ВТОРОЙ ЗАКОН
Поднимаясь к своим местам в зрительской секции Большой Арены, лорд Эшли Алленби остановился послушать поэта из Порса (судя по его виду – не из лучших). Круглолицый малый в мантии с синими и серыми полосами откашлялся, встал, поклонился и начал читать:
Должны принять Второй Закон, Хотя зачем нам нужен он? В ушах от этих споров звон, А выручки – пустяк. Нас Алленби созвал на сход, Сказал: «Десятый нападет. Девятый только нас спасет». Ужасно, коли так.
Алленби нахмурился и шагнул было к поэту, но Дисус потянул его за руку. Заметив, что патрон обернулся, клоун покачал головой.
Но, люди «Града Барабу», Потомки циркачей! Один вопрос хочу задать, Он жжет все горячей. Свободу дал Один Закон, Живем так сотни лет. Зачем же нам теперь Второй? Я отвечаю: «Нет!»
Несколько слушателей зааплодировали. Дисус подтолкнул Алленби к их местам; дипломат сел и покачал головой.
– Трах-тибидох-тибидох, надеюсь, войска Десятого Квадранта этот дурак позабавит. – Он откинул капюшон черно-алой мантии фокусника и откинулся на спинку каменной ступени амфитеатра.
Дисус поправил оранжевую мантию и устроился подобным образом. Подождав, пока посол Девятого Квадранта немного остынет, клоун полез в кошелек.
– Мовилл за твои мысли.
Алленби протянул руку, и клоун вложил в нее медяк.
– Моя миссия кажется им чересчур смешной, а я, возможно, – он улыбнулся, – чересчур серьезным.
– Тебе есть чем гордиться, Алленби. Ты только погляди. – Дисус кивнул на трибуны, заполненные фокусниками, наездниками, дрессировщиками, клоунами, мимами, жонглерами, уродцами, акробатами, купцами и ремесленниками. – Погляди: все до одного мастера! Вон Великий Визой из Дофстаффла. А вон смотри! Сам Великий Камера!
Алленби улыбнулся, зная, что Дисус, и сам мастер-клоун, будет с обожанием пожирать глазами Великого Камеру, мастера-клоуна и главу делегации Тарзака. Тут и его сердце замерло: в делегации он увидел Великого Фикса, старейшего мастера-фокусника. И Алленби, и Дисус встали поклониться, когда делегация поравнялась с трибуной зрителей. Камера кивнул Дисусу, а Фикс отделился от делегации и дал Алленби знак спуститься к нему. С колотящимся сердцем Алленби лавировал среди зрителей, пока не добрался до нижнего ряда и остановился перед Великим Фиксом.
– Алленби, я бы сам поднялся, но годы берут верх над магией. Сколько запросишь за эту прогулку?
– Ничего, Великий Фикс. Это честь для меня.
Фикс кивнул, потом улыбнулся беззубой ухмылкой:
– Спускайся на Арену. Я хочу поговорить наедине.
Алленби перешагнул через низкий каменный барьер и оказался рядом с великим фокусником.
– Чем могу служить тебе?
Фикс подошел ближе, поднес к губам сложенную чашечкой заскорузлую руку и шепнул:
– Хочу купить у тебя фокус с семью картами.
– Весьма польщен.
– Сколько?
Алленби покачал головой:
– Прости, Великий Фикс, но я, кажется, потерял способность соображать. Ты хочешь купить фокус у меня… Я потрясен.
– Хороший фокус есть хороший фокус, каков бы ни был источник, Алленби. Я видел, как ты показывал его на дороге в Мийру.
Алленби нахмурился:
– Невозможно. Прости меня, Великий Фикс, но я бы узнал тебя. Ты не мог видеть его на дороге в Мийру.
Фикс хихикнул и топнул тонкой, длинной ногой.
– Ты мастер-фокусник, Алленби, но, однако же, новичок. Смотри. – Фикс замер, на секунду закрыл глаза и заслонил лицо рукавом мантии. Когда он опустил руку, Алленби увидел перед собой лицо молодой женщины. – Я бы пошла с тобой за дюны, лорд Алленби… – Она призывно улыбнулась. – Эшли… но я должна сохранить себя для суженого…
– Дорна! – Алленби залился краской, потом расхохотался, когда перед ним снова оказалось веселое морщинистое лицо Великого Фикса. – Великолепно, Фикс! Ведь с тех самых пор эта дева снится мне по ночам.
– Ты умеешь уговаривать, Алленби, но хорошо, что я не поддался твоему обаянию; даже я не настолько хороший иллюзионист! – Фокусники смеялись, пока на глазах у них не выступили слезы.
– Да, Великий Фикс, вот моя цена за фокус с семью картами: правда о Дорне. Возможно, теперь я смогу видеть во сне что-нибудь другое. – Алленби полез за пазуху и вытащил бумажник. Просмотрев бумаги, вытянул одну и подал ее старому фокуснику. Фикс запихнул листок в свой бумажник, вынул другой и отдал Алленби.
