И ни один из этих болванов не понимает, какая угроза нависла над человечеством.
В дверь коротко стукнули, и она тут же распахнулась. На пороге стоял лихой сержант Вестуэй.
- Мистер Оливер, приказ командования: всем членам спецгруппы вернуться на базу. Переходим на казарменное положение... Ба, кого я вижу! - притворно изумился он. - Мистер Браун! Читал, читал ваш опус.
"Сукин сын, - подумал Дик. - Слово ведь какое знает опус! Сам лично приехал за Кертисом, знал, что увидит меня здесь".
Он решил сыграть в.открытую: хитрить с сержантом было бесполезно.
- Бросьте, Вестуэй, - стараясь набрать как можно больше теплоты в голосе, сказал он. - Вы отлично знали, что я здесь. И я, кстати, рад вас видеть. А признайтесь, я ведь точно выполнил наш договор.
- Что правда, то правда, - ухмыльнулся сержант, принимая предложенный ему бокал. - Только радости мне от этого было мало: начальство устроило разнос по первому разряду за то, что взял вас с собой. Ну, да это дело прошлое. А в настоящем, мистер борзописец, советую не приближаться к воротам базы ближе чем на полмили. Был сегодня такой разговорчик о вашей персоне...
Вот зачем он пришел, догадался Дик. Молодец сержант!
Вестуэй на одном дыхании втянул в себя содержимое бокала и дал знак Кертису.
- Пора, мистер Оливер. До двадцати трех ноль-ноль все должны находиться в отведенных для них помещениях. Завтра прибывает известное вам снаряжение, а послезавтра в семь утра - вылет. Пойдем двумя транспортными вертолетами. Посадка в машины - по документам. Предварительно вертолеты будут тщательно осмотрены: нагнали некоторые журналисты страху... Между прочим, - он метнул взгляд в Дика, - если через час вылететь гражданским вертолетом, можно попасть на ночной самолет в Манилу.
- Спасибо, сержант, - холодно сказал Дик. - Но я предпочитаю остаться.
12
Козырнув, Вестуэй вышел, пропустив вперед Кертиса. У Дика сделалось нехорошо на душе. Он подошел к окну, лег животом на подоконник. Выпитое виски слегка мутило голову. Вот Кертис и сержант вышли из подъезда, сели в большой армейский автомобиль. Взревев, машина рванулась и исчезла за углом, только ослепительно мигнули в последний раз задние фонари. И вместе с машиной исчезла последняя надежда добыть информацию, годную для печати. Кертиса с базы не выпустят, а потом, после экспедиции за синей жидкостью, наверняка сразу же отправят в Штаты.
Но дело было не только в информации. Что-то нехорошее затевалось там, за высоким железобетонным забором. Настолько нехорошее, что это скрывали даже от ученых, участвующих в работе группы. Это ведь только Кертис, закопавшийся в своих пробирках, мог поверить в тупость пентагоновцев, считавших будто бы, что достаточно ввести сыворотку в солдат и они станут неуязвкмыми. Ловко они внушили большеголовым такое представление о себе! У каждого из этих парней наверняка за плечами Вест-Поинт *, а возможно еще и университет. Таким отлично известно, как проводятся научные исследования. А значит, Кертиса и прочих ученых недоумков ведут на веревочке профессионалы высокого класса. И дело, которое они затевают, такого рода, что о нем нельзя сказать даже непосредственным исполнителям.
А ведь догадаться, что это за дело, - не так уж и трудно. Оно началось еще в отряде Сиро Исии, где служил Като. Только его одного из всей банды научных преступников решено было сберечь для будущей Японии, остальных предоставили собственной судьбе. И на это были серьезные причины. В то время, как генерал Исии и его подонки готовили бактериологическую войну, Като разрабатывал более перспективное направление - искал препараты, способные полностью менять личность человека, программировать его поведение. Иными словами, речь шла о создании живых биороботов. Като перепробовал на пленных все известные ему психотропные вещества, но успеха не добился: лекарства оказались слабыми.
Препарат нужной силы появился лишь в конце войны, когда один швейцарский химик создал психодиелептик ЛСД. И в 50-е годы ЦРУ привлекло большую группу ученых, чтобы найти надежные методы воздействия на психику человека, отключить самоконтроль, заставить его действовать согласно приказу со стороны. В лабораториях научно-технического управления ЦРУ шел поиск препаратов для создания так называемого "маньчжурского кандидата" - агента, который, не раздумывая, выполнил бы любое задание, вплоть до убийства ребенка. Для этого использовался метод дифференциальной амнезии - "промывания мозгов" до такого со
* Вест-Пойнт - военная академия США.
