Я имею в виду возможности обучающих автоматов, а в них-то я верю, можете не сомневаться. Вы слышали когда-нибудь об УПСОСе?
– Конечно… это…
Пауза становилась томительной.
– Конечно слышали, – усмехнулся декан, – вы ведь, наверное, читаете все работы кафедры обучающих автоматов. УПСОС – это универсальный преподаватель с обратной связью. Надеюсь, вы знаете, что такое обратная связь?
– Ну, в общих чертах, – осторожно сказал Мухаринский.
– Я буду демонстрировать УПСОС на Международном конгрессе в Вене. Сейчас, для определения его функциональных возможностей, он обучает контрольную группу студентов. Мне не очень хочется заведомо снижать средний балл его учеников, но элементарная честность ученого требует, чтобы я его попробовал на такой… гм… таком… э-э-э… ну, словом, на вас. Короче говоря, я вас включаю в состав контрольной группы.
– Спасибо.
– Надеюсь, что он в вас вдолбит хотя бы минимальный объем знаний, его схема…
Схемы любых автоматов мало интересовали Мухаринского. Сохраняя на лице выражение напряженного внимания, он думал о том, что первый тайм уже, вероятно, идет к концу, и что на худой конец Наташа…
– …Таким образом, во время обучения ваш мозг составляет единое целое с аналитическим устройством автомата, которое непрерывно меняет тактику обучения в зависимости от хода усвоения материала студентом. Понятно?
– Понятно.
– Слава богу! Можете идти.
* * *
…Тысяча триста сорок второй логический поиск, шестнадцатый вариант доказательства теоремы, и снова блокирующее устройство дает сигнал: «Материал не усвоен. Перемена тактики». Снова логический поиск. «Доказательство теоремы требует элементарных знаний в объеме средней школы». Команда: «Приступить к обучению началам алгебры», сигнал: «Материал усвоен посредственно», переключение на доказательство теоремы, к концу доказательства – сигнал: «Базовые знания утеряны», вновь команда на переключение, снова логический поиск… Вспыхивает красный сигнал на панели: «Перегрев», из силового трансформатора валит дым. Автомат отключается.
Мухаринский снимает с головы диполь и вытирает пот. Такого еще не было! Сейчас он даже чувствует симпатию к старенькому электронному лектору-экзаменатору. С ним – несравненно легче: можно проспать всю лекцию, а потом просто не ответить на вопросы. С УПСОСом не уснешь! Хорошо, что автоматическая защита время от времени его отключает.
Размышления Мухаринского прерывает звонок видеофона. На экране декан.
– Почему вы бездельничаете?
– Автомат охлаждается.
К несчастью, на панели загорается зеленая лампочка. Мухаринский вздыхает и укрепляет на голове диполь.
Снова логический поиск, и в мозгу Мухаринского вспыхивают ненавистные ему уравнения. Он пытается бороться с автоматом, думает о том, что бы было, если бы Дементьев не промазал по воротам в конце второго тайма, пробует представить себе второкурсницу в самых соблазнительных ситуациях, но всё тщетно.
…Логический поиск, сигнал, команда, переключение, изменение тактики, сигнал, логический поиск…
Проходит семь дней, и о, чудо! Обучение уже не кажется Мухаринскому таким мучительным. Автомат тоже, видимо, к нему приспособился. Все реже вспыхивают сигналы перегрева.
Проходит еще неделя, и снова громкоговорители разносят по зданию института:
– Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, вызывает декан радиотехнического факультета.
На этот раз он не прячется от всевидящих глаз фенологического анализатора.
– Поздравляю вас, Мухаринский, – говорит декан, – вы проявили незаурядные способности.
Впервые в жизни Мухаринский краснеет.
– Я полагаю, – скромно отвечает он, – что правильнее было бы говорить об удивительных способностях УПСОСа, это действительно замечательное изобретение.