– Твоя магия становится все лучше, Алленби, но умение торговаться вызывает жалость. Возьми. Просто мелкая иллюзия в обмен на фокус.
Алленби взял листок дрожащими руками:
– Это великая честь для меня. Спасибо.
Фикс посмотрел на центр Арены, где человек в ярко-красной мантии деловито отдавал указания сотне людей в белом.
– Инспектор манежа инструктирует кассиров, я должен присоединиться к своей делегации. – Алленби поклонился, старик кивнул и заковылял к сектору Тарзака.
Алленби посмотрел на бумажку, которую дал ему Фикс. Это была инструкция к иллюзии смены личности – мелкая иллюзия для Фикса, но гвоздь программы для репертуара фокусника помельче. Пряча листок в бумажник, он поднялся на трибуну к Дисусу. Занимая место, Алленби заметил промелькнувшую желто-зеленую мантию уродца.
– Дисус, это Йехудин?
Дисус обернулся, заслонив глаза от солнца:
– Да, он. Торопится. Думаешь, миссия уже высадилась?
Алленби нахмурился, и оба поднялись навстречу уродцу. Запыхавшийся Йехудин остановился перед ними и протянул руку. Алленби вложил в нее медяк. Кожа на ладони Йехудина, как и на всем теле, была орехового цвета, толстая и складчатая.
– В чем дело?
– Алленби, Хэмфрис здесь. Он хочет немедленно видеть тебя.
– Что он здесь делает? – Алленби повернулся к Дисусу и вложил в руку клоуна несколько медяков. – Следи, что здесь и как, и быстро ко мне, если понадоблюсь.
Алленби и Йехудин спустились с трибуны и, обойдя Арену, добрались до входа для зрителей. Свернув в вырубленный в камне туннель, Алленби сжал плечо Йехудина.
– Хэмфрис сказал, что ему надо?
– Я его просто не понял, Алленби. Он казался очень расстроенным. – Они вышли из прохладного туннеля и свернули на пыльную улицу, по обеим сторонам которой стояли белые одноэтажные дома. – Сначала Хэмфрис просто ходил с высокомерным видом, пока я не показал ему его офис в посольстве, тогда он начал обзываться.
– Приношу извинения за него.
– Извиняться должен не ты.
Алленби кивнул. Они пришли к двухэтажному глинобитному дому. Над входом была надпись:
ПОСОЛЬСТВО, ФЕДЕРАЦИЯ ДЕВЯТОГО КВАДРАНТА ОБИТАЕМЫХ ПЛАНЕТ
В дверях стоял розовощекий, круглолицый и сердитый человек в полной форме вице-посла Квадранта: как понял Алленби, Бертрум Хэмфрис, его заместитель.
– Я Алленби.
Хэмфрис оглядел Алленби от кончика черно-алого капюшона до сандалий и грязных ног, потом, махнув рукой на здание, закричал:
– Алленби, что все это означает? Вы ожидаете, что приличный представитель Квадранта может работать в… в сарае? И почему вы одеты в это нелепое платье?
– Во-первых, Хэмфрис, вы будете называть меня либо «лорд Алленби», либо «господин посол». – Хэмфрис замер, опустил руку и прищурился. – Далее. Мне кажется, вы задолжали моему секретарю извинения.
Хэмфрис ткнул пальцем в Йехудина:
– Это… существо – ваш секретарь?
– У «этого существа» есть имя, Хэмфрис! Это Йехудин, человек-аллигатор из уродцев Тарзака. Его семья – одна из самых известных на Момусе, и он мой секретарь, господин вице-посол!
Правая щека Хэмфриса задергалась. Повернувшись к Йехудину, он слегка склонил голову:
– Прошу прощения за мои высказывания, господин…
– Йехудин. – Человек-аллигатор улыбнулся, показав два ряда острых зубов, и протянул руку вперед. Хэмфрис посмотрел на протянутую руку, потом на Алленби.
– Хэмфрис, вы задолжали ему извинения. Двадцати мовиллов было бы достаточно. – Йехудин кивнул.
– Вы серьезно ожидаете, что я заплачу этому… этому…
– Секретарю. Да, ожидаю.
Хэмфрис извлек бумажник из нагрудного кармана и вытащил несколько кредитов.
– Каков обменный курс?
Йехудин сложил руки.
– Все кассиры Тарзака на Арене.
Алленби взял у Хэмфриса несколько кредитов и подал ему двадцать медных бусин.
– Вот, я обменял для вас, Хэмфрис.
Озадаченный Хэмфрис взял бусинки и отдал Йехудину. Йехудин убрал мовиллы в карман, снова улыбнулся, а потом обошел Хэмфриса и отодвинул занавес на дверях посольства.
– Джентльмены?
