Когда Буль-де-Сон, Редон и остальные выбежали на дорогу, незнакомца и след простыл. Преследовать оказалось некого.
Надо, однако, сказать несколько слов о бандите.
Маньчжурский край находился между тремя соседями — Монголией, Россией и Китаем, но, несмотря на прогресс цивилизации, оставался довольно пустынным местом. На железных дорогах, построенных недавно русскими из Ляо-Танга в Мукден и в Харбин, образовалось несколько поселений, которые в дальнейшем превратились в небольшие города. Вокруг этих полуцивилизованных оазисов — из которых Мукден являлся единственным городом, где были каменные дома, — царили грязь и нищета.
Обитатели этих мест, мало походившие на культурных людей, ютились в жалких деревянных лачугах. Маньчжуры, тунгусы, китайцы, не говоря уже об иноземных ордах, — все без разбора, кто переходил через границу Сибири в поисках более мягкого климата, а скорее, чтобы избавиться от давления русских, насаждали там свои не самые лучшие обычаи. Лень и воровство процветали в этом краю.
Когда началась война, все местные грабители и разбойники отправились вслед за воюющими сторонами: одни — за японской, другие — за русской армией. Бандитов интересовали лишь конвои с продовольствием и боеприпасами, оставшиеся на поле боя трупы да брошенные деревни, чтобы грабить и мародерствовать.
Человек, напавший на Янку, был одним из таких. Он принадлежал к монголоидной ветви бурятов, проживавших около города Яблоной. Ужасные преступления заставили его бежать из родных мест. Вскоре ему удалось сколотить банду себе подобных, которую он возглавил и в которой пользовался неограниченной властью.
У бандита была бритая голова с традиционным хвостиком на макушке. На желтом лице с сильно выступающими скулами виднелся маленький приплюснутый носик, на подбородке — редкая бородка. Он был одет в черную жилетку из медвежьей шкуры, перехваченную на талии кожаным поясом, черные гетры и лапти, сплетенные из тростника и завязывающиеся почти у колен, голову «украшал» шерстяной колпак, натянутый до бровей. Из вооружения главарь имел старое ружье, висевшее за спиной, лук со стрелами и длинный нож без чехла, привязанный веревкой на уровне живота.
Йок Райкар был страшен. Впечатление еще усиливалось кровожадным выражением лица и звериным взглядом. Маленький маньчжурский конь был под стать своему хозяину. С круглыми боками, крепкий, толстоногий, с крутым нравом, он мог стойко переносить любые дороги, любые испытания.
Бандит бросил Янку поперек крупа животного, голова с одной стороны, ноги с другой, а сам запрыгнул сзади, поскольку седла на коне не имелось. Потеряв сознание, девушка не сопротивлялась. Сам же Райкар отнесся к ней так же, как тигр к пойманной антилопе.
Они скакали весь день и большую часть ночи. Постепенно пейзаж изменился. Природа стала суровой и дикой. Наконец, узнав знакомую местность, бандит облегченно вздохнул. Он приближался к своему логову.
Изрядно уставший конь спотыкался о камни. Райкар спрыгнул на землю, поправил сползавшее тело, возможно уже ставшее трупом, и зашагал рядом, ведя коня под уздцы. Затем они спустились в узкую расщелину. Из осторожности бандит взял в руку карабин, а нож зажал в зубах. Вдруг он поднял голову и прислушался. Ему показалось, что невдалеке послышались крики и шум борьбы. Что еще там происходит?
Два дня назад, когда он покинул своих головорезов, у них, кажется, оставалось достаточно всего, чтобы не затевать драку. Неожиданно возникла фигура немолодой женщины, одетой в лохмотья. Седые волосы обрамляли обезьяноподобное лицо, как венец у гадюки. Она подошла ближе и грубым голосом спросила:
— Йок Райкар? Это ты?
— А это ты… цыганка?
— Да, я, твоя мать Бася.
— Что ты здесь делаешь? Почему ушла из пещеры?
— Йок, Йок, все очень плохо… Твои люди убивают друг друга… Они страшно напились. Будь осторожен, они прирежут и тебя…
— Мои люди? Да ты с ума сошла! Давай вернемся назад!
— Да, да, пойдем. Но, Йок, твой конь выглядит усталым. Что это за мешок ты везешь?
— Иди, иди, скоро ты все узнаешь.