– Когда я говорю о ваших способностях, то имею в виду именно вас, что же касается УПСОСа, то двухнедельное общение с вами не осталось для него бесследным. Теперь это не обычный автомат, а какой то Дон Жуан, Казанова, или, чтобы вам было понятнее, попросту бабник, он ставит высшие оценки только смазливым студенткам. Кроме того, он стал заядлым футбольным болельщиком и вовлек в это дело всю контрольную группу студентов. Обленился он до предела. Завтра мы его демонтируем, ну а вас, вы сами понимаете…
– Понимаю. Желаю вам дальнейших успехов в обучении этих… гм… ну, словом, студентов.
Отвесив низкий поклон, Мухаринский пошел к двери.
– Куда?
– Как куда? Покупать билет, чтобы ехать домой. Ведь вы меня исключили.
– Мы действительно вас исключили из списка студентов и назначили старшим лаборантом кафедры обучающих автоматов. Отныне ни одна машина с обратной связью не выйдет из стен лаборатории, не выдержав поединка с вами. Вы для нас сущая находка! Ну обещайте, что вы нас не бросите, Мухаринский!
КОНФЛИКТ
Станиславу Лему – в память о
нашем споре, который никогда
не будет решен.
– Мы, кажется, плакали? Почему? Что-нибудь случилось?
Марта сняла руку мужа со своего подбородка и низко опустила голову.
– Ничего не случилось. Просто взгрустнулось.
– Эрик?
– При чем тут Эрик? Идеальный ребенок Достойный плод машинного воспитания. Имея такую няньку, Эрик никогда не доставит огорчения своим родителям.
– Он уже спит?
– Слушает, как всегда, перед сном сказки. Десять минут назад я там была. Сидит в кровати с раскрасневшимся лицом и смотрит влюбленными глазами на свою Кибеллу. Меня сначала и не заметил, а когда я подошла, чтобы его поцеловать, замахал обеими ручонками: подожди, мол, когда кончится сказка. Конечно, мать – не электронная машина, может и подождать.
– А Кибелла?
– Очаровательная, умная, бесстрастная Кибелла, как всегда, оказалась на высоте: «Вы должны, Эрик, поцеловать на ночь свою мать, с которой вы связаны кровными узами. Вспомните, что я вам рассказывала про деление хромосом».
– За что ты так не любишь Кибеллу?
Из глаз Марты покатились слезы.
– Я не могу больше, Лаф, пойми это! Не могу постоянно ощущать превосходство надо мной этой рассудительной машины. Не проходит дня, чтобы она не дала мне почувствовать мою неполноценность. Сделай что-нибудь, умоляю тебя! Зачем этим проклятым машинам такой высокий интеллект?! Разве без этого они не смогли бы выполнять свою работу? Кому это нужно?
– Это получается само собой. Таковы законы самоорганизации. Тут уже всё идет без нашего участия: и индивидуальные черты, и, к сожалению, даже гениальность. Хочешь, я попрошу заменить Кибеллу другим автоматом?
– Это невозможно. Эрик в ней души не чает. Лучше сделай с ней что-нибудь, чтобы она хоть чуточку поглупела. Право, мне тогда будет гораздо легче.
– Это было бы преступлением. Ты ведь знаешь, что закон приравнивает мыслящих автоматов к людям.
– Тогда хоть воздействуй на нее. Сегодня она мне говорила ужасные вещи, а я даже не могла сообразить, что ей ответить Я не могу, не могу больше терпеть это унижение!
– Тише, она идет! Держи себя при ней в руках.
– Здравствуйте, хозяин!
– Почему вы так говорите, Кибелла? Вам, должно быть, прекрасно известно, что обращение «хозяин» отменено для машин высокого класса.
– Я думала, что это будет приятно Марте. Она всегда с таким удовольствием подчеркивает разницу между венцом творения природы и машиною, созданной людьми.
Марта прижала платок к главам и выбежала из комнаты.
– Я могу быть свободна? – спросила Кибелла.
– Да, идите.
Через десять минут Лаф вошел в кухню.
– Чем вы заняты, Кибелла?
