Не было еще на свете джентльмена, носящего имя Бродрик, которого любили бы так же, как вас. В Дунхейвене, например, полно людей, которые никогда слова не сказали с вашим братом или дедушкой, а вот с вами всегда готовы поговорить. Даже сам преподобный отец Хили сказал давеча Кейт: «Мы можем гордиться тем, что в наших краях живет такой человек, как капитан».
Просто удивительно, думал Джонни, что нынешнему владельцу Клонмиэра местный священник, которого во времена его деда все семейство Бродриков, можно сказать, игнорировало – разве кто-нибудь изредка удостоит его кивком, – не говоря уже о том, что дальше ворот ему хода не было, кланялся и улыбался, и заходил в тесную кухоньку привратницкого дома выпить чаю. Джонни решил, что это вполне приличный человек, и поймал себя на том, что нащупывает в кармане пять фунтовых банкнотов, чтобы передать их патеру для раздачи самым бедным семьям.
– Не было такого случая, – сказал отец Хили, аккуратно пересчитывая деньги и складывая их в потертый бумажник, – не было еще такого случая, чтобы кто-то из Бродриков подумал о бедных обездоленных людях. А ведь есть еще и церковь, на которой крыша вот-вот обвалится, а у меня нет денег на то, чтобы ее отремонтировать.
Джонни вспомнил, что его счет в банке постоянно пополняется благодаря Голодной Горе, и выписал отцу Хили чек.
– Разве я не говорил вам, святой отец, что капитан настоящий джентльмен? – сказал Джек Донован, заглядывая через плечо священника, чтобы рассмотреть сумму, означенную на чеке. – Когда дело касается денег, он простодушен, как ребенок, и столь же щедр. Кейт, налей преподобному отцу еще виски и капитану тоже.
– Нет-нет, мне не надо, дитя мое, – отказался священник, поднимая руки, – мне уже нужно идти. Как приятно, – добавил он, глядя на Джонни, – что человек вашего положения так хорошо и свободно себя чувствует в этой скромной обстановке и нисколько не думает, какую честь он этим оказывает хозяевам.
– Я бы пропал, если бы Кейт и Джек мне не помогали, – улыбнулся Джонни.
– А они пропали бы без вас, – сказал отец Хили. – Посмотрите только на Кейт, это милое дитя, которую я знаю с самого рождения, душа и сердечко у нее такие же невинные, как в тот день, когда я ее крестил. Посмотрите, как она предана вам, ни одна знатная дама не была бы способна на подобную преданность. Как было бы ужасно, если бы таким отношением пренебрегли как ненужным, если бы это нежное невинное сердце было обмануто.
«Что он, интересно, хочет сказать, черт побери», – подумал Джонни, пожимая руку священника и уверяя его, что ни Джек, ни его сестра ни в чем не будут нуждаться, пока он находится в Клонмиэре.
– Я вам верю, – сказал священник, открывая свой громадный зонт, долженствующий защитить его внушительную фигуру от дождя. – Лично я получил доказательство вашего благородства и щедрости, а что до этой девушки, – несчастная, у нее нет ни отца, ни матери, только брат, который о ней заботится, – то она всецело доверилась вам.
И, выйдя из дома привратника, он направился вниз по дороге к деревне.
– Ах, он настоящий святой, наш преподобный отец, – сказал Джек Донован, – а уж как привязан к нашей Кейт. Скорее умрет, чем допустит, чтобы ее обидели, так же, как и я сам. Прямо вам говорю, капитан, если узнаю, что она себя опозорила, я задушу ее собственными руками. Ты это знаешь, Кейт, не так ли?
– Да, Джек, – тихо ответила его сестра, скромно опустив глаза на работу, лежащую у нее на коленях.
– Есть на свете джентльмены, капитан, хотите верьте, хотите нет, – грозно продолжал Джек Донован, – которые пользуются невинностью молодой девушки, чтобы позабавиться с ней, как только ее брат отвернется, а ведь бедняжка невинна, как новорожденный младенец. Это просто отвратительно, знаете ли.
Джонни пожал плечами и допил свой стакан. Неужели Джек собирается разыгрывать неведение, притворяясь, будто не знает, что происходит у него под носом в последние несколько месяцев? Что же до невинности Кейт, то она с ней рассталась едва только выйдя из пеленок.
– Приходи завтра в замок, Джек, – коротко бросил он, вставая с кресла. – Филлипс принес мне счет за муку и корм для скота, в котором я ни черта не понимаю.
– Вы не останетесь с нами поужинать, капитан?
– Нет, не хочется. Спокойной ночи, Кейт.
