их от обычаев отцов и матерей и услав их с Момуса… чтобы сгноить в клоаках тысячи миров. Эта армия направляется к нам из Федерации Девятого Квадранта…
Толпа взорвалась криками, и Инспектор манежа засвистел в свисток, призывая к тишине. Шум уменьшился до жужжания, потом затих. Алленби сделал знак кассиру. Зритель у края Арены что-то шепнул кассиру и указал на Алленби. Пока Таила продолжала говорить, кассир забрался на трибуну и наклонился к нему.
– Ораторский остаток – двенадцать сотен мовиллов, – прошептал кассир.
Алленби вытащил из-под мантии два тяжелых кошелька и бросил на поднос кассира.
– Не возражаю; я хотел бы выступить. Я Алленби, фокусник.
– Из какого города? – Кассир поднял глаза от блокнота.
– У меня нет города.
Кассир нахмурился, потом поднял брови, узнавая. Скатившись с трибуны, он пробежал по арене и передал бумагу Инспектору манежа. Инспектор прочитал написанное и подождал, пока Таила закончит. Алленби заметил зазывалу, указывающего на него от зрительского входа, потом увидел рядом с зазывалой Хэмфриса.
Хэмфрис начал карабкаться на трибуну, когда Таила закончила и вернулась на место.
– Да-амы-ы-ы и господа! Фокусник Алленби хотел бы обратиться к Большой Арене.
Когда кассиры торопливо занялись своим делом, запыхавшийся Хэмфрис оказался рядом.
– Алленби, что вы делаете?
– Пытаюсь спасти Второй Закон. Но мне казалось, что я приказал вам оставаться на корабле.
Хэмфрис сел рядом с Дисусом:
– Я здесь по прямому приказу Секретаря…
Алленби знаком велел Хэмфрису замолчать, когда старший кассир забрался на трибуну и преподнес послу четыре мешка мовиллов. Алленби отдал мешки Дисусу, встал и простер руки.
– Я, Алленби, говорю как посол на Момусе от Федерации Обитаемых Планет Девятого Квадранта. – Толпа загудела, потом умолкла.
– Великая Таила права. – Тишина стала глубже. – Сказанное ею обернется правдой, если военная миссия Квадранта будет базироваться на планете, как предусматривал первоначальный план. Но план изменился. – Алленби заметил, что солнечный свет постепенно подбирается к Арене. – В данный момент генерал Каан из военной миссии Квадранта заканчивает новый план, по которому военная миссия расположится на орбите, а не на планете – вдали от народа Момуса…
Алленби почувствовал, что его дергают за рукав, и, повернувшись, увидел, что это Хэмфрис.
– Стойте, Алленби! Вы не можете так говорить. У меня приказ от Секретаря…
– Меня сместили с должности посла?
– Нет, но…
– Тогда помолчите. Пока здесь приказываю я.
– Но Секретарь…
– Тихо! – Алленби повернулся к собравшимся, глубоко вздохнул и продолжал: – За пятьсот мовиллов я попрошу Великую Тайлу рассказать вам, что будет, если войска будут таким образом отделены от народа, и что будет, если у Момуса не будет защиты от Федерации Десятого. – Алленби сел, и Дисус заплатил кассиру. Таила встала, взяла медяки, а оставшиеся кассиры рассчитывались за ответ Тайлы. Пока они занимались своим делом, Алленби повернулся к Хэмфрису. – А теперь объяснитесь.
– По приказу Секретаря я отослал Каана на корабль и спустился сюда, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки…
– Дайте-ка посмотреть на эти приказы. – Хэмфрис залез во внутренний карман кителя и подал Алленби сложенный лист бумаги. Алленби развернул, прочитал, и его глаза расширились от ужаса. – Вы так все и сделали?
– Да…
– Вы заняли посольство и выставили вооруженную охрану?
– Приказы… – Прежде чем Хэмфрис смог договорить, Алленби промчался по рядам на вершину стены. Поглядев на юг, в сторону посольства, он увидел тонкое облачко дыма и луч лазера, прорезающий полуденное марево. Через несколько секунд Хэмфрис оказался рядом с ним. – Что это?
– Болван! – Слезы жгли глаза Алленби. – Ах ты, проклятый болван!
В посольстве, сидя за столом, Алленби пристально смотрел на Хэмфриса, надеясь, что гнев выжжет из памяти сцену бойни, свидетелем которой он стал. Две лавки на другой стороне улицы еще горели, а четверо солдат Квадранта и семнадцать граждан Тарзака лежали мертвыми в пыли, и среди них Йехудин, человек-аллигатор. Хэмфрис сидел, поставив локти на низкий столик, стиснув кулаки, и сверлил взглядом молодого рассказчика, сидевшего напротив. Рассказчик склонил голову в медитации, а Дисус перевязывал ему раненую руку.
– С меня хватит! Говори! Что тут произошло?
Алленби схватил Хэмфриса за воротник и сжал его.
– Заткнись, осел! Мало ты натворил?
Хэмфрис вырвался, потирая горло.
– Это непростительно, Алленби. Секретарь услышит…
– Я сказал, заткнитесь, Хэмфрис! – Алленби кивнул на рассказчика. – Помолчите. Он должен приготовить материал, Дисус закончил перевязку:
– Это все, что я могу сделать, Алленби. Повязка должна держаться.
– Спасибо. – Алленби вложил несколько медяков в руку Дисуса. – Позаботься о Йехудине. – Дисус кивнул и вышел. В комнате на миг стало тихо, потом рассказчик поднял голову и откинул черный капюшон. Лицо его было в поту, пыли и синяках.
– Алленби, – сказал он, – ты заработал черную мантию с Буститом на дороге в Тарзак из Куумика. Ты знаешь, что мне следовало бы сначала опробовать новость на дороге.
