Защитник разума в это время энергично вертел головой в знак согласия.
— Хорошо, — принял решение председатель. — Суд всесторонне рассмотрит этот вопрос и для начала предлагает провести экспертизу с привлечением медицинского персонала корабля.
— Медицинский персонал корабля не может считаться компетентным в данном вопросе, — вскочил защитник тела подсудимого. — Медики до сих пор не могут вернуть к жизни основного Наблюдателя, хотя он находится в их полном распоряжении, а его разум уже не отделен от тела. В этих условиях мы не можем доверять данным, которые они получат на расстоянии, используя не всегда надежную связь.
— И что же предлагает защита?
— Защита предлагает отложить процесс до возвращения разума ответчика в его тело, — высказал общее мнение защитник личности.
— Защита в состоянии обеспечить возвращение разума в тело? — поинтересовался председатель.
— Защита постарается, о высокочтимый собрат, — хором произнесли все три адвоката.
— Ну хорошо, — скрепя сердце (неизвестно, какое — левое или правое), согласился председательствующий. — Я даю вам еще три дня сроку. Если к этому времени разум не вернется в тело, суд назначит заочную экспертизу, и никакие возражения по ее результатам в расчет приниматься не будут.
Председатель трибунала грозно посмотрел на адвокатов средним глазом и со словами: «Да будет так!» ударил конечностями по рогам.
55
Наблюдатель узнал о результатах судебного заседания вскоре после вселения в мозг Тираннозавра Рекса и ответил на призыв адвокатов вернуться в тело очередной радиограммой в духе Рихарда Зорге. «Я очень занят», — сообщил он, и это было правдой.
Наблюдатель был занят изучением невиданного во Вселенной феномена — убийства как разновидности общественно полезного труда. И первое же сканирование разума киллера принесло ему новые открытия.
Оказывается, Носитель вовсе не считал свою смертоносную деятельность общественно полезной, или, во всяком случае, имел в виду, что ее не считают таковой окружающие.
В этом открытии уже заключалось противоречие-ведь Наблюдатель знал, что Носитель получает за убийства деньги, которые были еще раньше идентифицированы Наблюдателем как эквивалент общественно полезного труда.
То, что деньги можно получать за действия, не несущие пользы обществу, явилось для Наблюдателя неожиданностью.
Однако не успел Наблюдатель обрадоваться тому, что аборигены планеты Наслаждений все-таки не считают убийство общественно полезным трудом, как более глубокое сканирование мозга Носителя принесло новую информацию.
Оказывается, когда-то Носитель был солдатом, и эта его деятельность считалась трудом не только общественно полезным, но и почетным, хотя она также была связана с убийством себе подобных.
Запутавшись в этих противоречиях, утомленный Наблюдатель решил немного отдохнуть и посмотреть глазами Носителя на действо, которое разворачивалось внизу. В сути этого действа он также еще не вполне разобрался и никак не мог понять: то ли это немотивированное насилие, то ли спорт, то ли нечто вроде театрального представления для развлечения публики.
Правда, пока Наблюдатель сканировал сознание Носителя, насилие на арене прекратилось и начался финальный танец восхитительной Инги Расторгуевой, которая рискнула изменить номер на ходу и вышла на подиум в очаровательных лохмотьях, оставшихся от концертного платья, каковые лохмотья и содрала с себя по ходу танца, превратив их в груду мелких фрагментов.
Танец длился довольно долго и поверг публику в экстаз, и, когда следом началось представление участников, каждого бойца встречал оглушительный рев трибун.
Тираннозавр Рекс, однако, в этой вакханалии не участвовал. Он выбирал момент для выстрела отравленной иглой из пневматического пистолета, замаскированного под авторучку. Этот предмет ему тоже достался в наследство от старых времен, когда он был вовсе даже не солдатом, а офицером спецподразделения ликвидаторов. Именно тогда к нему и пристала эта странная кличка — Тираннозавр Рекс.
Правда, в спецподразделении был и ликвидатор еще покруче. Его звали Велоцираптором, и никто не знает, куда он делся. Во всяком случае, в киллеры он не пошел, иначе бы все посвященные об этом знали.
Наблюдатель не сразу сообразил, что его Носитель собирается делать. Но поскольку ему были открыты все мысли Носителя, в конце концов он понял. И произошло это как раз в тот момент, когда киллер из-под локтя навел «авторучку» на сэнсэя Ясуку Кусаку, оказавшегося спиной к нему совсем близко.