Шум усилился. Яростные крики и тяжелые стоны стали отчетливей. Прислушиваясь, Райкар подталкивал спотыкавшегося на каждом шагу коня. Наконец они дошли до места. В глубине скалы показалось отверстие. Бандит взяв Янку на руки, зашагал к пещере. Бася устало поплелась за ним. Пройдя через каменный лабиринт, Райкар пригнулся с тяжелой ношей и исчез в отверстии. Старуха не отставала ни на шаг, и вскоре они оказались в просторной пещере. Внутри стоял старый сундук, рядом с которым лежали вязанки хвороста и глиняные горшки. Женщина быстро зажгла факел, огонь которого удивительным светом отражался на гранитных стенах.
Бандит положил свою ношу на подстилку.
— Бог мой! Да это женщина! — воскликнула Бася.
— Взгляни-ка. — И резким движением Райкар сорвал мешок с головы девушки. — Жива она или нет?
Лицо юной красавицы, открывшееся их взору, оказалось смертельной белизны и походило на одного из восковых идолов, часто встречавшихся в русских избах.
— Прекрасное дитя, — с жалостью в голосе выдохнула Бася, посмотрев на девушку. — Похоже, она мертва…
— Нет, нет, — усмехнулся Райкар. — Так просто не умирают… Послушай, я хочу посмотреть, что там делают мои бандиты… Посторожи ее! Если с ней что-нибудь случится, ответишь мне головой. Попробуй оживить ее, ты же цыганка. Но, главное, следи, чтобы не сбежала. А впрочем, — добавил он после минутного раздумья, — я сам о ней позабочусь, у меня это лучше получится, — и громко позвал:
— Тониш! Тониш!
— Что ты задумал? — мать.
— Тониш самый верный… Придет он в конце концов? Тониш! Тониш!
В глубине пещеры послышалось глухое рычание, и из темноты возник огромный желтоватый силуэт животного.
Тониш оказался маньчжурским медведем почти золотистого цвета с черными, как у зебры, полосами. Тяжело переваливаясь, он подошел к хозяину. Тот схватил его за железную цепь ошейника и потащил к лежащей Янке. Животное огрызнулось и попыталось было укусить руку Райкара, но, получив удар кулаком в морду, стихло и подчинилось.
— Иди сюда, — приказал бандит, — и без глупостей!
— А если он покусает ее? — не унималась старая женщина.
Райкар пожал плечами. Подведя медведя к циновке, он сказал:
— Ты видишь эту девушку?
Медведь посмотрел на бездыханное тело.
— Ты должен сторожить ее и помешать ей уйти…
Слова сопровождались выразительными жестами, которые, по мнению хозяина, должны были помочь животному понять приказ. В довершение ко всему бандит взял лапу медведя и положил ее на тело Янки, а сам указал рукой на дверь. Тониш покачал головой, и можно было действительно подумать, что он все понял.
В это время крики и стенания раздались снаружи с новой силой.
— Канальи! — проворчал Райкар. — Пора поставить их на место.
И Йок выбежал вон из пещеры.
Старая Бася осталась наедине с Янкой, которая, казалось, погрузилась в летаргический сон. Медведь остался сторожить.
ГЛАВА 2
Метрах в пятидесяти от пещеры находилось бандитское жилье, состоящее из нескольких полуразрушенных лачуг. Повсюду на земле валялся мусор, издававший жуткое зловоние. В воздухе витали пары алкоголя, тухлой воды и нечистот. Именно в этой клоаке, огороженной забором из воткнутых в землю сухих кольев, и произошла драка между людьми Райкара.
Ссора усугублялась еще тем, что все ее участники оказались смертельно пьяны и ничего не соображали. Глаза дикарей горели огнем хищников, почуявших кровь. Бандиты потрясали кулаками и яростно выкрикивали угрозы. Блестела сталь отточенных лезвий, летели камни, а двое дерущихся уже вцепились друг другу в горло. Предсмертный хрип, кровь — и победитель гордо вскинул голову со шрамом на лбу. Побежденный же в предсмертной агонии, собрав последние силы, выкрикивал проклятья, угрожая местью. Друзья услышали его, и мгновенно банда разделилась на две враждующие группировки. В ход пошло все: ножи, цепи, кулаки, зубы. Обезумевшие головорезы, надрываясь от крика, набрасывались друг на друга. Настоящая сцена из ада!
Драка захватила даже самых ленивых, самых спокойных и уравновешенных бандитов. В этот момент и появился Йок Райкар. Мгновение он оставался неподвижным. Черты его лица исказились до неузнаваемости. Затем главарь смело ринулся в самую гущу дерущихся. Вытащив из-за пояса длинный на короткой ручке хлыст, он со всей силой ударил им по земле. Раздался оглушительный хлопок. За ним второй, третий… Постепенно бандиты приходили в себя, узнавая хозяина, как тигры своего дрессировщика. Они убирали ножи, выпрямлялись, бормоча что-то себе под нос. Он же продолжал стегать их по плечам, спинам, лицам, оставляя кровавые рубцы. Напрасно они пытались убежать, а наиболее смелые даже оттолкнуть — Райкар догонял их и жестоко хлестал. Не в его правилах было отступать. Бандит сгонял их как стадо животных — один против тридцати, — не побоявшись, что люди вдруг набросятся на него. Почувствовав силу главаря, они испугались и отступили в поисках спасения от неумолимого бича.