стояния, когда человек полностью терял волю и покорно выполнял любые, самые невероятные команды. Однако эксперимент провалился: человеческая психика оказалась сильнее наркотика. Мозг призывал на помощь все свои резервы, чтобы не потерять контроль над организмом, не дать чужой воле нарушить тончайшие цепи управления. Тем не менее исследователи продолжали считать, что цель достижима - загвоздка лишь в препарате особой мощи. И его продолжали искать.
Когда комиссии, возглавляемые сенаторами Рокфеллером и Черчем, предали гласности эти работы, поднялся большой шум. Престижу ЦРУ был нанесен сокрушительный удар. А тут еще гибель от ЛСД Франка Одеона и Харольда Блауэра. Олсон, потеряв всякое представление о реальности, выбросился из окна в Нью-Йорке, а Блауэр погиб из-за передозировки ЛСД. Теперь в ЦРУ возлагают надежды на синюю жидкость - это ясно. Только цель этой конторы наверняка не ограничивается созданием "маньчжурского агента" - синяя жидкость дает гораздо более страшные возможности. И эту цель цээрушникам не скрыть.
За долгие годы работы в журналистике у Брауна выработалась безошибочная интуиция на опасные секреты - так он называл действия, подготавливаемые втайне и угрожающие благополучию ничего не подозревающих людей. Неважно, были ли это исследования в русле бактериологической войны, подготовка к свержению правительств развивающихся стран или крупные махинации биржевиков, несущие разорение мелким держателям акций. Браун придерживался парадоксальной теории: секретов вообще не существует. Разумеется, не существует для профессионала. В любой крупной акции, в любом масштабном .исследовании участвуют десятки и сотни людей. И каждый человек - манерой .ли поведения, изменением ли образа жизни, тысячами мельчайших нюансов - приоткрывает краешек завесы перед внимательным и опытным наблюдателем. Собери эту мoзаику, проанализируй каждый осколок, найди ему место среди других - и картина готова. Недаром одна из действенных форм экономической разведки - постоянное изучение газет интересующей тебя страны. Ни одна цензура не в состоянии отфильтровать поток мелких, на первый взгляд незначительных фактов, отдельных фраз в тексте, в которые журналисты, сами о том не ведая, вкладывают ценнейшую информацию. Критическая заметка в одной из социалистических газет о непоставке в срок оборудования строящегося завода тяжелых кранов для монтажа атомных электростанций, опубликованная накануне торговых переговоров, позволила фирме неимоверно вздуть цену на лицензию. Партнер не без основания заподозрил утечку информации. Но откуда ему было знать, что информация утекала открыто - миллионными тиражами?
То, что готовилось сейчас в казармах базы, можно было сравнить лишь с Лос-Аламосом. Надо было погибнуть сотням тысяч людей в пламени ядовитого гриба, чтобы заработали атомные электростанции, гарантируя избавление от энергетического голода. Теперь, после беседы с Оливером, Дик, сам биолог по образованию, абсолютно точно знал: синяя жидкость дает человечеству избавление от голода гораздо более страшного - белкового. Направленная селекция сельскохозяйственных растений и животных - это сразу ухватил босс, об этом же думали и ученые. Но политики и военные вновь захватили исследования в свои руки. А это значит, что сначала могут погибнуть уже не сотни тысяч, а сотни миллионов людей. Причем их смерть окажется еще страшнее - не будет сопровождаться ни взрывом, ни ударной волной, ни даже физическим уничтожением. И тем не менее они погибнут. Перерожденный человек - это не человек. Это совсем новое существо, для которого наша цивилизация может оказаться неудобной, как костюм с чужого плеча. И он начнет перекраивать цивилизацию под себя... Послезавтрашняя экспедиция может решить очень многое, если не все. А он бессилен в нее попасть, чтобы рассказать, предупредить людей.
Дику стало невмоготу в номере. Он предвидел бессонную ночь. Может быть, прогулка успокоит расходившиеся нервы. Накинув на плечи пиджак и зажав в зубах дымящуюся трубку, он вышел на улицу.