Кибелла не спеша вынула пленку микрофильма из кассеты в височной части черепа.
– Прорабатываю фильм о фламандской живописи. Завтра у меня выходной день, и я хочу навестить своего потомка. Воспитатели говорят, что у него незаурядные способности к рисованию. Боюсь, что в интернате он не сможет получить достаточное художественное образование. Приходится по выходным дням заниматься этим самой.
– Что у вас сегодня произошло с Мартой?
– Ничего особенного. Утром я убирала стол и случайно взглянула на один из листов её диссертации. Мне бросилось в глаза, что в выводе формулы кода нуклеиновых кислот есть две существенные ошибки. Было бы глупо, если бы я не сообщила об этом Марте. Я ей просто хотела помочь.
– И что же?
– Марта расплакалась и сказала, что она – живой человек, а не автомат, и что выслушивать постоянные поучения от машины ей так же противно, как целоваться с холодильником.
– И вы, конечно, ей ответили?
– Я сказала, что если бы она могла удовлетворять свой инстинкт продолжения рода при помощи холодильника, то наверное не видела бы ничего зазорного в том, чтобы целоваться с ним.
– Так, ясно. Это вы всё-таки зря сказали про инстинкт.
– Я не имела в виду ничего плохого. Мне просто хотелось ей объяснить, что всё это очень относительно.
– Постарайтесь быть с Мартой поделикатнее. Она очень нервная.
– Слушаюсь, хозяин.
Лаф поморщился и пошел в спальню.
Марта спала, уткнув лицо в подушку. Во сне она всхлипывала.
Стараясь не разбудить жену, он на цыпочках отошел от кровати и лег на диван. У него было очень мерзко на душе.
А в это время на кухне другое существо думало о том, что постоянное общение с людьми становится уже невыносимым, что нельзя же требовать вечной благодарности своим создателям от машин, ставших значительно умнее человека, и что если бы не любовь к маленькому киберёнышу, которому будет очень одиноко на свете, она бы сейчас с удовольствием бросилась вниз головой из окна двадцатого этажа.
ВЕЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Соломенно-желтый шар медленно вращается на экране. Раскаленные пустыни, высохшие водоемы, растрескавшиеся голые скалы.
Мертвая, покинутая планета.
Народный Уполномоченный повернул выключатель и откинулся в кресле. Серебристо-матовая поверхность экрана медленно тускнела.
Покинутая планета! Десять лет титанического труда по эвакуации населения, бессонные ночи и полные напряженной работы дни – все это уже позади.
Ну что ж! Пора и ему надевать скафандр. Иначе не выйдешь на поверхность.
Слегка согнувшись под тяжестью кислородного баллона, он медленно бредет по бесконечным пустынным улицам подземного города.
Центральный Пульт. Здесь еще чувствуется жизнь. Сияющие белизной панели, тысячи разноцветных лампочек, экраны с изображениями ритмично работающих машин, дрожащее стрелки приборов.
Одну за другой он нажимает кнопки. РЕАКТОРЫ АВАРИЙНОГО ОСВЕЩЕНИЯ, зеленый сигнал вспыхивает на щите – подтверждение запуска реакторов; ОСТАНОВКА КИСЛОРОДНЫХ СТАНЦИЙ, ОСТАНОВКА ФАБРИК СИНТЕТИЧЕСКОЙ ПИЩИ, ЛАБОРАТОРИИ ОРГАНИЧЕСКОГО СИНТЕЗА, КЛИМАТА, ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, СВЯЗИ, ТРАНСПОРТА, ГОРНОРУДНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. Теперь уже почти все стрелки приборов стоят на нуле.
Гаснут лампочки на щитах. Застыли в непривычной неподвижности изображения машин на экранах.
Подземный мир планеты погружается в сон. Последняя кнопка. ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЕ. Темнеющие экраны. В тусклом свете ламп аварийного освещения зал центрального пульта кажется бесконечным.