— По домам, быстро! — он, перекрывая стоны. — По конурам, собаки! Очистить место, иначе перебью всех до единого, и некому будет похоронить вас!
Головорезы, как побитые псы, понуро разбежались по своим хибарам.
Йок безжалостно преследовал каждого, и его рука с хлыстом то поднималась, то опускалась до тех пор, пока последний бандит не исчез в глубине юрты, покрытой шкурами животных, из которой, как из кабаньего логова, доносились хрипы бессильного гнева.
Рот главаря искривился в победной улыбке. Он стоял, выпрямившись во весь рост, сложив руки на груди, и наслаждался победой. Райкар всегда оставался самим собой, он гордился проделанной работой.
Затем Йок посмотрел на оставшиеся после драки трупы. Четверым не удалось уйти от ножа. С перерезанными глотками они лежали на земле. Несколько раненых пытались отползти подальше от хозяина.
Райкар сделал несколько шагов, пнув по очереди сначала мертвых, а затем и раненых. Последним наконец удалось доползти до своих хибар, и главарь остался один с бездыханными телами.
Стояла тишина. Ничто больше не беспокоило Райкара. Заметив еще полную кожаную флягу, он схватил ее и приложил к губам. Обжигающая жидкость медленно потекла в горло. Стало легко и радостно. Смеясь, он опустился на труп. Опьянев от алкоголя и усталости, бандит заснул.
Прошел час. Головорезы стали постепенно выползать из своих укрытий. Они появлялись по одному, соблюдая все меры предосторожности. Люди действительно боялись этого человека, преклоняясь перед его безудержной храбростью.
Бандиты подошли совсем близко и молча наблюдали за главарем. Распластавшись на земле, Райкар не шевелился. Его знаменитый хлыст, выпав из рук, валялся рядом. Вожак спал тяжелым глубоким сном. Его могучий храп походил на рев дикого зверя. В темных душах разбойников закипала злоба и ненависть. «Убить! Убить его!» — зародилась смутная мысль. Разве он не был их мучителем, палачом, разве он не бил их в случае неповиновения, разве не разбил он голову одному и не переломал кости другому? Почему бы не отплатить ему тем же?
Но даже неподвижный спящий Райкар внушал им неподдельный страх. У одного из головорезов оказался нож. Блеснула крепкая сталь. Один удар в грудь — и месть свершится… Но хватит ли смелости?
Одна и та же мысль объединила людей. Круг стал сужаться. Теперь бандиты стояли, плотно прижавшись друг к другу. Кто же ударит первым? Никто не решался. Порыв должен был быть единым и мгновенным, чтобы из всех преступных рук ни одна не опередила другую.
А Райкар тем временем продолжал спокойно спать. Презрительная ухмылка застыла в уголках его губ.
Что ж, время пришло! Вперед! Смерть бандиту!
Неожиданно вдалеке раздался звук сигнального рожка. Три коротких гудка эхом прокатились по горам. Услышав сигнал, главарь мгновенно проснулся и тотчас вскочил на ноги. Разбойники инстинктивно отступили, попрятав ножи. Впрочем, Райкар даже не взглянул на них. Оттолкнув стоящих ближе, он влез на выступ скалы, вытянул шею и прислушался. Звук рожка повторился. Бандит радостно хлопнул в ладоши. Затем, сложив руки рупором и набрав побольше воздуха в легкие, издал резкий пронзительный крик, как выстрел прозвучавший в тишине.
Все узнали сигнал. Два дня назад один из бандитов ушел на разведку и теперь возвращался в лагерь. Выполнил ли он свою задачу? Нес ли он весть о новых возможных нападениях, о новых, еще не совершенных преступлениях?
Головорезы устали от безделья и жаждали приключений.
Райкар облегченно вздохнул. Наконец на гребне скалы он увидел силуэт отважного лейтенанта. Он с удовольствием назвал бы его своим другом, если бы был способен на выражения каких-либо добрых чувств по отношению к людям. Борский, добряк Борский, урожденный москвич, убивший кого-то во время кражи, был приговорен к смертной казни. Однако по неизвестной причине, вероятно, по чьей-то милости, смертный приговор был заменен на пожизненное заключение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23