Здесь веял легкий ветерок, но и он был горячим. Однако духоту уносил. Да, это тебе не Багио, усмехнулся Дик. Почему судьба всегда распоряжается так, что место, где тебе хорошо, - как мимолетная награда? Его всегда приходится покидать, так же как и людей... И тогда рвутся невидимые нити, больно отзываясь в сердце. Джейн... Они так хорошо летели в самолете. Болтали о пустяках, потому что она ловко уходила от серьезного разговора и ни за что не хотела говорить, почему летит с ним, потягивали коньяк и кофе, курили, поочередно затягиваясь одной сигаретой, как влюбленные школьники. И потом, когда пересели в вертолет, чтобы добраться до этого богом забытого городишки, было все хорошо. А когда Дик вслед за ней спустился с вертолета на землю, перед ним вдруг вырос на удивление толстый филиппинец. Дик налетел на него, и тот долго и причудливо извинялся, преграждая дорогу. И когда отступил, наконец, в сторону, Джейн не было. Она будто растворилась в раскаленном ослепительным солнцем воздухе, искажающем все предметы. И вот уже вторую ночь Дик ищет ее. Ищет, впервые за много лет не решаясь признаться себе в самом сокровенном. Старею, подумал он. Последний всплеск эмоций. Говорят, он самый мучительный.
Багровая луна зловеще моргнула в разрыве туч над низкими крышами, края которых загибались кверху, как поля старинных шляп. Городишко был маленький, сугубо захолустный, утопающий в садах. Военная база вдохнула в него новую жизнь. Появились две гостиницы, на узкие улицы, освещаемые по ночам ядовито-желтыми ртутными лампами, лег асфальт. Днем здесь шатаются черноволосые, узкоглазые и толстогубые парни и девушки, воткнув в уши наконечники плейеров и старательно копируя своих заокеанских сверстников. Но сейчас улицы были пусты.
Дик дошел до перекрестка. Метрах в двухстах налево мрачно горбилась железобетонная ограда базы. Направо, примерно на том же расстоянии, полыхали неоновые огни бара. Там музыка, женщины, может быть, Джейн... Он выколотил трубку, сунул ее в карман и повернул налево.
База стояла на берегу, и самолеты заходили на посадку с океана. Как раз сейчас, ощетинившись огнями, с оглушительным ревом скользил по глиссаде бомбардировщик, похожий на доисторического летающего ящера. И Дик поймал себя на мысли, что под этот шум можно было бы попытаться перемахнуть через ограду. Он усмехнулся: раньше он ни минуты не колебался бы, а сейчас... Годы не те, да и что это даст? Все равно он но попадет в вертолет. И до Таникавы не доберется, а прямым ходом угодит в кутузку. А дальше - высылка под конвоем в Штаты, судебный процесс, приговор... И никакой надежды снова увидеть Джейн. Нет, будем уповать на Кертиса. Но когда теперь удастся с ним поговорить? Время-то уйдет. А необходимо сейчас, в ближайшие дни, дать репортаж в газету. Но для этого надо попасть на место действия - к черным пальмам, куда он уже летал с бравым сержантом. Только где это? Он тогда даже не удосужился по солнцу определить направление. Хотя что это ему сейчас бы дало? Ну, предположим, нанял бы он вертолет на гражданском аэродроме... Стоп! А это идея. Можно ведь идти за лидером, час отлета сержант сообщил. И про гражданский вертолет упомянул. Было у него, значит, что-то на уме. Возможно, крепко обиделся на полковника Стивена. И правильно обиделся: негоже так кричать на старого служаку. Нет, совсем не зря сказал сержант про самолет на Манилу: понимал, что Дик не улетит. С местного гражданского аэродрома большие самолеты не поднимаются: нет бетонных полос. Они за сто миль в другом городе. И до них добираются отсюда вертолетом. Куда ни кинь - везде вертолет. Молодец сержант! Но как осуществить эту идею? Внезапно Дика осенило. Чертыхнувшись, он почти бегом направился обратно - к бару. Как же он упустил, что здесь, возле базы, должны постоянно ошиваться механики и другой обслуживающий персонал? А может, и пилоты, стремящиеся провести вечер в женском обществе. Ведь за ограду гражданских не пускают, а в военном баре никаких удовольствий, кроме выпивки, нет. А вдруг повезет и он натолкнется на того самого, знакомого по Вьетнаму пилота. Подпоить его и выведать координаты. Знакомого пилота в баре не было. И среди немногочисленных посетителей Дик не заметил ни одного в военной форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
В дверь коротко стукнули, и она тут же распахнулась. На пороге стоял лихой сержант Вестуэй.