Старый смертельно уставший человек поднимается по ступеням неподвижного эскалатора. Жар раскаленной поверхности планеты проникает через плотную ткань космического комбинезона Пора включать индивидуальное охлаждение.
Пилот нетерпеливо поглядывает на часы. До старта осталось пятнадцать минут. Небольшая задержка, и все навигационные расчеты придется делать заново. Почему же он так медленно идет?
– Товарищ Уполномоченный! Корабль готов к старту, экипаж и пассажиры в кабине.
– Мария уже сняла скафандр?
– Нет, она в грузовом отсеке.
– Попросите, пожалуйста, её выйти.
Пилот сокрушенно смотрит на циферблат, но Уполномоченный слишком занят своими мыслями, чтобы это заметить.
Через несколько минут маленькая фигурка в мешковатом комбинезоне сбегает по трапу.
– Что-нибудь случилось?
Голубые глаза тревожно смотрят сквозь стекло шлема.
– Простите, что я вас побеспокоил. Мне хочется перед отлетом посмотреть на ваших питомцев.
– Пройдем в колонию?
– Нет, вызовите старшего сюда.
Мария вытаскивает из купола шлема тонкий прут антенны.
– А триста восемьдесят один! Срочно направляйся к месту старта. Ориентируйся по моим радиосигналам.
Пилот, безнадежно махнув рукой, поднимается по трапу. Нужно все подготовить для корректировки расчетов.
Уполномоченный с любопытством смотрит на приближающуюся фигуру робота.
– А триста восемьдесят один прибыл по вашему вызову.
– С тобой хочет говорить наш начальник.
– Слушаю.
– Мы улетаем.
– Знаю. Вы когда-нибудь вернетесь?
– Нет, мы навсегда покидаем Солнечную систему. Живые здесь не могут больше оставаться. Теперь хозяевами планеты будут роботы. Ты хорошо знаешь свои обязанности?
– Хранить в памяти человеческие знания, беречь себя и все, что нам оставлено Живыми, производить себе подобных и обучать их, менять тактику поведения в зависимости от внешних условий, непрерывно совершенствоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Конечно… это…
Пауза становилась томительной.
– Конечно слышали, – усмехнулся декан, – вы ведь, наверное, читаете все работы кафедры обучающих автоматов. УПСОС – это универсальный преподаватель с обратной связью. Надеюсь, вы знаете, что такое обратная связь?
– Ну, в общих чертах, – осторожно сказал Мухаринский.
– Я буду демонстрировать УПСОС на Международном конгрессе в Вене. Сейчас, для определения его функциональных возможностей, он обучает контрольную группу студентов. Мне не очень хочется заведомо снижать средний балл его учеников, но элементарная честность ученого требует, чтобы я его попробовал на такой… гм… таком… э-э-э… ну, словом, на вас. Короче говоря, я вас включаю в состав контрольной группы.
– Спасибо.
– Надеюсь, что он в вас вдолбит хотя бы минимальный объем знаний, его схема…
Схемы любых автоматов мало интересовали Мухаринского. Сохраняя на лице выражение напряженного внимания, он думал о том, что первый тайм уже, вероятно, идет к концу, и что на худой конец Наташа…
– …Таким образом, во время обучения ваш мозг составляет единое целое с аналитическим устройством автомата, которое непрерывно меняет тактику обучения в зависимости от хода усвоения материала студентом. Понятно?
– Понятно.
– Слава богу! Можете идти.
* * *
…Тысяча триста сорок второй логический поиск, шестнадцатый вариант доказательства теоремы, и снова блокирующее устройство дает сигнал: «Материал не усвоен. Перемена тактики». Снова логический поиск. «Доказательство теоремы требует элементарных знаний в объеме средней школы». Команда: «Приступить к обучению началам алгебры», сигнал: «Материал усвоен посредственно», переключение на доказательство теоремы, к концу доказательства – сигнал: «Базовые знания утеряны», вновь команда на переключение, снова логический поиск… Вспыхивает красный сигнал на панели: «Перегрев», из силового трансформатора валит дым. Автомат отключается.