В квартире посла вокруг низкого стола были разбросаны коричневые подушки. Алленби сел, наблюдая за Хэмфрисом. Тот с каждой минутой чувствовал себя все неуютнее. Стоячий воротничок форменного кителя явно душил его. У Алленби не хватило духу сказать заместителю, что, прислонившись к побеленной стене, он вымазал известкой спину темно-синей формы.
– Послушайте, Хэмфрис, мне ужасно жаль, что мы так плохо начали. Очень важно, чтобы наши отношения строились на взаимоуважении и взаимопомощи.
– Полагаю, на меня слишком сильно подействовали новости, лорд Алленби.
– Какие еще новости?
– Какие новости… да ведь Момус еще не ратифицировал отношения с Квадрантом!
– Такие вещи требуют времени, Бертрум… можно называть вас Бертрум?
– Берт.
– Прекрасно, Берт.
– Вы провели на планете два года, лорд Алленби. По-моему, времени было достаточно.
Алленби пожал плечами и поднял руки:
– Сначала новость должна распространиться, потом – городские ходатайства, собрания, формирование делегаций, путешествие в Тарзак. Делегации городов сейчас собрались на Большой Арене, чтобы принять Второй Закон…
– Второй Закон? – Хэмфрис нахмурился. – Вы сказали «Второй Закон»?
Алленби опустил руки на колени и кивнул:
– Понимаете, Берт, на Момусе действует только один закон. Первый Закон был принят больше ста лет назад, и никто уже не помнит, почему его вообще приняли.
– Что за Первый Закон?
– Это закон о принятии законов. И он требует таких хлопот, что с тех пор не принято ни одного закона. Во-первых, жители каждого города должны ходатайствовать о городском собрании для выборов делегации…
Хэмфрис поднял руку:
– Пожалуйста. – Он опустил руку и покачал головой. – Вы хотите сказать, что здесь нет авторитетного политического органа, с которым можно вести дела?
Алленби улыбнулся:
– Наконец-то вы поняли.
– Невозможно. Это против всех догматов общепринятой политической теории о жизни популяций такого размера… Я имею в виду, что они делают с налогами, преступностью или мелочами, вроде представительства планеты в Федерации Девятого Квадранта?
Алленби постукивал пальцами по столу, пристально глядя на своего заместителя. Потом вздохнул и покачал головой:
– Что до налогов, Берт, то каждый платит за то, чем пользуется, в соответствии с тем, как пользуется.
Хэмфрис фыркнул:
– А преступлений, надо думать, здесь не бывает?
– Редко, но случаются. Совершивший мошенничество либо кражу должен заплатить жертве – или будет изгнан. За убийство изгоняют.
– Изгоняют откуда?
– Из общества добропорядочных людей. Изгнанников клеймят и отправляют в пустыню. Ни просто так, ни за плату они не получат ни разговора, ни отдыха, ни пищи, ни помощи.
– И кто выносит приговор?
– Народ… Берт, вы когда-нибудь были в цирке?
У Хэмфриса отвалилась челюсть, а глаза вылезли на лоб.
– В цирке?
–Да.
Хэмфрис пожал плечами:
– Наверное, в детстве смотрел по телевизору…
– Это очень замкнутое общество, Берт, пропитанное обычаями и традициями. Самая природа их обычаев и традиций – причина того, почему на Момусе только один закон, да и без него, наверное, можно было бы обойтись.
– Если бы не одно: Десятый Квадрант.
Алленби кивнул:
– Верно.
– Это возвращает нас к вопросу о том, чем вы тут занимались последние два года.
– Берт, мне пришлось украсть спасательную шлюпку, чтобы попасть сюда, и когда я приземлился, у меня была только одежда. Сначала мне надо было привлечь их внимание, потом – завоевать их уважение.
– Уважение? Вы посол первого ранга!
Алленби пожал плечами:
– Политика и дипломатия не считаются здесь легитимными профессиями…
– Легитимными?! И, полагаю, вы завоевали уважение, напялив это смешное одеяние?
– Я заслужил цвета фокусника. И, сказать вам правду, Берт, эта одежда гораздо удобнее, чем ваша смирительная рубашка.
– О боже, приятель, ваши брюки! Под этой мантией что, ничего нет?
– Что вы, Берт, все отлично работает. – Алленби тихонько засмеялся. Хэмфрис покачал головой:
– Лорд Алленби, вы хоть представляете, насколько стара эта шутка?
– Дисус говорил, это классика. Стоило мне десять медяков.
– Дисус?
– Мой советник.
– И, полагаю, комедиант.
– Нет. Клоун.
– И вы заслужили уважение этих людей?
– Я могу доказать это. – Алленби полез за пазуху и достал бумажник. Вынув из него листок, он положил бумагу на стол перед Хэмфрисом. – Великий Фикс, самый уважаемый фокусник Момуса, дал мне это в обмен на фокус с семью картами. Это его иллюзия смены обличья.
Хэмфрис покачал головой:
– Могу ли я быть откровенным, лорд Алленби?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29