Придя домой, он нашел письмо от Кэтрин, в котором она упрекала его за то, что он уже несколько недель не появлялся в Ист-Гроув. Она так надеялась, говорилось в письме, что он приедет к ним на Новый год, но он так и не приехал. Его крестница Молли растет и хорошеет, Генри очень ею гордится, и если он не собирается к ним приехать, она предлагает, что они сами приедут к нему погостить в следующее воскресенье. Генри берет с собой ружье и интересуется, есть еще в лесу вальдшнепы, а на острове Дун зайцы. У них теперь гостит ее брат Билл Эйр, он приедет тоже.
Письмо привело Джонни в состояние лихорадочного волнения. Дом ужасно запущен, в нем нет никаких удобств для Кэтрин, ей там будет холодно и неуютно. Но как приятно снова ее увидеть, смотреть на нее, когда она будет сидеть в гостиной, пусть ненадолго, хотя бы на несколько часов.
В немногие дни, оставшиеся до субботы, Джонни проявил бешеную энергию, стараясь привести дом в порядок. Он бранил слуг, кого-то выгонял, потом снова брал в дом, и все это на протяжении какого-нибудь часа. Ходил по лесу вместе с егерем, чтобы приготовить все для охоты. Он даже послал приглашение своему крестному, доктору Армстронгу, и еще некоторым соседям, чтобы Генри было веселее и интереснее.
«Я им покажу, – говорил он сам себе, – что я могу все это устроить не хуже, чем дед».
Утро великого дня было ясное и свежее, и Джонни, поднявшись ни свет ни заря, – ему уже много недель не случалось вставать так рано – прошелся до залива и взглянул на покрытую снегом гряду Голодной Горы. Солнце сверкало в окнах Клонмиэра, двери были широко распахнуты, и стол в столовой, на котором был сервирован холодный завтрак, выглядел чистым и аппетитным, чего не случалось уже давным-давно.
К нему вернулась гордость своим домом, знакомая еще с детства, когда он смотрел на Клонмиэр с жадной завистью, мечтая о том времени, когда умрет дед и дом перейдет к нему. Он покажет Кэтрин, что он не так уж достоин презрения, что он хозяин в своем доме и хозяин своим поступкам, и она поймет, почему ему хотелось, чтобы в этот день дом был вычищен до блеска специально для нее. Джонни вошел в комнаты, чтобы отдать последние распоряжения слугам, и ему доложили, что мистер Донован дожидается его в библиотеке. Джонни нахмурился; еще несколько дней назад он намекнул Джеку, что будет весьма обязан ему и его сестре, если во время визита брата и невестки они будут держаться подальше от дома и не будут показываться на глаза. Генри не любит Джека Донована, и поскольку он гость, к его симпатиям и антипатиям следует относиться с уважением.
– В чем дело, Джек? – спросил он. – Что-нибудь случилось?
Лицо приказчика было мрачно и исполнено важности. Его морковные волосы были смазаны маслом и гладко причесаны; на нем была воскресная пара.
– Кейт что-то неможется, капитан. Она говорит, не могли бы вы заглянуть к нам в домик, навестить ее?
– Разумеется, я не могу, – раздраженно ответил Джонни. – Я ожидаю, что ко мне приедет мой брат Генри с женой и еще кое-кто из друзей и соседей. Я не намерен заходить в ваш дом, пока они не уедут. Возможно, брат погостит у меня несколько дней.
Джек Донован помрачнел еще больше.
– Она очень переживает, сэр, – сказал он. – Ума не приложу, что мне с ней делать, и это сущая правда. Всю эту ночь мы ни секундочки не спали. А она ревет, прямо убивается, я уж собирался послать за доктором Армстронгом. Рад, что этого не сделал, раз он все равно приезжает нынче охотиться.
– Да что такое, в самом деле? – раздраженно сказал Джонни, нетерпеливо поглядывая на часы. – Гости ожидаются с минуты на минуту.
Джек Донован кашлянул, водя шапкой по краю стола.
– У женщин в эту пору бывают всякие фантазии, капитан, – сказал он. – Что ей ни говори, она не желает слушать. «Я себя порешу, – говорит, – брошусь в воду, если он теперь меня покинет». «Успокойся, Кейт, – говорю я ей, – капитан слишком добрый наш друг. Ты – порядочная женщина, и он не поступит с тобой, как с уличной девкой. Будь спокойна, он позаботится о том, чтобы вернуть тебе честное имя, пока по всей округе не поползли разные слухи, после которых он не сможет смотреть людям в глаза».
Джонни грохнул кулаком по столу.
– Послушай, Джек, – сказал он, – к чему, скажи на милость, ты клонишь, и что это нашло на Кейт, почему она вдруг так себя ведет, что понять ничего невозможно?