- Мистер Оливер, приказ командования: всем членам спецгруппы вернуться на базу. Переходим на казарменное положение... Ба, кого я вижу! - притворно изумился он. - Мистер Браун! Читал, читал ваш опус.
"Сукин сын, - подумал Дик. - Слово ведь какое знает опус! Сам лично приехал за Кертисом, знал, что увидит меня здесь".
Он решил сыграть в.открытую: хитрить с сержантом было бесполезно.
- Бросьте, Вестуэй, - стараясь набрать как можно больше теплоты в голосе, сказал он. - Вы отлично знали, что я здесь. И я, кстати, рад вас видеть. А признайтесь, я ведь точно выполнил наш договор.
- Что правда, то правда, - ухмыльнулся сержант, принимая предложенный ему бокал. - Только радости мне от этого было мало: начальство устроило разнос по первому разряду за то, что взял вас с собой. Ну, да это дело прошлое. А в настоящем, мистер борзописец, советую не приближаться к воротам базы ближе чем на полмили. Был сегодня такой разговорчик о вашей персоне...
Вот зачем он пришел, догадался Дик. Молодец сержант!
Вестуэй на одном дыхании втянул в себя содержимое бокала и дал знак Кертису.
- Пора, мистер Оливер. До двадцати трех ноль-ноль все должны находиться в отведенных для них помещениях. Завтра прибывает известное вам снаряжение, а послезавтра в семь утра - вылет. Пойдем двумя транспортными вертолетами. Посадка в машины - по документам. Предварительно вертолеты будут тщательно осмотрены: нагнали некоторые журналисты страху... Между прочим, - он метнул взгляд в Дика, - если через час вылететь гражданским вертолетом, можно попасть на ночной самолет в Манилу.
- Спасибо, сержант, - холодно сказал Дик. - Но я предпочитаю остаться.
12
Козырнув, Вестуэй вышел, пропустив вперед Кертиса. У Дика сделалось нехорошо на душе. Он подошел к окну, лег животом на подоконник. Выпитое виски слегка мутило голову. Вот Кертис и сержант вышли из подъезда, сели в большой армейский автомобиль. Взревев, машина рванулась и исчезла за углом, только ослепительно мигнули в последний раз задние фонари. И вместе с машиной исчезла последняя надежда добыть информацию, годную для печати. Кертиса с базы не выпустят, а потом, после экспедиции за синей жидкостью, наверняка сразу же отправят в Штаты.
Но дело было не только в информации. Что-то нехорошее затевалось там, за высоким железобетонным забором. Настолько нехорошее, что это скрывали даже от ученых, участвующих в работе группы. Это ведь только Кертис, закопавшийся в своих пробирках, мог поверить в тупость пентагоновцев, считавших будто бы, что достаточно ввести сыворотку в солдат и они станут неуязвкмыми. Ловко они внушили большеголовым такое представление о себе! У каждого из этих парней наверняка за плечами Вест-Поинт *, а возможно еще и университет. Таким отлично известно, как проводятся научные исследования. А значит, Кертиса и прочих ученых недоумков ведут на веревочке профессионалы высокого класса. И дело, которое они затевают, такого рода, что о нем нельзя сказать даже непосредственным исполнителям.
А ведь догадаться, что это за дело, - не так уж и трудно. Оно началось еще в отряде Сиро Исии, где служил Като. Только его одного из всей банды научных преступников решено было сберечь для будущей Японии, остальных предоставили собственной судьбе. И на это были серьезные причины. В то время, как генерал Исии и его подонки готовили бактериологическую войну, Като разрабатывал более перспективное направление - искал препараты, способные полностью менять личность человека, программировать его поведение. Иными словами, речь шла о создании живых биороботов. Като перепробовал на пленных все известные ему психотропные вещества, но успеха не добился: лекарства оказались слабыми.
Препарат нужной силы появился лишь в конце войны, когда один швейцарский химик создал психодиелептик ЛСД. И в 50-е годы ЦРУ привлекло большую группу ученых, чтобы найти надежные методы воздействия на психику человека, отключить самоконтроль, заставить его действовать согласно приказу со стороны. В лабораториях научно-технического управления ЦРУ шел поиск препаратов для создания так называемого "маньчжурского кандидата" - агента, который, не раздумывая, выполнил бы любое задание, вплоть до убийства ребенка. Для этого использовался метод дифференциальной амнезии - "промывания мозгов" до такого со
* Вест-Пойнт - военная академия США.
