Что он и сделал!
Он остановил свою старенькую скромную машину рядом с блестящей калифорнийской субмариной, рывком распахнул дверцу, ворвался внутрь и схватил в охапку свою смеющуюся добычу, взлетела юбка, мелькнули белые трусики, она взвизгнула от восторга (о, он готов был заняться с ней любовью прямо здесь, у обочины оживленного Парквэя!), раз — он обежал нос «крайслера», два — он швырнул Ирэн на переднее сиденье своей машины, три — машина сразу же рванулась с моста, и четыре — ф-р-р — они умчались, оставив за собой густое облако выхлопных газов — ищи ветра в поле!
— Эй! — жалобно взвыли стройные красавцы, как недавно сам Малони у дома — Ирэн.
— Хо-хо! — крикнул Малони, когда «шевроле» вихрем промчался мимо них с Ирэн, задыхающейся от смеха, со сверкающими зелеными глазами и длинными прядями огненных волос, которые ветер озорно швырял ей в лицо.
— Я люблю тебя! — крикнул Малони, и она вдруг перестала смеяться.
— Прости? — сказала она.
— Ты, прелестная колдунья и ведьма, я люблю тебя! — сказал он. — Я схожу с ума от тебя!
— Ну и ну, — сказала она и притихла, пока он бешено мчался по шоссе, поглядывая в зеркальце заднего обзора и заметив отъезжающую от тротуара длинную синюю субмарину. «Но они не знают Нью-Йорка, справедливо заключил он, эти отважные калифорнийские пловцы на сэрфборде, они не подозревают о существовании укромной бухточки под названием Клойстерс, ага! — подумал он, — я собью их со следа!»
— Я умчу тебя от твоих калифорнийских сэрфбордистов! — сказал он Ирэн.
— Да они преподаватели, — ответила она, — Ха, как же, поверил я!
Клойстерс изнемогал под жаркий июльским солнцем, накалившем древние скалы, над яркими цветами, пестреющими на зеленой лужайке, в звенящей тишине лениво жужжали насекомые. Они с Ирэн занимались любовью на холме в тени стен старинного храма, обращенного провалами окон к Гудзону, что выглядело отчасти кощунственно, но вместе с тем безумно смело и рискованно.
— Я обожаю тебя, м-м-м, я схожу с ума от твоих губ, твоих глаз, твоих ног, твоих маленьких дерзких грудей…
— Маленьких?! — возопила она.
— О, ты вся — персик и сливки, мягкая, округлая и совершенная, о, я хочу на тебе жениться! — сказал он.
— Когда? — спросила она.
— Сейчас, — сказал он.
— Сейчас лучше просто люби меня, — сказала она. — И думай только об этом. Ты сможешь жениться на мне потом, если хочешь.
Вот какая это была великолепная гонка, вот как он ее закончил — жарко обнимая Ирэн в желтом шелковом платье, задравшемся до талии, в то время как их могли видеть с автодороги, расположенной внизу, но тогда это их не волновало, хотя позже, намного позже Ирэн не решилась заняться любовью на колесе обозрения. Тот день был самым захватывающим в его жизни, в тот день он впервые познал головокружительное возбуждение, исходящее от Ирэн, тот день до сих пор так и остался самым восхитительным и волнующим, даже сегодня, когда его преследовали два бандита в сверкающем черным лаком «кадиллаке», пытаясь помешать ему стать обладателем пиджака стоимостью в полмиллиона долларов.
— Они все еще сзади? — спросил водитель.
— Нет, кажется, они нас потеряли, — сказал Малони, не вполне в этом уверенный.
Глава 13
МЕЛИССА
Малони попросил водителя подождать и направился в подъезд жилого дома, раздумывая, откуда лучше начать поиски пакета — с первого или с верхнего этажа. Часы в вестибюле показывали двадцать пять минут шестого, а значит, каждая уважающая себя домохозяйка уже готовила обед для своего семейства. Не очень-то подходящее время звонить в квартиры и отрывать их от дела, но его подстегивало преследование бандитов. Он начал жалеть о данном водителю обещании поделиться с ним богатством. В конце концов, ведь это именно он подвергался всем опасностям, связанным с поиском пиджака, он сам догадался, почему пиджак представляет такую ценность, он поставил на пиджак со вчерашнего утра, какого же черта он должен подарить водителю целый процент от громадной суммы только за то, что тот отвез его из Бруклина в Куинс и обратно? Ладно, решил он, мы еще пересмотрим нашу договоренность после того, как я обнаружу пиджак, сейчас главное — это найти его.