– Да что вы, сэр, – начал приказчик, удивленно раскрывая глаза, – разве вы не знаете, что она в интересном положении, вот уже два месяца, как она говорит.
Джонни пристально смотрел на своего приказчика – в душе у него царили растерянность и недоумение.
– Я в первый раз об этом слышу, – сказал он. Джек Донован продолжает тереть шапкой край стола.
– Бедняжечка просто ума решилась, так переживает, – говорил он. – При ней сейчас преподобный отец, он молится у ее постели. Только, мне думается, она не успокоится, пока не увидится с вами.
– Я не могу ее видеть, это невозможно, – в волнении проговорил Джонни, меряя шагами комнату. – Ты должен ей объяснить, как обстоят дела; она и сама прекрасно знает, что я жду брата с женой. Она уверена, что это действительно так? Откуда она знает, что… что это случилось, черт побери?
– Ясное дело, уверена, ей сказала наша старая тетушка, что живет в Дунхейвене, сомнений тут нету. Говорю вам, капитан, у меня просто сердце разрывается. Ведь эта девушка, моя родная сестра, отдалась вам, не думая о последствиях, и теперь готова умереть, если мы не придумаем, как закончить дело по-благородному.
В аллее послышался стук колес, и Джонни, выглянув в окно, увидел, что к дверям подъезжает экипаж его брата.
– Послушай, Джек, – сказал он, отчаянно волнуясь, – я не могу сейчас заниматься этим делом… Уходи через черный ход и не показывайся, пока я тебя не позову. Уходи отсюда, любезный, ради всего святого.
Он сунул руку в карман, где всегда лежала заветная фляжка, опорожнил ее и только тогда вышел на крыльцо встречать гостей, злой и глубоко несчастный.
– Милый Джонни, – сказала Кэтрин, выходя из экипажа и подавая ему руку. Он смотрел на нее, такую прекрасную и безмятежную, на ее спокойное лицо мадонны и думал о том, какой ужасный, чудовищный контраст представляет собой та, другая: покрасневшее лицо, взлохмаченные волосы – ненавистная Кейт в своей спальне в доме привратника.
– Как ты себя чувствуешь, старина? – приветствовал его Генри. – У тебя встревоженный вид.
– Пустяки, я в полном порядке, – быстро отозвался Джонни. – Как твое здоровье, Генри? А ты как поживаешь, Боб? Надеюсь, ты привез с собой ружье? Отлично, а где доктор? А-а, вот и он, и с ним кто-то еще. Пойдемте сразу в лес, хорошо? Впрочем, подождите минутку, сначала я должен показать Кэтрин ее комнату.
Он был возбужден и говорил так непоследовательно, что Генри и Боб обменялись понимающими взглядами.
– Не беспокойтесь обо мне, Джонни, – сказала Кэтрин. – Я сама прекрасно устроюсь, если вы хотите сразу же отправиться на охоту.
– К черту охоту, – заявил Джонни. – Самое главное, это чтобы вам было хорошо и удобно, – и он дернул шнурок от звонка с такой силой, что тот оборвался.
– Мне кажется, нужно предоставить Кэтрин делать то, что ей хочется, – примирительно сказал Генри. – Вот идет дядя Вильям и другие, а вот и Филлипс вместе с загонщиками. Пойдем-ка лучше на свежий воздух, Джонни, это тебя немного успокоит.
Все идет кувырком, думал Джонни. Совсем не так собирался он провести этот день. Кэтрин, очевидно, собирается остаться в доме и не пойдет с ними на охоту, а этому проклятому идиоту Филлипсу я ведь велел встретить их возле фермы, откуда должна начаться охота, а не являться к самым дверям вместе с этими оборванцами в качестве загонщиков – у них такой вид, словно они лазали по амбарам, охотясь за крысами. Солидная порция спиртного в дополнении к новости, сообщенной Джеком Донованом, и сдерживаемому волнению по поводу приезда Кэтрин – все это привело к тому, что Джонни почти не владел собой.
Он начал бушевать, кричать на егеря, который, неизвестно почему, вырядился, как чучело – на нем были старые бриджи с заплатой на заду вместо новых вельветовых, которые Джонни заказал специально для этого случая.
– Клянусь Богом, это невыносимо, – кричал Джонни. – Этот тип нарочно не желает выполнять мои распоряжения! – И, плохо соображая, что делает, он поднял ружье и выстрелил прямо в злополучную заплату на бриджах егеря.
Громко вскрикнув от боли, несчастный упал ничком на землю, а Джонни, удивленный и растерянный, смотрел, как его крестный и Билл Эйр бросились к нему на помощь. Генри взял брата под руку и отвел его обратно в дом.
– По-моему, ничего страшного, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73