— Барышева, это что, шутка? — Логинова произнесла фразу очень мрачным тоном, а Панкратова промолчала, но побелела, как носовой платок.
— Не вешайте носы, барышни. Это были самозванцы, трупы с ближайшего кладбища. Они приняли обличья мадемуазель Зинаиды и двух исчезнувших мальчиков, желая заманить в ловушку остальных. Им это удалось. Впрочем, когда знаешь их секрет, эта мертвецы не слишком опасны. Когда все кончится, они рассыпятся на том месте, где стояли. Хуже другие, пыльные, — Незнакомец в Черном задумался о чем-то своем, он говорил рассеянно и не совсем понятно, — с ними сложнее справиться, почта невозможно, если только не знать, что их главные враги — вода и пустота.
— Кто эта "пыльные"? — переспросила я.
Он стряхнул задумчивость, оглядел нашу компанию:
— Не важно. Когда Проход будет закрыт, исчезнут все порождения безумия, все — далее красноглазые демоны. Но мы отвлеклись от главного. Мадемуазель Зинаида напрасно беспокоится — ее тело не утратило жизненных функций, это скорее кома, нежели смерть. Ваши тела, друзья мои, затянуло в подземелье под Проходом. Разыскать их трудно, но оживить проще простого. Достаточно повернуться головой на восток и лицом к небу — тогда душа отыщет дорогу назад. Вика, — Незнакомец подошел ближе и положил мне руку на плечо, — Вика, если ты не вернешься, больше никто не сможет закрыть Проход, и ваш мир уподобится этому. Пожертвуй Сергеем и Светланой…
Честно говоря, я не переношу Светку Акулиничеву — она ябеда, постоянно сует нос е чужие дела и к тому же хвастает, что рисует лучше всех в классе. Но даже ее я бы не смогла оттолкнуть и сказать: "Умри, потому что это целесообразно". Наверное, я просто очень глупа…
А Незнакомец в Черном продолжал:
— Далее я начинаю верить в счастливый конец. София оказалась бессильна перед злом, ибо в ее сердце бушевали слишком сильные страсти. А ты свободна от них, Виктория. Так иди вперед и ничего не бойся.
***
Берег моря. Облака, похожие на набитые пухом мешки. Между острыми камнями шипели волны, оставляя на них пену и скользкие водоросли. То ли день выдался очень пасмурным, то ли уже начало смеркаться, но свинцово-серые тона делали эту картину на редкость унылой. К тому же я не сделала и десяти шагов, а уже успела промокнуть и продрогнуть… Начал накрапывать дождь.
— Барышева!
Сперва я приняла крик за голос встревоженной чайки, но зов повторился и прозвучал более отчетливо.
— Барышева! Виктория!
Две тоненькие фигурки стояли на уступе скалы и размахивали руками. А потом я карабкалась по скользким камням, и Светка даже протянула мне руку, помогая подняться.
— Ребята, я за вами.
— Вика. Мы никуда не идем, — сказал Сережка, а Акулиничева кивнула головой, подтверждая его слова.
— То есть как — не пойдете?
— Это единственный способ изменить судьбу. Мы были у Предсказателя и прочитали в книге судеб всю свою жизнь — с той роковой минуты, когда взяли книгу, и до последнего вздоха. Мы знаем все.
— Значит, отсюда удастся выбраться?
— Я говорю только о нас со Светкой. О тебе — помолчим. Но лучше бы нам не возвращаться. Когда знаешь будущее, жизнь теряет смысл, — Сережка подошел к обрыву, швырнул камешек в штормящее море. — Тебе повезло, что ты не заглянула в эту книгу.
— Не все так грустно. Один мой знакомый рассказывал о воде забвения. Ее используют… — я вовремя умолкла, вспомнив, что водой из Леты отбивали память у древнегреческих мертвецов, — короче, выпив ее, забываешь все лишнее. Есть предложение отправиться за ней с максимально возможной скоростью.
— Мы никуда не пойдем! — решительно произнесли Акулиничева.
— Вода не поможет?
— Мы ничего никому не скажем, — добавил Ивойлов.
— Пойми, мы узнали не только свои судьбы, но и судьбы тех, кто живет рядом. Нам известно, как ты будешь жить и как умрешь. Не спрашивай ни о чем.
— Я все равно пойду за этим напитком, возможно, он поднимет вам настроение. Подскажите хотя бы, в какую сторону двигаться.
Они молча пожали плечами — спорить было бесполезно, и я отправилась туда, куда глядели глаза. В голове звучали стихи: "И память юного поэта поглотят медленная Лета, забудет мир меня…" Где могут бродить души мертвецов — на кладбище, в аду? Нет, парень в длинном плаще говорил именно о царстве мертвых, жаль только, адреса не оставил. Вы не подскажете, как пройти б царство мертвых? — ничего не скажешь, хороший вопросец. Кстати, насчет адреса… Солнце заходит на западе, перевозчик требует оплаты, билет в один конец — эта слова и есть ключ к разгадке.