«И все-таки, с какого же этажа мне лучше начать, — гадал он. — Пожалуй, всегда целесообразнее начинать снизу, а затем двигаться наверх, так что начну-ка я с самого низа, то есть с подвала.
Я могу застать там какую-нибудь женщину, которая не успела управиться со стиркой белья, и, поговорив с ней, таким образом избегну повтора, что может произойти, если я спущусь в подвал в конце обхода дома, — я могу наткнуться там на того, кого уже спрашивал. Да, самое лучшее — начать с подвала, что я и сделаю.
Какая-то смутная, тревожная мысль мелькнула у него в мозгу, но он не успел осознать, какая именно. Вместо этого он уже прикидывал, куда ему лучше отправиться, когда он добудет пиджак — в Джакарту, Монте-Карло или в Лондон (где, так уж случилось, беби, играют решительно во все!). А может, уехать на Сицилию, где сможет жить как король всего на два доллара в неделю, играя в Боссе с тамошними мафиози. Все эти блистательные идеи роились у него в мозгу, но, понятно, сначала необходимо завладеть пиджаком. И все же за этими мечтами его беспокоило нечто неопределенное, но он никак не мог додуматься, что это могло быть.
Однако что-то было. Что-то непонятное и тревожащее.
В подвале он застал только одну женщину, которая доставала из стиральной машины влажное белье. Он приблизился к ней и спросил, не подбирала ли она сегодня утром в вагоне подземки пакет с Джуди Бонд, потому что этот пакет принадлежит ему, и он с удовольствием предложил бы вознаграждение за его возврат, потому что находящийся в нем пиджак дорог ему как память (он воспользовался ироничным объяснением К.). Женщина была очень приятной внешности, немного похожей на Ирэн, тоже ирландского типа, но не такой красивой, ей было лет тридцать пять и вокруг ясных глубоких глаз уже появилась сеточка морщинок. «О Господи, — сказала она, — я бы с радостью вам помогла, сэр, но, видите ли, сегодня я встала в половине шестого, чтобы приготовить завтрак мужу, который собрался половить рыбу на Лонг-Айленд-Саунд, так вот я приготовила ему завтрак, подняла детей накормила и одела их, чтобы они пошли в Проспект-парк, где их школа устраивала пикник, и еще сделала им бутерброды и завернула их, чтобы дети взяли с собой завтрак.
А потом вытерла в квартире пыль, и тут моя свекровь спустилась к ленчу, который я должна была сделать для нее, она очень любит жареную курицу, так что я приготовила ей ленч, а потом поменяла чехлы на мебели, вывела пятно с ковра в гостиной, которое посадила наша собака, и еще ждала электрика, который должен был прийти и починить дверцу холодильника, там не выключался свет, когда дверца закрывается, а он не приходил до трех часов и сделал ее только к четырем, мне это стоило пять долларов за вызов и доллар семьдесят за починку. А тут как раз вернулся муж и принес такую замечательную камбалу, так что мне пришлось почистить ее и положить в холодильник, а там опять не выключается свет, а ведь прошло только десять минут, как ушел электрик, вы подумайте! Ну и потом, уже около половины пятого я спустилась сюда постирать и, как видите, я только вынимаю последнюю партию белья, а мне еще нужно развесить его, потом подняться к себе и приготовить обед на всю семью, а дети должны вернуться уже к шести, если автобус приедет за ними вовремя, так что, как видите, сегодня я никуда не выходила и не ездила, тем более подземкой, и не находила там вашего пакета, который вам так дорог, честное слово, мне ужасно жалко».
Малони поблагодарил ее и двинулся было к выходу, как вдруг услышал голоса, доносящиеся из маленькой комнатки рядом с шахтой мусоросжигательной печки. Он решительно направился туда, ожидая увидеть там еще нескольких женщин, болтающих о своих дневных заботах, и был очень разочарован, застав там только трех девочек, сидящих за низеньким столиком и увлеченно играющих в джеки. Комнатка была побелена известкой и увешана забавными картинками, изображающими героев детских мультфильмов, здесь были Том и Джерри, Скрипи и старый король Коул и Белоснежка со своими веселыми гномами, и много чего еще. Голая электрическая лампочка свисала на шнуре над столом, ножки которого оказались подпиленными, чтобы за ним можно было поставить четыре маленьких детских стульчика. Сам стол был выкрашен в ярко-желтый цвет, а стулья — в ярко-розовый. Девчушкам было лет по восемь, на них были синие платьица, которые приятно сочетались с желтым столом, розовыми стульями, белыми стенами и яркими картинками из детских сказок. Они азартно вскрикивали, целиком поглощенные игрой, и не обращали ни малейшего внимания на остановившегося в дверном проеме и наблюдающего за ними Малони. Он собирался так и уйти незамеченным, но в последний момент заметил что-то знакомое на полу рядом с розовым стульчиком в конце стола, который занимала темноволосая девочка.