Алленби кивнул:
– Я понимаю, Зат, и клянусь, что это не повторится. Расскажи нам, что ты видел, и получишь наше молчание и тысячу мовиллов.
– Это будет сыграно на Большой площади.
– Знаю.
Рассказчик пожал плечами:
– Ладно. – Он на мгновение закрыл глаза, потом открыл и посмотрел на двух дипломатов. – Это новость о славной битве на Посольской улице между солдатами Девятого Квадранта, путниками и жителями улицы.
Алленби кивнул:
– Хорошее вступление, Зат. Продолжай.
– Горго, силач из уродцев Тарзака, стоял на улице напротив посольства, болтая с Йехудином, человеком-аллигатором, когда мимо прошла Эллена, ассистентка фокусника, и пожелала им доброго дня.
Алленби поднял руку:
– Я бы больше пользовался диалогами, Зат…
Хэмфрис хлопнул рукой по столу:
– Вы прекратите мешать ему?
– Как еще он узнает, где надо улучшить номер?
Хэмфрис нахмурился и покачал головой. Зат продолжал:
– Солдат, стоявший перед дверью посольства, присвистнул и сказал грубость. Горго подошел к солдату и попросил его извиниться. Солдат засмеялся. Тогда Горго одной рукой приподнял солдата за шкирку и попросил снова.
Другой солдат, подошедший к входу посольства, увидев это, вытащил оружие и выстрелил в Горго. Силач упал замертво. И тут… – В глазах Зата зажегся огонек. – И тут Йехудин издал древний боевой клич. «Эй, деревенщина!» – вскричал он. Призыв к войне.
Йехудин вонзил зубы в шею второго солдата, убив его, но еще двое солдат выбежали из посольства, их оружие испускало огонь. Йехудин пал, разрезанный надвое их ужасными ружьями.
К тому времени прохожие: уродцы, униформисты, зазывалы, даже купцы – сбежались и набросились на солдат с палками, камнями, зубами и ногтями. Ужасные ружья убили семнадцать и ранили много больше, прежде чем все солдаты упали мертвыми.
– Великолепно, Зат. Над этим надо поработать, но очень неплохо. – Алленби подтолкнул два лежащих на столе кошелька к рассказчику. Зат спрятал кошельки под мантию, встал и вышел. Хэмфрис кипел от злости:
– Клянусь Господом, я прикажу расстрелять всех виновных!
– Собираетесь совершить самоубийство?
– Что вы имеете в виду?
– Виновный сидит сейчас на одной подушке с вами, Хэмфрис.
– Чепуха!
– Да ну?
– Я не совершил никакого преступления, Алленби. Я выполнял приказ Секретаря…
– И пренебрегли моим.
– Я выполнял приказ Государственного секретаря Квадранта, и четверо моих людей были жестоко убиты. У нас на «Элите» достаточно офицеров для трибунала. Вы сформируете его и покараете виновных!
Алленби побарабанил пальцами по столу, потом налил себе вина.
– Не будет никакого трибунала, Хэмфрис. – Он залпом выпил вино и поставил бокал на стол. – Пока не принят Второй Закон, Квадранта не обладает на Момусе ни юрисдикцией, ни правом на экстрадицию. Но в одном вы правы.
– В чем?
– Преступление было совершено. Вы сделали его возможным, но совершили его не вы.
– А виновная сторона?
– Следствие уже состоялось, приговор вынесен и приведен в исполнение.
Хэмфрис с трудом встал:
– Вы не собираетесь ничего делать?
– Как я упомянул, суд Момуса уже состоялся; это вне юрисдикции Квадранта.
– Великий Боже, Алленби! Вы забываете свой обет? Вы член дипломатического корпуса или один из этих уродцев? На чьей вы стороне, черт побери?
Алленби посмотрел на крышку стола и не ответил.
– Уходите, Хэмфрис. Возвращайтесь на корабль.
– Думаете, Секретарь проигнорирует это?
– Я сказал, проваливайте!
Хэмфрис вылетел из комнаты. Снова наполнив бокал, Алленби продолжал сидеть и пить в одиночестве. Свет за окном потускнел, потом погас, а Алленби по-прежнему не мог ответить на вопрос Хэмфриса. Он плакал, думая о своем друге Йехудине. Молодой рассказчик недоработал: ему следовало бы узнать имена мертвых и раненых. Но Алленби был благодарен за это. Он мог только представить себе друзей, погибших или искалеченных в этой битве. Он услышал, как вошел Дисус, но было слишком темно, чтобы видеть полными слез глазами.
– Ты позаботился о Йехудине?
– Да, Алленби, все сделано.
– Кто… кто еще был убит?
– Завтра. – Дисус зажег лампу и поднес ее к подбородку. Над набеленным лицом с большими красными губами словно появился огромный парик со стоящими дыбом пурпурными волосами. Прыгая по полу (его оранжевая мантия сменилась большими клетчатыми штанами, болтающимися на широких желтых подтяжках), он зажег еще одну лампу и, покатившись кувырком, шлепнулся носом вниз.
– Прекрати, Дисус. Ты заставляешь меня смеяться!
– Для того и существуют клоуны, Алленби. Смейся, ибо завтра наступит слишком скоро.
Пока Дисус развлекал Алленби, Фикс и Камера сидели рядом, глядя на Большую Арену. Пустой и темный амфитеатр, казалось, поглощал голоса. Одетый в оранжевую клоунскую мантию Камера покачал головой:
– Ужасно.
Фикс откинулся назад и оперся локтями на другой ряд.
– Пока это слухи, Камера. Мы еще не слышали рассказчиков.
– Ты веришь слухам? Фикс кивнул:
– Похоже, Таила права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29