Подумав так, я решила идти на запад. И в этот момент выяснилось, что я стою на самом солнцепеке, и мою макушку палит раскаленное добела полуденное солнце. Пейзаж переменился — море отступило вдаль, под ногами вилась растрескавшаяся от жары тропинка, а вокруг росли незнакомые южные деревья.
Тропа привела в рощу, к небольшому, вытекающему из расщелины скалы роднику. У самой воды сидел мужчина. Его пальцы разделяли пенящийся поток на тонкие, мелодично звеневшие струи, казалось, что эта руки заставляют петь воду лесного ключа. Я не видела лица мужчины — только волнистые черные волосы, очень похожие на шевелюру Незнакомца. Он сидел, не двигаясь, но даже со спины чувствовалось, что настроение у него, мягко говоря, неважное. Я подошла ближе и хотела спросить, могу ли чем-то помочь, но вместо этого неожиданно задала тот самый, еще недавно казавшийся прикольным вопрос:
— Вы не подскажете, как пройти в царство мертвых?
— Нам по пути. Можешь составить мне компанию.
"Неужели он так шутит? — подумала я. — Вряд ли, скорее говорит чистую правду. Но что живому делать среди мертвецов? Хотя у меня-то дело нашлось…" Я представилась и разъяснила цель своего похода. Человек. Сидевший у источника, наконец-то поднял голову — он оказался очень похожим на Незнакомца. Впрочем, я бы сказала, что это и был Незнакомец, но, вспомнив недавнюю встречу с графом Дракулой, решила воздержаться от поспешных выводов.
— Мое имя Орфей. Моя любимая жена Эвридика погибла от укуса змеи. Когда случается такое горе, у человека есть выбор — он может умереть, воссоединившись с любимой, а может научиться жить без нее. Но дело не во мне… О, если бы ты знала Эвридику, то поняла бы, что ей не место в царстве мертвых, она должна жить, видеть свет, и ее смерть — ошибка. Я хочу вернуть любимую к жизни, далее если мне придется остаться там вместо нее.
- Вряд ли мне удастся вам помочь, — я вздохнула, - но у меня есть опыт борьбы со всевозможной чертовщиной, и если он понадобится…
— Спасибо, — Орфей поднялся, закинул на плечи холщовый мешок. — Нам пора в путь.
Судя по уверенной походке, все-таки это был Незнакомец. Только выглядел он еще мрачнее, чем обычно, представляя собой ходячее воплощение тоски и уныния. Я так увлеклась раздумьями о Дракуле, Незнакомце в Черном и Орфее, что вернулась к действительности, только услышав путающий рев. Тропинка привела к водопаду, низвергавшемуся в глубокое ущелье. Дна этого гигантского разлома рассмотреть так и не удалось — его скрыли непроходящие сумерки.
— Нам надо спуститься вниз, чужестранка.
Такой спуск невозможно забыть. Круглые, скользкие от брызг валуны то и дело срывались из-под ног и летели в бушующую бездну. Рев воды оглушал. Задрав голову, можно было увидеть радугу, повисшую над водопадом. А мы по доброй воле оставляли далеко вверху краски и свет и спускались туда, где нас ожидали только мрак и печаль.
Потом мы стояли на покрытом галькой берегу реки, неподалеку от бурлящей стены водопада. Удивительно, но бешеный поток не нарушал спокойствия широкой полноводной реки. Ее гладь была абсолютно неподвижной напоминала огромное, кристально прозрачное стекло с неприятным сероватым оттенком.
— Это Стикс, — пояснил мой попутчик. Сказал в расчете, что название реки произведет на меня должное впечатление.
— Стикс? — Оно мне ни о чем не говорило.
— Да, — Орфей улыбнулся привычной улыбочкой Незнакомца, — Стикс — река, окружающая царство мертвых. Души умерших дожидаются на этом берегу, когда Харон доставит их в страну, откуда никто не возвращался. Мне кажется, еще можно различить следы моей Эвридики на прибрежных камнях. Поспешим к переправе.
Вскоре мы увидели небольшую группу людей. Орфей остановился чуть поодаль, предпочитая не смешиваться с толпой ожидавших своей участи душ. Когда смолк хруст камешков под ногами, я впервые обратила внимание на необычную тишину, поглощавшую любой, даже самый звонкий звук.