стояния, когда человек полностью терял волю и покорно выполнял любые, самые невероятные команды. Однако эксперимент провалился: человеческая психика оказалась сильнее наркотика. Мозг призывал на помощь все свои резервы, чтобы не потерять контроль над организмом, не дать чужой воле нарушить тончайшие цепи управления. Тем не менее исследователи продолжали считать, что цель достижима - загвоздка лишь в препарате особой мощи. И его продолжали искать.
Когда комиссии, возглавляемые сенаторами Рокфеллером и Черчем, предали гласности эти работы, поднялся большой шум. Престижу ЦРУ был нанесен сокрушительный удар. А тут еще гибель от ЛСД Франка Одеона и Харольда Блауэра. Олсон, потеряв всякое представление о реальности, выбросился из окна в Нью-Йорке, а Блауэр погиб из-за передозировки ЛСД. Теперь в ЦРУ возлагают надежды на синюю жидкость - это ясно. Только цель этой конторы наверняка не ограничивается созданием "маньчжурского агента" - синяя жидкость дает гораздо более страшные возможности. И эту цель цээрушникам не скрыть.
За долгие годы работы в журналистике у Брауна выработалась безошибочная интуиция на опасные секреты - так он называл действия, подготавливаемые втайне и угрожающие благополучию ничего не подозревающих людей. Неважно, были ли это исследования в русле бактериологической войны, подготовка к свержению правительств развивающихся стран или крупные махинации биржевиков, несущие разорение мелким держателям акций. Браун придерживался парадоксальной теории: секретов вообще не существует. Разумеется, не существует для профессионала. В любой крупной акции, в любом масштабном .исследовании участвуют десятки и сотни людей. И каждый человек - манерой .ли поведения, изменением ли образа жизни, тысячами мельчайших нюансов - приоткрывает краешек завесы перед внимательным и опытным наблюдателем. Собери эту мoзаику, проанализируй каждый осколок, найди ему место среди других - и картина готова. Недаром одна из действенных форм экономической разведки - постоянное изучение газет интересующей тебя страны. Ни одна цензура не в состоянии отфильтровать поток мелких, на первый взгляд незначительных фактов, отдельных фраз в тексте, в которые журналисты, сами о том не ведая, вкладывают ценнейшую информацию. Критическая заметка в одной из социалистических газет о непоставке в срок оборудования строящегося завода тяжелых кранов для монтажа атомных электростанций, опубликованная накануне торговых переговоров, позволила фирме неимоверно вздуть цену на лицензию. Партнер не без основания заподозрил утечку информации. Но откуда ему было знать, что информация утекала открыто - миллионными тиражами?
То, что готовилось сейчас в казармах базы, можно было сравнить лишь с Лос-Аламосом. Надо было погибнуть сотням тысяч людей в пламени ядовитого гриба, чтобы заработали атомные электростанции, гарантируя избавление от энергетического голода. Теперь, после беседы с Оливером, Дик, сам биолог по образованию, абсолютно точно знал: синяя жидкость дает человечеству избавление от голода гораздо более страшного - белкового. Направленная селекция сельскохозяйственных растений и животных - это сразу ухватил босс, об этом же думали и ученые. Но политики и военные вновь захватили исследования в свои руки. А это значит, что сначала могут погибнуть уже не сотни тысяч, а сотни миллионов людей. Причем их смерть окажется еще страшнее - не будет сопровождаться ни взрывом, ни ударной волной, ни даже физическим уничтожением. И тем не менее они погибнут. Перерожденный человек - это не человек. Это совсем новое существо, для которого наша цивилизация может оказаться неудобной, как костюм с чужого плеча. И он начнет перекраивать цивилизацию под себя... Послезавтрашняя экспедиция может решить очень многое, если не все. А он бессилен в нее попасть, чтобы рассказать, предупредить людей.
Дику стало невмоготу в номере. Он предвидел бессонную ночь. Может быть, прогулка успокоит расходившиеся нервы. Накинув на плечи пиджак и зажав в зубах дымящуюся трубку, он вышел на улицу.