«Нет! Так нельзя! Это недопустимо! Я не хочу в этом участвовать!» — мысленно закричал Наблюдатель, причем сделал это совершенно невольно, на подсознательном уровне, поскольку сознательно вовсе не собирался прерывать эксперимент.
Однако этот подсознательный крик через незакрытые шлюзы проник в мозг Тираннозавра, и его рука дрогнула.
Ручка еле слышно щелкнула, и игла вонзилась прямо в нос собаке породы боксер тигрового окраса, которая получасом раньше выиграла собачьи бои и теперь была важным действующим лицом церемонии представления участников.
Собака взвизгнула и лапой смахнула иголку на пол. Она провалилась в щель между досками, и никто не заметил инцидента.
А киллер Тираннозавр Рекс, бывший офицер спецподразделения ликвидаторов, как раз в этот самый момент неожиданно пришел к выводу, который он сформулировал по-военному четко:
— Я живу не правильно.
Он даже произнес эти слова вслух, но в оглушительном шуме их никто не услышал.
Даже смерть собаки от разрыва сердца, которая наступила через считанные минуты, поскольку доза, рассчитанная на человека, для пса была слишком велика, не могла остановить церемонию открытия чемпионата, которая удалась на славу.
Все зрители были в восторге, и только Тираннозавр Рекс сидел потерянный, бормоча себе под нос:
— Вся жизнь насмарку! С восемнадцати лет! Что я видел? Сплошные трупы! Одни трупы, и больше ничего! Лучше бы я пошел в патологоанатомы. Они хоть водку пьют. А мне даже водки нельзя! Ни семьи, ни детей, ни любви. Со шлюхой перепихнуться два раза в месяц — и вся любовь. А я ведь мог бы жить в свое удовольствие. Если б не эти суки… — и далее непечатно.
А потом, забыв про Ясуку Кусаку и про все на свете, Тираннозавр Рекс сорвался с места и ринулся в конец зала — туда, где начинался длинный подиум, по которому бойцы выходили на ринг.
Он искал Ингу.
56
Инга оказалась по соседству с Любой Добродеевой совершенно случайно. Просто они обе наблюдали за происходящим с халявных мест у самого ринга, а этих мест было не так уж много.
Инга была одета в спортивный халат, хотя в подсобке у нее была и повседневная одежда, и несколько костюмов для выступлений. Она просто не захотела идти в подсобку, опасаясь упустить самое интересное. Не в соревнованиях, конечно, поскольку соревнования волновали ее мало, а в действиях киллера Бориса.
Инге ужасно хотелось узнать, кого он собирается убить и удастся ему это или нет.
От ее взгляда не укрылось движение киллера, когда он целился в кого-то авторучкой, но момент выстрела она все-таки пропустила. А потом началась суматоха, связанная со смертью собаки, и Инга не сразу поняла, что Борис имеет к этой смерти самое прямое отношение.
До нее дошло, когда собаку уже унесли и представление участников продолжилось, — и тут Инга ужаснулась. Только теперь она окончательно осознала, что Борис — действительно киллер, а это значит, что ей грозит прямая и непосредственная опасность. Даже несмотря на заверения, что он никогда и никого не убивает бесплатно.
Инга аж подпрыгнула, когда киллер бесшумно подошел к ней сзади и тихо произнес, накрыв ладонями рельефно выступающие под халатиком груди:
— Слава Богу, я тебя нашел.
Смятение, наверное, очень отчетливо отразилось на ее лице. Инга была готова обратиться в паническое бегство и наверняка не преминула бы сделать это, если бы Борис не прижал ее к себе своими мощными руками, из которых было не так-то просто вырваться.
Не обращая внимания на толпу вокруг, он повернул Ингу к себе лицом и поцеловал ее, а она ответила на поцелуй, дрожа то ли от страха, то ли от возбуждения, а скорее — от того и другого вместе.
— Ты пришел меня задушить? — спросила она, но голос перехватило на полуфразе, и она получилась далеко не такой шутливой и задорной, как ей хотелось.
— А ты этого хочешь? — спросил в свою очередь киллер.
— Только если не до смерти, — ответила Инга, хотя в голове вертелась мысль о том, что она сумасшедшая и такими неосторожными словами может подписать себе смертный приговор.
— Об этом не беспокойся, — громко сказал Борис ей на ухо. Громко, потому что иначе ничего нельзя было услышать в двух шагах от ринга, где чем-то похожие друг на друга японец и киргиз готовились начать первый бой соревнований, проходящих по олимпийской системе с выбыванием.