Безмолвие нарушил плеск воды о весла. Спустя некоторое время днище черного, источенного червями челна заскрежетало по прибрежной гальке. На корме стоял высокий старик в лохмотьях. Внезапно он поднял голову и посмотрел прямо на меня — его глаза сияли неукротимым алым пламенем, прожигая насквозь. Я отступила за спину Орфея.
— В очередь, по одному. Больше дюжины не повезу, — послышался хриплый, как мне представилось, землистый голос. — Не толкаться! Деньги готовить заранее!
Толпившиеся на берегу послушно выстроились в очередь. Она двигалась быстро — каждый вынимал изо рта какой-то предмет, протягивал Харону и прыгал в челн. Всего я насчитала девять пассажиров. Последними к перевозчику душ подошли Орфей и я. Харон насупил седые брови:
— Куда торопитесь? Живым здесь не место!
— Мы должны попасть в царство мертвых.
— Так перережьте себе глотки!
— Мы дол лены попасть туда живыми, — уточнил Орфей.
— Вы что — психи? — Алые глаза Харона посмотрели на нас с удивлением. Орфей только развел руками, а я промолчала, мысленно согласившись с перевозчиком. Харон почесал шею и усмехнулся. — Ладно, валяйте. Но учтите, без разрешения шефа обратно не повезу. Будете бродить на том берегу, пока не помрете. У нас все билеты в один конец.
— Возьмите, — Орфей протянул перевозчику монету.
— Проходи. Следующий.
— У меня, кажется, нет денег, — честно говоря, я не ожидала, что и в царстве мертвых проезд окажется платным, — а школьникам разве нет скидок?
— Какие скидки при такой дороговизне! Жизнь дорожает, смерть дешевеет — гони монету или ступай прочь!
— Я заплачу за нее, — вмешался Орфей.
— Тоже мне, богатенький нашелся! Плата, коли не жалко.
Я прыгнула в челн. Харон по головам пересчитал пассажиров и заявил, что никуда не поедет, пока не дождется еще одну, последнюю душу. Ждать пришлось недолго — двое неспешно брели по каменистому берегу в сторону переправы.
— Эй, поторапливайтесь! — Они побежали. Харон продолжал командовать. — Ты — в челн, а ты — леди следующего рейса.
— Но мы вместе, — робко возразили души, — мы поклялись быть вместе до смерти и не разлучаться в загробном мире.
— Разговорчики! Девчонка — в челн! Парень подождет!
И тогда тонкие пальцы Орфея сжали грубую, оплетенную набухшими жилами руку старика:
— Ты возьмешь их, Харон. Нельзя разлучать влюбленных, — он сказал это так, что перевозчик неожиданно смягчился.
— Ладно, пусть плывут. Но тебе, заступничек, придется всю дорогу черпать воду. Эту посудину не ремонтировали уже четыре века.
Перевозчик оттолкнул челн, и он заскользил по прозрачным ледяным водам Стикса. Разговоры смолкли, и вместе с безмолвием вернулись тревога и уныние. Орфей сжал мою руку:
— Не бойся, чужестранка. Один человек все же вернулся из этих мрачных земель.
— Геракл был полубогом, — перебил его Харон, — а я вижу жалкого актеришку и нищую девчонку, у которой далее нет денег на проезд!
Серые холмы и низкое без солнца и лупы небо того берега неотвратимо приближались. Лодка причалила к отмели.
— Ступайте прямо к большой пещере. Проваливайте, голодранцы! И еще — передайте привет Церберу!
— Кто такой Цербер? — поинтересовалась я.
— Трехголовый пес, охраняющий вход в Аид — царство мертвых.
Орфей умолк, и мы двинулись вслед за плетущимися по дороге душами умерших. Темный зев пещеры напоминал воронку водоворота, втягивающую в небытие все живое.
Войдя под ее своды, Орфей остановился:
— Расстанемся на время. Выполняй то, что считаешь нужным, а я займусь своим делом. Встретимся в покоях Аида.
— Чьих покоях?
— Аид — это не только название царства мертвых, но и имя владыки подземного мира.
Мне очень не хотелось расставаться с Орфеем и в одиночестве бродить по пыльным тропам этой негостеприимной земли, но он уже пошел своей дорогой.
— Чужестранка! — я обернулась. — Собравшись в путь, ты не берешь денег, отправляясь за водой — забываешь кувшин. Лови!
Он бросил мне пустую флягу и торопливо зашагал прочь. Я поблагодарила его, но поглощенный своими заботами человек с лицом Незнакомца, кажется, не расслышал этих слов.
В царстве мертвых было многолюдно, но разузнать дорогу к лете оказалось не так-то легко. На мои вопросы просто не обращали внимания.
— Чужестранка, иди за нами! — это был тот самый паренек, которого Харон не хотел брать в лодку. Он пояснил: — Все оказавшиеся здесь должны испить воды забвения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23