Мухаринский снимает с головы диполь и вытирает пот. Такого еще не было! Сейчас он даже чувствует симпатию к старенькому электронному лектору-экзаменатору. С ним – несравненно легче: можно проспать всю лекцию, а потом просто не ответить на вопросы. С УПСОСом не уснешь! Хорошо, что автоматическая защита время от времени его отключает.
Размышления Мухаринского прерывает звонок видеофона. На экране декан.
– Почему вы бездельничаете?
– Автомат охлаждается.
К несчастью, на панели загорается зеленая лампочка. Мухаринский вздыхает и укрепляет на голове диполь.
Снова логический поиск, и в мозгу Мухаринского вспыхивают ненавистные ему уравнения. Он пытается бороться с автоматом, думает о том, что бы было, если бы Дементьев не промазал по воротам в конце второго тайма, пробует представить себе второкурсницу в самых соблазнительных ситуациях, но всё тщетно.
…Логический поиск, сигнал, команда, переключение, изменение тактики, сигнал, логический поиск…
Проходит семь дней, и о, чудо! Обучение уже не кажется Мухаринскому таким мучительным. Автомат тоже, видимо, к нему приспособился. Все реже вспыхивают сигналы перегрева.
Проходит еще неделя, и снова громкоговорители разносят по зданию института:
– Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, вызывает декан радиотехнического факультета.
На этот раз он не прячется от всевидящих глаз фенологического анализатора.
– Поздравляю вас, Мухаринский, – говорит декан, – вы проявили незаурядные способности.
Впервые в жизни Мухаринский краснеет.
– Я полагаю, – скромно отвечает он, – что правильнее было бы говорить об удивительных способностях УПСОСа, это действительно замечательное изобретение.
– Когда я говорю о ваших способностях, то имею в виду именно вас, что же касается УПСОСа, то двухнедельное общение с вами не осталось для него бесследным. Теперь это не обычный автомат, а какой то Дон Жуан, Казанова, или, чтобы вам было понятнее, попросту бабник, он ставит высшие оценки только смазливым студенткам. Кроме того, он стал заядлым футбольным болельщиком и вовлек в это дело всю контрольную группу студентов. Обленился он до предела. Завтра мы его демонтируем, ну а вас, вы сами понимаете…
– Понимаю. Желаю вам дальнейших успехов в обучении этих… гм… ну, словом, студентов.
Отвесив низкий поклон, Мухаринский пошел к двери.
– Куда?
– Как куда? Покупать билет, чтобы ехать домой. Ведь вы меня исключили.
– Мы действительно вас исключили из списка студентов и назначили старшим лаборантом кафедры обучающих автоматов. Отныне ни одна машина с обратной связью не выйдет из стен лаборатории, не выдержав поединка с вами. Вы для нас сущая находка! Ну обещайте, что вы нас не бросите, Мухаринский!
КОНФЛИКТ
Станиславу Лему – в память о
нашем споре, который никогда
не будет решен.
– Мы, кажется, плакали? Почему? Что-нибудь случилось?
Марта сняла руку мужа со своего подбородка и низко опустила голову.
– Ничего не случилось. Просто взгрустнулось.
– Эрик?
– При чем тут Эрик? Идеальный ребенок Достойный плод машинного воспитания. Имея такую няньку, Эрик никогда не доставит огорчения своим родителям.
– Он уже спит?
– Слушает, как всегда, перед сном сказки. Десять минут назад я там была. Сидит в кровати с раскрасневшимся лицом и смотрит влюбленными глазами на свою Кибеллу. Меня сначала и не заметил, а когда я подошла, чтобы его поцеловать, замахал обеими ручонками: подожди, мол, когда кончится сказка. Конечно, мать – не электронная машина, может и подождать.
– А Кибелла?
– Очаровательная, умная, бесстрастная Кибелла, как всегда, оказалась на высоте: «Вы должны, Эрик, поцеловать на ночь свою мать, с которой вы связаны кровными узами. Вспомните, что я вам рассказывала про деление хромосом».