Здесь веял легкий ветерок, но и он был горячим. Однако духоту уносил. Да, это тебе не Багио, усмехнулся Дик. Почему судьба всегда распоряжается так, что место, где тебе хорошо, - как мимолетная награда? Его всегда приходится покидать, так же как и людей... И тогда рвутся невидимые нити, больно отзываясь в сердце. Джейн... Они так хорошо летели в самолете. Болтали о пустяках, потому что она ловко уходила от серьезного разговора и ни за что не хотела говорить, почему летит с ним, потягивали коньяк и кофе, курили, поочередно затягиваясь одной сигаретой, как влюбленные школьники. И потом, когда пересели в вертолет, чтобы добраться до этого богом забытого городишки, было все хорошо. А когда Дик вслед за ней спустился с вертолета на землю, перед ним вдруг вырос на удивление толстый филиппинец. Дик налетел на него, и тот долго и причудливо извинялся, преграждая дорогу. И когда отступил, наконец, в сторону, Джейн не было. Она будто растворилась в раскаленном ослепительным солнцем воздухе, искажающем все предметы. И вот уже вторую ночь Дик ищет ее. Ищет, впервые за много лет не решаясь признаться себе в самом сокровенном. Старею, подумал он. Последний всплеск эмоций. Говорят, он самый мучительный.
Багровая луна зловеще моргнула в разрыве туч над низкими крышами, края которых загибались кверху, как поля старинных шляп. Городишко был маленький, сугубо захолустный, утопающий в садах. Военная база вдохнула в него новую жизнь. Появились две гостиницы, на узкие улицы, освещаемые по ночам ядовито-желтыми ртутными лампами, лег асфальт. Днем здесь шатаются черноволосые, узкоглазые и толстогубые парни и девушки, воткнув в уши наконечники плейеров и старательно копируя своих заокеанских сверстников. Но сейчас улицы были пусты.
Дик дошел до перекрестка. Метрах в двухстах налево мрачно горбилась железобетонная ограда базы. Направо, примерно на том же расстоянии, полыхали неоновые огни бара. Там музыка, женщины, может быть, Джейн... Он выколотил трубку, сунул ее в карман и повернул налево.
База стояла на берегу, и самолеты заходили на посадку с океана. Как раз сейчас, ощетинившись огнями, с оглушительным ревом скользил по глиссаде бомбардировщик, похожий на доисторического летающего ящера. И Дик поймал себя на мысли, что под этот шум можно было бы попытаться перемахнуть через ограду. Он усмехнулся: раньше он ни минуты не колебался бы, а сейчас... Годы не те, да и что это даст? Все равно он но попадет в вертолет. И до Таникавы не доберется, а прямым ходом угодит в кутузку. А дальше - высылка под конвоем в Штаты, судебный процесс, приговор... И никакой надежды снова увидеть Джейн. Нет, будем уповать на Кертиса. Но когда теперь удастся с ним поговорить? Время-то уйдет. А необходимо сейчас, в ближайшие дни, дать репортаж в газету. Но для этого надо попасть на место действия - к черным пальмам, куда он уже летал с бравым сержантом. Только где это? Он тогда даже не удосужился по солнцу определить направление. Хотя что это ему сейчас бы дало? Ну, предположим, нанял бы он вертолет на гражданском аэродроме... Стоп! А это идея. Можно ведь идти за лидером, час отлета сержант сообщил. И про гражданский вертолет упомянул. Было у него, значит, что-то на уме. Возможно, крепко обиделся на полковника Стивена. И правильно обиделся: негоже так кричать на старого служаку. Нет, совсем не зря сказал сержант про самолет на Манилу: понимал, что Дик не улетит. С местного гражданского аэродрома большие самолеты не поднимаются: нет бетонных полос. Они за сто миль в другом городе. И до них добираются отсюда вертолетом. Куда ни кинь - везде вертолет. Молодец сержант! Но как осуществить эту идею? Внезапно Дика осенило. Чертыхнувшись, он почти бегом направился обратно - к бару. Как же он упустил, что здесь, возле базы, должны постоянно ошиваться механики и другой обслуживающий персонал? А может, и пилоты, стремящиеся провести вечер в женском обществе. Ведь за ограду гражданских не пускают, а в военном баре никаких удовольствий, кроме выпивки, нет. А вдруг повезет и он натолкнется на того самого, знакомого по Вьетнаму пилота. Подпоить его и выведать координаты. Знакомого пилота в баре не было. И среди немногочисленных посетителей Дик не заметил ни одного в военной форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24