— Ямагучи! Ямагучи! — на пределе голосовых возможностей вопила Люба Добродеева прямо над левым ухом Инги, а в правом она слышала голос Бориса:
— Я решил больше никого не убивать. Надоело. Слишком много риска и никакого удовольствия.
— Правда? — удивилась Инга. — А почему ты решил это только теперь?
— Мне стало жалко собаку, — ответил Борис.
— Значит так, да?! — возмутилась Инга. — Собачку тебе жалко, а людей нет?
— Ты ничего не понимаешь. Люди — это привычное, а собака — в первый раз. И до того тошно, что и людей убивать больше не хочу. И вообще ничего больше не хочу. Хочу любить женщин и рожать детей.
— Прямо сам?
— Да нет, я в том смысле, что надо восполнить урон, который я нанес народонаселению.
— Я не согласна! — решительно заявила Инга. — Никогда не мечтала стать матерью-героиней.
— Да я и не настаиваю. Детей можно рожать от разных женщин.
— Ну ты даешь! — воскликнула Инга. — Ты что, действительно решил восполнять ущерб таким способом?
— А почему нет?
— Да потому что с такими мыслями ты можешь запросто загреметь в психушку. Если ты киллер, значит, и вообще-то псих, а теперь крыша у тебя, похоже, совсем не на месте.
— Может быть, — не стал спорить Борис.
Он и сам не понимал, что с ним происходит. Ведь еще сегодня утром подобные мысли не могли даже прийти ему в голову.
«Наверно, я схожу с ума, — думал Борис, не подозревая о том, что причина странных мыслей — это инопланетный Наблюдатель, засевший у него в мозгу. — Девчонка права: этой работой нельзя заниматься без вреда для психики. Так что все верно — надо бросать, пока я не свихнулся окончательно».
А тем временем сэнсэй Ясука Кусака, только что незаметно для самого себя счастливо избежавший смерти, даже не подозревал, что его подстерегает новая опасность.
А может быть, и подозревал, только никому об этом не говорил.
57
Палачам Якудзы не удалось проникнуть на трибуну спорткомплекса с гранатометом. Они просто не смогли придумать, подо что бы им замаскировать такую дуру, которая, если ее поставить на попа, достигала человеческого роста.
Пришлось самураям отправиться на охоту за господином Кусакой с обыкновенным оружием. Не с мечами, конечно, потому что мечи показали свою полную несостоятельность в борьбе со столь неуловимым противником, а с огнестрельным оружием. От пистолета японского производства до китайского автомата Калашникова, купленного через Гонконг.
К счастью, на входе в спортивное сооружение не было ни металлодетектора, ни обыска. Конечно, самураев это бы не остановило, но, отделываясь от охраны, они могли упустить Ясуку Кусаку, который имел шанс улизнуть в полном соответствии со своим принципом побеждать без боя. Ведь то, что он до сих пор был жив, вне всякого сомнения можно было считать его победой.
Палачи Якудзы опоздали на церемонию открытия и вошли в спорткомплекс, когда на арене уже наводили порядок, чтобы приготовить ее к первым боям.
Самураи втащили в помещение свои тяжеленные сумки с огнестрельным оружием и фанатами, изо всех сил делая вид, что на самом деле сумки легкие и принципиально ничем не отличаются от ридикюля. Или на худой конец — от баулов для ношения спортивной формы.
Их и приняли за обслуживающий персонал какой-то из азиатских команд, так что никаких проблем на входе не возникло.
Проблемы начались позже, когда Ясука Кусака заметил и узнал своих соотечественников, хотя они старательно укрывались за чужими спинами на галерке.
Впрочем, чужие спины — не преграда для того, кто умеет смотреть сквозь стены.
Предупрежден — значит вооружен, и Ясука Кусака приготовился к атаке самураев, которая по их замыслу должна была быть внезапной.
Стрельба из огнестрельного оружия требует адекватного ответа. Это тебе не благородная битва на мечах. И едва заметив выглянувшее из-за чужих спин дуло автомата и расслышав среди безумной какофонии звуков лязг затвора, Ясука Кусака решил, что нужно делать. Он не мог допустить стрельбы в столь многолюдном месте, во-первых, из абстрактного человеколюбия, а во-вторых, потому что на арене в это время находился его ученик, который, увы, не умел ловить пули зубами и перекусывать их пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44