Это был пакет с Джуди Бонд.
У него бешено подпрыгнуло сердце.
Он сразу узнал шуструю курносую девочку, которая сидела напротив него со своей толстой мамашей в вагоне подземки. Он шагнул в комнату и теперь заметил, что девочка крепко сжимает ручки пакета маленькой пухлой ручкой. Она взглянула на него, когда он нерешительно затоптался на месте, ее темные глаза холодно и медленно осматривали его, словно оценивая.
— Привет, — неуверенно сказал Малони.
— Привет, — прочирикали две другие девчушки, но эта темноволосая не ответила на приветствие, а, наоборот, продолжала напряженно и подозрительно наблюдать за ним, все так же крепко вцепившись в пакет.
— Извини меня, девочка, — сказал он, — но это твой пакет?
— Да, мой, — не отрывая от Малони взгляда, ответила она высоким тонким голосом, который, казалось, исходил из ее курносого носика, так как рот оставался плотно сжатым.
— А ты уверена, что не нашла его в вагоне подземки? — спросил Малони и улыбнулся.
— Да, я нашла его там, но все равно теперь он мой, — сказала она. — Что упало, то пропало, ко мне на руки попало!
— Правильно, Мелисса, — сказала одна из ее подружек. — Что упало, то пропало.
Малони хотелось придушить ее, но вместо этого он кисло улыбнулся и постарался взять себя в руки.
— Ты, случайно, не нашла в этом пакете пиджак? — спросил он.
— Нашла, — сказала Мелисса.
— Так этот пиджак — мой, — сказал Малони.
— Нет, мой, — ответила она. — Что упало, то пропало.
— Правильно, ко мне на руки попало, — сказала та же девочка.
Это была тостушка с веснушками на носу и с проволочкой для исправления зубов. Она сидела справа от Мелиссы, как какой-нибудь адвокат своей подружки, и, уперев полные ручки в бедра, смотрела на Малони с нескрываемой враждебностью.
— Этот пиджак имеет для меня сентиментальную ценность. — Малони постарался придать своему голосу трогательную патетичность.
— Что это значит — сентиментальная ценность? — спросила третья девочка.
— Ну, понимаешь, у меня с ним связаны некоторые воспоминания, поэтому он мне очень дорог, — сказал Малони.
— Мне он тоже дорог, — сказала Мелисса.
— Он ей тоже дорог, — пропищала ее добровольная заступница.
— Спасибо, Фрида, — сказала ей Мелисса.
— Ну, сама подумай, — сказал Малони как можно спокойнее и убедительнее, — как может быть тебе дорог чужой пиджак с разорванной подкладкой и…
— Из него можно много чего сделать, — сказала Мелисса, не отводя пристального взгляда от его лица.
Он считал, что такой немигающий взгляд свойствен только змеям (см, том ЗА — ЗЯ), но, очевидно, у Мелиссы было подобное им строение глаз с кожистой складкой над ними, она совершенно не моргала и ни на минуту не ослабляла мертвую хватку своего кулачка, держащего пакет.
— Назови мне хоть одну вещь, которую ты сможешь сделать из моего пиджака, — сказал Малони.
— Я могу разрезать его на лоскутки, — сказала Мелисса и неприятно захихикала.
— Точно, она может нарезать из него лоскутков, — так же с торжеством засмеявшись, сказала Фрида.
— На что разорвать его? — спросила третья девочка, очевидно, слегка глуховатая.
— Да на лоскутки, Хильда, — продолжая посмеиваться, сказала Мелисса.
— Да на лоскутки! — сказала Хильда и рассмеялась.
Все три девочки весело смеялись, тогда как Малони глупо торчал у дверей, стараясь сохранить трогательный вид и отчаянно потея. В крохотной комнатке, расположенной в подвале, не было окна, и он чувствовал, как пот стекает у него по лбу и вискам, струится под мышками и на груди.
— Что ж, — сказал он, — если ты все равно собираешься разрезать его на свои лоскутки, почему бы тебе не вернуть его мне, зная, как он мне дорог?
— А может, я и не стану его разрезать, — сказала Мелисса.
— И что же ты сделаешь?
— Я срежу с него все пуговицы.
— Зачем? — спросил Малони.
— Пришью их на платье Дженни.
— Кто это — Дженни?
— Моя кукла.
— Ну, не станешь же ты пришивать такие большие черные пуговицы кукле на платье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31