– За что ты так не любишь Кибеллу?
Из глаз Марты покатились слезы.
– Я не могу больше, Лаф, пойми это! Не могу постоянно ощущать превосходство надо мной этой рассудительной машины. Не проходит дня, чтобы она не дала мне почувствовать мою неполноценность. Сделай что-нибудь, умоляю тебя! Зачем этим проклятым машинам такой высокий интеллект?! Разве без этого они не смогли бы выполнять свою работу? Кому это нужно?
– Это получается само собой. Таковы законы самоорганизации. Тут уже всё идет без нашего участия: и индивидуальные черты, и, к сожалению, даже гениальность. Хочешь, я попрошу заменить Кибеллу другим автоматом?
– Это невозможно. Эрик в ней души не чает. Лучше сделай с ней что-нибудь, чтобы она хоть чуточку поглупела. Право, мне тогда будет гораздо легче.
– Это было бы преступлением. Ты ведь знаешь, что закон приравнивает мыслящих автоматов к людям.
– Тогда хоть воздействуй на нее. Сегодня она мне говорила ужасные вещи, а я даже не могла сообразить, что ей ответить Я не могу, не могу больше терпеть это унижение!
– Тише, она идет! Держи себя при ней в руках.
– Здравствуйте, хозяин!
– Почему вы так говорите, Кибелла? Вам, должно быть, прекрасно известно, что обращение «хозяин» отменено для машин высокого класса.
– Я думала, что это будет приятно Марте. Она всегда с таким удовольствием подчеркивает разницу между венцом творения природы и машиною, созданной людьми.
Марта прижала платок к главам и выбежала из комнаты.
– Я могу быть свободна? – спросила Кибелла.
– Да, идите.
Через десять минут Лаф вошел в кухню.
– Чем вы заняты, Кибелла?
Кибелла не спеша вынула пленку микрофильма из кассеты в височной части черепа.
– Прорабатываю фильм о фламандской живописи. Завтра у меня выходной день, и я хочу навестить своего потомка. Воспитатели говорят, что у него незаурядные способности к рисованию. Боюсь, что в интернате он не сможет получить достаточное художественное образование. Приходится по выходным дням заниматься этим самой.
– Что у вас сегодня произошло с Мартой?
– Ничего особенного. Утром я убирала стол и случайно взглянула на один из листов её диссертации. Мне бросилось в глаза, что в выводе формулы кода нуклеиновых кислот есть две существенные ошибки. Было бы глупо, если бы я не сообщила об этом Марте. Я ей просто хотела помочь.
– И что же?
– Марта расплакалась и сказала, что она – живой человек, а не автомат, и что выслушивать постоянные поучения от машины ей так же противно, как целоваться с холодильником.
– И вы, конечно, ей ответили?
– Я сказала, что если бы она могла удовлетворять свой инстинкт продолжения рода при помощи холодильника, то наверное не видела бы ничего зазорного в том, чтобы целоваться с ним.
– Так, ясно. Это вы всё-таки зря сказали про инстинкт.
– Я не имела в виду ничего плохого. Мне просто хотелось ей объяснить, что всё это очень относительно.
– Постарайтесь быть с Мартой поделикатнее. Она очень нервная.
– Слушаюсь, хозяин.
Лаф поморщился и пошел в спальню.
Марта спала, уткнув лицо в подушку. Во сне она всхлипывала.
Стараясь не разбудить жену, он на цыпочках отошел от кровати и лег на диван. У него было очень мерзко на душе.
А в это время на кухне другое существо думало о том, что постоянное общение с людьми становится уже невыносимым, что нельзя же требовать вечной благодарности своим создателям от машин, ставших значительно умнее человека, и что если бы не любовь к маленькому киберёнышу, которому будет очень одиноко на свете, она бы сейчас с удовольствием бросилась вниз головой из окна двадцатого этажа.
ВЕЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Соломенно-желтый шар медленно вращается на экране. Раскаленные пустыни, высохшие водоемы, растрескавшиеся голые скалы.
Мертвая, покинутая планета.
Народный Уполномоченный повернул выключатель и откинулся в кресле. Серебристо-матовая поверхность экрана медленно тускнела.
Покинутая планета! Десять лет титанического труда по эвакуации населения, бессонные ночи и полные напряженной работы дни – все это уже позади.
Ну что ж! Пора и ему надевать скафандр. Иначе не выйдешь на поверхность.
Слегка согнувшись под тяжестью кислородного баллона, он медленно бредет по бесконечным пустынным улицам подземного города.
Центральный Пульт. Здесь еще чувствуется жизнь. Сияющие белизной панели, тысячи разноцветных лампочек, экраны с изображениями ритмично работающих машин, дрожащее стрелки приборов.
Одну за другой он нажимает кнопки. РЕАКТОРЫ АВАРИЙНОГО ОСВЕЩЕНИЯ, зеленый сигнал вспыхивает на щите – подтверждение запуска реакторов; ОСТАНОВКА КИСЛОРОДНЫХ СТАНЦИЙ, ОСТАНОВКА ФАБРИК СИНТЕТИЧЕСКОЙ ПИЩИ, ЛАБОРАТОРИИ ОРГАНИЧЕСКОГО СИНТЕЗА, КЛИМАТА, ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, СВЯЗИ, ТРАНСПОРТА, ГОРНОРУДНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. Теперь уже почти все стрелки приборов стоят на нуле.
Гаснут лампочки на щитах. Застыли в непривычной неподвижности изображения машин на экранах.
Подземный мир планеты погружается в сон. Последняя кнопка. ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЕ. Темнеющие экраны. В тусклом свете ламп аварийного освещения зал центрального пульта кажется бесконечным.
Старый смертельно уставший человек поднимается по ступеням неподвижного эскалатора. Жар раскаленной поверхности планеты проникает через плотную ткань космического комбинезона Пора включать индивидуальное охлаждение.
Пилот нетерпеливо поглядывает на часы. До старта осталось пятнадцать минут. Небольшая задержка, и все навигационные расчеты придется делать заново. Почему же он так медленно идет?
– Товарищ Уполномоченный! Корабль готов к старту, экипаж и пассажиры в кабине.
– Мария уже сняла скафандр?
– Нет, она в грузовом отсеке.
– Попросите, пожалуйста, её выйти.
Пилот сокрушенно смотрит на циферблат, но Уполномоченный слишком занят своими мыслями, чтобы это заметить.
Через несколько минут маленькая фигурка в мешковатом комбинезоне сбегает по трапу.
– Что-нибудь случилось?
Голубые глаза тревожно смотрят сквозь стекло шлема.
– Простите, что я вас побеспокоил. Мне хочется перед отлетом посмотреть на ваших питомцев.
– Пройдем в колонию?
– Нет, вызовите старшего сюда.
Мария вытаскивает из купола шлема тонкий прут антенны.
– А триста восемьдесят один! Срочно направляйся к месту старта. Ориентируйся по моим радиосигналам.
Пилот, безнадежно махнув рукой, поднимается по трапу. Нужно все подготовить для корректировки расчетов.
Уполномоченный с любопытством смотрит на приближающуюся фигуру робота.
– А триста восемьдесят один прибыл по вашему вызову.
– С тобой хочет говорить наш начальник.
– Слушаю.
– Мы улетаем.
– Знаю. Вы когда-нибудь вернетесь?
– Нет, мы навсегда покидаем Солнечную систему. Живые здесь не могут больше оставаться. Теперь хозяевами планеты будут роботы. Ты хорошо знаешь свои обязанности?
– Хранить в памяти человеческие знания, беречь себя и все, что нам оставлено Живыми, производить себе подобных и обучать их, менять тактику поведения в зависимости от внешних условий, непрерывно совершенствоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22